Горькая

Ванная комната была густо уставлена свечами. Некоторые из них уже прилично оплавились, истекая по кафельным поверхностям восковыми слезами. Окно, несмотря на ночную прохладу, было приоткрыто, но дышать все равно было тяжело и душно. Катерина вошла в комнату, ощущая дрожь по всему телу. Ванна, огромная, больше похожая на вмонтированный в пол бассейн, призывно поблескивала пышной пеной, источая сладкие дурманящие ароматы. Катя коснулась шелкового пояска. Тонкая ткань халата не сколько скрывала ее тело, сколько подчеркивала каждый изгиб, она не знала, она ощущает себя обнаженной в нем или без него. Она сглотнула, сбрасывая его черной лужицей к своим ногам. Александр лежал в ванной, откинувшись на мягкий бортик, и разложив руки по обе стороны, для удобства и баланса. Глаза его были закрыты, и можно было решить, что он спит, но Катерина знала своего супруга слишком хорошо. Он слушал. Предвкушал каждое ее движение, ожидал. Он говорил, что ожидание перед удовольствием не только мучит, но и заостряет все ощущения. Катя верила безоговорочно. То шелковое безумие подарил ей именно Александр. Смотреть на супругу в обнаженном виде в доме полном детей было проблематично. Он нашел выход, но Катя все равно была не согласна и позволяла себе эту провокационную вещицу только тогда, когда они выезжали на вот такой “бездетный” отдых. - Я что, впал у тебя в немилость, - промурлыкал он, не открывая глаз, - что ты там стоишь? Иди сюда, я тебя согрею, - Воропаев все-таки повернулся к ней, скользя по ней взглядом так, что она буквально ощущала ласку каждой клеточкой своей кожи, - ты само совершенство, - заверил он ее, и Катерина поспешила скрыться под пенной водой, пока все ее тело не покрылось румянцем. Так хоть можно было заявить, что ей просто жарко. Александр довольно улыбнулся. И хоть в ванной они могли спокойно сесть рядом, он все равно затащил ее к себе на руки. Что-то очень недвусмысленно уперлось ей в бедро. - А я надеялась, что у нас получиться просто отмокать, - она взглянула через плечо на супруга, что пожал одним плечом, потому, что на второе Катерина как раз и облокотилась. - Ничего не могу с собой поделать, это у меня безусловный рефлекс, - он рассмеялся, - сколько лет мы уже вместе? А ты все так же краснеешь каждый раз. - Мне просто жарко, - выдала она заготовленную фразу, и вздохнула, когда Александр медленно выгнул бровь, - я правду тебе говорю! - бровь все равно не опустилась, - Саша! - она знала, что скрывается под этим взглядом. - Так я молчал, - притворно растерянно промолвил он, а потом привлек ее в объятия так, чтобы она откинулась на нем, расслабленно вытянувшись в теплой, едва ли не обжигающей воде, - эти ванны с подогревом - нечто, давай просто поваляемся, а? - Хорошо, - она прикрыла глаза, и ей правда было хорошо. Руки его медленно ласкали изгибы ее тела. Но эта ласка была просто нежностью, и Катерина буквально таяла. В какой-то момент она ощутила, как начинает дрейфовать на пределе реальности и сна, но голос супруга вывел ее из полудремы. - Ты Аркадию звонила? - он поцеловал ее висок, и она откинула голову на его плечо сильнее, чтобы добраться губами до его шеи. - Звонила, - ответила Катерина, прихватывая зубами горло Александра, наслаждаясь урчанием, которое издал мужчина, - Лада пока держится, но Ксюша очень старается, чтобы терпение ее подошло к концу. - Боже, и это они только сутки вместе с ней провели, - в голосе Воропаева слышалось не просто одобрение, а реальный восторг. Катерина его в этом не поддерживала, он слишком баловал дочь, и Кате казалось, что Ксения знала о том, насколько была окружена вседозволенностью едва ли не с первого дня своего рождения. - Ты вот чему радуешься? - она не сильно пихнула супруга локтем в бок, - Аркадий с Ладой больше не согласятся нам с ней помогать. - Ой ли, - зубы Александра сомкнулись на ее ухе, посылая по телу стайку возбужденных муравьев, которые зудели под кожей