Горькая

Жданова еще раз обошла стол в зале заседаний, проверяя, все ли расставлено так, как нужно - документы, вода, даже дополнительные ручки, карандаши и маркеры в случае чего. Достаточно крупная маркерная доска для визуальных заметок - все было в порядке еще первый раз, но обходя этот стол снова и снова, Катерина успокаивалась, унимая странную, легкую дрожь в руках. Сегодня впервые за долгое время в совет директоров должен был вернуться Воропаев. В последние несколько дней Александр буквально завис в ее квартире, проводя с ней будни, которые плавно перетекли в выходные. Так, в последний день, проведенный с ним вместе, Жданова решилась попросить его вести себя на совете директоров сдержанно: - От того, что вы в очередной раз поскандалите с Андреем, никому точно легче не станет, да и решить проблему ЗимаЛетто это не поможет. Без ваших препирательств вероятность найти конструктивные решения проблем гораздо выше. Воропаев на это заявление недовольно нахмурился, откинул влажные после душа волосы плавным движением руки назад. Глаза его стали отстраненными, холодными и настороженными, губы сжались в тонкую линию. - Мне казалось, что мы договаривались не смешивать личные моменты и рабочие, - заметил он, и от его тона у Катерины по спине прошел предательский холодок. - Я же не пытаюсь склонить вас к уступкам в делах, когда мы вместе, не так ли? - Я тоже не пытаюсь, - Жданова подалась немного вперед, желая коснуться ладони мужчины, но он убрал руку, достаточно стремительно. Выглядел он при этом не злым или недовольным, скорее разочарованным. - Просто хочу, чтобы совет директоров прошел не только спокойно, но и успешно. Поверьте, я не пытаюсь вас не к чему принудить, и моя просьба не имеет никакого отношения к тому, что происходит между нами. Что бы вы ни ответили, Александр Юрьевич, это ничего не изменит между нами, но… - губы Воропаева складываются в едкую ухмылку. - Всегда есть “но”, не правда ли? - спрашивает мужчина, и Катерина теряется на миг, следя за тем, как Александр поднимается со своего места, - вынужден откланяться, Катерина Валерьевна, я и так отнял слишком много вашего времени, а мне еще готовится к завтрашнему совету директоров. Он уходит, даже не дождавшись пока голова высохнет, хотя Жданова и уговаривает его не творить глупостей. Катя костерит себя за начатый разговор, за необдуманно сказанные слова, и звонит ему буквально через час, как он уходит от нее. Воропаев отвечает ей, но делает он это холодно и отстраненно, от чего Катерине становится не по себе. Неужели он решил, что она собиралась влиять на него, используя их отношения? - Ты прячешься здесь от меня или это просто нервы? - Андрей прислонился к дверному косяку, наблюдая за метаниями бывшей супруги по залу. - Если ты не намерен устраивать очередную сцену, то я прячусь здесь не от тебя, - огрызается Катерина, косясь на Жданова. Тот кивает, потирая шею правой рукой - весьма знакомый жест, что выдает в нем нервозность и неуверенность. Девушке становится неловко за несдержанность. - Прости, - произносят они одновременно, и Андрей продолжает: - Прости, я не должен был устраивать скандал тогда, я тебе сказал не то, что думал, это все злость. Мне стыдно, - он смотрит на нее спокойно и выжидательно, словно бы принимая любое ее решение. - Ты меня тоже прости, я тут не из-за тебя, это просто… - Кате становится даже жаль, что она не может поделиться своими переживаниями с этим человеком. Они ведь были друг другу далеко не чужими людьми, поддерживали друг друга, понимали. - Я просто переживаю, как все пройдет, так бы хотелось, чтобы все прошло гладко, но… - Верится в это слабо, понимаю, - Андрей улыбается ей ободряюще, - ты такая взвинченная из-за Воропаева? - Есть немного, - признается Катерина, мысленно добавляя “ты даже не представляешь