Горькая

- Я все равно не понимаю, при чем тут я, - Воропаев отпил несколько глотков обжигающе горячего кофе, наблюдая за Павлом Ждановым, что хмуро взирал на него с другой стороны стола. - Как это не при чем? - Жданов-старший то сжимает, то разжимает руки на столе, не прикасаясь к принесенному для него кофе. Александру думает, что очень зря, напиток хороший, достойный, сварен отменно. - Как только у Андрея образовываются проблемы, ты где-то неподалеку, Саша. Все не просто так. - Ага, - от легкого удивления Воропаев едва не проливает кофе, - значит, когда Андрюша уложил ЗимаЛетто в долговую яму, то я был где-то неподалеку? - Что ты передергиваешь? - возмущается Павел, делая глоток из стакана с водой, одинокий кусочек лимона мешает мужчине пить, и он нервно вылавливает его оттуда ложкой. - Ты так уверенно изводил Андрея “до”, что это затишье, что ты устроил… - Павел, твой сын сеет в наших взаимоотношениях самый настоящий ветер, поэтому время от времени… - Воропаев не договаривает присказку, просто выгибая бровь, улыбаясь немного едко. Жданова-старшего передергивает от этой улыбки, и он сжимает стакан сильнее. - Ты сейчас угрожаешь? - Павел напряжен до предела, челюсть его сжата, по-хорошему, Александру следовало бы прекратить его дразнить, но не получалось. Ситуация выглядела настолько идиотской, что смешила неимоверно. После неудачного воровства документов Камюковым прошло чуть больше месяца, Ждановы перетрясли все ЗимаЛетто в поисках вытока информации, но не преуспели, словно и впрямь это было не более чем досадное недоразумение, а потом, по чистой случайности, Уютова обнаружила пропажу все еще сырых и не то чтобы особо любимых, но, тем не менее, новых эскизов Милко для новой коллекции. Пропажа такого плана была сущим крахом для модного дома, особенно, если учитывать, что Вуканович в последнее время сдувается просто на глазах. Хвостов этой пропажи чета Пуаро с Марпл не нашли, хотя вторая проверка была куда как более жесткой. Александр знал обо всех этих страстях от Киры, которая принимала в этом участие весьма и весьма косвенно. Во-первых, ей было чем заняться и без этого, а во-вторых, скорее всего, Жданова воспользовалась советом Воропаева и, выбрав среди всех, в партнеры, самого безобидного из фирмы, стала работать с собственным мужем. Кира была поражена спокойствием Катерины, сестра честно призналась Александру, что не смогла бы так хладнокровно работать с человеком, который сделал ей больно так тесно. Воропаев подавил в себе желание съязвить по этому поводу, относительно ее работы со Ждановым, Бог с ней. Но, когда и вторая проверка не дала никаких результатов, Андрей пришел к отцу, буквально пожаловавшись, что кто-то расшатывает и без того хлипкую лодку ЗимаЛетто. На роль этого “кого-то” Ждановы дружно назначили Воропаева, Александр бы даже посмеялся над этим с огромным удовольствием, если бы не один момент, что неприятно досаждал где-то под ребрами. Отношение к этому Катерины Валерьевны, была ли она согласна с мужем и свекром, или же придерживалась какой-то своей позиции. Но спрашивать об этом у Павла Воропаев считал ниже собственного достоинства. - Не сходите с ума, - Александр выдерживает паузу, - все дружно. Если бы я хотел сделать что-то эдакое, я бы преспокойно пошел на вас в лоб. Я знаю, как расшатываются такие конструкции как ЗимаЛетто. Я бы выбивал камни основы, а не устраивал пакости и подлости, пытаясь подставить ключевого игрока вашей фирмы.