Горькая

Покурить в кабинете стало едва ли не единственной возможностью покурить вообще. Воропаев затянулся, прикрывая глаза и едва не издав совершенно неприличный для этих стен стон. Он старался совершенно не курить дома, хотя Катя и призывала его не быть излишне паникером. Он не мог с собой ничего поделать. Ему казалось, что он должен был создать для Кати максимально комфортную среду обитания. Возможно, это были какие-то штуки, что базировались на инстинктах? Этого он не знал, но искоренять их в себе не планировал. Ведь, ему это доставляло разве что косвенные неудобства, в то время как для Катерины шло явно на пользу. Хотя, иногда и ее поведение было не совсем нормальным, но это его скорее веселило и забавляло, чем действительно заботило. К примеру, она стала воровать его рубашки, аргументируя это тем, что в своих блузках ей становится тесновато. Чтобы она имела их в своем гардеробе, Александр купил несколько точно таких же, как у себя, только новых, в излюбленных Катиных оттенках. Она жарко поблагодарила его за подарок. Дважды. Но они так и остались висеть у нее в шкафу, совершенно неприкосновенные, а она продолжила носить те, которые время от времени одевал и он сам. Когда Воропаев решил спросить у Катерины, чем же презентованные рубашки хуже, она пожала плечами и просто ответила, что они не касались его тела, а ей очень хотелось постоянно чувствовать его на себе. Вот такие дела. Снова затяжка, нет, жизнь все-таки была невероятно хороша! Он прикрыл глаза, откидываясь назад в кресле. Воропаеву казалось, что Катя с каждым днем становилась все прекраснее, ярче, словно светилась изнутри каким-то, только ей известным светом. Александр понимал, что должен давать ей чуть больше свободы, немного больше времени с друзьями и родителями без своего присмотра, но это давалось ему с огромным трудом. Ему казалось, что он становился зависим от этой женщины. Ему хотелось постоянно быть рядом, защищать каждый ее шаг, просто следить за тем, чтобы с ней все было хорошо, чтобы она вовремя ела и не перетруждалась, чтобы… Телефон на столе пискнул вызовом от Ларисы. Он нажал кнопку приема, отвечая: - Да, Лар, слушаю, - он покосился на календарь, а затем на часы. Никаких встреч у него сегодня в это время не наблюдалось. - К вам Павел Олегович Жданов, Александр Юрьевич, по личному вопросу, - докладывает ему Вишняк, весьма серьезным тоном, и Воропаев понимает, что Жданов, скорее всего, приветствовал его секретаршу весьма скорбным выражением лица. Александр даже прикусил нижнюю губу, представляя себе, как возмутился Павел, когда Лариса уточнила у него причину визита. Он прекрасно знал, насколько дотошной могла быть Вишняк. Александра прочистил горло, прежде чем пригласить нежданно нагрянувшего гостя к себе в кабинет. - Спасибо большое, Лариса, передай Павлу Олеговичу, что я его ожидаю, - Воропаев убрал со стола пепельницу и сигареты, а затем встал, чтобы приоткрыть окно сильнее, позволяя свежему воздуху очистить комнату от остатков дыма. Простого проветривания было недостаточно. Павел не заставил себя долго ждать. Он вошел в кабинет без стука и приветствия, сразу направляюсь к креслу напротив Александра. - Чем обязан? - решается нарушить тишину Воропаев, замечая, что Жданов совершенно не намерен первым начинать диалог. Но, мужчина молчит, принимаясь просто разглядывать убранство его кабинета, с таким выражением лица, словно никогда здесь раньше не был. - Все у тебя хорошо со стилем и вкусом, но, вот эта картина, - кивает Павел на стену у себя за спиной, - мне кажется здесь совершенно лишней и даже неуместной. - А мне нравится, - пожимает плечами Александр, чуть склоняя голову, разглядывая подаренный Стасом рисунок, - Катя моя супруга, почему я не могу держать такую картину у себя в кабинете? - Тебе не страшно, что она здесь служит напоминанием твоего слабого места? - интересуется Жданов, сплетая руки на груди, - не боишься, что в ее сторону могут полете угрозы, а то и что похуже? - Это ты меня сейчас пробуешь предупредить или ты сам мне угрожаешь, - Воропаев улыбается хищной улыбкой. Глаза его при этом остаются холодными, а руки непроизвольно сжимаются в кулаки, - а то я даже не