Не то, чем кажется-2

— Я не совсем вас понимаю, господин Кузинский, — медленно проговорила Лариса, подавив тяжелый вздох. Ей-богу, этот тип излишне навязчив. Неужели же ему не ясно: она не будет сниматься ни в каком фильме! — Итак, — довольно потер руки Кузинский, напрочь игнорируя недовольные выражения лиц Ларисы и Петра, — я сейчас введу вас в курс дела. С вашего позволения, разумеется, — учтиво кивнул он Петру. Следующие полчаса они вынуждены были выслушивать краткое содержание будущего шедевра киноискусства. Кузинский, как он выразился, собрал лучшую команду сценаристов, они трудились в поте лица чуть ли не полгода, и в результате была написана увлекательнейшая история. Это будет историческая, костюмная драма в декорациях девятнадцатого века. Действие начнется во времена войны с Наполеоном, и это, так сказать, отправная точка, потому что в год победы над французами как раз и рождается главная героиня — внебрачная дочь русского офицера и французской актрисы. Героине этой предстоит пережить множество разнообразных приключений, встретить свою настоящую любовь, долго и упорно бороться за нее как с соперницами, так и с обществом и его предрассудками и даже последовать в Сибирь за возлюбленным, членом тайного общества и автором покушения на императора. В итоге же она становится главой, опорой и стержнем большого семейства, властной и где-то даже безжалостной хозяйкой дома, а заодно и жизней всех его обитателей, этакой Вассой Железновой. Всеми силами она старается сохранить свою семью, и тут опять зрителя ждут различные перипетии из серии «отцы и дети». История должна закончиться около 1900 года со смертью героини, которая доживет почти до ста лет. Съемки стартуют в самое ближайшее время, запланировано пока сто восемьдесят серий, но не исключено, что сериал продлят, если он придется по душе публике, и рейтинги будут высоки. Разумеется, от актеров потребуется выложиться, что называется, по-полной и приложить все силы, чтобы добиться успеха. Ко всему прочему, предполагается ещё несколько выездных и довольно-таки продолжительных экспедиций. На главную роль должны быть утверждены три актрисы, не считая младенца, разумеется. Первая играет ее в возрасте 10-14 лет, это период детства и отрочества, где ей уже предстоит столкнуться с первыми потерями, когда погибнет ее любимый отец. Затем зритель увидит ее в 17-25 лет, когда ей предстоит встретить первую любовь и пережить первое же разочарование в ней. И наконец — в возрасте 35 лет и до окончания фильма, когда она, собственно, и должна пройти все основные испытания. Подростка и молодую актрису для первой и второй фазы сериала уже нашли и утвердили, а вот с претенденткой для самой главной и, соответственно, сложной части у режиссеров вышла небольшая заминка. — Я случайно увидел тут «Осколки счастья», Лариса Викторовна, — продолжал разливаться соловьем Кузинский, — и понял: вот она, наша героиня! А потом я нашел записи вашего дипломного спектакля и вспомнил, как вы приходили на показ в театр современной драмы после окончания института. — Да, — кивнула Лариса, — действительно, я показывалась в этом театре, но главный режиссер заявил мне, что на театральной сцене он меня не видит, и лучше мне идти в киноактрисы. Погодите-ка! — она пристально взглянула на Кузинского. — Это… были вы? — Именно! — он радости он аж подпрыгнул в кресле и хлопнул в ладоши. — В те времена я занимал пост главного режиссера этого театра. И, каюсь, я жестоко ошибся, когда не взял вас. Да… Признаюсь, Лариса Викторовна, я был чрезвычайно изумлен и поражен в самое сердце, когда смотрел ваш фильм. Видите, я же был прав, именно кино раскрыло вас, как талантливую актрису. — Ну, что вы, господин Кузинский, — покачала головой Лариса, — право, вы несколько преувеличиваете. Начнем с того, что с кино у меня тоже, мягко говоря, не