- Воропаев допивает остатки кофе из чашки, кривясь. - Нашей фирме? - Павел звучит возмущенно, - ты говоришь так, словно не имеешь к ЗимаЛетто никакого отношения. Или тебе прекратили поступать на счет твои дивиденды? - ЗимаЛетто для меня сейчас не более чем инвестиция, пассивный доход. Я смею напомнить, что ваш гениальный, к слову и правда гениальный, Зорькин, посчитал, что процент выплат акционерам нужно снизить, тем самым ускорить выход ЗимаЛетто из кризиса, - Воропаев улыбается совсем слегка, одними губами, вспоминая, как акционные выплаты перерезали буквально в половину. Кристина, что находилась в это время за границей, могла оказаться в затруднительном положении, Александру пришлось решать вопрос с финансами для сестры как можно быстрее, не нагружая ее лишней информацией. Почему-то доблестные Ждановы благополучно забыли, что старшая Воропаева живет с этих выплат, в то время как львиная доля финансов Воропаевской семьи была введена в оборот ЗимаЛетто как таковой, и вывести эти деньги сейчас не было никакой возможности. - От совета директоров меня отлучили, - он разводит руки в стороны, - за ненадобностью. - Не паясничай, - Павел делает взмах рукой, кофе его остывает, теряя всю прелесть вкуса, - просто скажи мне, это твоих рук дело или нет? - Если моих, что ты будешь делать? - Воропаев подается вперед, укладывая локти на стол, - вы хотите подержать меня за горло от того, что я на расстоянии вытянутой руки. - Он демонстративно расстегивает верхнюю пуговицу рубашки, немного оголяя шею, - вот, можешь дотянуться, сломать не выйдет, но тебе полегчает. Вот только ЗимаЛетто это не поможет. Если Андрей пришел к тебе за помощью, лучше помоги ему, а не поддерживай его в идиотских идеях. Крот у вас внутри, и он есть, и он осторожен, и умен, а вот умных людей на квадратный метр у вас в принципе не так и много. - У тебя есть предположения? - Павел откидывается назад, немного расслабляясь, словно бы выдыхая. - Нет, - Александр тоже подается назад, тоскливо глядя на нетронутую чашку кофе Жданова-старшего, такой продукт перевел. Ему хотелось выпить еще чашечку, а лучше две, он знал, что это мнимая бодрость, но ему и это чувство было бы не лишним. Воропаев отказывает себе в этом удовольствии, решая, что как только он закончит со Ждановым-старшим, вот тогда он закажет себе еще, а то в таком темпе беседы, от кофе не было никакого удовольствия совсем. - Я даже не пытался ломать себе голову над этими проблемами, у меня своих по самое не хочу. - Лжец, - отрезает Павел, и Александр улыбается, чуть закидывая голову назад. Кира. Конечно она, ведь только с ней он делился своими умозаключениями. - Ну, раз ты знаешь, так зачем меня об этом спрашиваешь? - Воропаев чуть поводит плечом, что все еще беспокоит его после того, неудачно пропущенного удара. - Поделись со мной своими идеями, раз ты уже пытался сложить этот логический пазл, - Павел сплетает руки на груди, смотрит выжидательно. - Я просто ума не приложу, кто в компании может работать против нас, ну разве что кроме… - он делает легкий кивок в сторону Александра и тот выгибает бровь. - Если кроме меня ты не видишь других кандидатур, значит, у тебя очень плохая фантазия. И это самое прискорбное, на самом деле, ведь ты так долго и успешно руководил компанией, что мне кажется, это почти везением в свете последних событий, - Воропаев скалится, показывая все свое отношение к ситуации в чуть хищной усмешке. - Не зарывайся, - Жданов-старший начинает злиться, - если ЗимаЛетто рухнет, ты тоже будешь одним из пострадавших. - Я как-нибудь это переживу, - Воропаев снова подается вперед, чуть морщась, когда переносит вес на травмированную руку, - а вот как переживете это вы? У вас же все яйца в одной корзинке, и имя этой корзинке Андрюша, вот незадача, да? - Саша, тебе