hope

Глава 6.

      Жизнь – картина, в которой сочетаются оттенки, музыка и образы. У каждого свои краски, и рисует по-разному каждый, нанося то плотные, густые мазки пушистой кисточкой, то маленькие, еле заметные, чтобы оттенить и выделить фигуры. Кисточка Элис давно валялась без дела у подножия мольберта, засыхая в серой краске. Вода в стакане и неплотная ткань, которая покрывала холст, покрылись плесенью. Пустота. Еда не такая уж вкусная, как прежде за семейным столом. Сон не шел: мучала либо бессонница, либо кошмары. - Ты сегодня опять не выспалась, Элис? – обратилась светловолосая девушка, которая пришла на пост службы раньше обычного. Элис еле волокла ногами, потирая опухшие глаза. - Есть такое. Не задалась ночка. - Неужели вы так много выпили в том пабе, что не можешь прийти в себя перед службой? – шутливо, но не без издевки, бросила девушка вновь. - Брось, Хитч. Ты прекрасно знаешь, что я не пила. А голова у меня часто просто так болит…       Хитч бросила на Элис последний с насмешкой взгляд перед тем, как замерла на своем месте. Вокруг сновали старшие по званию. Элис последовала примеру и тоже замерла, уставив безразличный взгляд прямо, смотря сквозь тела проходящих мимо людей. Элис не первый месяц мучали головные боли, причину которых нельзя было понять.       Постоянные осмотры лекарей ей наскучили, и она стала отмахиваться, чтобы всякий раз избежать нудного обследования, которое опять ничего не принесет. Элис просто научилась жить, игнорируя пульсацию в висках. Крайней мерой мог стать алкоголь, под действием которого и засыпалось быстрее, и боль притуплялась, и, чего таить, настроение поднималось. - Эй, а какое сегодня число? – бросила Элис, чуть заметно повернув голову. - 29 августа.

«29 августа 848. Как же много времени прошло»

