Горькая

Подъезд встретил ее необычной темнотой, Катерина даже удивилась на миг, ведь обычно во всем подъезде все лестничные пролеты были освещены. Она двинулась вверх, придерживаясь за перила, стараясь не торопится. Странное ощущение, липкое, тягучее, обволакивающе тяжелое, мешающее дышать затапливало ее. Катерина понимала, что это был страх, но он был иррационален, в конце концов, что может случиться? Но что-то словно толкало ее назад, выйти из подъезда или бежать быстрее к собственной квартире, неужели она так испугалась темноты? Такого отродясь не бывало! Когда она шагнула на очередной пролет, сердце ее забилось быстрее, кто-то был здесь кроме нее, кто-то стоял в темноте. Катерина попыталась шагнуть назад, спуститься ниже, возможно даже бросится прочь. Но чья-то рука схватила ее за запястье, и грубое: - Куда, - прозвучало как-то слишком близко. Девушка вскрикнула, пытаясь вырваться, пытаясь ударить схватившего ее человека, но ее руку перехватили в полете, крепко сжимая. Сильным толчком ее отправляют стене, Катя чувствует, что падает, и скорее всего, она бы оказалась на полу подъезда, если бы не вторые руки, которые подхватили ее, помогая устоять, но в то же время фиксируя. - Помо… - пытается вскрикнуть девушка, но щеку обжигает удар. От резкой боли свело челюсть, Катерина рванулась со всех сил из рук удерживающего ее мужчины, махнув перед собой сумкой, она попыталась достать своей ногой колено нападавшего сзади. - Сука, - выругались за ее спиной, видно она все-таки преуспела попасть хоть куда-то. Но праздновать победу не приходилось, руки, что миг назад удерживали ее за плечи, швырнули ее вперед и вверх. Девушка упала на ступеньки, ведущие на следующий этаж, Сумка выскользнула из пальцев и полетела выше. Удар пришелся на всю правую сторону - плечо, локоть, колено, даже ребра обдало болью. Катя застонала, силясь встать, как можно быстрее. За спиной она услышала: - Где эта долбанная папка? - возмущение, злость, досада наполняли слова. - У нее только сумка, - второй голос отчётливо хрипел, словно что-то мешало ему в горле, сдавливало, и от этого слова протискивались неохотно. - Так забери сумку! - звук шлепка, словно толчок, шаги, резкие, торопливые в гулкой пустоте подъезда. Кто-то схватил девушку за ногу, потянул ее назад, заставляя снова упасть на ступеньки, хотя она уже почти смогла подняться. Катерина лягнула нападавшего второй ногой, услышала сдавленный стон. Попала! Хорошо! Она буквально ползком попыталась преодолеть ступеньки до пролета, как можно быстрее, пока за ее спиной возились и ругались. Попутно девушка нащупала сумку, очки слетели, и видимость упала почти до нуля. - А ты ещё кто такой? - донеслось до Катерины, - не стой, держи ее! - это подстегнуло ее двигаться быстрее, игнорируя боль в руке и колене. Она слышала вскрики за спиной, какую-то возню, ругань, словно там внизу к ним присоединился кто-то третий. Девушка подхватилась, оказавшись, наконец, на ровной площадке пролета, и бросилась прочь, вверх в свою квартиру, она практически чувствовала, что за ней гонятся, ещё миг и эти страшные руки снова схватят ее. Уже у двери она открыла сумку, но та выскользнула из ее пальцев. Девушка готова была завыть от досады, обиды, злости. Катя упала на колени, стараясь нашарить ключи. - Боже мой, пожалуйста, Господи, - рыдания буквально душили ее, руки дрожали, вожделенная связка, словно назло не попадалась дрожащим пальцам, ногти бесцельно скребли по подъездному полу, отшвыривая то блокнот, то ручку, то коробочку с конфетами, то еще что-то, что в темноте было не различить, не идентифицировать. Когда ее рука всё-таки нашарила холодный металл ключей, ей хотелось просто кричать. Она стала подниматься, мелко дрожа, сжимая ключи так сильно, что они до боли впивались в ладонь, но чужая рука снова коснулась ее плеча. - Нет! - вскрикнула она, со всей силы ударяя зажатой в кулак связкой в удерживающую ее руку, пальцы на плече на миг разжались. Нападавший зашипел и резко повернул ее лицом к себе. Даже если бы на этаже не было так темно, без очков она не смогла бы рассмотреть кто перед ней. Катерина отчаянно размахивала ключами, продолжая выкрикивать заветное "нет", словно это могло ее спасти, словно это был щит, которым