Горькая

Затылок холодило от ствола, что болезненно вжимался в кожу, заставляя склонять голову вперед. Александр упорно держал голову прямо, игнорируя болезненное ощущение. Бойко разглядывал его с интересом заправского энтомолога. Ощущать себя насекомым под стеклом было неприятно, но именно такая аналогия лучше всего подходила к сложившейся ситуации. Чем пистолет не иголка? По крайней мере, на месте удерживает просто прекрасно. Когда Михаил поправил его пиджак, внутри у Воропаева всколыхнулось возмущение. Ему отчаянно захотелось сбросить руку Бойко с себя, такого рода покровительственно пренебрежительный жест ощущался чрезвычайно унизительно. Но это и было целью Михаила, унизить, показав место которое в этой иерархии занимал Александр, заставить его проглотить это унижение, не имея возможности ответить. Точнее, даже не так, имея, но принимая, в таком случае, те последствия, которые неминуемо должны были произойти. Видно, что-то в глазах Воропаева не понравилось Бойко: - Вам очень хочется ответить мне, ведь так, Саша? - улыбка Михаила была искренней, практически радушной, - так вы не стесняйтесь, и мы закроем эту тему раз и навсегда. - Закроем или зароем? - уточнил Александр, - а то я очень плохо слышу из-за пистолета у моей головы. - Бойко покачал головой, издавая звук, похожий на сдерживаемый смешок. - Нет, все-таки вы непередаваемы, - радостно добавляет Михаил, - ваша язвительность может сослужить вам очень плохую службу в один прекрасный день. - Тогда, я так предполагаю, - в тон мужчине продолжает Александр, - такой день станет не таким уж и прекрасным. - Станет, увы, но станет, - согласно кивает Бойко, похлопывая Воропаева по щеке. Сперва это ощущается как отцовское поощрение, но за тремя мягкими, едва ли действительно ощутимыми касаниями следует пощечина. Александр прикрывает глаза, избегая выдать злость, что вскипает в нем, удар этот не что иное, как очередная порция проявления власти Бойко. Спокойствие, самое главное оставаться спокойным. Нужно подумать о чем-то отстраненном. Ты не здесь, нет, ты сейчас… перед глазами вспыхивает образ Катерины, с ее улыбкой, рассыпавшимися по подушке волосами, ее обнаженной тонкой линии плеча. Воропаев открывает глаза, встречая изучающий взгляд Михаила, тот даже голову склоняет к плечу, стараясь рассмотреть в застывшем взгляде Александра, что-то кроме спокойствия. - Я не хочу терять вас, особенно на начале нашего пути, - серьезно заявляет Бойко, дольше не касаясь стоящего перед ним мужчину. - Поэтому, давайте мы будем благоразумны. Воропаев слышит под этим “мы” отчетливое “ты”, и с этим утверждением он очень даже согласен. Впредь нужно быть более сдержанным, уже не мальчик, голову потерять по такой глупости не хотелось бы. - Благоразумие - это то, что очень помогает в сотрудничестве, - кивает Александр, тем самым показывая свое согласие с заявлением Бойко. Тот, в свою очередь, улыбается: - Хорошее взаимопонимание - это еще одна причина, почему я люблю работать с умными людьми. На этом мы и остановимся, главное не забывайте о нашем договоре, мне бы не хотелось напоминать вам об этом иным образом. - Михаил разворачивается к Воропаеву спиной, собираясь снова вернуться на свое место. Александр расслабленно поводит плечами туда-сюда, тоже делая шаг вперед, собираясь сесть. Но у охранника на это иные планы, со словами: - Кто тебе разрешал? - он ударяет Воропаева носком тяжелого ботинка под колено. Александр заваливается вперед, падая на подбитую ногу. - Дмитрий, тебя кто-то просил усердствовать? - скучающий голос Бойко звучит еще более опасно, чем строгий. - Нет, Михаил Борисович, - басит охранник, моментально становясь похожим на провинившегося пятилетнего ребенка. - Простите. - Иди, ты сейчас больше не нужен, - дает отмашку Михаил, наблюдая за тем, как поднимается Воропаев. Боль в колене не отдавала острыми иглами, скорее разливалась тупыми волнами, но перенесение на нее веса приносило ощутимый дискомфорт. Стараясь не хромать, Александр возвращается