Не то, чем кажется-2

Петр вошёл в офис, поднялся на третий этаж и небрежно толкнул плечом дверь, ведущую в отдел рекламы. — Какого тут у вас творится? — поморщившись, спросил он у Валеры, студента, подрабатывающего у них помощником менеджера. — Весь телефон мне оборвали! Где все?! — Наталья Афанасьевна понесла Петру Ивановичу и Григорию Петровичу черновой проект, — невозмутимо отозвался Валера, не отрываясь от своего компьютера. — Какой, к дьяволу, еще проект она могла им понести? — Пётр почувствовал, как внутри нарастает раздражение. Они тут совсем, что ли, умом тронулись все? Он, как идиот, перерыл весь дом, еле нашел ту кретинскую папку, потом мчался сюда на всех парусах, и вдруг — здравствуйте! Они, оказывается, и без него прекрасно обошлись. И зачем, спрашивается, он летел, как на пожар? — Они с Верой нашли какие-то старые файлы у вас в компьютере, Петр Григорьевич, — как ни в чем ни бывало продолжал тем временем Валера. — Наталья Афанасьевна что-то там подправила, сказала, что лучше уж так, чем вообще ничего, а после позвонила Григорию Петровичу, все объяснила, и он велел нести то, что есть. — Прекрасно! — с досады Петр пнул некстати попавшийся ему под ноги стул. — Она еще и в компьютере у меня рылась, паразитка такая! — он со злостью швырнул под нос Валере привезенную из дома папку, туда же кинул флэшку и бросился вон из кабинета. К отцу он ворвался без стука, проигнорировав предостережение секретарши, что дескать, Григорий Петрович заняты-с, у них совещание. — И какого лешего было мне названивать, если вы обошлись своими силами?! — выпалил он с порога. Наташка, стоявшая спиной к двери и сосредоточенно объяснявшая что-то отцу и деду, которые сидели напротив нее, вздрогнула и обернулась. — Ой, простите, Петр Григорьевич… — начала она, но тут отец, точно ужаленный вскочил со своего кресла и подлетел к Петру. — Явился! — в упор взглянул он на него. — Но, как я вижу, — подбоченясь, проговорил Петр, — мое присутствие здесь вовсе не обязательно, да, Наталочка? — прищурившись, проговорил он, повернувшись к Наталье. — Наташа, вы пока можете идти. Спасибо вам за материалы, — спокойно проговорил дед. Однако же, по тому, как блеснули его глаза, по плотно сжатым губами и мгновенно обозначившимся морщинам в уголках глаз, было ясно: он зол, как сто чертей, просто лучше умеет держать себя в руках, в отличие от папочки. — С этого момента, Наталья Афанасьевна, — приторно улыбнулся отец, — вы — начальник отдела рекламы. Свободны! — Спасибо… — тихо проговорила Наташа, избегая встречаться взглядом с Петром. — Петр Иванович, Григорий Петрович… Я пойду. Извините! — она быстро собрала какие-то свои бумажки и пулей вылетела из кабинета. Предательница! — Ну, спасибо, папа! — всплеснул руками Петр. — Ты совсем уже меня ни во что не ставишь, да? Как только совести-то хватает выставлять меня идиотом перед подчиненными. — Петя! — ох, ты ж господи, дед так долбанул по столу кулаком, что тот чудом только не раскололся надвое. Кажется, он немного перегнул палку. Вот, извольте видеть: Петр Иванович окончательно вышел из себя. Петр чуть вздрогнул и втянул голову в плечи. Если уж ему удалось всерьез разозлить деда — дело плохо. — Ты хоть понимаешь, скольких людей ты подвел сегодня?! — дед поднялся со своего места и обошел стол. — Тебе давным-давно уже не десять лет, что за безответственность! Ты же занят был черт знает чем, и теперь по твоей милости мы лишились выгодного контракта. Это, по-твоему, игрушки? — Дед, не кричи, пожалуйста, а! Ну что случилось-то, в сущности? Ну не подписал ты какие-то свои бумажки сегодня, подпишешь завтра! — Пап, ты не волнуйся только, — отец подошел к деду, положил руку ему на плечо. — Давай я с ним тет-а-тет, так сказать, поговорю, хорошо? Тебе нельзя нервничать, у тебя сердце, ты… иди к себе пока, прошу! Тем более, там же должны еще со склада позвонить, отчитаться, Галя вчера говорила. — Дома еще поговорим. В более спокойной обстановке, — прибавил дед, обернувшись уже на пороге.