знаю, как на это реагировать, и я бы не отказался от дополнительных пояснений, чтобы избежать неувязок. - Я просто предупреждаю, и не обязательно так ершиться, - кривится Павел, примирительно поднимая ладони вверх. - Что тебя ко мне привело? - еще раз спрашивает Александр, - а то, если ты просто пришел поболтать, пока у меня образовалось окно между встречами, это не самая хорошая идея, потому, что нам с тобой говорить особо не о чем. - Нет, - он качает головой, изучая Воропаева придирчиво и зло, - я пришел говорить с тобой о Полесове, - а когда Александр удивленно приподнимает брови, то Павел даже подается вперед, - и не нужно строить из себя удивленного и оскорбленного, ты мне лучше скажи, неужели ты не хочешь жить спокойно? - Конкретизируй вопрос, будь добр, - Воропаев позволяет себе чуть более расслабленную улыбку, прекрасно понимая, куда клонит Жданов, - а то на твой вопрос у меня ответ весьма однозначен, но тебя же на самом деле интересует не это. - Меня интересует, - буквально через зубы цедит Павел, - какого черта ко мне обращается отец Полесова, едва ли не в панике интересуясь, не сошел ли ты часом с ума? Саша, ты что, серьезно решил убрать Валерия? Ты понимаешь, что если Полесовы решат мстить, то полетят головы всех, кто тебе дорог. Боже, о чем я говорю, даже голова Андрея может не удержаться на шее! - Ты зря паникуешь, точно так же как и Игнат, когда обращается к тебе с такими вопросами, - Воропаев все-таки возвращает на место пепельницу и сигареты, - ты за рулем? - интересуется он, и когда Павел отрицательно машет головой, то Александр кивает на минибар, - будь моим гостем, там есть хороший коньяк, виски и даже немного рома, плесни, и поговорим. Дважды предлагать Жданову не нужно. Он поднимается, наполняя себе стакан виски, немного разбавляя его холодной водой, что находит в крохотном холодильнике, а потом добавляет туда кубик льда. По возвращении он снова обращается к Воропаеву. - Раз ты говоришь, что Игнат зря паникует, значит, ты прекрасно знаешь, что происходит, давай, выкладывай, - он делает такой большой глоток, что Воропаев непроизвольно морщится, но, затем вспоминает, что виски был разведен водой и его немного отпускает. Только пьяного Жданова ему в кабинете не хватало, - а то, это сейчас касается не только твоей, но и нашей семьи. - Никто не пытается найти Валерия, - охотно принимается пояснять Александр, прикуривая очередную сигарету, - его и так порядочно помогают и накажут, ну, если не Игнат, то его дед уж точно, - он наблюдает за тем, как морщинка на лбу Павла разглаживается. Да, Жданов может ему верить или нет, но некоторые вещи оспорить практически невозможно. - Тут ты прав, - кивает Павел, принимаясь покачивать напитком в руке, и больше не пытаясь осушить стакан за пару глотков, - Ярослав известен своим крутым нравом не только в отношении бизнеса, но и собственной семьи. Но, тогда я совершенно не понимаю, почему так отчаянно паникует Игнат. - Потому, что его до состояния сжатой пружины Валерий, - вздыхает Александр, - признаться честно, виноват в этом я, но, во-первых, я ни о чем не жалею, он заслуживает гораздо больше, чем несколько пар обосранных штанов, а во-вторых, я в своем праве, мои действия продиктованы безопасностью моей супруги. - Ты сейчас меня запутал еще больше, чем я был изначально, - честно признается Жданов, потирая подбородок и отставляя в сторону стакан с виски, - не будешь ли ты так любезен пояснить, что к чему, а? - Все просто, - Воропаев складывает руки домиком перед собой, - на Катю было совершено два покушения, за все время этих безумств. - Два? А что, было еще одно после той, аварийной ситуации на дороге? Или ты причисляешь к оным ситуацию с Кирой? - он снова делает осторожный небольшой глоток алкоголя, видно рассудив, что непомерное влияние ситуации точно не поможет. Александр только качает головой. - Было еще одно покушения, в самом начале, когда на Катю напали в подъезде. Тогда, этим покушением занимался Полесов, через своих дружков. Тех ребят, что устроили аварию, частично закопали люди Бойко, а частично посадили наши бравые милиционеры, после того, как по приказу Михаила они и были переданы в руки