Горькая

Мужчина вздохнул, поглаживая уснувшую на его груди Катерину, он перебирал ее волосы, зарываясь в них пальцами, едва-едва касаясь ее кожи головы. Нужно было уснуть, отдохнуть перед завтрашним днем, но сон не шел, его с головой захлестывали эмоции, сжимали где-то в груди. Было бы лучше, если бы он встал, умылся, покурил в окно - привычные, успокаивающие действия. Но оставлять Катю одну в постели не хотелось, она прижималась так доверчиво, он видел, что она нуждалась в ласке, нежности, поддержке. А все от того, что она не знала, кому можно довериться, впервые за все время их встреч, Александр понял, что он был по-настоящему вовремя. Ждановой нужно было с кем-то поговорить, на кого-то опереться, переложить часть своих проблем и горестей на еще одни плечи, чтобы окончательно не согнулись свои. Воропаев знал это как никто другой, имея двух сестер - достаточно эмоциональных и порывистых женщин, ему очень часто приходилось становиться их подушкой, отдушиной. Его излюбленной фразой стало “голову мне на плечо и жалуйся”, в такой милости они не отказывали ему ни разу. С Кристиной дела обстояли немногим лучше, чем с Кирой, ведь разница была только в том, что на старшую сестру проблемы сыпались со всех сторон, а на Киру, в основной своей массе, с одной. Решать проблемы, выслушивать жалобы, поддерживать, вытаскивать - это был его священный долг как мужчины, как брата, как самого сильного в семье. Ну, с виду так точно. И если к любого рода помощи Кристина относилась более чем благосклонно, то Кира, со временем, желала, чтобы ей помогали только так, как этого хотела она сама, а именно не трогали “Андрюшу” - обелиск ее поклонения, ее неприкосновенную святыню. Когда Воропаев первый раз сцепился со Ждановым, это тоже было из-за сестры, да, они конфликтовали друг с другом и раньше, что греха таить - амбиции, желание показать, кто кого лучше, почесать друг о друга клыки и когти. Если ты в бизнесе - ты хищник. Всех миролюбивых и травоядных сожрали еще в девяностые, так то. Павел смотрел на их стычки сквозь пальцы, тоже понимая - мальчики тренируются, учатся отстаивать себя, свое, пробуют себя в первых боях за место под солнцем. Маргарита же исходила на скандал, не раз ставила Александра на место - в этом доме ты гость, а ведешь себя неподобающе, повышать голос на Андрея в этих стенах непозволительно. Так конфликты перешли за черту Ждановского дома - там они могли отрываться как хотели. Андрею стоило отдать должное, заметив, что в стенах особняка Александр на него практически не реагировал, даже не отвечал на его выпады, он их практически прекратил. Негласная договоренность “пойдем выйдем” действовала добрых пару лет. До смешного, на самом деле, но Воропаев знал, что они со Ждановым могли дружить, правда могли, но… Клин вбила между ними юная Кира, с подачи Маргариты. Александр выдохнул, снова приглаживая волосы Катерины, что завозилась в его руках и прижалась к нему теснее. Что думать о прошлом? Путь зарастает травой, нужно жить в настоящем. Настоящее ласково сопело ему в шею, пахло сладостью и кофе, трогательно вздыхало от любого поглаживания. - Я чувствую себя в углу, словно меня туда загнал невидимый враг. Пока я стою на месте, ничего не происходит, я даже могу поверить, что все в порядке, и происходящие ужасы это плод моего больного воображения. Переработалась - бывает. Но, как только я делаю шаг из угла, я тут же получаю удар, меня обжигает этот невидимый человек, отталкивает назад, заставляет занять еще меньше пространства, чем у меня было до этого. Что со мной будет, когда и этого не останется? - Воропаев так и не понял, как они пришли к этому разговору. Пока они оба наслаждались ужином, разговор протекал буквально никакой - о природе, о погоде, так, странные глупости, между умными уставшими людьми. Но потом Жданова сжалась, словно пружина, и Александр подтолкнул ее, поглаживая ладони девушки, и на него буквально хлынул поток сжатого страха, отчаяния, безысходности. Всего того, на что не имела права Катерина на своей высокой должности, чего она не проявляла в общении с другими людьми, даже с ближайшими. - Мне