Горькая

Карандаш под зубами начал потрескивать, сигнализируя о том, что Катя сжимает их излишне сильно, пришлось расслабить челюсть и высвободить его из плена. Нервы. Она вздохнула и снова покосилась на мертвый и темный экран телефона. Ни звоночка. Документы, нужно перевести внимание на документы, тем более что работы всегда предостаточно. Да еще и Кира подбросила пару своих документов для анализа - взаимовыручка. Она склонилась над документом о доставках, принимаясь просматривать и сверять цифры, чуть закусив нижнюю губу. Работа всегда служила хорошим способом переключить внимание - просто восхитительным. Когда дверь ее кабинета распахнулась - без стука, и без сообщения от Кривенцовой, Катерина буквально взвилась на своем кресле. - Саша, - она подалась всем телом, подхватывая и тут же оседая, словно воздушный шарик, из которого выпустили воздух. - Андрюша, - немного передразнивает ее тон Жданов, входя в кабинет. Он улыбается достаточно спокойно и мягко, но сейчас его улыбка ее раздражает, хотя и причин для этого нет совершенно. Никаких. - Ты что-то хотел? - она из последних сил меняет формулировку, практически спрашивая вместо этого “что тебе нужно”. Нервы. - Ну, поздороваться как минимум, - он садится напротив нее без приглашения, хотя, с каких это пор директору компании требуется приглашение? - Привет, - как-то обреченно произносит Катя, открывая очередную папку, - а еще зачем явился? Малиновского отправил в Киев и теперь тебе скучно? - Ты что кусаешься с утра? - Андрей хмурится, сплетая пальцы в замок на столе, - с Воропаевым поцапалась? - он пробует улыбнуться ей, но она снова опускает глаза в папку, выдыхая, и снова бросая короткий взгляд на телефон. - У него образовались неотложные дела, - она старается говорить максимально спокойно, оттесняя из своего сознания приезд людей Бойко с самого утра. - Да, я знаю, мы должны были поехать сегодня в банк, у меня же “ключи” к счетам, - кивает Жданов, - он звонил мне около часа назад, предупредил меня, что он опоздает. А Роман… у него важная командировка. - Ага, - Катя отодвигает от себя документы, ощущая совершенную невозможность сконцентрироваться, - в важной. - Не беси меня, а? - кривится Андрей, - ты же знаешь, что мне пришлось убрать его из города из-за ситуации с Тропинкиной. Да, я дурак, я проболтался ему, а он… в порыве страсти, проболтался Машеньке… блядь! - он нервно трет лоб, и Кате становится стыдно. Жданову, и правда, сейчас ничуть не легче чем остальным. - Прости, - она накрывает его сплетенные пальцы своей ладонью, - ты с Малиновским сильно поцапался? - Да как тебе сказать, - Андрей отводит глаза и Катя понимает, что никакого скандала не было. Она немного склоняет голову к плечу. - Скажи мне, как было, желательно правду, - просит она, старательно скрывая толику раздражения, - ты что, ему даже толком претензий не предъявил? - Так, ты только не заводись, - Жданов вскидывает руки вверх, и она искренне сожалеет, что ему в той драке нос только разбили, а не сломали. - Между прочим, Воропаев поддержал меня в том, что я не устраивал скандал, а спустил это как недоразумение. Тень подозрений, так сказать. - Вам просто сказочно повезло, что этих людей Полесова не оказалось больше, - злость все-таки вскипает волной, - а если бы ты вышел позже… - Да ничего с твоим Воропаевым бы не случилось! - раздражается Андрей, - ты думаешь, он не дрался никогда? Или я совсем беспомощный, по-твоему? - Как оказалось, я о нем толком и не знала ничего, - бросает она, - да и ты не мастер единоборств, - Катерина выдыхает, - Малиновский вас подставил, а ты его мило сопроводил развлекаться в Киев, даже не… - Катя, если уж на то пошло, нас подставил я, - примирительный тон немного успокаивает девушку, и так хватает причин, чтобы нервничать. - Тема с Полесовым пока еще в воздухе, незачем Романа изводить лишний раз. - Незачем изводить? - Катерина выгибает брови, - Андрей, я уже не в шоке, это уже другое чувство, которое можно выразить только матом. - Тебе хочется поскандалить, ты мне скажи? - Жданов качает головой, - Катя, - он ловит ее руку, переплетая пальцы со своими, - я правда