Не то, чем кажется-2

Андрей видел этих людей в первый раз в жизни. Как уж они вошли в здание его адвокатской конторы, он не знал, наверное, подкупили охранника… Два дюжих молодца под два метра ростом каждый вошли к нему в кабинет, один из них молча встал в дверях, а второй приблизился к столу. — Что вам угодно? — спросил Андрей, вскинув на них глаза. — Вот что, Жадан, — тихо проговорил тот, что стоял напротив него, — у тебя есть двадцать четыре часа, чтобы угомонить свою доченьку. Иначе мы это сделаем сами, ясно? — Мою… дочь? — хрипло переспросил он. — При чем здесь моя дочь? — А при том, — головорез приблизился к Андрею еще на шаг, — что твоя девчонка сует нос туда, куда ее не просят! Или ты не знаешь, что она решила стать адвокатом Гнаткевича? И вот-вот вытащит его из тюрьмы. А ты, если не забыл, получил щедрый аванс за то, чтобы сгноить мерзавца за решеткой! Андрей почувствовал, что земля уходит у него из-под ног. Как подобное могло случиться?! Кто вообще надоумил Милу влезть в эту грязь? Почему никто из остальных служащих не предупредил его? Он со злостью схватил со стола пустую архивную папку и со всей силы запустил ею в стену. — Чёрт! — выругался Андрей, потянувшись за телефоном. — Где моя дочь? — спросил он, сняв трубку и набрав номер приемной кабинета дочери. — Милада Андреевна уехала в суд, — ответил Юрий, стажер, помогающий Миле с делами. — Как только она вернется, немедленно пусть зайдет ко мне! — Хорошо, Андрей Андреевич, — ответил Юрий и отсоединился. Андрей потер глаза ладонью: еще одна головная боль. Дочь вполне могла расспросить этого сопляка… Хотя, если подумать, что он может знать? Он ведь под стол пешком ходил еще в то время, да и вряд ли Женька ему что-то рассказывал. Во всяком случае, он пообещал тогда, что ни одна живая душа ни о чем не узнает. Да и вообще, если уж говорить прямо, то это он втянул Андрея во всю эту историю, черт бы ее побрал! Ему, нищему и полуголодному студенту, приехавшему из глубинки, было нелегко в большом городе. Тетка Ирина откладывала в течение доброго десятка лет, отказывая себе во всем. Сбережений ее хватило на билет, на съем угла в комнате в коммуналке и на оплату полугодичных курсов. Общежитие Андрею дали только после поступления, а без курсов, как ему четко и ясно намекнули тогда, поступить на юридический просто нереально. Он уж хотел отправиться на завод, где некогда трудился отец и раз и навсегда распрощаться с мечтой о высшем образовании, но тетка, что называется, встала на дыбы. — Учись, Андрюша! — твердила она. — Твой отец мечтал о том, чтобы ты в люди вышел, и я ему пообещала, что помогу тебе. Тетка была единственным близким Андрею человеком, который остался у него после смерти родителей (отца он лишился, будучи еще грудным младенцем, а мать умерла от рака, когда ему было пять). Андрей любил и бесконечно уважал ее, поэтому согласился. Он уехал и буквально из кожи вон лез, чтобы получить повышенную стипендию, дабы хоть копейкой, но помочь своей тетке. Увы, стипендии, даже повышенной, ему хватало лишь на пакет молока да батон хлеба. Андрей ходил вместе с приятелями разгружать вагоны, но и там платили сущие гроши. Потом… тот человек, который нанимал их спросил, если среди них смельчаки, и Андрей смело сделал шаг вперед. Под началом Капитана (тот человек предпочитал, чтобы его называли именно так, кажется, некогда он служил в милиции, отсюда и его прозвище) и по его приказу он перегонял машины в другие города, возил увесистые баулы с содержимым, о котором предпочитал не думать, сопровождал Капитана на «важные беседы с его конкурентами». Платил Капитан щедро, даже слишком. Учебу Андрей не бросил; Капитан говорил, что это очень важно, и ему в будущем понадобится толковый юрист. Однажды шеф пропал. Просто исчез, и никто не знал, куда он делся. Всеми делами стала заправлять Марина, его молодая жена. Она быстро прибрала к рукам его дело, но предварительно избавилась ото всех доверенных лиц мужа. Одним она щедро заплатила, других… Словом, никто не знал об их дальнейшей судьбе. Андрей же понравился Марине, и это решило его судьбу. Он перестал выполнять рискованные задания, отныне его делом было развлекать богатую вдовушку. Тело Капитана, кстати сказать, нашли спустя три года после его исчезновения. Его убили выстрелом в голову, а после закатали тело в бочку с цементом и утопили в