возмущенно и требовательно, - ты же знаешь, что они души в ней не чают. - Это ты еще не знаешь, что твоя дочурка совершила, - мстительно медленно протянула Катерина, проводя ладонью по бедру мужчины. - Я уверен, что Ксюша не виновата, - да, в отношении дочери Воропаев, и правда, был немного категоричен. Порезала шторы? Кто-то не убрал ножницы. Разбила вазу? Она была не нужна и совершенно безвкусна. Убегая от Максима опрокинула плазменный телевизор? Какой идиот не закрепил его как положено? Утопила отцовский мобильный? Я все равно собрался его менять… Список можно было продолжать бесконечно. Катерина покачала головой, нет, Ксения не была проблемным ребенком, да и свои проказы она обычно могла даже пояснить. Ну, в той мере, в которой свои действия может пояснить трехлетка, но… Немного строгости ей бы не повредило. Правда, Катя не позволяла себе об этом даже заикаться! Однажды ее отец сказал, что Ксюше не помешало бы хорошенько дать по ее вредной попе… Стоило ли говорить, что полгода у ее родителей доступа к внучке без присмотра Александром лично не было? Катерине стоило огромных трудов донести до супруга, что никто Ксюши и пальцем не коснется. Да… - Твоя Ксюша покрасила кота Аркадия красными чернилами, которые нашла в шкафу у Лары, - она очень старалась не рассмеяться. Во-первых, несчастный кот Данилевского когда-то был совершенно белым, а во-вторых, приходилось согласиться с Ларой, в Ксюше просыпался недюжинный талант художника. - Я просил Лару запереть все шкафы, - вера в невиновность дочери не пошатнулась в Александре ни капли, - в этом возрасте дети очень любят проводить разные эксперименты. - Богдан и Максим ТАКИЕ не проводили, - заметила Катерина, и чуть из ванны не выскочила, так резко Воропаев рассмеялся. - Это ОНИ ничего ТАКОГО не проводили? Ты точно уверена, что у нас с тобой общие дети? - он попытался вытереть слезящиеся глаза, но учитывая, что он сделал это мокрой рукой… Катерина немного привстала, чтобы дотянуться до одного из полотенец, чтобы можно было вытереть лицо супругу. - Пена в глаза не попала, ничего не щиплет? - она оседлала его бедра, оказавшись лицом к Александру. Если ему больно, то нужно обязательно промыть глаза чистой прохладной водой. А то Бог его знает, что за масла подарила им для ванны Кристина. - Все хорошо, перестань суетиться, - он перехватил обе ее руки, и жадно улыбнулся. Взгляд его устремился на обнаженную грудь Катерины. Остатки пены все еще перекрывали обзор, и он забрал у нее из рук полотенце, какая невозможная красота, - он осторожно собрал пену, любуясь открывшимся видом, - в свете свечей ты выглядишь буквально нереальной. Катерина собиралась отшутиться, что, возможно, в свете свечей она выглядит более выигрышно, потому что их нечеткий игривый свет скрывает ее морщины, но не успела. Губы Александра сомкнулись на одном из ее сосков, вырывая стон удовольствия из ее груди. От этого звука Воропаев вздрогнул всем телом, прижимая ее к себе сильнее. Вода выплеснулась за край ванны, но им двоим было совершенно плевать. Катерина вскрикнула, когда его зубы оставили отметину на ее коже, запутываясь пальцами в волосах супруга, но стук в дверь заставил их замереть. - Кристина ты сама брысь, или я ради этого должен выбраться из ванны? - угрожающе заметил Александр, но Чермоева не смутилась совершенно. - Тебе все равно нужно из нее выбираться, - мстительно заметила Кристина, - потому что дражайшая супруга нашего восхитительного Коленьки РОЖАЕТ. Он только что позвонил буквально в истерике, потому, что не смог дозвониться ни Кате, ни тебе, ни Катиным родителям. Я уже перебудила и поставила на ноги всех кого можно в этом доме, - заверила она из-за двери, - если ты еще не успел окунуть Катю в воду полностью, то вы сэкономите всем время, если быстренько соберетесь, и вам не придется сушиться. Ждем внизу. - По-моему Насте еще не время, - неуверенно заметила Катерина, выбираясь из ванны, крепко держась за