на свой стул, снова подвигая к себе документы, полностью игнорируя перепуганный взгляд, которым его одаривает Куца. Хватит, он уже его пожалел сегодня, достаточно. Воропаев незаметно провел рукой по ноющему колену, словно бы смахивая с него несуществующую пыль от столь неловкого приземления. - Вы в порядке, Александр? - уточняет Бойко, приглядываясь к Воропаеву пристально. Мужчина поднимает глаза на Михаила: - Давайте еще раз просмотрим с вами вот эту часть договоров, - отвечает Александр, пододвигая под руку Бойко раскрытую на нужных страницах папку. - Если начать строительство с этой стороны, опираясь на уже готовые и чистые договора, даже эти дома под обременением будет подвинуть немного легче, так как проект будет находиться уже в активной фазе… Михаил хмыкает на такой перевод темы, но в работу погружается беспрекословно. Это облегчает жизнь Воропаеву весьма знатно, нет необходимости танцевать вокруг никому ненужных разговоров о его самочувствии. Фарс, да и только. В таком темпе они работают еще несколько часов, прежде чем Бойко, наконец, останавливает процесс, вымотавшись окончательно. Он прощается с Александром и Николаем, с улыбкой сообщая о том, что вскоре их ожидает очередная встреча. Воропаев жмет ему руку, мысленно желая ему провалиться, а еще лучше сгореть, а еще лучше, все это вместе. Уже на улице Воропаев оговаривает с Куцей их встречу на грядущей неделе: - Я не Бойко, - говорит Александр Николаю, который и дышать стал легче, выбравшись из-под пристального взгляда хозяина. - Меня не нужно бояться, я больше ценю хорошую концентрацию, чем торопливость и раболепие. - Я понимаю, - кивает Куца, и речь его становится гораздо легче, нет заикания, зажатия, словно звук его голоса меняется, - простите, что из-за меня вы чуть не… - Не стоит, - отмахивается Воропаев, - это не моя душевная доброта, не обольщайтесь, это моя несусветная глупость и недосып, не более. - Как скажете, - немного несмело улыбается Николай, и в этом движении губ сквозит неверие к сказанным словам. - До встречи. Александр садится в предложенную ему машину, и просит доставить его на офис, там следует забрать свой автомобиль. Водителю нет дела, кого он везет и куда, такие люди не помнят чужих разговоров и тайн. Мужчина извлекает телефон и набирает номер из телефонной книги. После пары гудков он слышит чарующий голос: - Доброе утро, Александр Юрьевич, чем могу вам служить? - Камилла, - улыбается мужчина на такое обращение, - мне нужно организовать домик, для меня и одной обворожительной особы…- он набрасывает свои желания с легкостью человека, который спланировал все для последних мелочей. Затем уточняет адрес, где следует забрать Катерину. Камилла радостно откликается, что все будет готово буквально через час и отключается. Воропаев поигрывает телефоном в руках какой-то миг, а затем набирает номер Катерины, ощущая странную щекотную дрожь в кончиках пальцев. Девушка поднимает трубку далеко не сразу, но то, как она отвечает ему, заставляет Воропаева широко улыбнуться. - Да, да, да я здесь, я уже здесь, - тараторит она, - алло. - Алло, Катерина Валерьевна, - Александр разве что не мурлычет от удовольствия, слыша немного загнанный голос девушки в телефонной трубке, - я безумно рад, что вы здесь, но что же вы так кричите? - Я думала, что уже не успею взять трубку, - признается девушка гораздо тише и гораздо более расслабленно, - я так ждала вашего звонка, - говорит она вдруг, и Воропаев ощущает эти слова словно удар в солнечное сплетение, резкий, жесткий, но приносящий странное удовольствие. - Наши планы придется немного подкорректировать, - произносит Александр как можно мягче, и отчетливо слышит, как вздыхает Жданова. Это очень похоже на сожаление, если не разочарование. - Мы не сможем увидеться? - и мужчина отчетливо слышит, что Катерина не договаривает “снова”. Звучит девушка расстроенно, даже не пытаясь этого скрывать. - Нет-нет, - качает головой Александр, словно Жданова может увидеть это движение, - мы