иногда полезно напоминать о том, как важно держать рот закрытым, - Павел становится бледным, с лихорадочным румянцем на щеках и стиснутыми в тонкую линию губами. - Полезно, - кивает Воропаев, - но уже не по возрасту меня поучать ни так, - он ухмыляется жестко, даже страшно, - ни словесно, так что мечты оставляем в мечтах, и переходим к проблемам нашим насущным. Какие претензии ко мне? - Ты можешь помочь семейному делу своих родителей, - Павел тоже подается вперед, зеркально отражая позу Воропаева, - раз уж так рьяно открещиваешься от того, что это не твоих рук дело. - Ооооо, а вот и эмоциональный шантаж подъехал. Павел, это очень слабо для тебя, давай, ты можешь лучше, - к своим словам Александр добавляет улыбку, чтобы градус недовольства между собой и Ждановым-старшим вырос еще сильнее. - Хочешь лучше? - Павел сдерживается, и Воропаеву хочется задеть его посильнее, чтобы окончательно сорвать эту маску мнимого спокойствия, - давай лучше, - он даже кивает в подтверждение своих слов, - я не могу доказать, что это твоих рук дело, но и ты не приводишь мне достаточных аргументов о противоположном, да еще и помогать отказываешься. Сам ты и впрямь в ЗимаЛетто наведываться перестал, а значит, что в компании должен был кто-то, кто помогает тебе. - Звучит очень логично, - подбадривает Жданова-старшего Александр, прекрасно зная, куда Павел клонит. - А здесь все просто, - мужчина снова откидывается назад, - кто может быть ближе, чем сестра, да еще и на руководящей должности? Я, конечно, уважаю Киру, но у нее есть зуб и на ЗимаЛетто, и на Андрея. Справедливо обижена, не спорю, - Павел вздыхает, с каким-то затаенным сожалением, - но, кто как не ты смог бы сыграть на этих чувствах? Обратить их в свою выгоду? - Я знаю, что я гениален, можно не петь мне дифирамбы, - Воропаев самодовольно улыбается, выгибая бровь, - давай ближе к телу. Что всем этим ты хочешь мне донести? - Возможный источник опасности нужно изолировать, - продолжает Павел, делая вид, что он совершенно не ведется на слова Александра, - конечно, никто не будет увольнять Киру сразу, - он выделяет голосом последнее слово, - но если ситуация не станет лучше… Вы останетесь акционерами, но, возможно, будет лучше, если в ЗимаЛетто не останется ни одного Воропаева, хотя бы временно. - Лихо, - Александр старается сдержать внутренний гнев, что буквально прорывается в его голосе, добавляя ему чуть рычащих ноток, - ты же знаешь, как тяжело может быть от этого Кире. После отношений с твоим сыночком, работа была для нее единственным спасением. - Я просто говорю тебе правду, - разводит руками Павел, - ты упорствуешь, не желая помогать, что мне остается делать? Мне тоже очень жаль Киру, но у меня нет другого выхода, я должен защищать компанию, раз до этого нет никакого дела. - Мне без разницы, что никто не хочет тащить полуживой модный дом на себе, - Воропаев старается говорить максимально спокойно, - я все равно скажу тебе “нет”, я больше не в том возрасте, когда со мной можно совладать шантажом. Хотя вторая попытка гораздо лучше первой, одобряю. - Значит все? Эгоист победил в тебе даже любовь к собственной семье? - Павел смотрит на него с осуждением, если не сказать с брезгливостью, - к этому все шло на самом деле, но мне хотелось верить в лучшее. - В сына своего лучше верь, - Александр подается еще немного вперед, переходя на интимный шепот, - в талантливого, успешного, непогрешимого, честного и верного. А! Ой, прости, это же не об Андрюшеньке, какая досада, - Воропаев подается немного назад, любуясь со стороны эффектом своих слов. Жданов-старший сидел, сжимая и