руку Александра. - Не знаю, на шутку это похоже крайне слабо, - Воропаев и сам выбрался, протягивая ей банное полотенце, быстро вытираясь, - но если это у нее детство в заднице сыграло, то ей не поздоровиться. Угроза была совершенно серьезной, и Катя знала, что, несмотря на Денислама, Александр и правда мог отшлепать сестру, если бы ему этого очень сильно захотелось. Но, к счастью или сожалению, Кристина оказалась права. - Почему до тебя невозможно дозвониться! - у Зорькина и правда была натуральная истерика. Голос его дрожал, и эта нервозность легко передавалась Катерине. Она старалась говорить с ним по телефону, одновременно пытаясь попасть ногой в штанину. Но это у нее не получалось совершенно. - Я была с Сашей, телефоны по понятной причине были не с нами, - она раздраженно вздохнула, когда борьба с брюками. Александр, который уже успел собраться, толкнул ее к постели, намекая на то, что он ей поможет со штанами, а она пусть дальше говорит. Катя благодарно кивнула, позволяя супругу одевать ее так же, как и Ксюшу. - У вас ТРОЕ детей, - вопли Николая были слышны даже Воропаеву, - вы что, никак натрахаться не можете? - Катерина закатила глаза, списывая его состояние на шок, стресс и первые роды его жены. Александр прошептал одними губами “я его убью”. “Нет” ответила ему в тон Катерина, делая большие глаза, “ у него шок” попыталась она объяснить Воропаеву состояние Зорькина. “Плевать” бросил Александр, но Катя знала, что он не всерьез, она просто ощущала, что сейчас Воропаев и сам переживал тот день, когда родилась их дочь. Это были свежие воспоминания, потому, что Ксения далась ей очень сложно, настолько сложно, что Воропаев был уверен, что мог потерять Катю. И Катерина знала, что он не отходил от ее постели несколько дней, пока она находилась под действием медикаментов. Ни на шаг не отходил. Аркадий потом сказал ей, что он видел впервые в жизни, чтобы Саша так молился. - Коль, мы будем очень скоро, ты в хороших руках, Настя в хороших руках, все будет хорошо, - она говорила медленно, расслабленно, ласково, желая, чтобы Зорькин выдохнул. Но в телефонном режиме это было нереально. - Как скоро? Как скоро? - Николай допытывался голосом, полным отчаяния, а потом вдруг пропал. В трубке послышался странный шум. - Я рядом с ним, все нормально, - голос Киры был ровным, спокойным, расслабленным, идеальным для того, чтобы успокоить Зорькина. - Мы будем в течение получаса, - Катерина позволила себе успокоенный выдох, - уже выезжаем. - Не торопитесь, - заверила ее Кира, - родят без вас, - было слышно, что она улыбается, - а его я сейчас приведу в божеский вид. Передавай всем привет, - и отключилась. - Кира приехала, - Катерина упала спиной на постель, ощущая, как ее отпускает напряжение. Она закрыла лицо руками, позволяя Александру поднять ее с постели и заключить в кокон своих рук. - Ну и хорошо, просто замечательно, - он поцеловал ее в волосы, - давай, нужно выходить, чем быстрее мы доберемся - тем лучше. - Я люблю тебя, - Катя убрала руки от лица, глядя пристально в глаза супругу. - Я знаю, - улыбнулся Воропаев, - но идти нам все равно нужно. Она собралась было возмутиться, но он заключил ее в жаркие объятия, закрывая рот голодным жарким поцелуем. Александр отдавался этому с таким удовольствием и таким жаром, что Катерина буквально растаяла под его губами. Когда он разорвал поцелуй, она была словно оглушена от ощущений и волнений. Воропаев выглядел в этот миг совершенно серьезным, губы сжаты, и Катерина немного испугалась, о чем же таком он мог подумать во время их поцелуя, но супруг не позволил ей долго оставаться в неведении. - Зорькин твой сказал, что у нас уже трое детей, и нам нужно поубавить пыл, но я с этим не согласен, - он проследил кончиками пальцев кожу ее щеки, - мне всегда тебя будет мало, - он быстро коснулся губами ее губ, - даже через сотню другую лет. Да, это было лучше трех слов о самом главном. Определенно лучше.