насколько”, - если целую встречу вы будете решать чье сверху, то толку от этого особо не будет. - Ты не думай, что я не подготовился на сегодня, - Жданов произносит это с неким удовольствием, - во первых, я поговорил с Кирой, чтобы она со своей стороны образумила своего брата. Это, конечно, не бог весть что, но расстраивать ее он не любит, так что может сработать. Помимо отца, я попросил на встречу сегодня прийти еще и маму, - при упоминании Маргариты Катерина кривится, это оружие не только против Александра, но и против нее хорошо сработает. - Так что, в любом случае у нас поддержки будет гораздо больше. Если Воропаев решит сорвать что-то своим голосом, у него ничего не выйдет. Можешь расслабиться. - Ладно, - Катя старательно растягивает губы в улыбке, не испытывая на самом деле ни толики облегчения. Нет, она не думала, что Александр явится исключительно для того, чтобы устроить шоу, все-таки он профессионал своего дела, да и интерес к ЗимаЛетто за эти два года он потерял. Но Жданова ощущала странное жжение внутри, словно она сделала недостаточно для того, чтобы Воропаев услышал ее, правильно понял. - Пойду, принесу те отчеты, которые мне Николай передал сегодня утром, - произносит девушка это как-то обреченно, и Андрей останавливает ее в дверях, коснувшись ее плеча. Жданова не испытывает от этого прикосновения ни боли, ни недовольства, мужчина касается ее осторожно, бережно, все еще памятуя свою ошибку с букетом. - Если ты захочешь обсудить то, что на самом деле тебя беспокоит, то я буду готов тебя выслушать. Я, конечно, дурак, и все такое, но ты можешь мне довериться. Катерина встречается взглядом со Ждановым, смотрит ему в глаза какое-то время. Черт бы побрал эти самые глаза, эти руки, эти воспоминания, сейчас она смотрела на него гораздо спокойнее и легче. Горечь от предательства не забылась и не растаяла, но покрылась, словно коркой, пониманием, осознанием произошедшего, позволяя помнить сейчас не только боль потери и разочарования, но и хорошие, приятные моменты, которых, на самом деле, тоже было не мало. - Спасибо, - Катерина похлопывает Андрея по плечу, зная, что предложением она не воспользуется, но услышать его ей все равно очень приятно. - Но я все-таки пойду за документами, пропустишь? Жданов делает шаг в сторону, позволяя девушка проскользнуть мимо него. Катя прикладывает прохладные пальцы к свои разгоряченным щекам. Так бывало каждый раз, когда она принималась излишне нервничать, а сейчас причин было более чем достаточно. Вот бы уличить момент, и суметь пообщаться с Воропаевым перед советом директоров. Но эти мечты были более чем несбыточны, это она осознавала даже слишком хорошо. Задумавшись, она запуталась в открывании собственной двери, и справилась только с третьей попытки, заметив удивленный взгляд Кривенцовой. - Третий раз - волшебный, - излишне бодро говорит она Шуре, но девушка не разделяет веселья с Катериной. И правильно, так и замок выломать недолго, а он и так в этих дверях держится на честном слове. Как в этой компании можно скрыть какие-то корпоративные секреты, если дверь можно снести мышиным чихом? Ужас! Жданова прошла в кабинет, ощущая, что настроение ее медленно стремится к нулю, она бы захватила документы и просто вернулась с ними в зал заседаний, если бы не заметила, что папки сложенные идеально ровной стопкой лежат не в том порядке. Катя знала любовь Зорькина использовать разноцветные папки для удобства разграничения отчетов, а ей нравилось складывать эти самые папки в зависимости от использованных оттенков - радугой, градиентом. Перед своим уходом из кабинета, девушка сложила папки хромой пятицветной радугой, а сейчас в их цветовом порядке не было никакой системы. Жданова потянулась к ним рукой, но тут же ее отдернула. Черт! Кто-то был в ее кабинете. Кто-то