водохранилище… Наверное, если бы Андрей сам решил уйти от Марины, она его так просто не отпустила бы, слишком много их связывало, причем, речь шла отнюдь не о романтических чувствах. Но тут наступили новые времена, и такие, как Марина и ее муж, чтобы остаться на плаву, вынуждены были, если так можно выразиться, по мере сил легализовать свой бизнес. Ну, а кроме того, она, кажется, нашла себе другого. Андрей к тому времени заканчивал институт, проходил практику и закрутил роман с Натали Дорошенко. Марина, узнав об этом, пожала плечами и сказала, что желает ему удачи, если конечно Александр Дорошенко, отец Наташи, согласится на такого зятя. Потом она заплатила ему очень щедрую сумму, сказав, что это ее прощальный подарок. Денег тех ему хватило на то, чтобы открыть свою контору, и с той поры дела пошли в гору. Дело Гнаткевича чрезвычайно заинтересовало его. Андрей чувствовал натуральный охотничий азарт, потому что и семи пядей во лбу не нужно было иметь, чтобы понять: этого парня подставили. Звонок от неизвестного, сообщение об измене жены, пустая квартира в доме, который предназначен был под снос… Убийца стоял над телом жены с ножом и, казалось, ничего не понимал. На допросах он не сказал ни слова, кроме того, что «этого не могло быть». Нет, Андрей кожей чувствовал, что там что-то еще помимо банальной ревности. Наверное, это дело стало бы одним из триумфов адвоката Жадана, но… Ему ясно дали понять: Гнаткевич виноват и должен понести наказание. — Мы с тобой не в том положении, пойми, — убеждал его Женя Безус, прокурор, выступавший со стороны обвинения. — Кто такой Короленко, и кто такие мы? Он нас раздавит, как тараканов, тебе ли не знать! Андрей знал. Увы, он слишком хорошо знал, кто на самом деле скрывается за маской уважаемого всеми профессора психиатрии. Марина никогда не взяла бы такую власть, если бы ее не поддерживал любящий и заботливый старший брат… Говорили, что даже сам Капитан побаивался своего шурина и не без оснований. — В этом нет ничего такого, — говорил Безус. — Гнаткевич убил жену, и мы по справедливости приговорили его! Сколько таких Гнаткевичей сидит по тюрьмам, и что теперь, нам обо всех них слезы лить зазря? Просто сделай, что тебе говорят и забудь обо всем. Тебе есть, что терять, Андрей! И это была сущая правда: терять свою семью, репутацию и практику Андрей не желал. Он согласился. Усыпить свою совесть было просто: он убедил себя, что все это на благо семьи. Ни Аня, ни уж тем более Мила не должны расплачиваться за его ошибки. И вот теперь… Его дочь даже не понимает, во что она ввязалась. Надо во что бы то ни стало отговорить ее, и если понадобиться, он силой заставит Милу отказаться помогать Гнаткевичу!

***

— Немедленно пошла отсюда вон! — Григорий топнул ногой. — Я велел тебе не приближаться к моему дому! — Если ты не забыл, милый мой, — тут же отозвалась Катерина, — это пока что и мой дом тоже. — Вот именно: пока. Я в самое ближайшее время подам на развод, и ты останешься с голым задом. Такой, какой я тебя в свое время подобрал: голодранкой, которая подрабатывала в задрипанном магазинчике с дешевой косметикой, а до того, так и вовсе… — Заткнись сейчас же! — Катерина резко шагнула к бывшему мужу и со всей силы ударила его по щеке. — Не смей оскорблять меня в присутствии сына и посторонних! Этого еще не хватало! Внутри у нее все кипело от злости: и что за несносный человек достался ей в мужья! Григорий просто удивительно мелочный и эгоистичный человек, и если уж он затаил обиду, то добра от него не жди. Даже у Петра Ивановича не такой отвратительный характер, он может выйти из себя, накричать, даже наговорить излишне резких слов, но не опускается до мерзких оскорблений. Впрочем, кажется, Гришенька-то ему не родной сын. Вот отсюда все беды: неизвестно ведь, от кого его там Анна Львовна в свое время, как это говорится, нагуляла. Ну, вот и результат: хам, нахал и негодяй. И сыновей такими же сделал, испортил их характер! — Да мы, признаться, на вас, как на клоунов в цирке любуемся, — хмыкнул Петенька. — Верно, Сонюшка? Катерину передернуло: ну вот как он может так говорить? Она же для него все делала, всю себя отдала ему, во многом ради него она тогда, много лет тому назад вернулась к Григорию, решила дать им обоим второй шанс. Впрочем… по большей части она сделала это еще и потому, что любила… Но теперь все в прошлом. — А еще