***

Отец прошелся взад-вперед по кабинету, потом поплотнее прикрыл дверь и резко обернулся: — Какого черта ты устраиваешь? — совершенно спокойно спросил он. Петр скривился, точно откусил лимон: — Я ничего не устраиваю, папа, мне просто непонятно, чего ради вы развели тут драму на пустом месте? — То есть, тебе плевать на то, что люди, с которыми мы заключаем контракты, надеялись на нас. И что, они потратили свое драгоценное время просто для того, чтобы приехать и поцеловать дверь? На нашу репутацию тебе тоже чихать, да? Или ты действительно думаешь, что мы тут в игрушки играем? — Мне нет никакого дела до ваших грёбаных контрактов, до вашей чертовой компании, до рекламы и до всего прочего! — взорвался Петр. — Да, мне не десять лет, а вы ведете себя со мной, точно со школьником, и меня это достало! — С тобой невозможно нормально разговаривать! — поморщился отец. — А ты никогда со мной нормально не разговариваешь, — парировал Петр, — я же не твой драгоценный Сереженька! — Опять! — застонал отец. — Сколько можно уже, что за глупая ревность? И вообще, речь сейчас исключительно о тебе и о твоем отвратительном поступке! — Нет, папа, речь сейчас о том, что ни ты, ни даже дед не хотите ничего понимать! Вам плевать на меня! С ним, кстати, тоже в последнее время творится что-то непонятное, видимо, его драгоценные детишечки все-таки значат для него куда больше, что бы он там ни говорил. — Замечательно, — хлопнул в ладоши отец, — все кругом виноваты, один ты у нас святой! Ну, объясни мне, дураку, что я должен понять! — Это просто бесполезно, ты же не отдаешь себе отчета, почему это недопустимо: унижать меня при моих же подчиненных! Тебе так хочется показать себя здесь всесильным хозяином, да, папуля? Ну так я тебя разочарую: ты здесь такой же мальчик на побегушках, как и я. Потому что все в руках деда, и если он захочет, то выставит тебя пинком под зад. И оставит он все это, к гадалке не ходи, Ларе и ее детям. Так что тебе придётся на старости лет кланяться не только своему отцу, но и брату с сестричкой. — Пошел вон отсюда! — взревел отец. — И не забудь зайти в отдел кадров и занести им заявление по собственному желанию. Катись на все четыре стороны! — Иди ты к чертовой матери, папа! — четко выговаривая каждое слово произнес Петр, после чего сорвался с места и пулей выскочил из кабинета, хлопнув что было сил дверью. Хватит, он сыт по горло всеми нравоучениями, скандалами, а заодно и этой так называемой работой. Ноги его больше не будет здесь! Ничего, раз папаша желает, пусть так и будет. Петр решительным шагом направился к парковке, сел в свою машину и достал телефон: — Где же там?.. — пробормотал он себе под нос, листая контакты. — А, вот оно! — он выбрал нужный номер и нажал на «вызов». В трубке раздались долгие гудки.

***

Софи затушила сигарету, отставила пепельницу и открыла пошире форточку. Если бабуля учует запах дыма, то опять начнет ворчать, что де Сонюшка себя не бережет. Из сумочки раздался звонок, и она нехотя достала телефон. Ну, так и есть: вчерашнее ее приключение — Петенька Червинский. Как-то он совсем некстати подсел тогда к ней за столик. Она ведь только-только собралась, так сказать, потеснее пообщаться с его братом Львом. Софи прекрасно знала себе цену и понимала: да, она далеко не бездарная, у нее есть кое-какой талант. Однако же, она вынуждена перебиваться случайными заработками, выступая по ночным клубам, корпоративам, чуть ли даже не на детских утренниках плясать в костюме ежика. После расставания с певцом Лавровым она пыталась пристроиться на подтанцовку к другим эстрадным артистам, но не сложилось. То места все укомплектованы, то она, видите ли, не вписывается в коллектив. Софи подозревала, что это могла быть банальная месть Лаврова за то, что она… ну, скажем так, не всегда была ему верна, что и привело в итоге к разрыву. А может быть, ей действительно просто не везло.