правосудия. Чтобы не слишком сильно они в этом деле копались. Весьма честно. Кому-то звездочку на погоны, кому-то яма под два метра, кому-то нары и небо в клеточку, а кому-то спокойствие. - Почему же с этими деятелями, которые покушались на Катерину первыми, ты не хочешь разобраться с помощью Бойко? - Павел выгибает брови в удивлении, - я смотрю, у него все просто получается, я бы даже сказал, практически играючи. - Этого у него не отнять, - соглашается Александр, - но, те ребята не имели ни к нему, ни к Ламзе никакого отношения. Так что и в зону интереса не попадали, поэтому, я решил дотянуться до них другим способом, не менее верным. - Ты заказал их? - Воропаев очень сильно старается не рассмеяться, замечая, в каком состоянии шока находится Жданов-старший. Он выдерживает небольшую паузу, позволяя Павлу придумать самые страшные картины, на которые способна его фантазия, и когда глаза Жданова становятся как плошки, отвечает. - Не всегда смерть самое лучшее, чем можно отомстить за боль и страх любимой женщины, но не обошлось и без этого, - Александр старается быть предельно честным, ему все равно нельзя скрывать сложившуюся ситуацию - пусть знает и причину паники Полесова, и напряженность Игната оценит. Воропаеву хочется, чтобы Жданов, наконец, ощутил с кем он станет тягаться в случае чего. Впервые в жизни Александр не испытывал напряжения или вины, пропитанной страхом расстроить Киру, становясь, пусть и в пассивную, конфронтацию с Павлом. - Это была одна из причин, почему так запаниковал младший Полесов. Когда посадили одного из тех, кто участвовал в нападении на Катерину, он не ощутил подвоха, когда второй оказался покалечен в пьяной драке до, практически, состояния овоща, Валерий напрягся, но не запаниковал. Но, вот, в аварии погиб третий участник того нападения, тот, к которому, Полесов и обратился за помощью в его организации, и это заставило Валерия сложить дважды два, не тупой же он, в конце концов, знает, кто тянет к нему руку. - А ты тянешь? - Жданов смотрит на него изучающе, даже, немного с опаской, максимально сохраняя осторожность. Павел делал так всегда, когда изучал нового противника, соперника, возможно, врага. Воропаев буквально наслаждался этим взглядом. Он знал, что ему все равно следовало вывести их общение на максимальный нейтралитет. Во благо компании, во благо семьи, но, это совершенно не значило, что он не имел право на некую демонстрацию силы. - Нет, не тяну и не собираюсь, - Александр прикуривает очередную сигарету, снова побольше набирает дыма в легкие, - мне нет смысла искать врага в лице Ярослава. С Игнатом я, возможно, еще бы и потягался, но с Ярославом не вижу никакого смысла, знаю, что он прекрасно удержит своего внука в узде, особенно после всего случившегося. И, поверь мне, я очень постарался сделать так, чтобы он узнал обо всем в максимальных подробностях. Мне достаточно того, что Валерий теперь будет постоянно оглядываться, ожидая удара в спину. - Да, Саша, я знал, что ты ненормальный, но чтобы настолько, - качает головой Павел, стараясь выдать свое замешательство и волнение за скепсис. Александру хочется ему поаплодировать, потому что получается у Жданова это достаточно неплохо, - а ты не думал, что будет, если Ярославу не понравится, что ты щекочешь нервы его внуку? - Ему это, безусловно, могло бы не понравиться, но, я избежал недопонимания с ним, предупредив, что некоторые знакомые его внука перешли мне дорогу в крайне неудобном месте, - Воропаев скалится, когда замечает, как вздергивает брови Павел, - да, на этот раз я очень хорошо поработал головой для того, чтобы обезопасить себя от возможной отдачи, - Александр пожимает плечами, снова затягиваясь, - впервые в жизни Я просчитал все настолько хорошо, чтобы быть уверенным в исходе. - Да, мне даже приходится признать, что я удивлен и поражен одновременно, - Жданов поглядывает на стакан, который все-таки неумолимо пустеет, явно задумываясь над тем, чтобы наполнить его снова, - но, если ты не обратился к Бойко за помощью, каким же образом, ты дотянулся до этих, с позволения сказать, молодцев? - Неужели ты думаешь, что я настолько глуп, что буду делиться собственными связями? Да