был в ее кабинете, который она заперла на ключ. Кто-то был в ее кабинете, запертом на ключ, в середине светового дня! Это просто… Катерина развернулась на каблуках, перевела дух, а потом вышла к Кривенцовой со спокойным, как она надеялась, лицом. - Шур, слушай, - обратилась она к склонившейся над чем-то девушке, - в мой кабинет в мое отсутствие никто не заходил? - К тебе сейчас? - немного не поняла вопрос Кривенцова, чуть выгнув брови, - без тебя ты имеешь в виду? - Ну да, - кинула Жданова, старательно скрывая легкое раздражение. Что за дурацкие вопросы? Если бы кто-то заходит в кабинет с ней, или по ее указке разве задавала бы она такого рода вопросы? - Я никого не видела, - Шура отрицательно покачала головой, - при мне никто без тебя туда не входил. - А ты отлучилась? - Катя присела на край стола, - мне просто нужно знать, уходила ли ты с рабочего места, когда я ушла отсюда. Девушка смутилась, и по ее выражению лица Жданова прочла ответ гораздо быстрее, чем ее секретарша решила вербализировать. Катерине стало досадно, ведь у нее уже был разговор с Кривенцовой по этому поводу. - Да я и отбежала-то всего на полчаса, - принялась оправдываться девушка, виновато поглядывая на Катю, - больше не повторится, правда. - Больше не повторится, - Жданова несколько раз кивнула собственным мыслям, чем в ответ на заявление Шуры, а потом добавила, - ладно, но давай, чтобы это правда последний, хотя бы на этой неделе. Катерина вернулась в свой кабинет, решительно усевшись за стол, и положила перед собой чистый лист. Нужно еще раз пересмотреть все папки, не пропало ли чего, не появилось ли чего нового в них. Взяв первую сверху стопки, она погрузилась в чтение. Боже, благослови курсы скорочтения и идеальную память! После более чем тщательной проверки Жданова обнаружила одновременно радостную и раздражающую новость. Ничего не пропало и нового не появилось - это было прекрасно, но с другой стороны, если бы случилось что-то такое, то было бы понятно, зачем эти отчеты вообще трогали, а так информация отсутствовала, и это раздражало просто до безумия. Катя собрала все папки в привычном для себя порядке, и, наконец, решительно выдвинулась в сторону зала заседаний. Все равно запершись в своем кабинете, ничего не высидеть, а участники совета директоров вскоре должны были собраться, лучше быть на месте. Она задумчиво шла по коридору, погруженная в размышления о том, следует ли позвонить о ситуации с документами Стасу сейчас, или выдержать до вечера? Все равно железо уже не было так горячо, как хотелось бы. - Осторожно, - услышала она, и одновременно зацепилась ногой за оставленную кем-то из курьеров коробку. К своему стыду Жданова поняла, что сейчас она очень близко познакомится с полом, коленями уж точно. Но сильная рука подхватила ее под локоть, выравнивая, поддерживая, Катя подняла глаза на своего своевременного спасителя, встречая недовольный, тяжелый взгляд Воропаева. - Спасибо, - произнесла она чуть слышно, нервно сглатывая. Ей так хотелось пересечься с ним до совета директоров, перебросится парой слов, а лучше поговорить. А сейчас, когда он стоял вот так напротив, непозволительно и желанно близко, слова разлетелись из головы испуганными птицами. Соберись, Катерина, давай! Александр продолжал держать ее за локоть, второй рукой прижимая сверху папки, что норовили разлететься от такого потрясения. - Вы что, не способны ходить ровно? - бросил он, скривив недовольно губы, - мне это уже надоело, Катерина Валерьевна. Если захотите убиться, давайте я вам помогу, чтобы быстро и безболезненно. Не нужно для этого ломать каждую косточку в своем теле, это не лучший выход, я гарантирую, - он сделал шаг назад, окончательно ее отпуская, и, не дождавшись ответа, развернулся в сторону конференц-зала. - Александр Юрьевич, - Жданова