      Прошло три года с момента падения Шиганшины. Новость тогда разлетелась со скоростью света: об этом говорили в каждом доме, в каждой лавке. Новостные газеты трубили о происшествии недели напролет, в стены забрался голод – новый враг человечества. Больше всего страдали районы Розы, ведь именно туда ссылали беженцев, которые чудом спаслись от бедствия. Среди них было очень много детей – напуганных, голодных, постоянно спрашивающих о своих родителях. Стену проломил титан необычайного размера, после чего вера человечества в то, что люди находятся под защитой, пошатнулась.       Несколько раз Элис отправлялась на деловые поручения, которые были связаны с инцидентом проломленной стены. Начальство неустанно пыталось решить вопрос о том, как восстановить утраты и куда деть толпы бездомных.       Но наиболее значимой, если так вообще можно сказать, была совсем другая дата. Прошло уже пять лет со смерти отца. Пять лет она не чувствует рядом крепкого плеча. Пять лет, как нет ее наставника и героя. Пять лет, как нет ее нормальной жизни. И все бы ничего, но казалось, что с каждым днем живется все тяжелее.       Письмо, найденное когда-то в местной канцелярии, продолжало лежать в тумбочке, потому что планы Элис приняли непредвиденные изменения: она смогла разузнать о тех, кто был причастен к смерти отца, но эти люди оказались настолько влиятельными членами общества и власти, что избавиться от них было просто невозможно.       Правительственный министр Аурилл и тройка местных аристократов, которые любят деньги больше всего на свете. Слабые люди, с точки зрения нравственности, ведь внутри они полностью прогнили. И их человеческой туши не на чем больше держаться. Поэтому убить их не составит большого труда, но будет ли это правильным решением, раз уж мы заговорили о нравственности? Да, все мысли Элис можно назвать аморальными, начиная с того рокового дня 43-го года, когда тело маленькой девочки содрогалось толи от страха, толи от гнева. Может тогда умер не только Уильям Герберт, но и рассудок Элис? Никто не знает, и даже она.       И вот теперь, неся службу уже битый третий год, ее мучали не только кошмары и головные боли, но и постоянный вопрос о том, как ей поступить. Отступать нельзя, раз уж взялся пачкать руки, значит нужно изменить ход, поменять тактику как на поле боя. Кошмары. Каждый раз такие яркие, происходящие как-будто наяву. Каждый раз заканчиваются одинаково – Элис вскакивает с кровати в холодном поту, тяжело дыша. Иногда выходит прогуляться на улицу, чтобы проветрить голову, но спать обратно не ложится. Удар. Еще удар. И еще один.       Звуки ударов раздавались уже не первый час. Но слышно было их только в подвале. - Ты грязная скотина, Аурилл! – кричал окровавленный мужчина. – Клянусь Синой, что не оставлю этого просто так!       Руки пленника были повязаны тугой веревкой, одежда порвана, изрезана на лоскутки ножом, а на лице красовались несколько рассечённых свежих ран, с которых сочилась кровь. Рядом стоял Аурилл, надменно смотря на мужчину.       Тяжелые армейские сапоги раз за разом били изнеможённое тело, лицо, чтобы оставить как можно больше тяжелых повреждений. - Мне совершенно все равно, что ты думаешь обо мне, Уильям. – процедил Аурилл, хватая Герберта за волосы и поднимая его голову так, чтобы было видно изувеченное лицо. - Я заставлю тебя закрыть свой рот, даже если цели мои тебе неугодны. Ты заигрался в праведника, Герберт. Пора показать тебе, что происходит на самом деле.       Солдаты вновь оставили несколько побоев на ребрах. Терпеть боль было невыносимо, из раза в раз в подвале раздавались крики и сквернословия, которые заставляли дрожать стены вокруг. Уильям выбился из сил и теперь валялся на полу подобно тряпичной кукле, изредка открывая глаза, в которых все стало размываться. Удары приходились на спину, в живот, били в шею. Но все одинаково приятно, когда тело неистово ноет, а в голове одна только мысль: «За что же эти твари меня так. Неужели за…». - Довольно с него, - кинул министр.       Но солдаты настолько увлеклись, что перестали слышать приказы. Они продолжали бить все снова и снова, увеличивая силу удара. - Заканчивай! – рявкнул вновь Аурилл, и в тоже время Уильяма ударили еще раз, сильнее обычного. Тело обмякло, он лежал неподвижно, практически не дыша.       По спинам прошелся холодок. Аурилл осторожно присел на корточки, разворачивая лицо солдата, которое перепачкалось в крови и грязи. Тут же его лицо исказила гримаса ужаса и страха. Раздалось гулкое: - Идиоты!       Он стал судорожно трясти Герберта за плечи, бить по щекам, чтобы привести его в чувства. - Я велел избить, но не убивать, остолопы! – солдаты замерли в оцепенении, не зная, что сказать. В их глазах не осталось ни капли того азарта, который был у минутой ранее.       Помещение пропахло смертью. На сапогах преступников засыхала кровь солдата, который больше не отдаст свое сердце на благо человечества.       Элис вновь проснулась в холодном поту. Это стало обычным делом, но к этому никак не удавалось привыкнуть. Она, стараясь сильно не шуметь, натянула на плечи солдатскую шинель, затем обулась, пряча босые ноги. Скрипнула дверь, и Элис ринулась бежать.       Солнце еще не встало, но близился рассвет – самое холодное время суток. Элис выбежала во двор, наполняя легкие ледяным воздухом. Вокруг тишина, и только гулкий стук сердца стоял в ушах девушки. - Как же это? – выдохнула Элис. – Неужели так? Неужели он умер именно так? – в ответ, как обычно, последовала тишина. Она сжала кулак до белых костяшек, а из глаз предательски брызнули слезы. По телу гуляла дрожь, застучали зубы. – Как же это… как же так…       Вновь вопросы и вновь нет ответов. Элис растерла покрасневшее от холода лицо. - Больше не могу так.       Не теряя больше ни секунды, она запахнула шинель и побежала в здание, неуклюже переступая ногами, чтобы не упасть на заледенелой земле.

