Somos extraños contigo, y no seremos otros

      — То есть ты просто повёлся на пару букетов цветочков? — Оксана скептически повела бровью, помешивая в бокале трубочкой свой импровизированный коктейль. Шастун, конечно, так и не решился его попробовать, потому что Фролова так себе бармен, если честно. Особенно если решила сделать что-то самостоятельно, а не по известным рецептам, Антону же как-то травиться совсем не хотелось, все-таки он теперь живёт не только сам на себя. Теперь у него есть дочь, о которой шатен обязан заботиться. А ещё есть работа, которую пропускать вот очень нежелательно. — Ладно, ладно, ещё и на парочку записочек с любовным смыслом. Ладно, ещё на изумительные голубые глаза, они у Арсения правда красивые, не спорю. Но это же не оправдывает его поступка, Шаст! Только не говори, что ты сразу прыгнул ему на шею, и теперь вы снова живете вместе. Сначала надо хотя бы с Софи Попова познакомить, ну как минимум. Вот только не говори, что она уже заочно с ним знакома, потому что застала вас… Не в самом удобном положении, потому что раньше вернулась с уроков? Господи, бедный ребёнок, надо оплатить ей психолога в таком случае. Это же настоящая травма для детской психики.       — Оксан, я даже не договорил, а ты себе уже что-то придумала, — Антон складывает руки на груди и закатывает глаза, потому что фантазия Окс опять ушла на миллионы световых лет вперёд, причём явно сворачивая на какую-то неправильную или же кривую дорожку. Словно они в фанфике каком-то или русском дешёвом сериале. И вообще в итоге в квартиру должны были вломиться воры, а Арсений бы подставил своё сильное мужское плечо под слезы Антона, предложил бы переехать к нему, тот, конечно, согласился бы и тут же собрал вещи, забирая и дочь в придачу. А потом выяснилось бы, что у Попова дома живёт жена и ребёнок от сто пятого брака в десятом колене. Ну и потом, по логике жанра, Арсений активно начнёт затирать про то, что жена, на самом деле, всем только кажется, а она сама уже давно умерла (царство ей небесное), но в итоге из этого самого царства духом явится бабушка жены, требуя вернуть себе наследство, потому что ей на том свете оно нужнее. Закончится всё, понятное дело, хорошим концом, перед которым будет пролит океан искренних слез, но зато Арсений и Антон будут вместе, пусть и в какой-нибудь однушке за чертой города в компании с тараканами, потому что с любимым рай и в шалаше. — Если ты не забыла в своих «гениальных» умозаключениях, я остановился на моменте, где Арсений просто присылал мне букеты с записками, но диалога у нас ещё так и не было. Понятное дело, Софи спрашивала про букеты, но если бы я ей сказал правду, то спокойно жить не смог, потому что заочно она знакома с Арсом, если вы не забыли, а следовательно мне бы был выеден весь мозг, потому что она хочет познакомиться с первой и последней любовью её отца. Поэтому для неё пока что цветы мне присылает таинственный незнакомец, правда, мне приходится выслушивать её теории, кто это может быть. Будущий детектив, ей богу. Ну так вот, а потом мы с Арсом пересеклись на детской площадке, удивляюсь как Софи не заметила, и, если это можно так назвать, поговорили. Он спросил, есть ли у него шанс, я сказал «посмотрим», Попов кивнул и просто ушёл. Букеты до сих пор присылает, так же как и сладости иногда. Дальше пока что не заходило. Итак, вопрос. Что это всё значит, и что нам с этим делать, потому что я запутался в его мотивах.       Сам же Антон сидел с бокалом вина, очень элегантно, покачивая ногой, при этом, правда, задевая тапком светлый линолеум, от чего появлялись шаркающие звуки. Раз в неделю у них происходили такие сборы, когда обсуждалось что-то интересное или же какая-то проблема, а для этой цели Позов, Шастун и Фролова усаживались за круглый стол в квартире последней, обязательно беря на эту встречу какой-нибудь алкоголь и пирожные по просьбе Оксаны. Матвиенко и девушка Окси уходят в это время развлекать Софи всеми возможными способами, а если та находится в гостях у подружки, они вдвоём просто сидят в квартире Позова и Матвиенко, ожидая когда можно будет уже забрать своих в семейное гнездышко. Антона никто не ждал. Он просто уходил с дочкой в свой дом, принимаясь готовить девочке ужин, к которому сам и не прикасался. Но пока что не будем о грустном. Так вот, на этих посиделках обсуждалось абсолютно всё, начиная со сплетней в интернете и заканчивая личной жизнью и ее бытовыми проблемами. На таких встречах обсуждались свидания Антона, кулинарные