стараюсь сделать все в лучшем виде со своей стороны. Мы все хотим, чтобы ЗимаЛетто устояло в этой странной гонке. Я даже Воропаева терпеть готов, ты же видишь. - Это он нас терпеть готов, - она пробует высвободить свою руку, но не преуспевает, - он не хотел в это все лезть, если ты не помнишь. - Помнишь, - кривится Андрей, продолжая удерживать ее пальцы, - но меня смущает, что ты опираешься на его источники. - Что? - Катя переспрашивает, хотя, на самом деле, очень хорошо слышит сказанную им фразу. Саша рассказал ему о Стасе? - Воропаев сказал мне, что он посоветовал тебе хорошего человека, - Жданов ухмыляется, - ты думаешь, что это просто так? - Андрей, лечи голову, - Катя выдергивает свои пальцы из руки мужчины, - я обратилась к Александру за помощью еще до всего, ясно? Он просто дал мне контакты человека - все. Это была сделка. - А оплатила ты ее как? Твои счета были у меня как на ладони, или к обоюдному удовольствию…- звук пощечины гораздо громче, чем сила удара, Андрей потирает щеку, - ладно, прости, заслужил. Не мое дело. - Идиот, - Катерина откидывается назад в кресле, - я думала, что вы с Александром примирились. Хотя бы на время. - А мы и примирились, но это не значит, что я в восторге от того, что ты с ним, - честно признается Жданов, она на это заявление только кивает. - Просто ты опираешься на его сведения, я опираюсь на его… - Кто тебе уже мозг вынес, - обреченно спрашивает Катя, - Павел или Маргарита? - Ты что, думаешь, что я могу быть грамотным только чужим умом? - возмущенно интересуется он, - Я сам могу сделать собственные выводы. - Можешь, - соглашается она, - но это не твои выводы. Еще вчера ты звонил Саше и спрашивал что ВЫ, вы вдвоем, будете делать с зависшими в воздухе деньгами. А сегодня ты говоришь мне, что мы слишком сильно на него полагаемся? - Я просто взвесил все… - начинает Андрей, но Катерина не позволяет ему закончить. - На чужих весах ты взвешивал, - отрезает она, - я хочу знать, чьи они. И, если ты пришел искать во мне союзника, то мимо, я тебя предупреждаю сразу. Жданов вытаскивает ручку из стойки, принимаясь разглядывать золоченую вязь мелких листиков по ее глянцевой поверхности, поглаживая резбление. Катерина возвращается к работе с документами - захочет, сам расскажет. Но там невооруженным взглядом видно, что в его голове уже кто-то основательно покопался, а зерно сомнений в благодатной почве зреет быстро. Павел, а это, скорее всего, именно он, хороший сеятель, ну а в случае с Андреем, всходы ждать долго не приходится. Вот, пожалуйста, уже прибежал - и не потому, что теперь он не жаждет помощи Воропаева, а потому, что ему очень хочется, чтобы его либо поддержали в этом сомнении, либо вытряхнули это сомнение из его головы окончательно. Ведь подспудно он ощущает, что что-то не так, и он этим реально мается. Катерина вздыхает, и Жданов понимает этот вздох превратно. Он ставит ручку назад и, кривясь, отвечает: - Да, это отец, ты это хотела услышать? Тебе от этого легче? - он смотрит на нее в упор, сводя брови к переносице. Она прекрасно понимает его недовольство. - Мне легче от того, что я знаю, откуда растут ноги, - она снова откладывает папку в сторону, - то, что ты сомневаешься в Саше у меня, конечно, вызывает приличное такое внутреннее сопротивление, но это не значит, что я тебя не понимаю. Сидя в этом кресле и выбирая между тобой, Воропаевым и ЗимаЛетто, я выберу компанию. Ее благо максимально первично для меня, и тут Саша прав, мне до сих пор неловко, что мы с тобой в такую яму компанию уронили - досадно, до боли зубной. Но за стенами этого места, отбрасывая в сторону все условности и работу, я выберу его, Андрей. - Да это я уже понял, - Жданов откидывается назад в кресле, - Воропаев четко мне дал понять, что он тебя обрел и не отдаст, а он умеет быть порядочным клещом, хотя, - он качает головой, и на его губах играет странная едкая улыбка. - И что значит это “хотя”? - Катя старается спросить максимально нейтрально, чтобы в ее вопросе не было ничего, что каким-то образом заставило бы его подумать, что ее это взволновало. Андрей смотрит на нее с интересом, долго, словно взвешивает, стоит