* * *

- А мы пойдем сегодня смотреть на Маришу? - Максим старательно поправил воротник своей рубашки, глядя через зеркало на Александра, что старался завязать галстук Ксюше. Сегодня она захотела выглядеть как папа, именно на такой случай у него водилась пара шейных платков, которые он приспособил для дочери в качестве галстука. Он нахмурился, когда шелк снова выскользнул из его пальцев до того, как образовать узел. - Да, сегодня мы пойдем к дяде Коле и тете Насте, но сперва, нам нужно заехать к дедушке с бабушкой, чтобы они не забыли, что тоже едут на нее смотреть, - ответил он сыну, все-таки справившись с подобием галстука, - вот, - он повернул Ксюшу к зеркалу, - как папа? - волосы ее были заплетены в две крохотные торчащие косички, и эта крохотная рубашка с джинсами и шейным платком… Сердце сжалось от умиления и нежности. Иногда ему казалось, что он просто не способен выдержать столько любви, сколько пробуждали в нем его дети. - Как папа, - Ксения развернулась в его руках, протягивая руки вверх, - пошли, покажем маме какая я очень сильно красивая. - Тебе рубашка не нравится? - Александр подхватил дочурку на руки, замечая, что Макс кривиться в недовольстве. Он знал это выражение лица слишком хорошо, видел его в зеркале иногда не один раз на день. - Нравится, - Максим вздохнул, - но мама нацепила такой же цвет рубашки и на Богдана, а это мой цвет, - он надулся, - мой. - Если тебе станет легче, то я могу сменить рубашку на такую же, - предложил Воропаев, поглядывая на винный оттенок с тонкими серебристыми полосками, - у меня она есть, даже поглажена и готова к использованию. - И как это, по-твоему, сделает цвет более моим? - Александр чуть было не рассмеялся, в голосе Максима так хорошо чувствовался сарказм… Вот она, кровь от крови Воропаевых. Он протянул руку, чтобы растрепать волосы сына, но в последний момент убрал руку. В отличие от Богдана, Макс не любил, когда в его пространство вторгались без спроса. - Твоим цвет не станет, но станет некой отличительной чертой нашей семьи на эту встречу, - примирительно заметил Александр, - а впредь, когда мы будем куда-то собираться, я обещаю тебе, что я буду следить за тем, чтобы мама не наряжала Богдана с тобой в один цвет. Так пойдет? - Пойдет, - Максим немного вздернул подбородок, но потом спросил, - ты сегодня в синей рубашке, потому, что в ней ты больше всего нравишься маме? - Да, - Воропаев послушно кивнул, ему точно не хотелось объяснять сыну, что в случае с Катериной, ей больше всего нравилось, когда он был совсем без рубашки, - она любит, когда я в синем. Не знаю почему. - Это чтобы уравновесить твой взрывной характер? - Александр даже опешил на миг от такого вопроса, а притихшая на руках Ксения воскликнула. - Папа умеет взрываться? Покажешь? Ну, покажешь? Покажешь? - Не покажу, солнышко, потому что я не умею, - он быстро поцеловал дочку в щеку, - откуда такие мысли? - это уже к Максиму, тот пожал плечами. - Так дедушка говорит, что ты взрывной, и что тебя нужно постоянно охлаждать, и что Богдан копия тебя, и что это не к добру, - он внимательно посмотрел на отца, - я думаю, что Богдан в принципе всегда не к добру, но почему это плохо, быть на тебя похожим? - Думаю, это потому, что дедушка не всегда со мной согласен, - Александр ласково улыбнулся сыну, - но на меня быть похожим не плохо, это нормально, вы мои дети, вы все на меня похожи в большей или меньшей степени. - А на дедушку? - Максим был крайне серьезным, и Воропаев спустил Ксению с рук, немного подтолкнув ее в сторону двери. - Будь умницей, приведи к нам маму, - попросил он дочь, она кивнула, и