Ты мне - навсегда

Диана       Вечером ходила к Лие Давыдовне. Как она меня ругала! Кричала: «Я что вам, совсем чужой человек? Посторонняя?» Я мямлила, про то, что мы не хотели её беспокоить, пугать, плакала и просила у неё прощения. Она смягчилась, обняла меня, поцеловала в макушку и сказала: «Спасибо, тебе, девочка, за Свету, за то, что ты у неё есть». Я заплакала еще сильнее, думая о том, почему моя мать, не такая, как Лиечка, почему ей плевать на нас, и на то, что у нас происходит?       Возле нашего со Светкой дома меня ждали Маришка, Светка Голубева и Валерка, принесли денег, я поблагодарила, рассказала новости, но дальше общаться с ними у меня просто не было сил.       В комнате я легла на диван, прямо в одежде, не раздеваясь, закрыла глаза, и чтобы быстрее уснуть, начала считать: один, два, три, последнее, что помню, прежде чем, провалиться в полусон – 1993. Мой первый год со Светкой, самый счастливый.       В каком-то полузабытьи, в перерывах между счётом, увидела наш со Светкой поход в парк на аттракционы. Как она цеплялась за меня на Американских горках, делала страшные глаза и кричала: «Динка, если я умру от разрыва сердца, завещаю тебе все мои песни!» Я смеялась и кричала в ответ: «Нет, я не буду их петь без тебя, никакие песни без тебя не нужны, мне нужна только ты, потому что Я ТЕБЯ ЛЮБЛЮ!» А потом на качелях, больших, на которых качаются стоя, её нога соскользнула, и Светка чуть не свалилась, я крепко ухватила за руку: «Держу, Светка!» - Крепко держишь? – уточнила она. - Навсегда! - пообещала я. *** Света       В первый же день после моего перевода в отделение пришла мамулечка, Динка испугалась за меня, и всё ей рассказала. Мамочка, моя милая мамочка, наверное, я не самая лучшая дочь, но я бесконечно тебя люблю, и конечно, мне хотелось уберечь тебя от всего, что связано с моей болезнью. Ты, в очередной раз, поняла и приняла, моё решение с любовью, бесконечной нежностью и заботой. Спасибо тебе, родная! До конца своих дней не устану благодарить тебя за всё, что ты для меня делала и продолжаешь делать. И за Динку, спасибо! *** Диана       Я тихонько зашла в палату, и не сразу поняла, что на кровати возле окна лежит Света. От Светки остался один нос. Маленький серый галчонок с непропорционально большим носом. Бритая налысо голова, придавала её лицу ещё большую трагичность. А у меня вызывала чувство ужаса, и ощущение что происходит что-то страшное и непоправимое. Света спала, и я, стараясь не разбудить, села на стул возле кровати, положила голову рядом с её рукой, боясь заплакать, крепко зажмурила глаза и стиснула зубы. - Я думала, ты больше не придёшь, - её рука коснулась моих волос, я вздрогнула, подняла голову и посмотрела на Светку.       По её щекам катились слёзы, я вытирала их тыльной стороной ладони, целовала опухшие шершавые горячечные губы, поглаживала колючий ёжик волос, и шептала: «Ну как я не приду? Ты что выдумала? Решила бросить меня? Поматросила и бросила? Такой значит питерский Казанова, соблазнила невинную девушку, и сразу в кусты? А жениться, кто будет?» - А девушка согласная, что ли? - Жениться? Конечно, кто ж меня теперь такую порченую возьмёт? Ты просто обязана теперь на мне жениться. Или замуж за меня пойти? Чёрт, я не знаю как правильно, Свет?       Она улыбнулась, и мои губы растянулись в ответной улыбке, а ещё я вдруг поверила, что всё будет хорошо, и болезнь отступит.       Я приходила в больницу каждый день. С радостью замечала, что Светику становиться лучше, и она хоть и медленно, но идёт на поправку. Даже стала ворчать на меня, как и раньше (ты такая зануда, Светка!), когда я пришла к ней с бритой головой. - Динька, зачем? - охнула она. - Светуль, ну теперь мы и вправду похожи. Мой череп, конечно не так идеален, как ваш, девушка, но тоже не плох!       Мне очень хотелось её поддержать, я не знала как, и решила тоже побрить голову, ну, чтобы она не комплексовала по этому поводу. И знала - я с ней, мы вместе, что бы ни случилось. ***       Все Светины соседи по больничной палате уже привыкли, что Динка приходила часто, и не обращали особого внимания на их парочку. Она читала вслух книги, свои стихи, приносила новые песни.       