ей рассказывать или нет, а потом качает головой. - У меня еще ребра достаточно не зажили, чтобы с Сашенькой из-за своей излишней болтливости бодаться, - и ее одолевает гнев, что о своей болтливости Жданов вспомнил в самый неподходящий момент, - но, я же не могу тебя вообще без ничего оставить, раз уж я начал. Ты у Воропаева на досуге расспроси про Майю, он тоже клялся, что свое не отдаст, но, как видишь, до тебя он дошел холостым. Ладно, - он поднимается, чтобы уходить, но отвлекается на телефонный звонок Катиного аппарата. На экране горит знакомая фамилия - Воропаев. Она подхватывает телефон, прижимая его к уху, заслуживая ухмылку от Жданова за свою излишнюю торопливость. - Саша, все хорошо, ты закончил? - как она ни старается подавить волнение в голосе, она не преуспевает. Мысли о Бойко не ведут ни к чему хорошему. Совершенно. - Катенька, это не Саша, - голос Данилевского радушный, улыбчивый и спокойный, но сердце ее все равно проваливается куда-то вниз, замирая на миг, замораживая все тело. Она сглатывает, стараясь говорить через спазм в горле: - Что с Сашей? - он же никогда не расстается со своим телефоном! У него его можно вырвать разве что… только если… - Ой, Катюша, не переживайте так, а то мне Саша голову открутит, - теперь начинает беспокоиться, и Данилевский, - просто его телефон случайно остался у меня, а он помчался на встречу к себе, и так немного опаздывал, а вы же знаете, как он это не любит. Я уже Ларисоньку предупредил, что его драгоценная трубка со мной, но мне к нему ехать не с руки. Могу я вам аппарат забросить, а вы привезете его Саше, или вечером уже отдадите, раз уж вы больше по углам не прячетесь, как дети. - Он просто забыл? - облегчение, с которым она это выдыхает, заставляет Жданова удрученно покачать головой, он бормочет: - Совсем повернулась, - и, поднимая руку в прощальном жесте, выходит из кабинета. И ничего она не повернулась, хмурится Катерина, просто кто-то слишком много попадает в неприятности. Внутренний голос шепчет, что часть этих самых неприятностей она подкинула ему своими собственными руками и от этого становится только хуже. - Не то чтобы забыл, просто так вышло, - тем временем отвечает ей Данилевский, - так что, вы согласны? Или мне лучше перестроить маршрут в его сторону и вернуть самостоятельно? - говорит он, подначивая, с хитринкой, но Катерине совершенно плевать, что она сейчас ведется на это с такой легкостью. - Нет-нет, везите сюда, везите. Через сколько вы примерно будете? - она окидывает взглядом объем работ, прикидывая, сколько ей нужно времени с этим всем закончить. - Я буду где-то через минут сорок-сорок пять плюс минус, - гарантирует ей Данилевский, - меня же в ваш бастион красоты и великолепия пропустят без предварительного договора? - подшучивает он. - Пропустят, не беспокойтесь, я об этом позабочусь, - она тоже улыбается, ощущая, как ее отпускает нервное напряжение. - Прекрасно, тогда ждите меня, деточка, - и Аркадий отключается. Катерина склоняется над документами снова - сперва нужно будет сделать то, что ее попросила Кира, а потом заняться своим. Ведь, как только Данилевский привезет ей телефон, она вызовет такси и направится к Воропаеву тот час! Ведь он же без него как без рук. И нет, это не имеет никакого отношения к тому, что она желает его обнять, и не потому, что у нее все внутри дрожит только от одной мысли, что она может себе это позволить. Приехать к нему на офис на правах его женщины, просто для того, чтобы вернуть забытый ним телефон, просто поцеловать. В приемной. Возможно при всех. Она трясет головой - так, Катя, сконцентрируйся, сперва работа, а потом… А все остальное потом. Удовольствие от работы удваивается просто от того, что она знает, что с Александром все хорошо, что он в полной безопасности. Она обводит несколько не стыкующихся цифр - а вот и первая ошибочка - прекрасно, просто прекрасно. К приходу Аркадия она успевает закончить все документы принесенные Кирой и несколько самых важных для себя. А затем всецело переключается на Данилевского, что вплывает в кабинет с огромной улыбкой до ушей и абсолютным довольством на лице. Катя