бросилась прочь из комнаты, громко восклицая по пути “мама”. Да, такими темпами Катерина будет на месте даже слишком быстро. - Макс, - он опустил обе руки на плечи сыну, и сжал их, когда заметил, что тот не против прикосновения, - что тебя беспокоит? - Бабушка говорит, что я похож на дедушку, мама говорит, что я иногда ей его напоминаю, - он нахмурился, - я могу быть на него похожим? - Он твой дедушка, конечно можешь. Почему это тебя волнует? - он заглянул в глаза сыну. Тот отвел взгляд, но потом снова посмотрел на отца. - Ты не очень любишь дедушку, если я буду на него похожим, ты не будешь любить и меня? - Воропаев задрал брови от удивления. - Во-первых, у нас с твоим дедушкой нормальные отношения, сложные, но ровные. Он не любит меня потому, что я забрал его любимую дочь, но мы с ним не ругаемся. Во-вторых, ты можешь быть похож на кого угодно, но я буду все равно любить тебя. Ты мой сын - все остальное не важно. Понимаешь? - Понимаю, - Максим медленно кивнул, чуть задумавшись, а потом хитро улыбнулся и спросил, - могу быть похожим даже на дядю Андрея? - Ну, ты не перегибай, - расхохотался Александр, - пошли к маме с Богданом, а то, по-моему, Ксения забыла, зачем ее послали. Максим резко обнял его, прижимаясь к отцу с невероятной силой. - Пап, я люблю тебя, но не могу тебе часто это говорить, - заверил он Воропаева, - в книгах пишут, что иногда слишком много слов могут убить чувства. - Какие это книги ты читаешь? - Александр выгнул бровь, но ответить Максим не успел, в комнату вошла Катерина. - Меня сюда призвали, чтобы разделить семейные обнимашки? - она наблюдала за своими мужчинами с улыбкой. - Ой, нет, это без меня, - Максим вывернулся из объятий, - пойду, скажу Богдану, что я не против, чтобы сегодня он был в моем цвете. Оба родителя провели сына любящим взглядом. Потом Катя приблизилась, тоже прижимаясь к супругу. - Теперь обнимай меня, - она довольно вздохнула, когда Александр сжал вокруг нее кольцо своих рук, - как хорошо. О чем вы тут говорили? - Макс переживал, что он становится похожим на деда, - хмыкнул Воропаев, - не самый худший пример для наследования, к слову. - Ты же ему об этом сказал? - Катя взглянула в глаза супругу. Тот улыбнулся. - Конечно, нет! Я сказал, что мои сыновья должны быть похожими на меня, - он поиграл бровями, заставляя Катерину рассмеяться. - Лжец, - произнесла она это с огромной любовью в голосе, - хватит того, что на тебя похожи Богдан и Ксения. Делись. - Я не готов делиться своими детьми, - и это была чистая правда. Он знал, что это глупо, но видеть то, как они взрослеют, заставляло его время от времени замирать от ужаса, что вскоре ему придется их отпустить. И только близость Катерины позволяла ему не впадать в безумие. - Тебе и не нужно делиться, ты всегда будешь для них самым лучшим и самым любимым, - заверила его Катерина, она коснулась губами его подбородка, - самый лучший отец, самый лучший муж, самый лучший мужчина. - Да, - он прижал ее к себе еще теснее, - ты знаешь, какие слова могут заставить меня растаять, - он старался перевести все это в шутку, но Катя знала его слишком хорошо. - Наш дом никогда не будет пуст Саша, - она приподнялась на носочки, касаясь губами губ супруга, - даже когда наши дети будут взрослыми, этот дом все равно будет полон. - И как же это выйдет? - он потерся своим носом о ее, просто потому, что это приносило ему ни с чем несравнимое удовольствие. - Все просто, - она улыбнулась так солнечно, что он знал, то, что она скажет, будет чистой правдой, - в нашем доме всегда будет жить любовь. Большего ему услышать и не требовалось.