***

После расставания со своим постоянным любовником, Софи принялась ходить по кастингам в надежде, что ее возьмут сниматься в каком-нибудь фильме или телесериале, хотя бы и в эпизоде. Увы, все, что ей пока предложили — это роль в массовке в каком-то дурацком ситкоме с рейтингами ниже некуда. К слову сказать, пробы на роль в кинофильме «Осколки счастья», того самого, на премьере которого она познакомилась с Петром Червинским, Софи также проходила. Она хотела было сыграть невесту главного героя, тем более, что по сюжету девушка училась в балетной школе. Увы, роль отдали этой противной Зинке Красновой, давней и заклятой подруженьке. Наверняка она спит с режиссером, иных причин, почему ей отдали ту роль, просто нет! Софи сыграла предложенную ей сцену, ее сфотографировали, а через три дня перезвонили и заявили, что могут предложить ей лишь роль горничной в доме главных героев. Софи рассердилась и ответила решительным отказом. В конце концов она же не какая-то неопытная студентка, чтобы согласиться на роль чуть ли не в массовке. Ассистентка вежливо ответила ей, что мол, актриса уже утверждена, но если госпожа Косач желает, она вновь может приехать, дабы попробоваться на эпизод, небольшой, но значимый: сыграть мать главного героя в молодости, когда она отдает ребенка в дом малютки. Софи, задохнувшись от возмущения, еще раз повторила, что эпизоды — это не ее. И почему бы не предложить ей собственно роль матери? Ассистентка, чуть помолчав, ответила, что на эту роль Софи не подходит вовсе, у нее и возраст, видите ли, не тот (будто бы грим на киностудии закончился) и опыта маловато. Да и актриса на эту роль также давно утверждена. На премьеру Софи все равно поехала, ей хотелось посмотреть, что же получилось. Да, зрительницы вытирали глаза платочком, хотя, если вдуматься, ничего особенного, обычная слезливая мелодрама. Роль горничной, кстати, оказалась совсем крошечной, заняла всего несколько минут экранного времени, и Софи укрепилась в мысли, что правильно отказалась. Но вот то, что с ролью невесты она справилась бы гораздо лучше этой фифы, Софи не сомневалась. Но шансов, увы, никаких не было — эта мысль не давала ей покоя. Фильм снимал, кажется, однокурсник Льва Червинского, который исполнял главную роль, одним из спонсоров являлось предприятие его отца, да еще и мать его засветилась в фильме! Все семейство в сборе. Вот, кстати, еще одна несправедливость: Ларису Червинскую позвали играть главную роль, а она, между прочим, давным-давно уже в тираж вышла. Собственно, у нее и ролей-то заметных никогда не было ни в театре, ни в кино. Правда, у нее хватило ума не позориться, и она ушла из профессии. Ну и помимо прочего, ей просто-напросто повезло выскочить замуж за богатенького буратино. Он еще и старше нее, значит, есть неплохой шанс получить наследство, главное — дождаться. Правда, у Червинского-старшего еще есть дети от первого брака, ну так и денег у него тоже куры не клюют. На всех хватит! И тут вдруг Софи осенило: ведь можно запросто вытрясти из Червинских немного золотишка. Нужно только выбрать себе подходящего мужчину, и дело, как говорится, в шляпе. На главу семейства, пожалуй, зариться не стоит. Во-первых, ему в обед сто лет, что она с ним делать-то станет? Вот если бы ему годков двадцать хотя бы скинуть, то тогда еще можно было бы о чем-то говорить. Да и потом, где его можно подцепить, на тусовки он не ходит, да и жена его всюду за ним таскается, видно, потерять боится. Средний Червинский, сиречь Григорий Петрович — уже лучше. Он, конечно, тоже не пацан уже, но… вполне себе представительный мужчина. Но он также женат, и вряд ли согласится разводиться. Слишком мало шансов. Значит, остаются младшие сыновья: Лев и Петр. Вот с ними, решила Софи, проблем возникнуть не должно. Они молодые, как раз ее ровесники, холостые, денег навалом. Осталось выбрать, кого предпочесть. В идеале, конечно, лучше бы Льва, потому что, во-первых, завязать с ним знакомство легче, он же регулярно бывает на всяких светских вечеринках, профессия, так сказать, обязывает. Пересилив свое отвращение, Софи позвонила Зине, вспомнила школьные годы, мило поболтала, ну и напросилась на вечеринку в честь премьеры кинофильма. Как бы между делом она попросила познакомить ее со Львом Червинским. Тот оказался довольно-таки милым и приветливым, и Софи подумала было, что он уже у нее в кармане. Но тут вдруг ему срочно понадобилось куда-то уйти, и он будто бы забыл о ней. Хорошо, хоть телефон оставил… Софи, чтобы не скучать, прошла в бар, ну а там, вот удача, как раз скучал в одиночестве Петр. Что ж, одного, по крайней мере, она уже заарканила. И все же, подумала она, стоит попытать счастье еще раз.

***

Софи вздохнула и, недолго думая, сбросила уже второй вызов от Петра Червинского: ишь ты, растрезвонился! Она быстро набрала ему смс, написав, что никак не может сейчас разговаривать, у нее якобы срочные дела. «Потом перезвоню, котик!» — дописала она, после чего, порывшись в сумочке, достала записную книжку и принялась судорожно листать ее. Наконец она нашла то, что искала, довольно улыбнулась и принялась набирать номер.