Белая леди

ГЛАВА 3: БЕГЛЕЦ

Послышится вдруг «шорх-шорх».

В душе тоска шевельнётся…

Бамбук в морозную ночь.

Мацуо Басё

      Малец петлял, пытаясь успокоить колотящееся сердце. Он казался себе таким глупым в этот момент! «Как можно было так умудриться?» - повторял голос в голове. Первый раз за свою жизнь он испытал такие эмоции. Из-за быстрого бега щёки раскраснелись. По шее стекали капли пота, доходя даже до разболевшегося горла. Волосы кудрявились и неслись по ветру быстрее, чем сам мальчик. Прислонившись к холодной стене одного из домов, он отдышался. Теперь в голове мелькнули две мысли: «Как же я вернусь в дом? И я ведь должен был делать всё быстро!».       Медленно дыша, беглец вертел головой то в одну, то в другую сторону. Прижимая потные ладони то к разгорячённым щекам, то к трясущимся коленям, он и не заметил, как застрекотали сверчки. Фонари начали гаснуть. Закрывались последние двери и ставни. На город опустилась ночь. Усилившийся ветер вынуждал ветки деревьев клониться в сторону. Единственная каркавшая вдали ворона затихла. Мальчонка, сглотнув, сделал осторожный шаг вперёд.        Под светом фонаря мальчик замер, словно крохотный зверёк. Покрепче сжав ведро, посмотрел в сторону своего дома. Под мягким светом луны он выглядел ещё величественней. Завидев свою цель и более не отводя от неё взгляда, малец быстро зашагал. Он старался не реагировать на звуки, но при каждом шорохе листьев или резком порыве ветра его сердце пропускало один удар. Может, именно это и подталкивало беглеца вперёд. Вследствие, уже через пять минут ему показались двери дома. Взявшись за холодную железную ручку, мальчонка потянул её на себя и пулей влетел в дом. Он попытался закрыть тяжёлую дверь, как раздался слегка сиплый женский голос: - Ох, Ганс! Где ты так долго бродил? Я уже хотела послать тебя искать! – подскочив, воскликнула женщина, помогая закрыть неподдающуюся мальчику дверь. - Мама, прости! Я… Мне правда самому очень стыдно! - Майн Готт!* - пробубнила мать, обращая внимание на пустое ведро. - Я набрал воды, правда-правда! Но когда бежал обратно увидел женщину… Я решил быстро перебежать площадь, пока она меня не заметила, но она увидела!... Я потом попытался скрыться, но там, как назло, шла ещё одна женщина и… я случайно споткнулся, и вода пролилась прямо на неё! Она потом кричала мне что-то, но я так быстро бежал, что только ветер в ушах и слышал! И я потом… - малец пытался отдышаться, отчего рассказ постоянно прерывался. - Достаточно, Ганс, я поняла. Её ответ был холоден. А лицо сразу стало спокойным, будто ничего не произошло. Женщина отвернулась. Сцепив пальцы, продолжила: - Отец работает, не стоит кричать. Ганс переступал с ноги на ногу, не зная, как ему себя повести? Что ещё сказать?        Женщина подошла к столу. Взяв стакан воды, медленно повернулась. - Выпей, отдышись. И отправляйся спать. У тебя был трудный вечер. - Ты ничего мне не скажешь!? – пролепетал мальчик, первый раз взглянув на маму. - Нет. Я не вижу смысла тебя ругать. И ты себя не кори. Этот инцидент произошёл – уже ничего не поделаешь. Остаётся лишь сделать выводы. Подумай, что ты мог бы сделать в будущем, чтобы избежать похожей ситуации? - Хорошо, спасибо! Я обязательно подумаю! – чуть погодя радостно ответил малец.       Схватив стакан, он бодро побежал по лестнице на второй этаж. Перешагнув порог своей комнаты, жадно отпил воды. Поставив стакан на длинный тёмно-коричневый, деревянный стол, запрыгнул на такую же кровать. Гансу казалось, что волнение отступило, хотя он до сих пор продолжал прислушиваться и оглядывался на окно всякий раз, как по нему била ветка. Наконец остановив свой взгляд на резной дверце шкафа, узоры которой почти в точности повторяли узоры на ставнях, он заставил себя поразмышлять:        «Всё-таки моя мама замечательная! Хотя, думаю, что она недовольна. Я чувствую это. Ммм, мне нужно… Что я вообще мог сделать, чтобы не допустить этой ситуации? Мне следовало не перебегать площадь, пока та женщина была там, наверное. Но сколько она бы ещё не уходила? Нужно было… Нужно было сделать вид, что я никуда не тороплюсь! Или действительно никуда не торопиться. Ведь опоздал я и так, и так. А тут хотя бы спокойно и с полным ведром.» - думал мальчик, запустив маленькие ладони в волосы.        Из-за стены донёсся скрип двери мастерской. Шелест каких-то бумаг, стук чертёжных инструментов и неспешные шаги отца вынудили мальца погасить свечу, по которой активно стекал воск. Ещё некоторое время в воздухе чувствовался дым. А Ганс, отвернувшись к стене, никак не мог перестать вспоминать свои вечерние приключения. Старался детально воссоздать картину: что он видел, куда бежал, где останавливался. Хотя, конечно, все эти попытки были тщетными. Засыпая, он решил, что иногда выбираться из своего замка даже полезно.        Утром мальчик вскочил ни свет ни заря. Вприпрыжку подбежав к окну, уставился на росшее рядом дерево, на чёрно-серую птицу, клевавшую крошки на сыром асфальте и на опускающийся туман. Заправляя за уши непослушные волосы, подскочил к двери и тихонько выглянул в щёлку. В коридоре было так же бесшумно, как и на улице. Открыв дверь ровно насколько он мог протиснуться, аккуратными шагами пошёл мимо комнат, стараясь пропускать скрипучие половицы. По лестнице он словно парил, опуская медленно-медленно одну ногу за другой. Мальчонка чуть не подпрыгнул, увидев сидящую на кухне за столом мать. Её причёска была растрёпана, рукава закатаны. В одной руке она сжимала складку юбки, а в другой держала газету. Бумага была явно новой, но заголовок потрёпан, будто его пытались стереть. Присмотревшись, Ганс разобрал потёртые буквы: «Правда о сбежавшем архитекторе».