немного подкорректируем время и место. Я… - он решается говорить это или нет, но потом произносит, позволяя списать свою неосторожность на усталость и отсутствие нормального сна, - я бы не позволил себе провести еще одни выходные без вашей компании. - Я тоже соскучилась, - он отчетливо слышит улыбку Катерины, позволяя себе улыбнуться самому, сильнее откидываясь на сиденье. - У вас есть какие-то планы, или мне продумать нашу встречу? - Не беспокойтесь ни о чем, - заверяет ее Воропаев, - я обещал организовать эти выходные и я это сделал, - он игнорирует немного ворчливое заявление Ждановой “конечно, как же иначе”, продолжая, - за вами заедут примерно через час… Александр обрисовывает Катерине идею этих выходных вкратце, погасив ее подшучивания о том, что за такое короткое время он вряд ли может рассчитывать на Екатерину Валерьевну Жданову. Воропаев замечает, что ему вполне достаточно Катеньки, особенно если девушка согласится прихватить с собой те самые очки. Она хохочет и отключается, заявив, что будет ждать его столько, сколько потребуется. Мужчина прячет телефон во внутренний карман, улыбка спадает с его лица, а усталость снова опускается на его плечи. Он выдыхает, ненадолго прикрывает глаза ладонями, ощущая, как легкое головокружение на миг сменяется расслаблением. Сейчас самое главное забрать машину, сортировать принесенные от Бойко документы, а затем заглянуть домой. Нужно было, как минимум освежиться и переодеться. Он почти уснул в мерно едущей машине, предаваясь размышлениям о том, в каком порядке следовало выполнять действия лучше всего. - Приехали, - вырвал его из дремы голос водителя, - Михаил Борисович хотел, чтобы я доставил вас домой, мне подождать? - Нет, - Александр потер глаза, ощущая под веками острое жжение, - благодарю, вы можете быть свободны. Передайте Михаилу Борисовичу мою признательность. - Хорошо, - отвечает водитель, нажимая на кнопку, разблокируя дверь со стороны пассажира, - хорошего вам дня. - Взаимно, - Воропаев выходит из автомобиля, неудачно наступая на разболевшуюся вдруг ногу. Он неловко приваливается на нее, принимаясь шипеть ругательства. Вот обязательно этому нужно было случиться сегодня? Выровнявшись, Александр направляется к входу в здание, с каждым шагом делая хромоту все менее заметной. Он бросает взгляд на часы, нужно поторопиться. Конечно, Катерину займут приятными и расслабляющими процедурами до его приезда, но не хотелось бы бесцельно тратить время здесь, когда можно было оказаться в гораздо более приятной компании. Чуть больше чем через час ему поступает звонок от Камиллы: - Александр Юрьевич, ваша гостья прибыла, как вы и просили, мы приготовили для нее чан и хорошего мастера массажа, но она постоянно спрашивает о вас, - Воропаев улыбается, получая поистине колоссальное удовольствие от осознания того, что Катерина беспокоилась о нем. - Позаботьтесь о моей гостье, - отвечает он Камилле, - я постараюсь быть как можно быстрее, - мужчина закрывает очередную папку на столе, оглядывая еще семь, с которыми предстоит закончить. “Как можно быстрее” собирается растянуться на часа два, не меньше. Александр подавляет вздох раздражения, разворачивая очередную - как жаль, что нельзя это все просто бросить, очень жаль. - А как мы можем позаботиться о вас? - услужливо интересуется девушка, - не хотите ли вы, чтобы мы подготовили что-то особенное к вашему приезду? - Знаете, организуйте в нашем домике коньяк для меня, - решает мужчина, немного алкоголя для снятия напряжения не повредит. - Возможно, что-то еще? - уточняет Камилла, заставляя Воропаева задуматься в очередной раз. Что бы могло порадовать Катерину? Самое главное, нужно было придумать что-то без излишеств. - Свежие фрукты и шоколад, - решает он, - хороший черный шоколад, - уточняет Александр на всякий случай, ставя себе заметку о том, что нужно, наконец, узнать, какие сладости предпочитает девушка. - И вино, - решается он, довольно улыбаясь. - Какое вино предпочтительнее? - спрашивает девушка, молча