Свет маяка

Серёжа, оказывается, тоже бежал и по иронии судьбы тоже из Питера, только не от шальной пули бандитов, а от себя. Выходит, компьютерным гениям бывает нужна перезагрузка, и найти успокоение они пытаются там же, где и изгнанные из родного отделения бывшие полицейские. И если Игорю помогли какие-никакие связи (чужие, если быть точным), то Разумовскому помогли деньги, но рыжий не сильно распространялся о том, почему выбрал такую даль и какими путями вышел на тех, кто занимался восстановлением работы Анивы. Грома это вполне устраивало, он тоже не собирался особо болтать про жизнь, оставшуюся в Северной столице, и не считал, что стоит сближаться с Сергеем, так как был уверен, что долго парень не протянет так далеко от цивилизации, тогда к чему заводить дружбу? Но жить с Серёжей было ненапряжно, для экономии тепла они решили, что жить будут вместе на одном из трёх пригодных для жилья этажей. Разумовский, в отличие от соседа, держал свою комнатушку в идеальном порядке, говорил, что так ему легче держать и в голове порядок. Гром только пожимал плечами – ему разбросанные носки не особо мешали думать. Серёжа взял на себя обязанности по ведению документации, и, хотя Игорь не сразу согласился, быстро обучился вписывать данные в журналы. Надо сказать, что это сильно облегчило жизнь маячника, так как иногда у Грома что-то просто выпадало из памяти и бумажки приходилось заполнять уже постфактум, а это было не очень здорово. Готовку они с рыжиком тоже распределили по дням недели, и темноволосый парень щедро забрал себя четыре дня из семи, так как с приготовлением пищи у компьютерного гения явно были проблемки. В дни Серёжкиного дежурства они ели немного горелые сосиски или переваренные пельмени, но Игорь не жаловался. Переживания о том, что новый человек нарушит покой, оказались неоправданными, так как в свободное время Разумовский сидел у себя в комнате и что-то печатал на новомодном компьютере. Однажды, когда Игорь постучался в открытую дверь, чтобы позвать соседа обедать, он застал Серёжу за переговорами с какими-то людьми, чему очень удивился. - Тут же нет интернета, – дождавшись, когда закончится разговор, произнес удивленный Гром. - У меня спутниковый, мы поэтому те антенны устанавливали, помнишь? – отозвался Сергей и тут же спохватился. – Если тебе вдруг нужно, могу подключить к сети, обычно без перебоев работает. - Не, мне без надобности. - А как же киношку глянуть или музыку послушать? - А я пиратствую, – Гром усмехнулся и прикрыл один глаз ладонью. – Хотя, как бывший мент, такое не поощряю, но теперь-то я простой гражданин, верчусь, как умею. Ну и чего ты лыбишься, я не понял? Вообще они не много времени проводили вместе, занятый каждый своими делами. По вечерам Разумовский запирался в своей комнатушке, а Игорь уходил к себе. Можно было сказать, что жить с новым соседом было вполне приемлемо, только порно смотреть теперь приходилось в наушниках, но, может, это и к лучшему? Игоря всегда смущало сладострастные стоны, эхом разлетавшиеся по пустым пространствам маяка. Чужое присутствие снизило потребность ездить в Новиково, куда Игорь наведывался, испытывая временами голод по общению с людьми. Если честно, уезжать теперь даже ненадолго он боялся, ведь осень на скале Сивучья – штука такая, можно было застрять на суше и на две недели из-за шторма, а бросать Серёгу одного на Аниве было… страшновато. Почему-то размышляя об этом, Гром вспоминал кучу прочитанных триллеров, где всегда оставшийся в непогоду в одиночестве человек рисковал либо погибнуть, либо напороться на кучу неприятностей. Из этих же соображений он научил Разумовского пользоваться аппаратурой для связи: не хотелось, чтобы парень, если что-то случится с Игорем, остался здесь наедине с бездыханным телом бывшего майора, пока люди с «большой суши» не всполошатся, чего это Анива так давно не выходила на связь и не нужно ли