сложилось. Вам ведь прекрасно известно, что сняли меня тогда в одном не слишком-то успешном проекте, а после и вовсе забыли обо мне. Я участвовала в кастингах, но увы, меня никуда не брали… Потом я устроилась на телевидение, ну а после вышла замуж и окончательно порвала с миром кино, театр вот не до конца бросила: преподаю в училище. Что же до «Осколков счастья», то я согласилась участвовать только ради сына, чтобы оказать ему поддержку. — Кстати, о вашем сыне, Лариса Викторовна! — воскликнул Кузинский. — Если вы согласитесь, то мы и ему найдем роль! Он вполне может подойти на роль дворецкого или конюха в доме главных героев. — Простите, господин Кузинский… — перебила его Лариса. — Вы можете звать меня Елисеем Матвеевичем! — ослепительно улыбнулся он ей. Лариса краем глаза отметила, как Петр сжал подлокотники своего кресла и решительно поднялась со своего места. — Дорогой Елисей Матвеевич, — сказала она, — я полагаю, дальше продолжать наш разговор не имеет смысла. Я уже все решила, и решение мое остается неизменным. Сожалею, что вам пришлось зря потратить свое время, но увы, ничем не смогу вам помочь: сниматься я не буду. Прошу меня извинить! — Вы сами не понимаете, от чего отказываетесь, милая моя Лариса Викторовна, — вздохнул Кузинский, уже стоя на пороге. — Ведь вас весь мир узнал бы! От поклонников отбоя… — До свидания, господин Кузинский! — протянул ему руку Петр. — Мы были очень рады вашему визиту, не взыщите уж, что так вышло. — Да, — кисло улыбнулся Кузинский, — конечно. Лариса Викторовна, если вдруг вы передумаете, — прибавил он, — то сразу же звоните. Еще пару дней я подожду. — Лучше будет, если вы сразу начнете искать другую актрису, — отрезала Лариса. — Удивительная беспардонность! — пожав плечами, проговорила она, выпроводив наконец Кузинского за дверь. — Как можно быть таким навязчивым, я, кажется, русским языком сказала, что… — Может быть, ты зря отказалась? — хмуро взглянул на нее Петр. — Что? — не поняла Лариса. — Ты же слышал: это долгий проект, съемки в разных местах, разъезды… Когда бы я все успела с моей основной работой и… — Ну, работа твоя никуда не делась бы, думаю, там поняли бы. Дети у нас с тобой давно уже не младенцы, а если ты из-за меня… то совершенно напрасно! — с явным раздражением прибавил он и отвернулся. Лариса удивленно моргнула: — Петь, да ты чего? Какая муха тебя укусила? — она подошла к нему и погладила по плечу. — Ну, что случилось? Петр медленно повернулся к ней, внимательно вгляделся в ее глаза и чуть грустно улыбнулся.

***

Да, Петра несказанно взбесило, что этот хлыщ так и пожирал Ларису глазами, улыбался, словно пытался намекнуть на нечто большее, нежели просто деловое сотрудничество. Петр никогда бы не признался в том самой Ларисе, но он ревновал ее, пожалуй, даже больше, нежели она его. Если Лариса видела, что в поле зрения Петра оказывалась какая-нибудь женщина, она моментально мрачнела и сердилась. В первый раз Петр заметил это, когда они еще только-только начали встречаться. Кажется, это была официантка в кафе, которой он улыбнулся, когда давал чаевые. Лариса, заметив это, плотно сжала губы и уставилась в свою чашку так, словно там показывали фантастически интересное шоу, и потому не было никакой возможности от него оторваться. — Ларис, что случилось? — спросил он у нее после того, как официантка ушла. — Просто неслыханно! — возмутилась Лариса, поднимая взгляд. — Эта нахалка пялилась на тебя так, словно… Да нет, не «словно», она же открыто тебе намеки делала! — Ого, — рассмеялся Петр, — а ты у меня оказывается ревнивица, кто бы мог подумать! — он придвинулся ближе и поцеловал ее ладонь. — А ты тоже… мог бы и осадить ее, — прибавила она, пряча усмешку. — Ну, перестань сейчас же дуться, Лисичка моя! — подмигнул он ей. — Ты же знаешь, что ты у меня одна, а другой мне и