направилась следом за мужчиной, в надежде, что он все-таки уделит ей внимание, в конце концов, не могла же она хватать его за руки в коридорах компании, в самом деле! Или могла, и тогда к черту условности? - Александр Юрьевич, не уделите мне минуту внимания? - Катерина старалась звучать уверенно, строго, точно так, как разговаривал с ней сейчас он. С чего бы ей подбирать иной тон? Но Воропаев делает вид, что не слышит ее, не замечает, и ей безумно захотелось отвесить ему пинка, под его наглый, хотя и симпатичный, зад. Вот какого нужно быть таким невыносимым? Жизнь это ему облегчает что ли? Еще один поворот в лабиринте коридоров ЗимаЛетто и она потеряет последнюю возможность поговорить с ним. Оглянувшись и собравшись с духом, Катя произнесла: - Саша, пожалуйста… - он остановился как вкопанный, словно натолкнулся на невидимую стену, медленно поворачиваясь к Катерине. - Не советую никого ни о чем просить, Катерина Валерьевна, это расценивается как проявление слабости. Помните, что любая просьба может завести в долги. - Так что же мне делать, если вы упрямы как осел, Александр Юрьевич? И ваша частичная глухота избирательно реагирует именно на просьбы, - не остается в долгу Жданова, и все внутри нее переворачивается, когда губы его вздрагивают в знакомой улыбке, а взгляд его теплеет. Правда всего лишь на миг, но этого становится достаточно. Он тоже оглядывается. - Я так понимаю, вы бы хотели поговорить приватно? - девушка на это кивает, - тогда ведите, где мы можем переброситься парой слов до начала всего. - Пойдемте, - Катя проходит мимо него, перехватывая папки в очередной раз. Она вздрагивает, когда Воропаев забирает из ее рук документы, делает он это с таким спокойным и независимым видом, что девушка не решается ему перечить, провожая его в отдаленный глухой коридор, где удобно разместилась кофемашина с диванчиком. - Хотите кофе? - предлагает она Александру, и он отрицательно качает головой, присаживаясь на край дивана, укладывая рядом папки и свой портфель. Девушка опустилась с другой сторону, отмечая, что выглядит Воропаев неважно. Когда он гостил у нее, цвет его кожи не был таким белым, не спал он что ли? - Что вы хотели мне сказать? - он чуть подается вперед, упираясь локтями в колени. - Кто-то сегодня проник в мой кабинет и рылся в этих отчетах, - указывает она на папки, буквально прикусывая себе язык. Что ты несешь, Катя? Ты же не об этом хотела поговорить, Господи. - Что-то пропало? - Александр тоже опускает взгляд к документам, выгибая бровь, скорее всего прикидывая, за какой информацией была сделана попытка поохотиться. - В том-то и дело что нет, я все перепроверила, - Воропаев кивнул ей, и Жданова поняла, что он доверяет ее суждениям, - ну лучше бы что-то пропало, вот честное слово. Было бы понятно, что было нужно. - Возможно, нужно было общее положение дел, - предположил мужчина, поддевая указательным пальцем титульный лист первой папки, заглядывая внутрь, - финансовые отчеты? - он снова встретился глазами с Катей. - Да, и принес их мне Зорькин только сегодня, и по сути это было единственное время, когда этот кто-то смог всунуть в них свой нос. - Как вы поняли, что документы просматривали в ваше отсутствие? - Александр почесал правую бровь ногтем указательного пальца, - неужели наша крыска проявила беспечность? - Жданова на секунду задумалась, следя за движением руки мужчины. - Нет, - она тряхнула головой, - нет, все было очень и очень аккуратно, я бы даже не заметила, что кто-то входил в кабинет. - На чем же тогда прокололся этот доморощенный шпион? - мужчина чуть склонил голову к правому плечу, со странным выражением лица рассматривая Катерину. - Папки, - девушка вдруг стало неловко от своей любви сортировать их по цветовому признаку, - я их складываю по цветам, знаете, или от