проверить, живы ли там смотрители маяка. Но вообще Игорю начинало нравиться чужое присутствие рядом, нравилось, что есть живой человек, с которым можно и пошутить, и посмеяться, и поиграть в карты (Серёжа был настолько же плох в этом, насколько хорош в своих компьютерных штуках, и темноволосого парня всегда забавлял сосредоточенный в высшей степени взгляд, которым Разумовский окидывал свой расклад). Рыжий сам вызвался помочь Грому в стрижке, теперь шевелюра маячника приобрела более аккуратный вид, безо всяких торчащих клоков. Серёжа был максимально осторожен, чуть придерживал прохладными пальцами уши Грома, чтобы не оставить лишних прядок за ними. И Игорь чуть ли не урчал от удовольствия, когда рыжий парень проводил пальцами по коротким темным волосам, чтобы сбросить состриженные космы. - Не дергайся, – напряженно бормотал Разумовский, когда Игорь передергивал плечами из-за очередной стаи мурашек. – Я же могу тебя порезать! - Ну приятно же, ну чё я сделаю! – отзывался Игорь и смотрел через треснутое зеркало на нахмурившегося рыжика, который, чувствуя чужой взгляд, начинал смешно краснеть. Так они мирно просуществовали два месяца, пережив мелкие неприятности, вроде сильного шторма, который напугал непривыкшего Серёжу, и поломки осветительного прибора, которую Игорь быстро устранил, пока не столкнулись с одним из самых больших страхов маячников – накрылось отопление. Грому ещё с вечера показалось, что в комнате как-то прохладно, но он успокоил себя тем, что продрог во время работы на улице, сегодня он провел там слишком много времени, подмазывая растрескавшуюся кладку. Вылезать из кровати тоже не очень хотелось, он там уже пригрелся, поэтому бывший майор только поглубже зарылся в одеяло и благополучно уснул. Проснулся же Игорь от ледяного влажного холода, который забирался сквозь ткань отсыревшего одеяла. Грома била мелкая дрожь, а кончики пальцев почти ничего не чувствовали. Комнаты в маяке быстро остывали под натиском ветра и промозглого тумана, и Игорь с трудом заставил себя подняться, просунуть задубевшие ноги в холоднючие тапки и влезть в не менее ледяные треники и свитер. Накинув одеяло на плечи, парень вышел из комнаты и в коридоре столкнулся с клацающим зубами Серёжей, который кутался в пуховик и трясся всем телом. Острый нос, торчащий из ворота куртки, покраснел на кончике, но всё лицо оставалось белым. - И-Игорь… Почему так хол-холодно? – с трудом проговорил юноша синюшными губами. - Не знаю, – признался смотритель маяка и поежился, растирая предплечья под одеялом. – Сейчас спущусь в котельную. Если дизель полетел – это жопа будет! - Я с тобой пойду, – прохрипел рыжий, неловко несколько раз подпрыгивая на месте. – Мне кажется, если я сейчас без движения хоть немного постою, то сдохну просто… Игорь только кивнул, рот лишний раз открывать не хотелось, казалось, что то немногое оставшееся внутри тепло вырвется наружу, и бывший майор больше никогда не согреется. Они быстро спустились в котельную, зажгли одинокую лампочку под потолком, чей свет словно тоже потускнел из-за холода, и занялись осмотром дизеля. Ну, как занялись, занялся Игорь, накинув одеяло на дрожащего соседа, расхаживающего кругами по маленькому помещению, и опустившись к бойлеру. Причина оказалась весьма банальна, что не могло Грома не обрадовать: оказывается, он сам забыл закрыть окно в котельной, когда в прошлый раз чистил фильтры, а во время дождя на электронику натекла вода. Вот теперь электроника и барахлит, выключаясь, когда не нужно. Такое уже случалось, помогла простая перезагрузка автоматизированной системы. Игорь выдохнул от облегчения (Господи, спасибо, а то помереть от холода – это было бы крайне негероически) и быстро выдернул шнур из розетки, теперь нужно было подождать пять минут, за которые темноволосый успел притащить тряпку и просушить остатки влаги под любопытным взглядом Разумовского. После этого маячник