хотелось бы узнать, что здесь забыл мой папенька, — подала голос София. — Соня, поумерь, прошу тебя, свою иронию! — проговорил молчавший до сих пор Алексей. — Она здесь совершенно неуместна. — А вас вообще никто не спрашивал! — прикрикнул на него Григорий. — Хоть бы постыдилась хахаля своего очередного тащить сюда! — повернулся он к Катерине. — Как была потаскушкой, так и осталась! Даже и не думай! — он резко схватил ее за руку, не дав ей отвесить ему еще одну оплеуху. — Слушайте-ка, вы, — Алексей шагнул вперед и загородил Катерину собой, — ведите себя как подобает мужчине, а не… черт знает, кому! Что бы ни произошло у вас с женой… — Да это у тебя, как я погляжу, с ней уже много чего произошло, — презрительно усмехнулся Григорий. — Я так полагаю, вы уже давненько с ней развлекаетесь за моей спиной, да? Но… честно признаться, я немного удивлен: в постели-то она не ахти, ведь так? Даром, что в юности подрабатывала… Катерина зажмурилась, почувствовав, как резко защипало в глазах. Она хотела было ответить, но прежде, чем успела что-либо сказать, Алексей, обозвав Григория мерзавцем, бросился на него с кулаками. Размахнувшись, он попал Григорию кулаком прямо в глаз. Григорий, потеряв окончательно контроль, схватил Алексея за грудки, крикнул ему в лицо, чтобы тот немедленно убирался из его дома, после чего ударил его по лицу и оттолкнул от себя. Алексей не устоял на ногах, упал, повалив заодно и стеклянный журнальный столик. Попутно он схватил Григория за рукав, потянул на себя, и в следующий же миг они оба катались по полу, нанося друг другу удары и ругаясь последними словами. Софи пронзительно завизжала, Петя и Катерина принялись растаскивать Алексея и Григория, но им это не удалось. — Перестаньте! — повторяла Катерина. — Леша, Гриша… Хватит уже! — Что тут у вас происходит? — громко спросил Петр Иванович. Они с Ларисой вошли в гостиную да так и ахнули, когда их глазам предстала картина побоища. — Господи, какой стыд! — всхлипнула Катерина. Петя тем временем оттащил своего отца от Алексея, и помог ему подняться. Алексей тоже встал с пола, кряхтя и зажимая разбитую губу. — Этот негодяй спит с моей женой и еще осмеливается рот открывать! — воскликнул Григорий. — Заткнись, ублюдок! — не остался в долгу Алексей. — Прекратите немедленно! — прервал их перебранку Петр Иванович. — Устроили тут… черте чего! — Перестаньте, ради бога! — поддакнула по своему обыкновению ему Лариса. — Разве вы решите свои вопросы кулаками? — С подобными людьми иначе нельзя, — воскликнул Алексей, с ненавистью глядя на Григория. — Как только я выгоню эту тварь из моего дома, сразу же успокоюсь, — Григорий вновь шагнул к Катерине, сжав при этом кулаки. — Григорий Петрович, Григорий Петрович! — в комнату вбежала домработница, сжимая в руке телефонную трубку. — Там звонят, — протараторила она, не обращая внимания на царивший вокруг разгром, — вас спрашивают. Говорят из полиции… Что-то там с Сергеем Григорьевичем произошло. — Сереженька! — вскричала Катерина. — Сыночек! Дайте трубку, — она протянула руку, но Григорий успел первым. — Да! — воскликнул он. — Да, я его отец… Что?.. Да, я понял… Мы сможем прилететь завтра к вечеру… Ну, пусть посидит пока… Как?! И… как теперь?.. Да, я понял… понял! — Григорий нажал на «отбой» и оглядел собравшихся в комнате. — Что случилось? — спросила Катерина. — Что с моим сыном? — Они с приятелями угнали чью-то машину, поехали кататься и врезались в светофор. Его приятель, что сидел рядом в больнице в тяжелом состоянии. А наш — в полицейском участке. Надо ехать… — Я с тобой! — мигом забыв про все свои обиды, воскликнула Катерина. — Час от часу не легче! — пробормотал Алексей. — Ай да братец, — присвистнул Петя. — Замолчи сейчас же! — тут же вскинулся Григорий. Он хотел было прибавить еще что-то, но тут вдруг Петр Иванович, тихо охнув, опустился в кресло, с силой рванул воротник рубашки и тяжело задышал. — Петя… Петенька, я тебя прошу, только не волнуйся! — Лариса опустилась на колени рядом с креслом, взяла его за руку, нащупала пульс. — Что?.. Тебе плохо, да? — спросила она. Петр Иванович медленно кивнул, после чего откинулся на спинку кресла, прижав при этом руку к левой стороне груди. — Быстро, дайте мне телефон! — крикнула Лариса, резко вскочив. — Сейчас, Петя, сейчас… Потерпи, все будет хорошо! — повторяла она, дрожащими руками набирая номер скорой.