принимающая заказ все это время, - возможно, у вашей гостьи есть предпочтения? - Есть, - задумчиво потирает нижнюю губу кончиками пальцев мужчина, - Шардоне. На документы он убивает чуть меньше времени, чем предполагалось, но сил ему это не добавляет, Воропаев трет уставшие глаза, и отправляется в уборную, умыться холодной водой, перед тем, как, наконец, поехать домой. Это немного помогает, хотя он и кривится собственному отражению в зеркале, темные круги под глазами проступают слишком четко, а покрасневшие белки не сулят ничего хорошего. Ладно, Воропаев, говорит он себе, Жданова, в конце концов, искала себе хорошего любовника, а не модель на обложку журнала. Он ухмыляется, и брызгает водой в отражение, и так сойдет. Поездка домой дается ему на удивление легко, такое ощущение, что в нем открывается второе дыхание, буквально подгоняющее его вперед. Он курил в приоткрытое окно машины, подставляя прохладному потоку воздуха взъерошенные немного влажные после умывание волосы. Господи, какой ты все-таки идиот, Воропаев, просто сказочный идиот, он затянулся снова, стараясь выпускать дым максимально в сторону приоткрытого окна, мчишься к Катерине, как на свидание. Не смей, слышишь, уговаривал он себя, хотя на губах и блуждала абсолютно шальная улыбка, не смей даже думать об этом в таком ключе! Но мысли снова и снова возвращались к образу Ждановой, знакомый зуд в ладонях разливался жаром по коже. Еще немного, еще совсем немного… Он набрал еще скорости, отчаянно торопясь оказаться дома, еще совсем немного. В квартире первым делом он принял душ, затем сварил себе кофе, с удовольствием добавив немного соли. Обжигающий напиток не подарил желанной бодрости, но знакомый, привычный вкус принес некое облегчение. Зависнув ненадолго у шкафа с вещами, он сделал еще один глоток, костюм или что-то попроще? Он решительно отмел идею снова вдеться в опостылевший за неделю черный костюм, да и любые другие офисные наряды претили ему сегодня. Александр одним махом допил кофе и отставил чашку, остановимся на чем-то нейтральном… Дорога до спа комплекса МонтРивьер оказалась поразительно легкой, практически неощутимой. Движение было на удивление разгруженным, и Воропаев обходил машины одну за другой, непозволительно превышая скоростной режим. Александр торопился не зря, он слишком хорошо знал свой организм, чтобы понимать, еще часик другой такой напряженной работы, может, при особом желании чуть больше, а потом его просто отключит окончательно. Так опозориться перед Ждановой не хотелось. Когда он оказался в МонтРивьер, Камилла радостно поднялась к нему навстречу: - Александр Юрьевич, - она улыбнулась ему, сверкая ровными, белыми до неестественности зубами, - мы вас уже заждались. Катерина Валерьевна как раз заканчивает отдыхать в чане. - Спасибо, Камилла, вы просто чудо, - улыбнулся Воропаев довольно, - не проведете меня в мой дом? - менеджер кивнула, выходя из-за стойки и указывая мужчине направление. Он последовал за ней, на ходу разматывая шарф, несмотря на то, что они вновь вышли на улицу, правда, в этот раз во внутренний двор комплекса. - Я никогда не видела госпожу Жданову у нас, - осторожно обратилась к нему девушка, скашивая глаза в сторону Александра, - сама Катерина Валерьевна сказала мне, что она наша гостья впервые. - Впервые, - кивает Воропаев, - и я надеюсь, что ей очень понравится пребывание в вашем комплексе. Ведь так? - Так, Александр Юрьевич, все лучшее для ваших гостей, - Камилла подводит его к домику, который и забронировала для него и Ждановой на эти выходные. - И самое лучшее, что может предложить наш комплекс, - она довольно улыбается Воропаеву, - конфиденциальность. - Мужчина тоже улыбается в ответ, он немного наклоняется вперед, целуя руку девушки. - Именно поэтому я такой частый гость у вас, - заверяет он Камиллу, проходя в дом, кивком головы отвечая на пожелание девушки о хорошем отдыхе. Катерины в домике все еще не было, и Воропаев направляется к столику с напитками, предварительно