темного к светлому, или наоборот, или, если они разноцветные, в порядки цветов радуги, - она сглотнула, наблюдая за довольной улыбкой, которая расцвела на губах Воропаева. Чудно, теперь он будет поддергивать ее этим при каждом удобном случае. - Нам несказанно повезло, что у вас есть такая интересная привычка и хорошая память, - Жданова напрягается, стараясь уловить в оттенке его речи сарказм. - Вы обращались к Стасу? - Я не решилась позвонить ему сразу, мне и сказать ему толком нечего, - пожала она плечами, - да и что я ему скажу? Хоть камеры ставь по всему периметру ЗимаЛетто, честное слово, - возмущенно заявила она, уронив лицо в ладони. Ее охватило чувство полнейшей безысходности - мало было нервов, так еще и это. Жданова буквально вздрогнула всем телом, когда пальцы мужчины легко, практически невесомо заправили за ухо завитую прядку. - Не все так плохо, Катерина Валерьевна, не отчаивайтесь, - голос Воропаева был мерным, обволакивающим, успокаивающим, - сейчас кажется, что удары сыплются со всех сторон, но чем больше их наносят, тем больше они распыляют свое внимание, а это значит, рано или поздно они совершат ошибку. Тем более что у нас есть несколько выходов на них, что-то из этого поможет развернуть клубок, - заправив прядь за ухо, пальцы скользнули ниже, поглаживая видимую линию шеи до шелковой кромки рубашки. Катя боялась поднять глаза на Александра, ей казалось, как только она покажет ему, что она собралась с мыслями и чувствами, он прекратит свою нехитрую ласку и снова отстранится от нее, отгородится привычной стеной холодности. - Ну же, - Воропаев попытался отнять своей рукой ее ладони от ее лица, - вы гораздо сильнее всего этого. Те, кто смеет тягаться с вами, еще крупно об этом пожалеют. - Я далеко не железная, - Катя все-таки опустила руки, вздыхая, встречая обеспокоенный взгляд мужчины, хотя лицо его остается бесстрастным. - Я и не говорил, что вы железная, - заверяет ее мужчина, продолжая удерживать ее ладонь в своей, поглаживая ее тыльную сторону большим пальцем. - Вы лучше, гораздо, гораздо лучше, вы гибкая, как ивовый прут, сломать вас не просто, практически невозможно. Разве что, вы сами позволите, чтобы это случилось. Но вы же не позволите? - губы его чуть изгибаются в улыбке. - А что, если я одна не справлюсь? - Жданова немного склоняет голову к плечу, не отводя взгляда от глаз Александра, стараясь прочесть все его эмоции. - Вы и не справитесь? - смешок вырывается у Воропаева помимо его воли, но он берет себя в руки, проглатывая желание засмеяться, - у вас есть друзья, которые готовы вам помочь в случае чего. К примеру, ваш многоуважаемый Зорькин, он, к слову, абсолютно, кристально чист. Бесхитростный гений. - А вы? - Катя сильнее сжимает пальцы мужчины своими, - а на вас я могу рассчитывать? - мужчина ухмыляется, словно собираясь над ней подшутить, но глаза его при этом остаются грустными. - Я предлагаю вам опереться на тех людей, которым вы можете доверять. Всецело доверять, - он старается вытащить свои пальцы из ее, но девушка не отпускает его руки, а дернуть сильнее он словно бы не решается. - Я доверяю вам, - убежденно произносит Катерина. - И очень зря, - Александр сводит брови к переносице, на этот раз, пытаясь высвободить свою руку чуть более жестко, - у вас нет причин доверять мне. - Я позволю себе полагаться на свое внутреннее чутье, - девушка дергает на себя руку Воропаева с такой силой, что он подается вперед от неожиданности. - Значит все очень прискорбно с вашим внутренним чутьем, могу вам только посочувствовать, - говорит мужчина зло, дергая руку на себя. Он делает это слишком сильно, вкладывая в это рваное движение весь гнев и недовольство, буквально роняя девушку на себя. И только в последний момент она успевает упереться второй рукой ему в плечо, замирая в