***

      Она как ураган, ворвалась в кабинет главнокомандующего Найкла Дока, когда услышала заветное «войдите». - Прошу прощения... – начала Элис, переминаясь с ноги на ногу. «Нужно успокоиться» И Элис, подобно опытному мастеру, на выдохе, успокоилась. «Самообладание прежде всего» - Я слушаю. – ответил Док, ожидая продолжения. - Могли бы вы перевести меня в отряды разведки? Его глаза на миг расширились, но он тут же вернул спокойное выражение лица. Затем продолжил: - С чего это вдруг? В их рядах сейчас крайне неспокойно. - Это меня не волнует. Мне не место в военной полиции. – Каждое сказанное слово придавало уверенности. - Неужели с кем-то сцепилась? – на губах главнокомандующего появилась ухмылка. – По нравственным законам ведь не принято бежать жаловаться, а тем более сбегать с поля боя… - Дело вовсе не в этом, Док, - оборвала Элис, не дав договорить Найклу, - вы знаете меня за успешное обучение в кадетском корпусе и блестящие успехи на службе. Меня ни разу не отчитали за проступок и не уличили в краже с местных кладовых. Более того, я защитила больше гражданских от разбоя и грабежа, чем кто-либо в этом здании. Ни разу не просила послабление в качестве награды. Вы правда хотите усомниться в моей компетентности и принципах? В кабинете повисло молчание, воздух сгустился. - С козырей пошла, чертовка, - подумал Найкл Док, крепко сцепив пальцы и уставив на нее пронзительный взгляд. Элис молчала, выжидая ответа. Вскоре Найкл Док томно выдохнул: - Ладно, хорошо. Я подумаю, что можно сделать, но ничего не стану обещать, - он встал из-за стола, подошел к окну и стал высматривать что-то на улице. – И зачем оно тебе? – добавил чуть слышно.       Но для Элис это было уже не так важно, поэтому она, отдав честь, развернулась и поспешила удалиться из кабинета главнокомандующего.

Через несколько дней под дверью появился конверт. Бумага внутри гласила:

«Приказ о зачислении Элис Герберт в ряды разведкорпуса»

      Элис спешно собирала вещи, чтобы успеть на перевозку. В теле поселилось чувство легкости и неоправданной радости. Она будто порхала из одного угла комнаты в другой, перекладывая из одной руки в другую свои вещи, а потом отправляя их в сумку. Распрощавшись с местом, в котором она пробыла долгие три года, Элис вышла в коридор и закрыла комнату на ключ.

«Теперь это место свободно для кого-то другого»