повесив верхнюю одежду у входа. Он наполняет коньячный бокал щедрой порцией напитка, наслаждаясь ароматом, и рассматривая комнату. Внимание его привлекает огромная кровать, с переброшенными через нее стилизованными шкурами, скорее всего выполненными из эко-меха. Особенную любовь к этому комплексу Александр питал еще и от того, что здесь практически все было выполнено из натуральных материалов, - дерево, металл, а эти камины, создающие ощущение уюта. Он повернулся к потрескивающим поленьям, улыбаясь, на одном из кресел, рядом со столом с закусками были разложены вещи Катерины. Воропаев провел кончиками пальцев по блузе девушки, борясь с желанием поднести ее к лицу, чтобы ощутить аромат. - Александр Юрьевич? - слышит он голос Ждановой за спиной. Медленно поворачиваясь, он улыбается, глядя на девушку, закутанную в огромный до пола белый, пушистый банный халат. Она стягивает с головы огромный капюшон и делает шаг в сторону мужчины. Александр сдерживает смешок, разглядывая небрежный узел, которым она завернула волосы на макушке, чтобы они не намокли в чане. Катерина сокращает между ними дистанцию достаточно близко, чтобы провести рукой вверх вниз по кашемировому свитеру Воропаева. - Никогда не видела вас в чем-то, кроме костюмов, - ее рука скользит по материалу, лаская его, сквозь так привлекающий ее свитер. Александр прикрывает глаза, отводя руку с напитком в сторону, глоток так и не был сделан, но сознание подергивается легким флером опьянения только от одного присутствия этой девушки рядом. - Поверьте, я ношу много разных вещей, мы просто не виделись с вами в более неформальной обстановке слишком часто, - голос его становится чуть хриплым, и он накрывает руку девушки своей, прижимая ее к своей груди, прекращая поглаживания. Катерина вскидывает взгляд вверх к его лицу, она смотрит на него так внимательно, взволновано. Воропаев отставляет бокал, чуть наклоняясь в сторону, а когда снова поворачивается к девушке, она нежно касается его щеки кончиками пальцев, лаская. Александр прижимается своим лицом к ее ладони сильнее, костеря себя за этот жест, но ведь это так хорошо сейчас, Господи. Чтобы сбросить вязкость, неясность этого момента мужчина притягивает девушку к себе резким движением, впиваясь в ее губы требовательным поцелуем. Катерина забрасывает свои руки ему на шею, отвечая с не меньшим энтузиазмом позволяя себе раствориться в ощущениях. Воропаев прижимает Жданову к себе еще сильнее, сминая в руках пушистую ткань халата. Он целует ее еще и еще, но, кажется, что этого никогда не будет достаточно. Александр отпускает ее только тогда, когда в легких становится больно от задержанного дыхания. Мужчина совершает рваный вдох, набирая побольше воздуха, а затем снова склоняется к ней, но девушка немного отстраняется. - В этот раз месье торопится? - спрашивает она, немного дразнясь, но глаза ее при этом остаются взволнованными, ищущими. Катерина снова поглаживает щеку мужчины, задавая вопрос, - вы опять спали меньше семи часов? - мужчине хочется рассмеяться, но он только скалит зубы в довольной улыбке: - Неверная постановка вопроса, Екатерина Валерьевна, - он принимается подталкивать девушку в сторону кровати, опуская руки к поясу на ее раздражающем халате, что не позволяет коснуться ее тела. - Тогда не так, - соглашается Катя, делая мелкие шаги назад, поддевая своими ловкими пальцами край его тонкого свитера, принимаясь недвусмысленно тянуть его вверх, - сколько часов вы спали сегодня? - Ах, снова мимо, - Александр стягивает через голову свитер, позволяя девичьим рукам скользить по его обнаженной коже, и наконец, сам преуспевает в том, чтобы халат оказался на полу у ног Катерины. Но к его разочарованию на ней, под тем плюшевым недоразумением, оказывается хлопковый комплект из шортиков и майки. На его лице отражается весь спектр эмоций по этому поводу, ведь Жданова заходится переливчатым хохотом. Она стягивает с себя майку, и облизывает пересохшие губы. - Я могу попробовать еще раз? - спрашивает