даром не надо! — Ловлю тебя на слове, милый! — Лариса вернула ему улыбку и потянулась за поцелуем. Потом она не единожды выказывала свою ревность, пару раз они даже ссорились из-за этого, но и самому Петру точно так же невыносимо было видеть посторонних мужчин рядом с Ларисой. Тем более, если он замечал, что мужчины эти молоды и смазливы. Один раз (это опять-таки случилось еще на заре их романа) он заехал за Ларисой на телестудию и увидел, как главный редактор, тот самый, что дал в свое время Петру ее телефон, проводил ее до дверей и чмокнул в щеку. — Что он себе позволяет! — недовольно буркнул Петр. — Если этот тип думает, что я просто так буду смотреть, как он пытается тебя обхаживать, то сильно заблуждается! Еще раз увижу его рядом — мало ему не покажется! — Петр Иванович, — мягко укорила его Лариса, — что это вы такое выдумали? — она взяла его за руки, чуть приподнялась на цыпочки и поцеловала сначала в щеку, а потом в губы. — Не смей меня ревновать! — проговорила она, обнимая его за шею. — Потому что для меня никто и никогда, ты слышишь? — никогда с тобой не сравнится. Ни в чем! — Правда? — прищурился он, обхватив ее за талию и прижимая к себе. — Значит, мне несказанно повезло в этой жизни, как никому. — А ты сомневался? — отозвалась она, вновь целуя его. Разумеется, Петр прекрасно знал, что Лариса очень любит его, и с годами эта любовь не только не угасла, а напротив — стала еще крепче. Что до Петра, то он любил ее столь же пылко, как и в первые годы их совместной жизни. Лариса была для него и великолепной женой, и страстной любовницей, и верной подругой и помощницей, матерью его детей, — словом, вся его жизнь связана с ней. И Петр был благодарен судьбе, господу богу, провидению и самой жизни за то, что однажды он встретил на своем пути Ларису. Но вот сегодня, когда Петр слушал ее разговор с этим режиссером, то (надо уж быть с самим собой честным) почувствовал не только укол ревности. Ему вдруг подумалось, что по сути-то Лариса ради него отказалась от карьеры, ведь она действительно могла бы стать известной актрисой. Пусть не сразу, но она нашла бы, возможно, своего режиссера, который помог бы ей раскрыть должным образом ее талант. То, как она сыграла в том фильме вместе со Львом, не оставляет в том ни малейших сомнений. Петр уж на что считал себя этаким суровым скептиком, но и то расчувствовался настолько, что чуть не прослезился, глядя на игру Ларисы. Справедливости ради, когда они поженились, он не пытался настаивать на том, чтобы Лариса оставила сцену и ушла с телевидения, но все же в глубине души был против. Он бы никогда не стал возражать, если бы Лариса вдруг решила продолжить актерскую карьеру, но она первая заявила ему, что уходит из телепрограммы, да и вообще, как она выразилась, не задалось у нее с актерством. — Значит, жалеть не стану! — сказала она. — Меня тут пригласили преподавать в училище, и я согласилась. Кроме всего прочего, у меня будет больше времени на семью. — Раз ты так считаешь и уверена в своем решении, то… Мне остается только согласиться, — ответил ей Петр, хотя при этом он был на седьмом небе от счастья. И вот теперь этот Кузинский, пропади он пропадом, сам того не ведая, зародил в душе Петра сомнения: а не совершил ли он тогда ошибку. Может быть, стоило помочь Ларисе, как это говорится, продвинуть ее. Да, в этом случае вокруг нее вились бы всякие там почитатели, но… если подумать, то что в этом плохого? Издержки, так сказать, славы. Но Лариса ведь ни за что не позволила бы себе ничего такого! Кроме того, Петр ведь не вечен… Признаться, именно эта мысль в последнее время не давала ему покоя. Он ведь, прямо скажем, не молодеет, и однажды… Рано или поздно это случится! И что станется с его женой и детьми? Безусловно, в материальном, так сказать, плане они будут обеспечены до конца дней своих, а