разжимая челюсть, то напрягая, то расслабляя жилы на шее. - Ты редкая сволочь, - заявляет ему Жданов-старший, на что Воропаев только кивает, улыбка не покидает его лица. - Да, я сволочь, но я и не притворяюсь хорошим человеком, - он пожимает одним плечом, оберегая второе, - в отличие от Андрея, который у вас всегда в белом, в любом, даже самом грязном случае. Я в первую очередь честен с собой, а вот с кем честны вы, - он разводит руки в стороны, - я даже не представляю. Вместо колкого ответа Александру Павел обращает внимание на кого-то или что-то за его плечом. Лицо его становится удивленным, глаза сужаются, словно он не верит в то, что он там видит. Воропаев терпит, стараясь не поворачиваться. Но, когда Павел подбирается на своем стуле, Александр плюет на свою выдержку, и поворачивается. К их столику, лавируя между остальными, двигалась Катерина. Брови мужчины поползли вверх, это что, тяжелая артиллерия? Он поворачивается обратно к Павлу, собираясь задать этот вопрос, приправив его сарказмом по максимуму, но Жданов-старший выглядит не менее озадаченным, чем сам Александр. Воропаев снова принимается следить за Катериной буквально в восхищении, как она движется, как держит себя. Себе мужчина мог признаться без зазрения совести, что ему нравилась та мышка-секретарша Жданова. Мелкая, едкая, пугливая, большеглазая. Ему нравилось ее пугать и заставлять вздрагивать каждый раз, когда он ее касался. Он уже было решил поухаживать за ней всерьез, чем черт не шутит, но, тогда еще Пушкарева, укатила куда-то с Виноградовой. Пропала. А вернулась уже не Катенька, со смешными косичками, а Екатерина Валерьевна, с закаленным стержнем в позвоночнике. Если Катюшу хотелось опекать, дразнить, с ней хотелось заигрывать, то Екатерину Валерьевну просто хотелось. Вот так прозаично, буквально голодно, со всей страстностью, на которую был способен Воропаев, а он был способен. Жаль, что будущая супруга Андрея Жданова не разделяла его интерес. Когда Екатерина поравнялась со столиком мужчин, они оба привстали, поприветствовать подошедшую девушку. - Катенька? - Павел потянулся к ней, поцеловать ее в щеку. Воропаев заметил, что девушка отклонилась так, что мужчина смог коснуться губами ближе к уху. - Что ты тут делаешь? У тебя тут встреча с Юлианой? - Я отменила встречу с Юлианой, - отвечает Катерина Жданову-старшему, - добрый день, Александр Юрьевич. - Добрый ли, Катерина Валерьевна? - Воропаев чуть дрогнул губами в дразнящей улыбке, - у меня вот первая половина дня полна не самых приятных сюрпризов, - мужчину удивляет, что девушка напрягается, словно грустнея. - Смею надеяться, что ваш день гораздо более приветливый. - Я надеюсь, что я не помешала вашей встрече, и я могу присоединиться? - обращается Катерина к Павлу. Тот собирается ответить ей, скорее всего, утвердительно, но Воропаев перебивает его: - Павел, раз у тебя появилась гораздо более приятная компания, я вынужден откланяться, - он улыбается недовольному Жданову-старшему, ведь их разговор провисает на оборванной ноте, - чтобы закрыть наш разговор, я говорю тебе “нет”. Возможность дотянуться до моей шеи в случае чего у тебя есть, копай, может, что и накопаешь. И по поводу Киры, - Павел прокашливается, перебивая Александра. - Я думаю, я тебя услышал, - говорит он, чуть быстрее, чем хотелось бы, и Воропаев кривит губы в усмешке, - мне жаль, что мы не смогли решить эту ситуацию спокойно. Кире я передам от тебя привет, я сегодня буду в ЗимаЛетто. - Не передадите, - уверенно заявляет Катерина, - Кира уехала сегодня вместе с Милко в Петербург, на выставку шерстяных тканей. Андрей вам не