Поглаживая Светину руку, тихонечко, чтобы никому не мешать, Динка пела: «Разноцветные полосы на белой стене, ты с другими любезная, а вернёшься ко мне, поцелую височек твой, остальное потом, ты пьешь кофе со сливками, я пью сливки со льдом». - Ну, с кем я любезная, Динь? - С няньками, с медсёстрами, с доктором со своим - Петровым! Ты только выздоравливай, Светка, и можешь тогда любезничать, хоть со всеми подряд, даже слова не скажу, только поправляйся, Кузнечик! - Почему Кузнечик? – удивилась Света. - Потому что худенькая стала такая, а ещё на скрипке играешь. И кузнечик запиликает на скрипке, - пропела Динка.       Народа в палате не осталось, все ушли на ужин, и Динка вмиг стала серьёзная, засуетилась, полезла в карман, и достала два простеньких, одинаковых колечка. Опустилась на одно колено возле кровати и торжественным голосом произнесла: «Светлана Якольна, прошу вашей руки, сердце ваше, я и так уже похитила, надеюсь». Не дожидаясь ответа, одела Светке на палец колечко, поцеловала маленькие ладошки и уткнулась в них лицом. - Динка, родная моя, спасибо тебе, забирай всё – и руки, и сердце, и почки, и селезёнку с печёнкой вместе, - впервые за этот месяц, Диана услышала, как Света смеётся, хотя на её глазах и блестели слёзы.       Через месяц Свету выписали домой, и им нужно было учиться жить в новых обстоятельствах. Работа, учёба, больница, перевязки. *** Динка       Я проснулась от непонятной тревоги, посмотрела на диван, Светки там не было, я подскочила, прошлёпала босыми ногами на кухню. Светка курила в открытую форточку, я подошла, обняла её за плечи: «Пойдём спать, Кузнечик» -Ты теперь меня бросишь, Динь? Вокруг столько красивых, молодых, а главное здоровых. Зачем тебе инвалид?       Я развернула её лицом к себе, взяла из её рук сигарету, выбросила в окно. Целовала заплаканные глаза, стараясь губами собрать каждую слезинку, при этом шептала: «Ну что ты, дурочка моя маленькая, любимая. Как же я могу тебя бросить? Я жить без тебя не могу, дышать без тебя не могу!» - Правда? – ты спросила это с такой надеждой, что я сама чуть не заплакала. - Пойдём спать, Светуль!       Первый раз после того как её выписали, мы легли спать вместе, до этого она стеснялась, говорила, что ей не очень удобно спать вдвоём, и я спала на раскладном кресле, конечно же, уступив ей диван.       Я обняла её, притянула к себе, осторожно поглаживала по плечам, голове, спине, руки сами собой скользнули под футболку, она была такая худая, что можно было пересчитать каждый позвонок, я провела ладонью вдоль спины , и услышала, как моя девочка рвано задышала, ещё теснее прижимаясь ко мне, и прошептала мне в ухо: - Я соскучилась, Динка, так хочу тебя. - Свет, Светик, мы можем попробовать, осторожненько, ты только ничего не бойся. Я гладила её плечи, острые лопатки, ключицы, целовала грудь, хотела губами опуститься ниже, наткнулась на пеленку, которой Светка заматывала свою хитрую конструкцию на животе, чуть тормознула, но потом спустилась по бедру, влажно проводя по нему губами и языком.       Гладила, целовала бёдра, коленки, спускаясь до щиколоток, облизывая каждый пальчик на её умопомрачительных ступнях (мой фетиш!) и поднималась обратно, пока Светка не взмолилась: «Пожалуйста, Динка!»       Я вошла в неё нежно, одной рукой поддерживала под ягодицы, позволяя ей самой задать темп. Голова её запрокинулась, открывая такую беззащитную шею, из груди вырвался стон, тело напряглось, задрожало, и облегчённо расслабилось. Я уткнулась ей под мышку, и счастливо улыбнулась: «С возвращением, заяц!»       Светка подтянула меня повыше на подушку рядом с собой. Её пальцы, казалось были одновременно везде - гладили, сжимали, скользили, проникали, находя те места, о которых я сама не знала. «Любимая, самая красивая девочка, моя», — шепчет мне в макушку, поглаживает кончиками пальцев моё лицо, обводя нос, линию губ, скулы, проводит пальцем по шее, гладит ключицы. Её губы нежно скользят по моей груди, очерчивают контуры, соски, потом она пробует их на вкус, мягко перекатывая во рту.       