страшно втягивать в это Зорькина, понимаете? А вдруг я и его поставлю под удар? - девушка качает головой, буквально трясет ею, словно отгоняя прочь темные, топкие мысли, - когда я думаю, что если бы кто-то подстерег Колю так, в подъезде… Он… я не хочу, чтобы ему навредили из-за меня. Я не хочу, чтобы ему навредили из-за ЗимаЛетто, ведь его привела сюда я. Как не поверни, он может пострадать из-за меня. Я чувствую, как это душит меня, убивает. И страх затапливает каждый раз, когда я думаю, что я не знаю от кого ожидать удар. - Катерина Валерьевна, - зовет ее Воропаев, но девушка не поднимает глаз, - Катя, - он касается ее подбородка, чуть приподнимая ее лицо, заглядывая в глаза, - мы разберемся с этим, мы со всем справимся. С вами ничего не случится, - он видит, как в ее глазах разгорается надежда, понимание, что ее одиночество мнимо, - я не позволю, чтобы с вами что-то случилось. Вы верите мне? - она облизывает губы, молчит, и Александр ощущает ее легкую, напряженную дрожь. - Верю, - все-таки произносит Катерина, - только вам и верю, - она льнет к его руке, когда мужчина принимается поглаживать ее щеку. Глаза ее прикрываются от удовольствия, затем распахиваются вновь, - вы же останетесь? - спрашивает она очевидную вещь, просто чтобы еще раз услышать его желание. - Останусь, - он продолжает ее касаться, буквально кожей ощущая, как Жданова нуждается в этих прикосновениях, в этой нежности, - хочу быть с вами. Ни с кем так не хотел, - Александр собирается сказать очень много, возможно, сказать ей все. Дать ей больше, чем она получает от него сейчас. Но девушка подается вперед, обхватывая его за шею руками, пряча свое лицо на его плече, и он понимает, что сейчас ничего не важно, ничего, кроме ее спокойствия. Воропаев перетаскивает ее к себе на колени, принимаясь ее покачивать, успокаивая, поглаживая, лаская. Он не собирался позволять себе большее, видит Бог, не собирался. Просто поддержать, дать ей почувствовать уверенность, ему бы этого было достаточно. Ее доверия было бы достаточно. Даже под пытками Воропаев не смог бы вспомнить, как его губы нашли ее, чуть соленые от непрошенных слез. Он едва касался ее, но она все равно дрожала, словно в лихорадке, отвечала ему, буквально задыхаясь. Он прижал ее к себе сильнее, унимая ее дрожь, делясь теплом, желая согреть. Александр старался быть нежным, ласковым, осторожным, не торопиться, не… Но у Катерины были другие планы, она впилась своими пальцами в его плечи, заставляя сдерживать болезненный вздох, и приникла к его губам в голодном жадном поцелуе. Руки скользнули с плеч к его лицу, углубляя поцелуй, чуть приподнимаясь на его коленях, чтобы оказаться выше него. Воропаев позволяет ей делать все так, как она хочет, так как ей нужно, просто поддерживая, отвечая, поглаживая, но, не отнимая у нее ту власть, которая ей сейчас принадлежала. Когда она рванула ворот его рубашки, он накрыл ее пальцы своими, разрывая поцелуй, девушка взглянула на него в непонимании. - Не торопись, не нужно, - он легко коснулся ее губ, снова отстраняясь, - не спеши. Мы все успеем, мы сделаем так, как ты захочешь, - Александр поглаживал ее волосы, плечи, касался ее кончиками пальцев. Катя хваталась за него, как за спасательный жилет, впиваясь в ворот его рубашки двумя руками. - Ты уходишь, растворяешься в воздухе дымкой, - она трясет головой, - я ничего с тобой не успеваю, ничего. Останься со мной, - буквально требует она, встряхивает его так, что даже его голова чуть закидывается назад. Глаза ее светятся внутренним напряжением, требованием, всполохами затаенной боли. - Я остаюсь, я здесь, - уговаривает он ее, поглаживая ее бедра, заглядывая в глаза, делясь своей уверенностью. Но Катерина снова отрицательно качает головой. - Не так останься, останься…- голос ее надламывается, и конец фразы утопает в шепоте, он хочет переспросить, что она говорит, что имеет в виду, но Катя уже склоняется к нему ниже, захватывая его губы, и он откладывает этот разговор. Александр все еще старается быть осторожным, пока Жданова не прикусывает ему нижнюю губу, причиняя боль. Он отдергивает голову, проводя