сказал? - Нет, - Павел выглядел немного удивленным, - она надолго уехала? Ты знал? - он поворачивается к Воропаеву, чуть возмущенно. - На неделю, - говорит Катя, а Александр просто ухмыляется, заставляя Павла недовольно поморщится, - они сперва посмотрят, потом выберут, и потом будут делать заказ, а на это все требуется море времени и усилий. - Почему с Милко поехала Кира? Это же работа Малиновского, - Жданов-старший звучит озадаченно. - Можете в следующий раз обратить на это внимание Милко, этому долбаному гению не докажешь, - в голосе девушки прорывается злость, что заставляет Воропаева скрыть смех за покашливанием. - Я бы с удовольствием послушал еще о безумиях Милко, но вынужден торопиться, дела не ждут, - Александр окончательно выходит из-за стола, - хорошего дня Павел, - он протягивает ему руку, и Жданов-старший пожимает ее буквально вымученно, - Катерина Валерьевна, - он чуть склоняет голову и разворачивается уходить, но девушка подается вперед, хватая его за локоть. - Александр… - мужчина поворачивается, и девушка тут же исправляется, добавляя, - Юрьевич, мне нужно будет с вами поговорить, с глазу на глаз, если вы позволите. - Занятно, - Воропаев переводит взгляд на руку Кати на своем локте, и она быстро отпускает ее, словно обжигаясь о его пиджак, - ко мне что, все ЗимаЛетто будет ходить на аудиенцию? - он удивленно выгибает бровь, чуть склоняя голову к плечу. - Тебе сложно ответить “да” или “нет”? - недовольно интересуется Жданов-старший, - обязательно нужно разглагольствовать о своей уникальности? - Об уникальности, более чем обязательно, иначе как все будут об этом знать, - отвечает он мужчине, - но если так нужно ответить “да” или “нет”, то я отвечу, - он смотрит Кате в глаза, выдерживая паузу, - нет, мой ответ нет, Екатерина Валерьевна. Мое общение с представителями ЗимаЛетто закончено на ближайшую неделю. Если хотите встретиться лично, запишитесь ко мне на прием. Воропаев уходит, стараясь выбросить из головы растерянный и разочарованный взгляд горящих карих глаз. Нечего раскисать, внушал он себе, ты с тем несчастным поцелуем уже месяц разобраться не можешь, как подросток в пик пубертата, честное слово. Не хватало, чтоб Жданова попросила тебя о чем-то, а ты не смог ей отказать, потому, что тронул не свое, видите ли. Держал же руки от нее подальше, что тебя потянуло ее трогать. Александр настолько задумался, что проскочил свою машину на парковке, пришлось возвращаться. Кристина бы посоветовала ему отвлечься медитацией или, на самый крайний случай, хорошенько нажраться, тоже помогало весьма неплохо. Но такой роскоши он себе позволить не мог, оставался первый вариант, но для полного погружения, ему нужно было ехать за город, ведь сейчас слишком мало по-настоящему пустующих мест за пределами Москвы. Воропаев сел в машину, прикуривая сигарету, выпуская дым в открытое окно, так кофе и не выпил, черт бы побрал этих Ждановых. Нет, Павла отпустит, как всегда отпускало, он еще попытается наладить с Александром контакт потом, когда осознает, что все его обвинения были более чем беспочвенны. В конце концов, Павел был прекрасным руководителем ЗимаЛетто, и выпады Воропаева были ничем иным, как попыткой ужалить побольнее. Нечего было меня задевать, ершится мужчина, словно Жданов-старший не знает какой у меня характер. Мог ли Павел уволить Киру? Очень сомнительно, но вот отстранить ее от дел, отправить в затяжной отпуск, чтобы задеть Александра, это он мог сделать без проблем. Воропаеву не хотелось видеть сестру грустной. Он затянулся сигаретой и раздражением, черт, черт, черт! Ладно, не бывало безвыходных ситуаций, Александр