равно их дети и внуки, но дело же не только в этом. — Извини, Лариса, — он положил руку ей на плечо, — это всё глупости! Просто мне подумалось, что раз такой успех сам плывет тебе в руки, то к чему отказываться? — Да потому что я давно уже избавилась от всяческого рода иллюзий об успехе, популярности и прочей ерунде, — махнула рукой Лариса. — Петь, ну правда, я же тебе столько раз уже об этом говорила! — Она придвинулась ближе и поцеловала его в уголок губ. — Ну… что с тобой? Отчего вдруг такое грустное настроение? — Оно не грустное, — покачал головой Петр. — Но просто… Тебе же будет лучше, если о тебе вновь узнают и заговорят. Этот проект вернет… Да не вернет даже, а принесет тебе новую популярность, которую ты, вне всяких сомнений, заслуживаешь. И тогда, в будущем, когда меня… Ну, словом, ты не останешься одна, и тебе будет… легче. Лариса тихо охнула, чуть отстранилась и уставилась на него широко распахнутыми глазами: — Петя… да ты что?! — губы ее чуть дрогнули, и она вновь подалась вперед, обняла его и уткнулась в шею. — Зачем ты говоришь такие вещи? Не смей, слышишь… Даже не заикайся! Петр вздохнул и ласково погладил ее по волосам и по спине: — Тшш… не надо, Лариса, перестань, ну, прости старого идиота! — он мягко отстранил ее, взглянул в ее полные слез глаза и поцеловал. — Ну, всё-всё, не плачь. Хотя… чего уж там, говори, не говори, но жизнь есть жизнь, Лисичка ты моя. Никто не вечен, знаешь ли. — Неужели ты полагаешь, что мне будет нужна какая-то там дурацкая популярность, если… тебя со мной не будет? Ты правда так думаешь? — Я думаю, — тихо проговорил он ей на ухо, — что в этом случае тебе нельзя будет ставить на себе крест. Вот этого я ни в коем случае не хочу, понимаешь? Запомни и пообещай мне!.. — Что? — шепотом спросила она. — Что станешь жить, как это говорится, полной жизнью. Сниматься, если позовут, ставить свои спектакли. Заботиться о детях… и внуках, буде они у нас с тобой появятся. Пообещай! Она жалобно всхлипнула и вновь бросилась ему на шею: — Хорошо, — отозвалась она, — обещаю! Но ты… я очень прошу тебя, не говори больше о таком, гони ты эти мысли, Петенька! Мы с тобой… мы будем вместе. Очень-очень долго! Ведь так, да? — с каждым словом она прижималась к нему все теснее. — Конечно, милая, — улыбнулся он, целуя ее в макушку, — так и будет. Ну всё, хватит нам с тобой сырость разводить. Чего мы в самом-то деле…

***

— Здравствуйте, пожалуйста! — раздался позади них удивленный возглас сына. — Вы чего это тут, родители? — Лев, а тебя стучаться не учили, что ли? — деланно возмутился Петр. — Я постучал, — невозмутимо проговорил тот, — но вы так были заняты друг другом, — прибавил он с усмешкой, — что, как я вижу, ничего не слышали. — Ты сегодня рано, — повернулась к нему Лариса. — Спектакля сегодня нет, а репетиции закончились. — А как там твоя зазноба? — усмехнувшись, спросил у него Петр. — Какая еще зазноба? — притворился, что не понял Лев. — С которой ты проводишь все свое свободное время, — в тон Петру проговорила Лариса. — Малая наша проболталась, да? — догадался Лев. — Ладно уж, все равно бы вы узнали рано или поздно. Да, у меня… наметилось кое-что серьезное. — Ого! — воскликнул Петр. — Я вас непременно познакомлю… как-нибудь на днях. Сейчас же есть дела поважнее. Вы, конечно, знаете уже? — О чем? — спросил Петр. — Так о Ларе, я же говорю! — А что случилось? — тут же встревожилась Лариса. — Как это «что», мам? — всплеснул руками Лев. — Она мне позвонила где-то с час тому назад, я как раз домой ехал, и сказала, что не будет ночевать дома! Дескать, какая-то там подруга позвала ее к себе на дачу, чтобы отметить окончание сессии. Я думал, вас она уже предупредила, поскольку лично напомнил ей об этом. — Что?! — хором воскликнули Петр с Ларисой. Оба они были явно сбиты с толку, взволнованны и обеспокоены.