Что было бы, если...

Несколько дней спустя — Я это не хочу! — капризничал Рафи. — Это мерзко. — Конечно, мой господин, — кивала я, убирая от него тарелку супа. — Тогда что вам угодно, повелитель? — Самой догадаться сложно?! Давай мне что-нибудь сладенькое, — он поглаживал свой круглый толстый животик. — Я совсем похудел, ты только посмотри! — Да, вы совсем отощали, ваше благородие! Как вас только ветром не сносит? — Ветер боится меня, я будущий король! — я прыснула. Рафи это заметил и продолжил, нависнув надо мной. — Ты чего смеёшься, жалкая служанка? — Ничего. Я тоже вас боюсь, мой принц, — едва не ржала я в голос. — Правильно делаешь. Где мой трон? Я стою уже две минуты, сейчас в обморок упаду! — Садитесь, сир, — я показала ему на кресло в спальне. Рафи плюхнулся в кресло, потирая переносицу и поглаживая круглое большое брюшко. — Застегни, — он показал на пуговки мундира. — Конечно, — я стала его одевать. Пуговицы не сходились. — Сир, простите, но костюм вам маловат. — Да как ты смеешь?! Ты не видишь, как я исхудал, и что он мне как раз?! — Вы немного толстоваты для него, мой повелитель. — Я велю тебя казнить, мезравка! — Ах, не надо! — я всплеснула руками. — Я попробую снова, только вдохните поглубже, мой господин. Он вдохнул. Я всё-таки смогла его одеть. Когда Рафи выдохнул, из-за круглого брюшка по мундиру разошлись поперечные морщинки в области живота. Надеюсь, пуговицы не отлетят. — Как же я устал. — Что я могу для вас сделать, господин? — мурлыкала я, поднеся к Рафаилу блюдце с кусочком торта. — Накорми меня. Потом дай вина, ещё хочу массаж, и ещё мне жарко, исправь это. — Да, ваше величество, — кивала я, помахивая перед ним веером, создавая ветерок. После того, как наш капризный принц наелся и напился, он рухнул на кровать и велел массировать спинку. И пока я мацала его бочка, я наклонилась к нему и поцеловала в румяную мягкую щёчку. — Обожаю тебя, мой капризный принц. — Давай побольше уважения, — ухмыльнулся он. — Мой величайший поедатель тортиков всех времён и народов. Доволен? — Вполне. — Перевернись. Бочка полапала, теперь животик хочу. Он вздохнул и повернулся. Я легла рядом с ним и принялась поглаживать, легонько сжимать и ощупывать его брюшко. Фак, я не могу, он такой мягонький! Бледный, но горячий, приятный, я бы мацала его всю жизнь. Лежу я, значит, тискаю его, наслаждаюсь жизнью, как слышу, что внутри урчит. — Голодный? — спросила я, поглаживая его толстый животик. — Немного. Поем потом, моя очередь. — Но ты… ах! Он магией поднял меня над собой и стал мацать меня за живот и бока. Я протяжно вздохнула. — Я смущаюсь. — Тебе можно, а мне нельзя? — фыркнул Рафи, трясь щекой об меня. — Но ты-то хорошенький. А я не хорошенькая. — София Старк, если ты опять начнёшь балладу о том, что ты чмо и чувырла, я тебя покусаю. — Ну потому что я реально чмо и чувырла! — Так, иди сюда. — Рафаил Гранде, не см… АЙ!!! Я шарахнулась от него в сторону, взявшись за живот. Он вскочил с кровати и подошёл ко мне. — Прости-прости, я забыл, что рана ещё не прошла! — По-моему у меня сейчас органы выпадут, — я эпично упала ему на руки, приложив руку ко лбу. — Я умираю. Правь Вестеросом, любовь моя, а я всё. — Да, ваше величество, — Рафи уложил меня на кровать, поглаживая по животу. — Если серьёзно, то очень больно? — Жить буду. Тут в дверь раздался стук. — Ваши высочества, король и королева севера въехали в город, — сказал голос дворецкого. — Мы идём! — ответила я. — Пора на вашу коронацию, ваше величество, — сказал Рафи, подавая мне руку. — И нашу свадьбу. Я встала с кровати, и мы с ним вышли из комнаты. Он вёл меня под руку, поглаживая тыльную сторону ладони. Рафаил и я жили в Вестеросе. В замке, где когда-то жила моя мать. Тётя Эльза тоже пока что была здесь, чтобы устроить коронацию. Мэди и Джеффри остались во дворце, со мной. Кстати, у меня всё чаще возникают мысли, что тётя нравится Аресу. Он так мило о ней заботится. Чуть ли не хвостом за ней ходит, чтобы помогать. Галатея и Изабелла уехали. Дерек стал капитаном королевской гвардии в моём замке. Рафаил всё присматривался к нему, контролируя, чтобы блондин не сотворил какой-нибудь херни. Я вернула Дереку его левый глаз. Он узнал у меня, какая на самом деле у них фамилия, и просил называть его ею. Он не такой обмудок, каким сначала мне казался. Правда, с Рафи они ещё иногда рамсят, ну да ладно. Сегодня должна быть моя коронация. И наша с Рафи свадьба. Я клянусь, я сделаю всё, чтобы он пьяный позвал меня танцевать под песню «Федерико Феллини». Я уже и колонку с сабуфером наколдовала. В тронном зале мы с брюнетом встретили вошедших мужчину и женщину. Я сглотнула, сильно сжав его руку. — Всё хорошо, — прошептал он мне. — Я рядом. Мы встали друг напротив друга. Король и королева Гранде были выше меня. Оба брюнеты, у Рафи глаза матери. — Здравствуй, Рафаил, — сказал ему отец. Он был статным, широкоплечим брюнетом с бледной кожей, на голове была моЩЪная такая корона, украшенная будто оленьими рогами. Он посмотрел на меня, разглядывая. — Ваше