Воропаев всегда жил с проблемами в лоб, на его пути вырастало такое количество преград, что если бы он постоянно шарахался от них, они бы похоронили его под собой раз и навсегда. Он знал цену ошибке, иногда она была жестокой, едва переносимой, иногда она задевала только моральную сторону вопроса, иногда обжигала его физически. Здесь была задета его семья, спокойствие его сестры зависело от того склонит ли он голову под нажатием Павла. Александру этого не хотелось, уступив раз, можно навсегда остаться с этим ножом у горла. Кира была восхитительным лезвием для этого! Единственным оружием Жданова-старшего против исключительного Воропаевского упрямства, теперь нужно было придумать, как лишить его возможности этим самым лезвием воспользоваться. Нужно поговорить об этом с сестрой, решил Александр, прикуривая очередную сигарету, если Ждановы ожидают его помощи, то он ее окажет, очень косвенно и опосредованно, через Киру. Но… мужчина потер шею, растерянно глядя впереди себя расфокусированным взором, сперва нужно было проверить, не пытается ли его сестренка мстить Жданову в такой изощренной манере. В конце концов, удары пока сыпались на Катю и Андрея, а это очень хорошо вписывается в поле возможной мести. Разберемся, решил Воропаев, направляя все-таки машину, прочь со стоянки, в сторону офиса. Разберемся. Возможность разобраться представилась гораздо быстрее, чем он предполагал. С момента его не самой приятной беседы с Павлом прошло всего три дня, Кира благополучно прозябала в Питере, вместе со светилом ЗимаЛетто, а Ждановы не предпринимали никаких попыток наладить с ним контакт снова. Воропаев зависал над очередным проектом, отданным в его умелые руки для воскрешения, когда к нему в кабинет явилась Лариса Арсеньевна, его секретарша. В отличие от Жданова, Александр предпочитал фривольной красоте ум и талант. Его помощницей была женщина старше самого Воропаева на добрых пятнадцать лет, более успешной кандидатуры на это место Александру было сложно представить. Лариса вела его дела так, что ему завидовали все вокруг, а сколько попыток переманить умелую секретаршу предпринимали его коллеги-недруги и не сосчитать. Но Вишняк оставалась верна Воропаеву, а он чрезвычайно ценил это в людях. - Александр Юрьевич, к вам Екатерина Валерьевна Жданова, - заявила Лариса немного взволнованным голосом, - у нее не назначено, но она очень просит, чтобы вы ее приняли. - Прямо-таки просит? - Воропаев улыбнулся женщине, стараясь за улыбкой скрыть внутреннее напряжение. Сам же сказал, попросите моей аудиенции, вот, получите, распишитесь. - Она сказала, что она очень просит и… - Вишняк немного замялась, но продолжила, - она сказала, что если ваш ответ снова будет “нет”, тогда ей придется напомнить вам, что вы сказали ей, что теперь ей должны вы. - Даже так, - Александр ощутил неприятный укол под ребра, да, ведь и правда, должен. - Тогда просите ее, нехорошо собирать долги, это ведь не жемчуг, - он подмигивает секретарше, - не волнуйтесь, Катерина Валерьевна только с виду грозная, на самом деле она безобидна. Просите. И еще, Лариса, будьте так любезны, принесите мне кофе. - Вишняк кивает и разворачивается, чтобы уйти, но затем снова обращается к мужчине. - А вашей гостье? - уточняет она, на случай, если Воропаев забыл проявить чудеса галантности. - У меня нет гостей, - улыбается Александр, - но для Екатерины Валерьевны тоже можете приготовить чашечку, на случай, если она захочет пролить на меня что-то горячее. Секретарша шутку не оценивает и только хмурится, но выходит из кабинета молча, чтобы позвать Жданову на прием. А Воропаев принимается ждать.