еще и такого рода? - Воропаев даже смеется, с удовольствием и вполне искренне, - довольно уже того, что я не отрицаю свою причастность, и не заставляю тебя рыскать в причинах страха Валерия самому. - Меня, на самом деле, поражает то, с какой легкостью ты рассказываешь мне о своих, хоть и сбывшихся, планах, - качает головой Павел, - тебе не страшно, что я мог прийти сюда, например, с диктофоном, чтобы записать твой рассказ? - А чего мне бояться? Доказать мою причастность к этим делам совершенно невозможно, подробности я могу узнать от Ярослава, который наводил свои справки ради безопасности своего внука, а перед тобой я могу здесь строить хорошую мину при плохой игре, просто чтобы произвести на тебя впечатление, - он разводит руками получая море удовольствия от кислого выражения лица Жданова, - все гениальное просто, разве нет? - Да нет, - позволяет себе не согласиться с ним Павел, - все оказалось куда сложнее, и многоступенчатее, чем я себе представлял. Неужели, это все ради Катерины? Она одобряет? - он чуть приподнимает подбородок, со скепсисом в глазах. - Она даже не знает, - довольно холодно произносит Воропаев, безжалостно давя окурок в пепельнице, - и не узнает, - произносит он с нажимом, - больше ничто и никто в этом городе не причинит ей вреда, или волнения, иначе мне придется лично позаботиться о том, чтобы это причина исчезла навсегда. - Мне даже становится ее немного жаль, - Жданова улыбается, допивая виски, который практически стал водой, после растаявшего кубиками льда, - она даже примерно не представляет каким монстром ты можешь быть. - Нет, это она как раз представляет очень хорошо, - Александр смотрит на сигареты, раздумывая, прикурили ещё одну или на сегодня достаточно, - просто она готова принимать меня таким, какой я есть, а большего мне и не нужно. Когда Жданов получает нужную ему информацию, он благодарит Воропаева за угощение, и удаляется восвояси. А Александр впервые замечает, что Павел сдал - возраст, нервы, провалы и стрессы, сделали свое дело, и теперь спина его больше не была столь ровной, а походка стала медлительной и уставшей. Воропаев нахмурился, и все-таки выудил для себя очередную сигаретку, чтобы немного успокоить нервы. На всякий случай следовало еще раз поговорить с Ярославом, пусть уймет панику у собственного сына, а то Игнат весьма порывистый в суждениях, еще наломает дров, а ругаться с Полесовыми по-настоящему не хотелось. Он открыл ежедневник, и записал себе туда разговор с Ярославом, подчеркнув его тройной линией, как особо важный момент. Затем было несколько ничего не значащих встреч, то решались буквально по щелчку пальцев, а также люди от Бойко, что пришли с готовым пакетом документов, который нужно было заканчивать. Сейчас, когда люди Ламзы больше не ставили палки в колеса, с мертвой точки сдвинулось несколько проектов одновременно. Два из них вел сам Воропаев, и сейчас следовало уделить им особенное внимание. Частично от того, что это было частью договора с Бойко, частично от того, что Воропаев все-таки испытывал благодарность перед Михаилом. Как-никак, и он, и Андрей остались живы именно благодаря ему, грех было не поставить именно его проекты на первое место. Он как раз вносил первые беглые правки, когда его снова побеспокоила Лариса. - Слушаю, Лар, кто на этот раз? - он спрашивал это, с максимально шутливым тоном, предполагая, что Вишняк, скорее всего, просто хочет отпроситься у него сегодня пораньше. Но Лара удивляет его: - Катерина Валерьевна Воропаева, Александр Юрьевич, спрашивает, есть ли у вас для нее минута свободного времени, - Лариса старается удерживать себя от смеха. Да, Воропаев соглашается, что ситуация и правда, более чем комичная. Катерина, иногда, бывала просто чудо какой девчонкой! - Конечно, Лар, у меня есть для нее даже несколько, - говорит он, а затем тут же добавляет, - ты можешь быть свободна. На сегодня больше никаких встреч не предвидится, а об этой гостье я позабочусь сам. - Хорошо, Александр Юрьевич, хорошего вам вечера, - Вишняк отключается, а Катерина как раз входит в кабинет. Супруга улыбается ему довольно и счастливо, а еще немного застенчиво. Он не ожидал ее совершенно, она только