      В пути она провела несколько дней. Дорога измотала, но, когда в поле зрения появился штаб разведкорпуса, вся тяжесть исчезла.       Элис стояла возле двери, затаив дыхание. На тонком плече висела походная сумка, рука сжимала коричневые перчатки. Волосы аккуратно заколоты в пучок, бляшка ремня натерта до блеска. Новая нашивка, без затяжек и вытянутых ниток, свежий запах солдатской куртки. Элис переминалась с ноги на ногу, держа руку в сантиметре от дверной ручки.       Наконец дверная ручка потянулась вниз, дверь отворила. Элис вошла, старательно скрывая волнение. Ее встретил древесный запах кабинета, кресла, обитые зеленым бархатом и добродушная улыбка Эрвина Смита: - Элис Герберт, рад видеть вас в рядах разведчиков, присаживайтесь, - он указал на кресло, стоящее рядом с его рабочим столом, - позвольте угостить вас чаем.       Его голос, на удивление очень низкий и бархатистый, убаюкивал. Все действия – ловко поставленная на стол чашка, а за ней и чайник – несли в себе только искренние намерения – тепло встретить гостью, которая прибыла, минуя долгую дорогу. Завтра она будет следовать его приказам, беспрекословно, а сегодня стоит хотя бы познакомиться. - Не терплю излишней официальности, тем более за обычными разговорами, - улыбнулся Смит, - предлагаю перейти на «ты». Оставим почести на более подходящие моменты. Элис, улыбнувшись, кивнула. - Как дорога? - Мне повезло получить неплохие места на пароме. В целом, все просто прекрасно, рада, что уже прибыла к вам. - Чем же обусловлено такое рвение в разведку? – поинтересовался он. – Не часто мне пишет Найкл Док с просьбой принять новобранца. - Значит я – не первый случай? – спросила Элис, поднося чашку к губам, чтобы сделать глоток ароматного чая. - Не первый, но такие случаи очень редки. И все же…? Элис отняла чашку ото рта и чуть слышно поставила обратно на стол: - Есть на то и свои причины. – сказала она, горько улыбаясь. – Но это не единственный мой каприз. Служба королю – престижное место, но не для вольнолюбивых как я. Мои силы будут пригодны здесь, - Элис указала пальцем в пустоту, подразумевая под этим весь разведкорпус, - тут я смогу принести больше пользы, чем возле королевской двери.       Эрвин задумался, недолго потирав подбородок, опустив глаза. - Благородная цель, Элис Герберт. – он сжал девичью руку в крепком рукопожатии.       В этот момент в кабинет вошел невысокий парень, держа в руках большую стопку бумаг. Он застыл в проходе, безмолвно ожидая разрешения войти. К нему обратился Эрвин: - Леви, входи. – помолчав, добавил, - Познакомься с Элис.       На стол с грохотом упали бумаги, а после мужчина развернулся: тогда она впервые встретилась с его глазами, чуть прикрытыми от усталости, под которыми залегала синева. Черные как смоль волосы, губы, стянутые в узкую полоску, рука, покрытая шрамами, которую он приложил к груди, отдавая честь. Послышалось чуть слышное: - Капитан Леви Аккерман.       Элис не стала терять времени и возможности, вскочила, поправляя наплечную сумку, и также точно, как ее учили в кадетском корпусе, отдала честь: - Рядовой Элис Герберт.       Капитан Леви перевел взгляд на Эрвина, чуть кивнул головой и также безмолвно покинул кабинет. Элис проводила его взглядом, стараясь еще раз всмотреться в его уставшие глаза: - Кажется, - начала осторожна она, - на капитанов всегда сваливается много работы? - Да, Леви работает постоянно. Такова его натура. – грустно подытожил Смит. – Отправляйся в жилые корпуса, расположись, познакомься.       Элис покинула кабинет главнокомандующего, направляясь в жилые корпуса, чтобы оставить свои вещи. В голове всплыла мысль о том, что она давно не видела ту, с которой провела период обучения в кадетском корпусе. Кажется, что за спиной выросли крылья, и Элис ускорила свой шаг.

***

      Она открыла нужную ей дверь. Свет, заливший комнату, слепил глаза, которые Элис тут же стала потирать. Раздался громкий, пронзительный женский крик: -Элис! Неужели это правда ты?!       На шее Элис тут же повисла девушка, крепко ее обнимая и прыгая от радости. Эну. Это была она.       Знакомый запах, прическа, ее темная кожа, которая была видна за тысячи километров. Как будто Элис нашла то, что так долго искала. - Эну! Не могу поверить! – она силой прижала к себе подругу, визжа от радости. - Три года ты мялась у короля, наконец-то одумалась! - Брось, Эн, - рассмеялась Элис вновь, - там тоже было неплохо. Сейчас я там, где должна быть. Уже чувствую себя как дома. - Ну и зададим жару титанам!       Так встретились два близких человека, проведя долгое время вдали друг от друга. И есть таких людей миллион на свете. Было.