нескольких сантиметрах от его лица. - А вы мне посочувствуйте, Александр Юрьевич, для начала и этого будет достаточно, - буквально шепчет ему в губы Жданова, испытывая непреодолимое желание сократить эти последние сантиметры, впиться в его губы. Воропаев тоже подается немного вперед, словно забывая, где он находится, проявляя невиданную беспечность. Но звук голосов в коридоре заставляет их отпрянуть друг от друга, оставляя за собой чувство незавершенности. Когда к кофемашине из коридора поворачивают Шура с Амурой, Катерина как раз заканчивает собирать папки с дивана, старательно не глядя на замершего рядом Александра, что всем своим видом презирал кофе, что тонкой струйкой наполнял косой даже с виду пластиковый стаканчик. Кривенцова замерла в нерешительности, заметив Жданову, что отделяла ее от вожделенного напитка. Катя повернулась к своей секретарше, горестно вздыхая, не было никакого желания устраивать ей разнос при Воропаеве. Только лишнюю неловкость зарабатывать. - Добрый день, Александр Юрьевич, - притворно бодро поздоровалась Буйо, сделав при этом такое лицо, словно одно ее приветствие должно было одарить ее изжогой, и бросила сочувственный взгляд в сторону Катерины. - Добрый, Амура, - мужчина даже не повернулся от пыточного агрегата, продолжая следить за своим стаканом, - вам тоже захотелось кофе в рабочее время? Если я не ошибаюсь, то до обеда еще почти час, - заметил он, заставляя Шуру подкатить глаза, а Буйо недовольно повести плечами. - А вы не думаете, что мы можем немного сместить свой обеденный перерыв, чтобы потом поработать подольше? - выдвигает предположение Кривенцова. - Я не думаю, я знаю, что к такому вы уж точно не склонны, Шурочка, - мужчина, наконец, поворачивается, осторожно делая глоток завоеванного напитка, - если вы подзабыли, я имел честь с вами работать. - Вас забудешь, - произносит Кривенцова, за что получает от Буйо локтем в бок, и Амура улыбается Воропаеву практически радушно. - Шура хотела сказать, что очень хорошо помнит время нашей совместной работы. Это был… интересный опыт, - звучит она весьма демократично, и Катя ощущает за нее легкую гордость. Но не удерживается и подкатывает глаза на замечание мужчины. - Раз опыт был тогда “интересным”, значит, смею надеяться, вы его не прочь повторить, - Александр салютует им стаканчиком с кофе и направляется в сторону конференц-зала, бросая через плечо, - не задерживайтесь, Катерина Валерьевна. Девушки, - кивает он им на прощание, и удаляется. - Скажи, что он шутит, - Амура делает большие испуганные глаза, глядя на Жданову, - скажи, что это просто недоразумение, и он просто решил, что у нас можно разжиться бесплатным кофе. Катерина ощутила, что не может сдержать рвущийся наружу смех. Ей живо представился Воропаев, явившийся в коридоры компании для того, чтобы получить стаканчик дрянного, пережаренного напитка, лишь бы не платить за него в другом месте. Девушки смотрели на веселящуюся Жданову укоризненно, ведь ее смех не давал никакого вразумительного ответа на поставленный вопрос. - Мы пока не разделяем твоего веселья, - немного возмущенно замечает Шура, зябко поводя плечами, - мне дурно становится, от мысли, что этот Воропаев опять будет ошиваться здесь, и совать свой нос в наши дела. - Так что, выходит, правда, он возвращается? - Буйо буквально напрягается, переводя взгляд с Шуры на Катерину, - Кать, давай, признавайся, в этом случае интрига, хуже пистолета! - Жданова переводит дыхание, пожимая плечами. - Это была идея Павла, привлечь Воропаева обратно в ЗимаЛетто, - отвечает она как можно более нейтрально, - так что кто знает, кто знает, - она разводит руками, буквально роняя папки из рук. Она удаляется, оставляя девушек в частичном неведении за своей спиной - интересно, в каком виде этот слух достигнет ее ушей завтра?