языком, проверяя, не прихватила ли девушка ему ее до крови, но нет. Воропаев прикрывает глаза на миг, а затем с силой притягивает девушку к себе, целуя ее с не меньшим жаром, чем целовала она его до этого. Она одобрительно стонет ему в губы, подтверждая, что его действия ей нравятся, что это то, чего она хотела. Руки Катерины скользят по пуговицам его рубашки, расстегивая их одну за одной, распахивая ее полы. Воропаев поддевает кромку ее домашнего свитера и принимается стягивать его с девушки, освобождая себе территорию для прикосновений. Жданова разрывает поцелуй, и помогает мужчине снять с себя мешающий предмет одежды. Рука Александра скользит по обнаженным плечам, ласкает обнаженную девичью грудь, наблюдая, как меняется ее лицо, как она закидывает голову назад, открывая шею для поцелуев. Мужчина приникает губами к быстро бьющейся жилке, соскальзывая ниже к тонким ключицам. Прекрасна, как она прекрасна, просто восхитительно, невыносимо прекрасна. Катя снова вздрагивает под его руками, с губ ее срывается облегченный, расслабленный вздох. Когда он ласкает ее так - открыто, жарко, плавно, она успокаивается, безумие покидает ее, и она притягивает его еще ближе, чтобы коснуться кожа к коже. Александр выпутывается из собственной рубашки, расстегивая пуговица на манжетах вслепую. Он опускается вместе с ней на полотно мягкого пледа, чуть приваливаясь на нее своим весом, и она тянет его за шею, чтобы он опустился еще ниже. Воропаев приподнимает голову девушки за подбородок, принимаясь прикусывать кожу за ухом, заставляя ее вздыхать, всхлипывать, постанывать. Он наслаждается этими звуками, вкусом ее кожи, ее изгибами под его горячими ладонями, принимаясь скользить поцелуями ниже, к груди, по животу, поддевая пальцами кромку ее домашних штанов. Тело Катерины выгибается в его руках дугой и Александр продолжает путешествие своими губами по ее телу. - Почему ты не спишь? - слышит мужчина над ухом немного хриплый голос Ждановой. Она щекочет его шею своим носом, устраивая голову на плече удобнее. - Откуда ты знаешь, что я не сплю? - спрашивает Воропаев, продолжая играть с ее волосами, - я старался особенно не ерзать, - добавляет он, и девушка фыркает ему в шею, запуская по его телу целый табун мурашек. - Да, мы наерзались с тобой порядочно, - и в ее голосе слышится такое довольство, что Александр невольно улыбается, наслаждаясь ее реакцией, - ты когда спишь, ты дышишь совершенно иначе, а сейчас такое ощущение, что ты не дышишь вообще, - она поглаживает его грудную клетку ладонью, скользит по ребрам, к животу. Мужчина вздрагивает под ее рукой, мышцы пресса сжимаются и Катя хихикает, снова поглаживает его, наслаждаясь реакцией его тела. - Ты что, наблюдала за мной, когда я сплю? - удивленно спрашивает Воропаев, немного поворачиваясь в сторону девушки, но видит только вьющиеся волосы, и даже убирает одну из прядок, что пытается заползти ему в рот. - Конечно, наблюдаю, - Жданова снова принимается возиться, прижимаясь к нему ближе и целуя его в шею, - когда я еще могу увидеть молчащего, спокойного Александра Юрьевича. Я даже представить себе не могла, что всем известный Железный Воропаев так трогательно спит, - она приподнимает голову, склоняясь над мужчиной. - Ты что, совсем не спал? - ее палец оглаживает его левую бровь, медленно приподнимая ее вверх так, как обычно выгибает ее Воропаев, когда презирает кого-то, или дразнится, или… Мужчина перехватывает руку девушки, принимаясь целовать ее пальцы один за другим, слегка прикусывая подушечку безымянного пальца. - Пустишь покурить? - спрашивает он, улыбаясь, ощущая во рту немного горькую слюну и непреодолимое желание набрать в легкие побольше дыма. - Пойти с тобой? - сонно спрашивает она, все еще нависая над ним, даже не думая сдвигаться в сторону, продолжая водить рукой вдоль его тела. - Куда ты со мной пойдешь? - хмыкает Александр, - к окошку? - он проводит рукой вдоль ее позвоночника, - пошли, конечно, если так хочешь, - добавляет он, рассуждая, что, возможно, Катя просто не хочет снова оставаться одна. - Пошли, - как для флера сонливости, Жданова подхватывается достаточно