высочество. — Ваше величество, — я чуть присела, едва не рухнув, ибо спину защемило. — Отец, мама, — заговорил Рафи, представляя меня. — Принцесса Вестероса, София из дома Старков. — Какая красотка, — властно улыбнулась женщина. — Вы тоже красавица, ваше величество, — ответила я, стараясь выглядеть адекватной. После свадьбы можно будет им показать, насколько я ёбнута. — А куда ты дел Галатею? — усмехнулся отец Рафаила. — Съел? Так, сударь, не смейте его подъёбывать весом. Это можно только мне. — Королеву Изабеллу и принцессу Галатею свергла я, ваше величество, — встряла я. — Да, я слышал о недавней битве. И о том, что они не имели отношения к трону. — Рафаил, если я не ошибаюсь, ваша свадьба сегодня? — спросила его мать. — Да, мама. — Принцесса, я привезла вам кое-что, — она щёлкнула пальцами. В её руке появилась маленькая коробочка, которую королева севера протянула мне. — Свадебный подарок будущей невестке. — Я тронута, ваше величество. Я открыла коробочку. Там лежал кулон в форме волка на золотой цепочке. Волк — символ рода Рафаила. Так что я едва не пискнула от такого подарка. Меня приняли его родители! Раззнакомившись, мы четверо направились к залу, где нас все уже заждались. Его родители прошли занимать свои места. Рафи и я стояли у дверей. Я всё поправляла платье. — Не мятое? А волосы растрепались? Стой, у меня крем от торта на губах был? Как я выгляжу? По-моему у меня каблук сломался, — тараторила я, волнуясь и теребя рукава своего белого платья. — Соф, — Рафаил взял моё лицо в руки и улыбнулся. — Ты выглядишь чудесно. — Я люблю тебя, — выдохнула я, уткнувшись ему в грудь. — И я тебя. Даже с седым волосом. — Седым? Где?! Он засмеялся. Я чуть пихнула его в животик. — Дурак. — Нам пора, моя принцесса. — Нет, стой, я не готова! Но Рафи уже открыл двери. На нас стали смотреть все гости, из которых я знала только тётю, Мэди и Джеффри с Полканом. И ещё Ареса с Дереком. Ну и ещё родители Рафи. В Вестеросе, к моему удивлению, жених не ждёт невесту у алтаря. Они оба идут к монаху, который их и венчает. Мы шли, за мной шлейфом тянулось платье, за спиной Рафаила чуть развевался плащ. Северяне женятся в костюмах с плащами и мехом, смахивая на викингов. Или на северян в «Игре престолов». Я клянусь, завтра начну внедрять сюда технологии из своего мира. Начну с телефонов. Рафи и меня обвенчали, а затем на головы возложили короны, объявив нас королём и королевой. И мы с ним засосались. Ну как, мы… я притянула его к себе за одежду, а он прижал меня за талию, которая у меня появилась благодаря корсету. Я его, кстати, ненавижу. Вечером сожгу. — Ты теперь моя, — прошептал мне в губы брюнет. — А ты мой, булочка, — ответила я, прижимаясь к его мягкому толстому животику. Гости радостно хлопали в ладоши. Из дворца мы вышли, и меня оглушил радостный крик горожан. Меня и Рафи обсыпали лепестками роз, пока мы шли к карете, в которой должны были объехать город. Затем я кинула букет. Его поймала Мэди в своём человеческом виде. На неё влюблённо посматривал Джеффри, виляя хвостом. Рафи и я сели в карету, и тронулись. Я смотрела в окно, и на моих глазах листья деревьев зеленели, прорастала новая трава. За каретой бежали дети, что-то вопя про новую королеву. Рафаил обнимал меня, целуя и лапая. Я же повалила его на сиденье, упираясь руками в брюшко. — Сука, так бы и съела тебя вместе с твоим сладким животиком, — прорычала я игриво. — Знаешь, ехать нам где-то час, можешь попробовать, — также ответил он. — Мой ты толстенький, — я схватила его за бочка и уткнулась лицом в животик. — Мой милый сладенький пухленький король. Мой самый сексуальный упитанный розанчик. — Ещё, — прорычал он, выпячивая большой живот. — Самый аппетитный пирожок с яблоками, самый пышненький эклер, — я жадно его поцеловала. — Я съем тебя, мой толстенький откормленный король. — Не посмеешь, — закапризничал брюнет, дразня меня. — Я твой повелитель! — Иди сюда, толстячок! — ну и я его чуть не съела, настолько сильно мы с ним засосались. Во дворце, когда мы вернулись, был самый крутой движ из всех, какие я видела. А я видела целых четыре. И так как Рафи оказался падким на алкоголь, то он нажрался и стал приставать ко мне посреди бала. Он такой милый, когда пьяненький. Щёчки становятся румянее, пошатывается. И видимо, ему мундир стал нормально так тесноват, поэтому он расстегнул его и всё орал: «Моя королева! Где моя жена?!». Таким образом он чуть не избил одного из слуг. Благо, я оттащила его. Ну а потом, когда я заикнулась о песне, он прижал меня к себе и с фразой: «Ни слова больше, любовь моя!» поволок меня танцевать, пока пел: «Я как Федерико Феллини! Дайте Оскар этой богине!». Половины слов он не понимал, но его это не останавливало. В общем, коронация и наша свадьба прошла великолепно. Под утро я с любимым мужем-королём поплелась спать, и засыпая, всё шептала ему: — Я люблю тебя, мой сладкий толстенький король. Так мы и спали. Помятые, полураздетые, но счастливые. По-моему, это было шикарное начало эпохи моего правления.