с утра жаловалась ему, что на нее обрушилось просто море работы, а тут, нежданно такая радость! - Привет, - Александр поднимается к ней навстречу, чтобы заключить Катю в свои объятия, - что, ты сегодня освободилась пораньше? Неужели работы оказалось не так много, как ты рассчитывала изначально? - Нет, работы и правда через край, - Катерина прижимается к нему так сильно, что он невольно начинает переживать, не случилось ли что-то в ЗимаЛетто, - просто Андрей сказал, что Павел сегодня должен был приехать к тебе, поговорить о чем-то личном, а я знаю, как ты себя чувствуешь после этих разговор и вот я здесь, чтобы… - Чтобы удостовериться, что со мной все хорошо и меня не обидел плохой Жданов? - пробует отшутиться Воропаев, поглаживая волосы Катерины мягкими, ласковыми движениями. Его пальцы путаются в них, и это приносит ему дополнительное удовольствие. Катя принимается недовольно сопеть. - Если ты будешь надо мной смеяться, то я тебя укушу, - гарантирует Катерина на полном серьезе, а потом он ощущает, как она прихватывает зубами край его рубашки. - Ты знаешь, этих угроз я больше не боюсь, - смеется он крайне довольно, - ты меня уже и так всего искусала, так что мне уже это точно не страшно, - в последнее время у нее и правда появилась такая странная привычка. Укусы никогда не были излишне болезненными, разве что, она могла не рассчитать силу на пике удовольствия, и тогда на его коже оставались ее отметины. Катерине очень хотелось постоянно метить его как свою собственность. Александр даже раздумывал над тем, откуда у нее появилось это желание. Может, она ревновала его? Но к кому, когда и главное почему. Ведь он не давал ей ни единого повода для этого, да и не собирался. Значит это не ревность, что тогда? - Тебе не нравится? - она заглядывает ему в глаза, и тон ее кажется ему не шутливым, а излишне серьезным. Он качает головой, осторожно целуя ее в губы раз, а потом еще раз, когда за первым разом она не отвечает на его касание. - Мне все нравится, все совершенно, - Воропаев ласкает своим носом ее нос, заставляя Катю прикрыть глаза от удовольствия, - мы не поругались с Павлом, все нормально, решили пару общих вопросов, мелочи. - Да, Андрей тоже сказал мне, что паниковать совершенно не следует, - вздыхает Катерина, словно не до конца веря тому, как ее успокаивает Воропаев, - но я все равно считаю, что убедиться в этом лично куда как лучше. - Бесспорно, - Александр снова вовлекает ее в короткий поцелуй, - даже не знаю, как бы я дожил до вечера без этого, - он смеется, когда ловит ее хитрый взгляд, - что? - Ты говоришь, что ничего страшного со Ждановым не обсуждали, а у самого губы горькие, словно смола. Ты сколько сигарет выкурил? - она ласкает его лицо тыльной стороной ладони, и он прикрывает глаза. Все-то она замечает. - Мне Лада сказала, что ты не хочешь ездить на своей машине, потому, что она напоминает тебе про аварию, - переводит он разговор на другие рельсы, замечая, как Катя краснеет. Она прячет лицо у него на груди. - Я ей ничего такого не говорила, - бухтит она, прижимаясь к нему сильнее. Александр снова принимается перебирать ее волосы. Катя стала все реже и реже носить каблуки, и ему безумно нравилось, какой крохотной она была в его объятиях. - Ты нет, а вот Андрей сдал тебя с потрохами, - он целует ее в макушку, - почему с ним ты делишься своими переживаниями, а со мной нет? - Потому, что Андрею я просто проляпалась, не более того, - она все еще не поднимает лица от его рубашки, - это мелочи, которыми я не хотел тебя волновать, это совершенно неважно, все хорошо и… - Это не мелочи, Кать, это твои страхи, - Воропаеву приходится поднять лицо супруги за подбородок, чтобы она взглянула ему в глаза, - а я здесь для того, чтобы ты больше никогда и ничего не боялась. Надеюсь, ты понимаешь это? - Я… - он видит, как глаза ее наполняются слезами, она всхлипывает, а потом переводит взгляд на стену, где висит ее портрет, кисти Стаса, - тебе что, меня мало дома, что ты еще и здесь на меня смотришь? - Мне всегда тебя мало, - он прижимает ее к себе. Лисица, как есть лисица. Он целует ее в висок. Ну, ничего, он разберется со всеми ее страхами, со всеми до единого.