проворно, отыскивая в изножье кровати халат, в который и заворачивается. Воропаев поднимается, стягивая с кровати один из пледов, оборачивая вокруг бедер. И принимается ощупывать карманы пиджака на наличие сигарет и зажигалки. - Как бы восхитительно ты не выглядел в моем пледе, - смеется Катя, обнимая мужчину со спины, - я думаю, будет лучше, если у меня появится что-то из твоих домашних вещей, - она целует его между лопаток, и Александр ощущает, как у него перехватывает дыхание. Он разворачивается к девушке, подгребая ее себе под руку, старательно подбирая слова, направляясь вместе с ней на кухню. - Мы что-то придумаем, - говорит он, - если тебе так жаль, что я использую плед не по назначению, - Воропаев целует девушку в лоб, а потом тянется к окну, чтобы открыть его по максимуму. Прохладный воздух врывается в комнату, и Катя ежится, прижимаясь к обнаженной груди мужчины. - Ты замерзнешь, - говорит она взволнованно, мешаясь под руками, не позволяя толком закурить. Александр осторожно отодвигайте ее в сторону, прикуривая, наконец, сигарету, а затем снова прижимает девушку к себе. - Я не замерзну, - говорит он ей, втягивая в легкие первую порцию дыма, - я быстро, - Жданова обнимает его за талию, пряча лицо в изгибе его шеи, - если холодно, - он выдыхает очередную струйку дыма, - то вернись в кровать, а я… - Ты сказал, что ты быстро, - упрямо заявляет девушка, целуя его в линию челюсти, - я подожду, куда мне торопиться? - она ласкается об него, поглаживая его кожу на груди, и вместо холода из окна, его одолевает жар изнутри. Сигарету приходится докуривать парой торопливых затяжек. Невозможная женщина. Может, если пожить с ней недельку другую, то он и курить бросит? Александр гасит сигарету о бок пепельницы, закрывает окно, оставляя все на подоконнике. Он заводит прядь волос девушке за ухо, и она отнимает лицо от его шеи, заглядывая ему в лицо. В рассеянном слабом свете, что льется из окна, Воропаев видит, как сверкают глаза Катерины. Она поднимается на носочки и тянется за поцелуем, он чуть отклоняется назад, предупреждая: - Осторожно, будет горько, - он имеет в виду вкус от сигарет на его губах, но девушка замирает, облизывая свои губы. Немного склоняет голову к плечу, изучая лицо мужчины несколько секунд. Она улыбается, и зубы ее сверкают влажным блеском в темноте комнаты. Жданова снова приподнимается, тянется вверх, оплетая двумя руками шею мужчины, тем самым не давая ему возможности отклониться. - Не будет, - она качает головой, всем своим видом показывая, что она не верит в это,- горько больше не будет, если мы этого не захотим, ведь так? - А мы не захотим, - Александр вовлекает ее в поцелуй, и после смолистой сигаретной горечи Катины губы кажутся ему невероятно, просто парадоксально сладкими, он приникает к ним, как к источнику, после долгой жажды, и ему кажется, что это лучшее что он когда-либо пробовал. Он прекращает поцелуй только для того, чтобы подхватить ее на руки. Катя вскрикивает и тут же зажимает рот ладонью, хихикая через нее гораздо тише. Мужчина только качает головой, девчонка, как есть девчонка. Он слегка подбрасывает ее на руках, заставляя снова вскрикнуть. Жданова обхватывает его за шею, прижимаясь сильнее. - Сашка, ты что! Не делай так! - но в голосе ее слышится смех, довольство, - поставь меня на пол немедленно! - Как не делать? - переспрашивает Александр, - вот так? - и снова подбрасывает ее немного вверх, Катя прикусывает губу, и даже сдерживает вскрик. - Все? Пищать больше не будешь? - Не дождешься! - заявляет девушка с легким самодовольством, но Воропаев слышит смех в ее голосе, - я очень быстро акклиматизируюсь к любым условиям. - Да что ты! Какая невиданная наглость, - мужчина направляется в сторону спальни, ощущая, как плед принимается постепенно сползать с его бедер. - Саша, - Катя заглядывает ему за спину, - там с тебя плед свалился, это так, чтобы ты был в курсе, - Александр на это только вздыхает, старательно сдерживая смех. - Лучше бы с тебя халат так свалился, - замечает он, на что девушка отвечает ему вполне серьезным тоном, в котором он слышит легкие игривые нотки. - Тут