она, и Александр старательно переводит взгляд на ее лицо, кивая немного растерянно. - Вы вообще спали сегодня? - А вот это правильный вопрос, - он выгибает бровь, одаривая ее улыбкой и вовлекая в поцелуй, так и не дав ей никакого ответа. На этот раз Катя не сопротивляется, отвечает ему с удовольствием и страстью, прижимаясь к нему, кожа к коже. Ладони ее скользят по его плечам, спускаются по спине, она поглаживает его с такой нежностью, что странно никак не вяжется с тем жаром, с которым она целует его. Воропаев ощущает, что его неумолимо ведет, покачивая, и он втайне радуется, что они так близко возле постели. Он уже собирается опуститься вместе с Катериной на кровать, прижимая ее к себе сильнее, оплетая ее талию руками. Но девушка оказывается проворнее, она разрывает поцелуй, толкая его на постель. Александр падает назад, позволяя себе откинуться поперек кровати, чуть не издав стон удовольствия от того, что тело получает миг расслабления. Он пробует приподняться, но Катерина проворно взбирается сверху, сжимая его ноги своими бедрами, склоняется над ним, заглядывая в глаза. Волосы ее рассыпаются по плечам, касаются его лица, шеи, его окутывает аромат ее духов острый, пряный, немного холодный, ей неожиданно идет этот запах. Воропаев подается вперед и вверх, в попытке сорвать с таких желанных губ короткий поцелуй. Катя подается назад, лишая мужчину такой возможности, а потом, когда он снова откидывается на кровати, она приближает свое лицо к его, едва касаясь своими губами его губ, и шепчет: - Терпение - благодетель, я хочу медленно, - Катерина принимается прокладывать дорожку из поцелуев вдоль его линии челюсти, спускается к шее. Ее ласки становятся изощренной пыткой, она оглаживает его плечи, спускается по рукам, груди. - Катя, - выдыхает Александр, теряясь в ощущениях, - Катенька, - его пальцы сжимаются на ее бедрах, он прижимает ее к себе сильнее. Ладонь его скользит по ее боку, поднимаясь выше к груди. Но девушка отрывается от шеи мужчины и захватывает оба его запястья в плен своих ладоней. Легким движением Жданова заводит руки Воропаева ему за голову, и он удивленно выгибает брови, немного улыбаясь. Что она делает? Катерина склоняется к нему снова, целуя его коротким поцелуем раз, второй, третий, а затем произносит, поглаживая своим носом его: - Я скучала, я так скучала, - она снова принимается выцеловывать узоры на его коже, отпуская руки мужчины, зарываясь пальцами в его волосы, принимаясь массировать ему кожу головы, слегка царапая ногтями. Воропаев не может сдержать стон удовольствия, но такая ласка скорее расслабляет мужчину, чем настраивает его на какой-либо другой лад. Он снова пытается перевернуть девушку, желая оказаться сверху, но она с легкостью преодолевает сопротивление Александра, издавая слабый смешок, когда мужчина стонет с толикой раздражения. - Катенька, а что вы делаете? - шепчет мужчина, когда девушка снова возвращается к прерванному занятию, слегка оттягивая волосы Воропаева, заставляя того прикрывать глаза, издавая стон удовольствия. - Я наслаждаюсь, - горячо, многообещающе шепчет она, - выходные длинные, нам хватит времени делать так, как этого хотите вы… - она делает перерыв на ласку, а затем снова шепчет, - позвольте мне сделать так, как этого хочу я, позвольте… Ее шепот, ее губы, ее руки, все уговаривает поддаться, расслабится, и правда позволить, и Александр сдается, отдаваясь ощущениям. Катерина целует его, гладит, ласкает, растирает его кожу, проминает его плечи. Воропаев ощущает, что он буквально дрейфует на грани сна, то и дело соскальзывая в дрему, отключаясь от окружающего мира. Даже прикосновения Кати становятся чем-то туманным, расплывчатым. Он пытается проснуться, вырваться из объятий сна снова, но это выше его сил. Прежде чем окончательно уснуть, позволив измученному организму получить заслуженный отдых, он слышит голос девушки над самым ухом, до конца не будучи уверен, сон это или часть ускользающей реальности: - Саша, Сашенька, хороший мой…