Затем медленно языком скользит по животу и бёдрам. Я возбуждена так, что дыхание сбивается, и на простыне остаются большие мокрые пятна, мне не хочется сейчас нежности, мне хочется ощутить напор и силу, и, я буквально рычу: «Света!» И подаюсь бёдрами вперёд, пытаясь коснуться её руки.       Мне безумно хочется ощутить её ладонь у себя между ног, но первым там оказывается язык: проводит вдоль, собирая самым кончиком выступившую влагу, с нажимом ласкает клитор. Она целует, лижет и посасывает, толкается внутрь меня быстрыми, ритмичными движениями, и повторяет всё с самого начала, пока мощная судорога оргазма не накрывает меня, а в глазах взрываются тысячи разноцветных искр.       Мы спим в обнимку: мои руки и ноги оплетают её так плотно, что не вырваться. Жар моего тела, наверное, обжигает её кожу, но она не отодвигается, не отворачивается, а лишь теснее льнёт ко мне.       Она нереальная, невозможно красивая, даже с этим коротким ёжиком вместо светлых кудряшек. Эпилог Диана       А через два месяца после выписки из больницы, мы поехали в Выборг на наш первый настоящий сольный концерт. Я отговаривала, говорила, что рано, но Светка настояла. - Всё нормально, Дин, я в порядке.       Я волновалась, у меня дрожали ноги, боялась, что забуду слова всех песен, и лишь её уверенность во мне и нас, придавали мне сил.       За кулисами Светка обняла меня, нежно поцеловала, твёрдо сказала: «Ничего не бойся!»       Взявшись за руки, вышли на сцену. Никогда мы не выступали в таком большом (для нас, конечно) зале – 500!!! Человек!!! Свободных мест не было, в проходах были подставлены стулья, люди сидели на ступеньках!       Я посмотрела на Светку, она легонько кивнула, взяла в руки скрипку, взмахнула смычком… - Но это просто рубеж и я к нему готов Я отрекаюсь от своих прошлых слов Я забываю обо всем, я гашу свет (мимолётный взгляд в Светкину сторону, она улыбнулась!) Нет мира кроме тех, к кому я привык И с кем не надо нагружать язык, А просто жить рядом и чувствовать, что жив!       Мы рядом, вместе, и мы - живы. Мы выжили, мы смогли, мы справились! Моя хрупкая девочка, моя Светка, стояла рядом со мной на сцене, и улыбалась - зрителям, мне и жизни. P.S.       Они не знали, что ждёт их впереди. Как долго они будут вместе жить, петь. Сколько трудностей им ещё придётся преодолеть. Не знали о том, что будут терять друзей и подруг, станут знаменитыми, что всё реже и реже станут выступать дуэтом, и всё чаще - полным составом группы «Ночные снайперы».       Что исполнится Динкина мечта о босоногом мальчике Артёме, и Светкина - о двух детях, мальчике и девочке, вот только дети эти будут не её, а Дианины.       Не знали, что будут встречи и расставания, и каждый раз - навсегда. И что не будет их общего неба, одного на двоих, и группы общей не будет, и у каждой будет своя жизнь. И дома у них будут, и квартиры, и сцена, и концерты, но… вот только тоже, у каждой - свои.       А сейчас всё хорошо – они молоды, счастливы, любят музыку, жизнь, друг друга; болезнь отступила; огонь и воду, они уже прошли, а медные трубы их ещё ждали впереди. P.S. P.S. Диана Время плавится памятью и тем, что было. Я тебя, я тебя, я тебя не забыла… Предельная осень гуляет по Питеру. И встретить тебя, да и поговорить бы Нам, смущаясь, столкнуться холодными лбами И чтоб заискрилась земля между нами. И чтоб по мостам до изнеможения, И чтобы всю ночь глубина скольжения, И не расставаться так суток на трое И чтобы рефреном: нас двое, нас двое, нас двое, нас двое... Из дневниковых записей Светы Вижу тебя обнажённо закутанную, далёкую, неподступную и бесконечно одинокую. И всё так же, как и много лет назад, люблю тебя, и никогда не перестану благодарить Бога за то, что ты была в моей жизни. Моя любимая девочка, моя радость, моё счастье, и моя непреходящая боль. Помнишь? Всегда!