она могла укрыться. - Жданова, прекрати! - мужской голос звучал угрожающе, опасно, страшно, - я сказал, перестань! Жданова! - Нет! - Катерина взмахнула ключами в очередной раз, наконец-таки попадая в цель, мужчина зашипел, а она, ободренная успехом, ударила ещё, ещё, ещё. Рыдая, крича, вырываясь, буквально извиваясь в чужих руках. - Да твою мать, Пушкарёва! Я тебя сейчас нахрен брошу! Девушка замерла с занесенной для удара рукой. Как он ее назвал? Кто это? Мужчина продолжал держать ее за плечи, но хватка его не была железной, не была болезненной, он не пытался ее ударить или что-то отнять. Катерина тоже не шевелилась, оставаясь с ключами наизготовку, она услышала, как мужчина рвано выдохнул, словно бы облегченно. - Скажи мне, Пушкарёва, - назвал он ее старой фамилией снова, - какого хуя тебя постоянно окружает пиздец? Она узнала этот голос, эти интонации, Воропаев. Боже мой, это Воропаев! Ей было плевать, как он здесь оказался, зачем, почему. Она, рыдая, бросилась к нему на шею. Но рывок свой не рассчитала и зарядила своим лбом ему по носу. Мужчина снова ругнулся, но обнял, даже притянул к себе сильнее, недовольно шипя ей на ухо: - Ты даже когда радуешься, пытаешься меня покалечить, это же просто невозможно. Хорошо хоть не сломала, - Катерина слышит, как он шумно вдыхает и выдыхает носом воздух, словно проверяя его функциональность. Она рыдала ему в пальто, не останавливаясь, девушка была бы рада, даже если бы он крыл ее отборным матом, лишь бы не прекращал говорить. Мерное гудение его голоса успокаивало. Воропаев подержал ее в своих руках ещё какое-то время, а потом попытался отстранить, но Катерина вцепилась в Александра с такой силой, что оторвать ее было невозможно. - Мы, конечно, можем и под дверью у тебя сидеть, - рука мужчины проходилась по ее спине вверх-вниз, - но, я смею надеяться, что внутри квартиры будет гораздо более удобно. Ты вся дрожишь. Давай, Пушкарева, поднимайся. Но Катерина качает головой в отрицании, цепляясь за его пальто, все что угодно, все что угодно, лишь бы он не отпускал. Воропаев вздыхает, прижимая ее к себе максимально сильно, и начинает подниматься, удерживая девушку в своих руках. Она позволяет ему поднять себя, а затем Катя ощущает, как Александр нежно касается ее руки, поглаживая ее кончиками пальцев. - Ключики мне отдашь? - буквально шепчет он, а Катерина прижимается к нему столь сильно, все ее тело сотрясается от дрожи. - Давай, потихоньку, - она ощущает, как его рука ласкает ее ладонь, буквально уговаривая ее пальцы разжаться. Он выуживает ключи из ее ладони, и Катя слышит хруст открывающегося замка. Ее затапливает облегчение, и она парадоксально заливается новой порцией рыданий. Воропаев старается ввести ее в квартиру, но она ощущает, как ноги подгибаются: - Не смей, - говорит он жестко, если не сказать грубо, - соберись сейчас-же, зайдем, тогда раскисай. Давай, ты можешь, я же знаю. Ну! Катерина все еще не может ответить, но и впрямь собирается, продолжая цепляться за него словно бы оледенелыми пальцами. Они преуспевают попасть в квартиру, и Александр принимается шарить с левой стороны в поисках выключателя. Мужчина шипит, ругается, проклинает, но не находит ничего, что дало бы хотя бы грамм такого необходимого света. Девушка сглатывает, заставляя себя разжать стиснутые до этого челюсти и прохрипеть: - Справа… выключатель… справа… - за этими словами следует резкий разворот, на этот раз Воропаев преуспевает буквально в секунду. Свет режет глаза до боли и Катя прячет лицо на груди мужчины, скрываясь от яркости. - Екатерина Валерьевна, а вы свинья, - смеется мужчина над самым ухом девушки. И хотя Катерина не собирается отвечать на эту шутку, она невольно издает смешок. Она знает, на что похожа ее прихожая, разбросанная в беспорядке обувь, на столике с нужными мелочами такой бедлам, что найти там ничего нельзя, уж она это знает. Наверное, аккуратисту Воропаеву это кажется раздражающим. Но мужчина больше не комментирует ничего из увиденного, он проводит девушку в комнату, которая служит и спальней, и залом одновременно. Здесь Александр преуспевает и находит свет практически мгновенно, он буквально силком заставляет девушку сесть на кровать, отдирая ее руки от себя. Он не разрывает