поднимается навстречу мужчине, протягивая ему руку для рукопожатия, но у Аркадия совершенно другие планы. Он умудряется схватить ее за обе руки, оставляя на тыльной стороне каждой быстрый короткий поцелуй. - Катенька, рад вас видеть, просто безмерно рад, - Данилевский не отпускает ее рук, и она чувствует себя немного растерянно и неловко. - Я тоже рада вас видеть, - Катя говорит это вполне искренне, чуть сжимая его руки, правда, до конца не понимая такой бурной реакции мужчины. Он улыбается ей немного снисходительно, по отечески. - Вы простите старика, я просто очень рад за Сашу, ему сходиться с людьми столь близко крайне сложно, а вы, - он отпускает ее руки, немного пожимая плечами, - просто невозможно желать для него лучшей партии. - Присаживайтесь, - Катерина указывает на кресло, - чай? Кофе? - быть радушной хозяйкой с таким приятным человеком очень легко. - Не утруждайтесь, - Аркадий размещается за столом, - я ненадолго, просто отдать вам это, - он извлекает из своего портфеля телефон. - Спасибо, - она принимает аппарат из рук мужчины, поглаживая его корпус в ласковом жесте. Кто бы знал, насколько важна эта маленькая железка. - Я поеду к нему и отдам. Вы не волнуйтесь, - она садится на свое место, а Данилевский лишь улыбается, и она замечает схожесть этой улыбки, с улыбкой Воропаева - словно срисованная. - О, за это я совершенно не переживаю, - уверяет ее Аркадий, - я уверен, что вы привезете ему его. Но, самое главное, вы привезете ему себя. Вас он будет очень рад видеть. Он выглядит так, словно вы не сегодня утром расстались, а как минимум неделю не виделись, - говорит он это с таким нескрываемым удовольствием, голосом полным радости. Эта информация заставляет ее глупо улыбаться, совершенно не взрослое, даже подростковое поведение, но все равно так приятно. - Я очень волновалась, когда ему пришлось поехать к Бойко, - признается она, продолжая поигрывать его телефоном, - в последний раз он попал в серьезную передрягу и это до сих пор стоит у меня перед глазами. - Поверьте, Катенька, это еще не передряга, - тон Данилевского мягкий, обволакивающий, но это совершенно не успокаивает, заставляя ее недовольно поежиться. - Но, вы очень хорошо на Сашу влияете, он сейчас действует гораздо осмотрительнее, осторожнее. Он порывистый мальчик на самом деле, - делится Аркадий доверительно. - Это вы знаете его как сдержанного мужчину, человека, который все просчитывает на несколько шагов вперед. Да и сам он в это свято верит. Но я-то знаю, с чего это все росло, деточка. Иногда в нем просыпается тот паренек, который сперва делает, а только потом думает. И бывает так, что просыпается это в нем в самый неподходящий момент. Вы останавливаете его, Катенька, одно ваше присутствие в его жизни, знание того, что вы ожидаете его в доме, отрезвляет его. Вы делаете его счастливым, - Данилевский молчит, просто глядя на нее своими ясными, совершенно молодыми глазами, - за это я вам безмерно благодарен. - Не стоит, - Катерине становится неловко от этих слов. Ей кажется, что это выглядит так, словно она с Александром ради чего-то… или кого-то… или просто ради одобрения близких к Воропаеву людей. - Стоит, Катенька, стоит, - качает головой Аркадий, - я благодарен вам не за чувства, что вы испытываете к Саше, я благодарен за то, что вы о нем беспокоитесь, как вы это делаете, сколько времени вы этому уделяете. - Этот нормально, делать это ради любимого человека, - уверенно заявляет Катя, - здесь совершенно нет ничего особенного. Я забочусь о Саше в той же мере, в которой он заботится обо мне, это всегда работает в две стороны. - Не всегда, - Данилевский становится куда как серьезнее, - да и сам Сашка крайне редко подпускал к себе кого-то достаточно близко. Даже его любимая и драгоценная Кира всегда держалась на расстоянии вытянутой руки. Даже я, человек вовлеченный в его тайны, остаюсь за бортом. А вы, - он чуть улыбается, - вас он подпустил ближе, вас он жаждет рядом. Вы умная девочка, Катенька, вы понимаете, что это не просто хорошее время рядом с красивой и умной пассией, у него на вас серьезные, далеко идущие планы. У вас сейчас прекрасное