воткнул штекер обратно в розетку и непослушными от холода пальцами потыкал в нужные кнопки. Бойлер радостно заурчал, и Гром поднялся, потирая ладони между собой и отчаянно дуя на них. - Порядок, Серёжа! Будем жить! – провозгласил Игорь, улыбаясь во все тридцать два. – Только нагреваться будет долго… До утра точно… Ответная улыбка рыжего тут же начала угасать, так и не распустившись полностью. - А как же мы… К-как до утра, безумно же холодно… – Серёжа закусил бледную губу, ёжась в коконе из одеяла. Игорь уже и сам прикинул, что слишком рано обрадовался. Действительно, как дожить до утра, пока прогреются помещения? Парень потер лицо, стараясь хоть немного согреться и придумать что-то адекватное. «Думай, думай! Думай!» – уговаривал себя Гром, чувствуя полный надежды взгляд Серёжи. Был один вариант, который маячнику совсем не нравился, но другие идеи в голову вообще не шли. Игорь сглотнул и поднял смущенный взгляд на зябко кутающегося в кучу несогревающих слоев ткани юношу. - Нам нужно вместе лечь, так теплее будет, – Игорь исподлобья наблюдал за реакцией рыжика. – Я, правда, не знаю, что ещё предложить. Но это сработает точно. Разумовский отступил на шаг и отвел глаза, сжался весь как-то, словно, попытался стать меньше. - Я… Я не могу, – пробормотал Серёжа и помотал отрицательно головой, словно стараясь усилить эффект от своих слов. – Не хочу… - Господи, да чё ты, ну скажи ещё, что это по-пидорски! Это, блин, для спасения! Я бы сам с тобой в одну кровать не лёг, если бы не обстоятельства, ясно?! – зарычал Гром в ответ, чувствуя, как внутри расползается непонятная обида на реакцию Разумовского, а тело без защиты одеяла начинает околевать. – Если ты готов подыхать, то я нет! Не дури, рыжий, я не трахаться тебя зову, а греться. Лицо Серёжи дернулось в каком-то спазме, но парень, низко опустив голову, быстро кивнул, соглашаясь. - Вот и отлично, не хватало тебя ещё силой тащить, – буркнул Игорь и, не дожидаясь соседа, начал подниматься обратно в свою комнату. Судя по шаркающим звукам позади, Разумовский тащился следом. Маячник завернул в свою комнату, надеясь, что Сергей поймет сам, где они будут ночевать. Рыжеволосый юноша появился на пороге не сразу, Игорь успел уже заткнуть старой футболкой щели иллюминатора, чтобы не так дуло. Разумовский прижимал к груди собственные подушку с одеялом и таращился в пол, Игорево одеяло всё ещё было натянуто ему на плечи. Игорь раздраженно цокнул языком и подошёл к соседу, вытаскивая из ледяных пальцев спальные принадлежности и раскладывая всё на узковатой койке. Одеяло с послушно замершего Серёжи тоже пришлось стягивать самому, как и желтый пуховик. Бывший майор подтолкнул парня к кровати, но рыжик словно одеревенел, пришлось взять парня под локоть и довести до постели, только тогда Сергей кое-как залез под одеяло и прижался к стене, вытянувшись по струнке. Поведение соседа настораживало, не мог же холод так повлиять на нервную систему или мог? Гром вздохнул, взял свой пуховик и куртку соседа, подоткнул одежду между стеной и парнем, пытаясь защитить юношу от холода, идущего от камней, стащил свитер, оставаясь в одной футболке, потом улегся сам, укутываясь в одеяло и теснее прижимаясь к рыжику, чтобы не навернуться с кровати. Серёжа тут же напрягся, Игорь почувствовал это даже через два одеяла и осторожно погладил паренька по плечу, пытаясь хоть немного успокоить Разумовского. - Спи, Серый, завтра будет лучше, честное слово. Ты только не мерзни, ладно? Разумовский не ответил, но худое тело постепенно начало расслабляться, и темноволосый молодой мужчина накинул на компьютерного гения и свое одеяло, перебрасывая руку через чужой бок, чтобы тепло его тела хоть немного добиралось до Серёжи. Холод потихоньку отступал, а чужое тихое сопение рядом отлично успокаивало. Несмотря на пережитый стресс, Гром быстро провалился в сон. Вынырнул их царства Морфея Игорь потому, что