с ней контакт, продолжая ее касаться, поглаживать ее плечи, руки. Когда Воропаев касается ее колена, Катерина вскидывает на него слепой взгляд, но видит перед собой лишь размытый силуэт мужчины. Он медленно ведет рукой вниз по ее ноге, словно ощупывая ее, а затем, касаясь ботинка, расстегивает его и снимает. То же самое он проделывает и со второй ногой. - Что у тебя болит, Пушкарева? Что они успели сделать? - он спрашивает осторожно, вкрадчиво, тихо. Руки его перемещаются на плечи девушки, принимаясь стягивать пальто, она помогает ему стянуть с себя этот предмет одежды, но от этого ее начинает колотить еще больше. Александр отпускает ее на миг, но только за тем, чтобы завернуть ее в плед, который лежит тут же, в углу кровати. - Я не знаю, что у меня болит, - шепчет Катерина, - я не понимаю, что… я не знаю, не ощущаю, что у меня болит… и… - она замолкает, когда его пальцы касаются ее подбородка. Воропаев, чуть поворачивая голову девушки вправо, разглядывая левую сторону ее лица, куда пришелся удар. - Да, - он осторожно касается ее скулы и щеки, - у тебя в морозилке что-то есть? Катерина искренне не понимает, зачем ему ее продукты, да еще и из морозилки, она снова открывает рот, заставляя себя говорить: - Зачем… - Ну не пельмени же я сварить хочу, - раздражается мужчина, - если не хочешь, чтобы у тебя завтра на все лицо был синяк нужно приложить что-то холодное. - Там что-то есть, - вздыхает Катя, немного опуская голову вниз, - я не знаю что, но что-то есть. - Я отойду, посмотрю, хорошо? - он все время гладит ее, касается, и для Катерины разорвать этот контакт кажется невосполнимой потерей. Но она медленно кивает. - Я быстро. - он уходит, и девушка прислушивается к звукам в квартире, но кроме шумящего на кухне Воропаева до нее не доносится посторонних звуков. Затем звук шагов - он возвращается в комнату. - Замороженный горошек и замороженная кукуруза, - комментирует он, - Пушкарева, ты что, кролик? У тебя там что, мяса никогда не водится? - девушка слышит легкий смешок в его голосе. - Очки твои где? - Где-то там, - Катя делает легкий кивок в сторону подъезда, мужчина на это только вздыхает. - Эти лежали на твоем алтаре хлама, - заявляет Александр, имея в виду ее коридорный столик с мелочами. Его руки снова касаются лица девушки, и он водружает на нее очки. Мир снова принимает четкие очертания, и она, наконец, может видеть мужчину перед собой во всей красе. Воропаев протягивает ей что-то завернутое в тонкое полотенце, и по нему Катя понимает, что он успел наведаться в ее ванную. Девушка хмурится в непонимании, и мужчина присаживается перед ней, снова осторожно, медленно прихватывая ее за подбородок: - Будет неприятно, - предупреждает он, прикладывая холод к ее левой стороне, Катерина дергается, пытаясь уйти от контакта. - Нет, стой, так нужно, - Александр не позволяет ей увернуться от самодельного компресса, - держи, - он намекает, что девушка должна придержать холод сама. Катя тянется, накрывая пальцы мужчины своими, продолжая смотреть на него. Его губы вздрагивают в улыбке, но тут же опадают, а схватившаяся корочка на нижней губе снова трескает. Девушка безотчетно тянется к его лицу, но Воропаев перехватывает ее пальцы своей правой рукой. На тыльной стороне ладони она замечает несколько глубоких кровоточащих царапин. Она вскидывает на него взгляд, понимая, что это она задела его ключами. Боже! Куда еще она попала? Катерина окидывает его взволнованным, испуганным взглядом: - Я зацепила вас ключами, - она шепчет, притягивая его за руку, - куда еще я попала? - В сердце, - шутит Воропаев, подаваясь назад всем телом, убирая от нее обе свои руки, и делая шаг назад, садясь в кресло напротив кровати, чуть склоняясь вперед, упирая локти в колени и свесив голову вниз. - Ну, и что это было, вы знаете? - он снова поднимает на нее глаза, - эти ребята, - он делает взмах головой в сторону подъезда, заставляя Катю поежиться, - явно не были похожи на простых грабителей. - Они говорили о папке, - девушка сглатывает, немного сильнее прижимая холод к щеке, вздыхая. - Я не понимаю как… - Что за папка? - нетерпеливо прерывает мужчина, касаясь разбитой губы, немного морщась от прикосновения. - Вы посоветовали Кире не оставлять документы