маленький такой поясочек, и все, - она прикусывает мочку его уха, заставляя Воропаева сжать объятия сильнее. Если она будет продолжать в том же духе, то спать он ей не даст до самого утра. И ему не будет за это стыдно. Совершенно. Ни разу. - Ты меня сейчас на что подстрекаешь, а? - Александр бросает ее поперек кровати, взбираясь следом, ухватившись за край пояска. Катерина перехватывает его руку, удерживая его от развязывания последнего бастиона. - Ни к чему не подстрекаю, - она с удовольствием играет с мужчиной в гляделки в слабом свете ночника, - если ты, конечно, сам этого не хочешь. - Да нет, я “хочешь”, - Воропаев склоняется низко над девушкой, - “хочешь” еще как. Катерина закрывает глаза, подаваясь немного вперед, чтобы ощутить губы мужчины на своих. Но, вместо этого, Александр проходится по ребрам девушки быстрым движением, заставляя ее зайтись в приступе смеха. - Сашка, нет! Боже мой! Нет! - взвизгивает она, принимаясь отбиваться от воинственно настроенного мужчины. Она хохочет, извиваясь под ним гибкой юркой змейкой, но все равно не избегает его рук. - Сашенька! Умоляю, перестань! - она срывается почти на писк, и Воропаев прекращает щекотать ее так же резко как начал до этого. - Ты же говорила, что быстро акклиматизируешься? - нависает он над задыхающейся девушкой, довольно улыбаясь. Катерина дышит тяжело, грудь ее высоко вздымается, а халат распахнулся практически полностью, при всем при этом пояс остается парадоксально завязанным. - Ты подлец, Воропаев, - выдыхает она, - форменный! - девушка облизывает припухшие от поцелуев губы, все еще ожидая повторного нападения. - Подлец, - соглашается Александр, - самый что ни на есть. А что ты хотела? Можешь выбрать кого-то другого, с подлецами тяжело, я тебя предупреждаю. - Не хочу никого другого, - сглатывает Катя, ощущая своим бедром возбуждение мужчины, - хочу тебя. - Даже не смотря на то, что я подлец? - уточняет мужчина, прикрывая глаза, когда девушка проводит ногой в очередной раз, заставляя шипеть сквозь стиснутые зубы. - Может, благодаря тому, что ты подлец? - Девушка приподнимается на локтях, оказываясь с мужчиной нос к носу. И Воропаев растерялся на короткий миг, заглядывая в довольные, смеющиеся глаза девушки. - Пошли со мной на свидание, - говорит он до того, как запретит себе даже в мыслях хранить эту фразу. Катерина теряется, брови ее сходятся к переносице. - Что? Не понимаю, - неуверенно говорит она, - ведь мы же… - Нет, - качает головой мужчина, - пошли со мной на свидание, без этой договоренности. Официально тебя приглашаю, - он сминает в руках покрывало, продолжая смотреть в глаза Ждановой, ожидая, что сейчас она откажет ему, вот сейчас она скажет ему, что это он все зря. А он скажет ей, что это просто не смешная шутка и… Она подается вперед, быстро касаясь его губ своими. - Если приглашаешь официально, то я с тобой пойду, - Катерина выглядит взволнованной, растерянной, словно ей не хватает слов, - заберешь меня после работы? Или дашь мне время добраться домой и переодеться во что-то более подходящее? - Как захочешь, - улыбается мужчина, и девушка снова откидывается на кровать, притягивая его за шею поближе к себе. - А можно я позвоню Кристине и скажу, что ты пригласил меня на свидание? Официально. - Александр теряется на минуту, а потом переспрашивает. - А зачем ты собираешься об этом сообщать моей сестре? - в его голосе звучит искреннее непонимание, в его голове диалог этих двух женщин не клеился никак. - Ну как, - удивляется девушка, - я же ей пообещала, что предупрежу, когда Андрей узнает что мы с тобой… что я с тобой, - она скалится, как сытая акула, и Воропаев выгибает бровь, окидывая ее лицо скептическим взглядом. - Я не думал, что вы тогда были серьезны друг с другом. Тебе не обязательно ей о чем-либо сообщать. - Ты что! Если я дала слово, я всегда выполняю, так что это просто мой святой долг, - заверяет его девушка, закидывая обе руки ему на шею. - Я просто думаю… - начинает мужчина, но Катя прерывает его. - Ты слишком много думаешь, - она сглатывает, а потом добавляет, - давай уже будем делать, - мужчина совершенно не возражает