в подбородок тыкалась чужая макушка, шею щекотало горячее дыхание, а придавленная рука, обнимающая чье-то плечо, ныла из-за перекрытого тока крови. Чужое тело крепко прижималось к нему, прохладная рука, забравшаяся под футболку, по-хозяйски была перекинута через его бок. Гром проморгался, чуть опуская подбородок и рассматривая рыжую шевелюру устроившегося на его груди парня – Серёжкина голова опускалась в такт с дыханием Игоря, рыжая шевелюра переливалась золотыми блестками в свете утреннего солнца. Из-за того, что на ограниченном пространстве кровати маячник во сне разлегся, занимая почти всю площадь узкого ложа, Разумовскому пришлось спать на боку, при этом частично заползая на Игоря некоторыми конечностями. Темноволосый парень прикрыл глаза, мысленно чертыхаясь, и откинулся обратно на подушку, ладонь тут же сползла с согревшегося под утро плеча соседа. Игорь сглотнул и попытался натянуть сползшее одеяло на бедра, чтобы хоть немного скрыть естественную реакцию молодого организма на вынужденную близость с другим человеком. Одеяло было подмято рыжиком и ни в какую не вытягивалось до нужного размера, Гром поймал себя на том, что внезапное пробуждение рядом с лицом мужского пола нисколько не уменьшило возбуждения. Видимо, прав был Макар, когда говорил, что изоляция от прекрасной половины человечества губительна для молодого мужика. Игорь тогда отшучивался, что есть левая и правая, и романтично настроенные путешественницы, и непревзойденные шедевры кинематографа для взрослых, но, чёрт, этого и впрямь не хватало, раз он так возбудился от незатейливых касаний компьютерного гения. Бывший майор попытался освободить руку и отползти подальше, но Разумовский тут же среагировал на возню, застонал во сне, вытащил кисть из-под футболки темноволосого мужчины, развернулся спиной к невольному соседу по постели и уткнулся носом в подушку, пробормотав хрипло: «Олежа, пять минуток, пожалуйста! Сейчас встану, только не злись». Игорь замер на секунду, распахивая глаза, потом одним резким движением встал с кровати и повел плечами, разминая затёкшее тело, хотел уже двинуться к двери, но не утерпел и обернулся, рассматривая сжавшуюся у стены фигуру. Маячник раздраженно потер переносицу, но одеяло всё равно накинул на рыжего – в комнате, конечно, потеплело заметно, но не настолько, чтобы оставлять паренька вот так мерзнуть. Игорь в какой-то растерянности добрёл до душевой, включил нагреватель для воды, стащил футболку и треники с бельем и несколько минут стоял, тупо пялясь на собственный стояк. В голове крутилась немыслимая куча вопросов: разве когда просыпаешься с мужиком, возбуждение не должно автоматически пропадать? Если нет, значит ли это, что Игорь уже настолько отчаялся? Почему они проснулись в обнимку? Кто такой, нахрен, Олежа? Просто друг? Или рыжий – гей, вероломно пробравшийся на маяк, чтобы сбить с правильного пути гетеросексуального Грома, а Олежа – это его любовничек, оставшийся на суше? Поэтому пацан так сопротивлялся тому, чтобы они спали вместе? И какого лешего у этого хакЕра недоделанного так вкусно пахнут волосы? Вопросов было много, ответов не было вообще. Мозг не мог решить, какую проблему нужно обработать в первую очередь, поэтому адово тормозил. Игорь решил не дожидаться, пока вода нагреется и залез под прохладные струи, которые сразу обожгли кожу. Но стояк не спадал, пришлось подключать руки и воображение, которое почему-то, вместо грудастых красоток, рисовало перед мысленным взором длинные музыкальные пальцы, тонкую шею, улыбающиеся губы с размытой границей и треугольную фигуру с широкими плечами, у которой точно отсутствовали эротичные округлости в области груди и пятой точки. Игорь отчаянно матерился сквозь зубы и яростно дрочил. Видимо одиночество на Аниве сказалось на нём сильнее, чем он предполагал. Как говорил Васька, плоть слаба. Насколько слаб сам Игорь пока было сложно понять.