в ее кабинете, и я последовала этому же совету, - отвечает Катерина, Александр только кивает, - Там были наши самые серьезные промахи по долговым обязательствам, наши самые жесткие кредиторы. Фактически, это наш план работы с ними. Если бы эти документы попали не в те руки… - Ваши долги… долги ЗимаЛетто можно было бы перекупить, или даже разделить между парочкой шакалов, что хотят разорвать компанию, - легко просчитывает ситуацию Воропаев. - Но, судя по вашему ответу, папка им не досталась. - Да, это так, - Катя кивает, отнимает холод от лица, когда ощущает, что оно уже онемело, - Кира попросила поработать с документами, прикинуть свои идеи, и я отдала ей. Но я сделала это уже в такси, поэтому никто не мог предположить, что папка перекочевала к ней. - Понятно, - мужчина протягивает руку, приманивая пальцами полотенце из рук Катерины в свои. Она отдает ему сверток, и он прикладывает его к лицу, прикрывая глаза с тихим стоном. - Вам есть кому сейчас позвонить? Чтобы кто-то смог побыть с вами? - Я… - Катя теряется, только сейчас понимая, что Александр не может остаться здесь на ночь, а быть одной она просто не может, чисто физически не может. - Я могу позвонить Юлиане или Николаю, но мой телефон… - девушка косится в сторону подъезда, вздыхая, - он в сумке, а сумка… - Я схожу, заберу, - мужчина поднимается с места, и Катя вскакивает следом, шипя от боли в колене. - Не ходите! - но мужчина выставляет руку вперед в предупреждающем жесте. - Спокойно, сядьте и расслабьтесь, там никого нет, я могу это гарантировать, - Воропаев делает шаг в сторону коридора, - я вернусь через минуту. Сядьте, Катя, я не хочу вас поднимать с пола, - девушка медленно возвращается на место и он комментирует, - умница. Когда он уходит, Катерина обнимает себя за плечи, принимаясь раскачиваться из стороны в сторону, заворачиваясь еще сильнее в плед. Ей кажется, что Александр, ушедший за ее вещами, не вернется, или, что еще хуже, те двое из темноты вломятся сюда, и … она склоняется к своим коленям, начиная снова содрогаться от рыданий. - Опять? - она вскидывается, услышав голос Воропаева, он держит в руках ее сумку в вытянутой руке, словно дикого, не прирученного зверя. - Может у вас есть какое-то успокоительное или что-то в этом роде? Или может алкоголь? Вам сейчас не повредит, - он ставит сумку рядом с ней на кровать. - Очки я так и не нашел, простите. - Спасибо, - кивает Катерина, - у меня ничего такого нет, - она принимается рыться в сумке, извлекая на свет телефон. Ее раскладушка оказывается целой и рабочей, разве что ее корпус претерпел некие нелицеприятные изменения. Девушка поднимает глаза на Александра, который сидит в кресле, откинувшись назад, прикрыв глаза, удерживая сверток у рта. - Александр Юрьевич, - зовет девушка, сглатывая, сжимая в руках телефон, - а когда вы… когда вы уйдете? - Вы меня уже гоните? - выгибает он бровь, глядя на Катерину изучающим взглядом. - НЕТ! - девушка буквально подается вперед, - я… я не знаю как скоро… - она сглатывает, - как скоро они смогут приехать. - Вы сперва позвоните, - Воропаев кивает на ее руки с телефоном, - и скажите мне еще одно, вы будете вызывать милицию? - Нет, - качает головой девушка, - я не… я все равно их не помню и… я не хотела бы… - Я думаю, это логично, - кивает Александр, - я бы тоже хотел избежать общения с сотрудниками правопорядка. Звоните, - он поднимается, - я тоже сделаю звонок, - он вытаскивает из кармана телефон, демонстрируя его девушке. - Звоните. У Кати получается вызвонить Виноградову, которая клятвенно обещает прибыть максимум через час, ведь она находится за городом. Зорькину дозвониться не получилось, и где угулял этот кошак бестолковый! Воропаев пообщался с Кирой, расписав всю ситуацию с нападением на Катерину. Сестра пообещала никуда из дома не выходить и дождаться его завтра с утра, чтобы он привез ее на работу лично. Катя ощутила укол неясной досады, так страстно о ней позаботиться было некому. Девушка извинилась перед Александром, отправившись в ванную, немного привести себя в порядок, мужчина только кивнул, чуть откинувшись на кресле. Когда Катя выходит из ванной, умывшись и переодевшись в домашний наряд, то застает Воропаева спящим в кресле. Она замирает над