время друг с другом - благодатное. Не теряйте это ощущение, не отпускайте его руку. Если вы будете рядом с ним, он ради вас горы свернет - он на это более чем способен. - Мне кроме него самого ничего не нужно, - серьезно заявляет Катерина, - меня мало интересуют свернутые горы, меня больше волнует, чтобы он оставался в целости и сохранности. Больше ничего меня не волнует. - Мне жаль, что Саша не встретил вас раньше, - Аркадий вздыхает. Сожаление? Грусть? - тогда вам не пришлось бы пробивать к нему все эти стены, которые он воздвиг вокруг себя своими собственными руками. Любить за семью замками иногда бывает столь же болезненно, как и испытать потерю любимого человека. - Я не знала, что он меня… что он тогда ко мне испытывал, - Катя произносит это с огромным сожалением, словно ощущая вину, что царапает ее изнутри. - Все уже совершенно неважно, - уверяет ее Аркадий, - самое главное, что вы знаете это сейчас. И чрезвычайно важно то, что вы отвечаете ему взаимностью. Данилевский уходит, оставляя после себя странное бередящее ощущение, заставляя Катерину буквально изнывать в ожидании такси, чтобы, наконец, выбраться к Воропаеву. “Он скучает”, - звучит в голове голос Аркадия, - “вы делаете его счастливым”, - фраза эта будила в ней желание прижать Александра к себе сильнее, “он никого не подпускал близко” - после этих слов хотелось стать для него всем, буквально всем. Ее колотило даже в машине, пока она ехала на такси в сторону офиса Воропаева, ее колотило, когда она вошла в его приемную и приветливо кивнула его секретарше. - Катерина Валерьевна? - Лариса поднимается со своего места, - вам назначено? - она интересуется совершенно деловым тоном, не улыбаясь ей в ответ. - Нет, не назначено, - Катя извлекает телефон Воропаева из своей сумки, - я должна вернуть вот эту симпатичную вещицу ее хозяину. Если у Александра Юрьевича сейчас прием, то я подожду, - она оглядывает приемную, присматривая максимально удобное для себя место, но Лариса словно оттаивает. - У Александра Юрьевича приема нет, сообщить ему о вашем приходе, или вы хотите, - она улыбается, - сделать ему сюрприз? - А так можно? - Катерина ощущает, как температура в приемной меняется буквально на глазах. С прохладного профессионализма, до, практически дружеского, заговора. - Александр Юрьевич не любит сюрпризов, но в вашем случае, я думаю, он сделает исключение, - звучит Лариса весьма уверено и Катерина задумывается на миг. Некстати вспоминается, как он отдергивается от ее резких движений каждый раз, когда она пробует коснуться его без предупреждения. Они дойдут до такого рода сюрпризов позже. Она принимает решение и кивает сама себе. - В следующий раз, - Катя вздыхает, - а сейчас, если вас не затруднит, предупредите Александра Юрьевича о моем приходе. Спасибо. Лариса присаживается за свой стол, поднимая трубку для связи с Воропаевым. Она ожидает какой-то миг, а потом докладывает. - Александр Юрьевич, здесь Екатерина Валерьевна Жданова, к вам на прием, - она молчит какое-то время, а потом добавляет, - по личному делу. - Она молчит, пока Воропаев ей что-то отвечает, а потом снова говорит. - Да, Александр Юрьевич, - а потом обращается к Катерине, все еще удерживая трубку, - проходите, Катерина Валерьевна, вас ожидают, - и только после этого она возвращает трубку на место. - Спасибо, - Жданова еще раз благодарит Вишняк, и направляется к двери. Она поглаживает кончиками пальцев лакированную поверхность темной дубовой двери, а затем открывает ее, входя в кабинет. Так странно входить в это помещение с совершенно иным желанием, буквально в другой ипостаси. Александр обнаруживается за столом, выглядит он удивленным и довольным одновременно. - Я безумно рад тебя видеть, - говорит он, - но я не ожидал, что-то слу… - Вот, - Катя поднимает его телефон вверх, - тебе Данилевский через меня передал. - Засранец, - Воропаев произносит это с такой радостью, что Кате становится смешно, - ну проходи, курьер, что ты у дверей застыла? - А я тут с ручкой разбираюсь, - она проворачивает внутренний замок кабинета, закрывая дверь изнутри, - вот так, - она улыбается, - теперь я вся твоя.