ним, глядя на его напряженное лицо, на нахмуренные даже во сне нервные подвижные брови, чуть приоткрытый рот. Ворот его рубашки расстегнут и девушка замечает, что он разорван, словно кто-то пытался оторвать ему воротник рубашки. Катерине открывается вид на ключицу, гибкую линию шеи на которой напряженно и дико бьется жилка, девушка сглатывает, уже было, протягивая руку, чтобы коснуться его кожи, но мужчина открывает глаза. - Ну, что вы так на меня смотрите, - он потирает шею правой рукой, снова демонстрируя ей царапины, - спящих людей не видели? - Александр хмурится, - вам лучше? - и девушка удивляется, как этот человек одним и тем же тоном может и оскорбить и посочувствовать одновременно. - Мне… да, спасибо, гораздо лучше, - она садится на диван, подгибая под себя левую ногу, правое колено все еще немного ее беспокоит. Волосы ее переплетены в косу и переброшены через плечо, на носу привычные круглые очки, с которыми она так и не смогла расстаться, храня их дома, вот и пригодились. - Простите, а могу я спросить? - Ну, спросите, - кивает Александр, выгибая бровь, - я, так уж и быть, не укушу вас, для разнообразия. В конце концов, вам стрессов сегодня и без меня, за глаза и за уши. - Да, - соглашается Катерина, - хватило. Но… почему вы, почему вы решили … зачем… - А! - мужчина так резко хлопает себя по лбу, что девушка отшатывается, - вот, - он выуживает из внутреннего кармана пиджака ее браслет, - вы обронили у меня в машине, хотел вернуть безотлагательно. Что же вы, - он протягивает ей его чуть ближе, - берите. Но девушка не в силах коснуться украшения. Простая безделушка, свалившаяся с руки по вине сломанного замка, фактически спасла ее, возможно, даже спасла ей жизнь. Катя чувствует, как слезы вновь начинают скатываться из глаз, она прикрывает рот рукой, мужчина подается чуть вперед, но квартиру заливает дверной звонок. Воропаев резко поднимается и отправляется открывать. Через миг в комнату влетает Виноградова, оглашая квартиру взволнованными воплями, наперебой предлагая милицию, скорую и Бог знает что еще. Воропаев на это только скептически шипит. Юлиана слушает его какое-то время, отстраненно подавая ему реплики, а затем ее глаза распахиваются, словно в понимании. - А ты что вообще тут забыл, Сашенька, а? - она разворачивается к нему всем телом, словно бы закрывая собой Катерину. На этот выпад мужчина только скептически выгибает бровь. - Ты так удачно оказался рядом, не пострадал особо, - она окидывает его недовольным взглядом, - зато ты теперь весь в белом, защитник дамы в беде, - девушка замечает, как лицо Воропаева начинает напоминать непроницаемую маску. - Может ты все это и подстроил? - Так, достаточно, - Александр поправляет на себе пиджак резким движением, - тебя несет, Юлиана, поэтому лучше остановись сейчас, - мужчина и выглядит, и звучит угрожающе. - За вами уже есть кому присмотреть, Катерина Валерьевна, - он переводит взгляд на девушку, - поэтому я пойду. Прислушайтесь к моему совету, смените квартиру, все это не просто так. - Мы разберемся своими силами, - Виноградова словно пышет гневом, - помог, - произносит она скептически, - спасибо. А теперь мы сами. - Юлиана! - Катя дергает ее за рукав, подаваясь вперед, но Воропаев уже бросает свое: - Счастливо оставаться, - разворачивается и уходит прочь. Девушка нагоняет его в коридоре, скидывая руку Виноградовой, которая пытается остановить ее. - Александр Юрьевич, - она ловит его за пальто уже у самой двери, замечая, что рукав его сверху оторван, - пожалуйста. - Он берет ее за запястья, осторожно, но настойчиво отводя ее руки в сторону. - Послушайте меня, Катерина Валерьевна, - голос его на удивление спокоен, холоден, бесстрастен, - я когда-то дал вам совет, что тошноту лечат лимоном, - он склоняется чуть ближе к ее лицу, - дам вам еще один, - он кивает в сторону комнаты, где осталась Виноградова, - паранойю можно вылечить только топором, учтите. Когда за ним захлопывается дверь, девушка оседает возле нее в самом углу, обхватив колени двумя руками. Юлиана бросается к ней, выходя из комнаты в коридор: - Катенька, что ты! Что с тобой? Что он тебе сказал? - но девушка продолжает рыдать, выдавливая сквозь слезы: - Какого черта, Виноградова, просто какого черта!