произведения Оксаны, работа Димы, новая причёска Серёжи и даже какая-то новая одноклассница Софи, с которой та очень сильно подружилась. Годы идут, ребята растут, но дружба не умирает, а только продолжает развиваться, и даже сплетни становятся общими, хотя обычно скептичный Дима на них всегда остро и негативно реагировал. На таких встречах обязательно слышен смех, недовольства и звон бокалов, куда уж без этого. Просто за рабочую неделю вся троица устаёт и просто желает об отдалённом спокойствии в компании друг друга, вспоминая даже школьные времена, когда всё казалось легче. Да и что уж скрывать, просто не могли без этой дружной компании и тёплых вечеров, когда никаких обязательств на пару часов ни у кого нет, и можно просто поговорить, что называется «за жизнь». Просто любили друг друга той самой дружеской любовью.       И вроде бы так правильно, да. Но в душе у Антона что-то после этих встреч неприятно ныло, напоминая о самом главном. О том, что Антон так и не отпустил. Но он и не хочет возвращать, потому что сейчас живёт ту самую обычную жизнь, о которой мечтают все. Потому что сейчас у Антона всё, вроде как, правильно. Только ощущает он себя совсем не на своём месте.       — Ну слушай, у него точно есть план. И для вполне понятной цели, — Дима, наконец, вступает в диалог, потирая стекла очков, пока на стол отставлен бокал с терпким виски. Каждому своё, как говорится. Позов сложил руки на груди, уводя взгляд в окно, будто бы о чём-то размышляя. Именно Димка был в их троице человеком, отвечающим за аналитические вычисления и размышления. Пока Антон и Оксана с горящими жопами бегали и орали на эмоциях, Дима садился поудобней, начиная активно размышлять и выдавать что-то реально годное. Например, как сейчас, пока Тоха и Фролова развивают сюжет для типичного русского сериала, он уже собирает всю картину целиком, выдавая логичную цепочку. — Смотрите, его цель вполне ясна. Он хочет наладить контакт с Антоном. Почему? Ну, скорее всего, понял собственные ошибки, понимая, что Антон для него не просто друг или брат, как там он ещё выразился. А действительно любимый человек, с которым он хочет быть вместе. Снова понял, что хочет об Антоне заботиться, оберегать его, помогать и всё такое. Короче, хочет вернуть прежние отношения. Только теперь у Антона есть дочь, да и сам Антон стал гораздо мудрее, сильнее и взрослее. Но судя по всему Попов это прекрасно понимает, раз до сих пор не сбежал куда подальше, а наоборот продолжил присылать свои цветочки. Какова его тактика? А вот тут вопрос посложнее. Но мне кажется тут что-то вроде постепенного осаждения неприступной крепости. Он медлителен, но при этом чертовски упорен в своих намерениях. Пришёл, узнал твоё мнение, ушёл, начал делать какие-то приятные вещи. Потом опять пришёл, понял, что лёд тронулся, ушёл и продолжил такие ухаживания. Возможно, ещё пару способов комплиментов и подарков, а потом он постарается влиться в твою жизнь. Ну и как точный итог будет серьёзный диалог, потому что Арсений хоть и дурак, но точно не дебил. Захочет объяснить причины своих поступков, поговорить с тобой по-человечески. Ну и дальнейшее развитие сюжета будет зависеть от твоего ответа на его искренность. Это, кстати, очень хороший метод. Правильный и имеет больше шансов на успех в деле. Как-то так.       Оксана и Антон уставились на него, удалённо расширив глаза и мысленно уже нарекая Диму гением. В тысячный раз, правда, но кого это волнует. Главное же что нарекли за очень мудрые и правильные действия. Не хватало еще, чтобы сейчас на колени перед ним встали, вручая в руку книгу с цитатами великих людей и начиная поклоняться в пол. А ведь они могут. Но сейчас все мысли были заняты Поповым, готовясь к будущему. Потому что, судя по всему, сейчас происходит «только начало пиздеца», как любит выражаться Окс.       — Дим, да ты… Даже слова нет, чтобы описать насколько ты гениален, раз смог разложить это всё по полочкам, — начал свою одухотворенную речь Антон, но был прерван тем же самым Позовым, который уже задолбался слушать похожие восхваления каждый раз, когда смотрит на ситуацию объективно, а не через пелену эмоций, в отличие от друзей.       — Тох, давай без этого. Я подобное слышу примерно раз в неделю, на каждом нашем собрании. Иногда даже чаще, если приходится объяснять что-то Серёже, потому что не все идеальны, и даже он иногда может конкретно тупить, — Позов закатил глаза, делая глоток алкоголя и задумчиво покручивая в голове свои мысли. Вот всегда же что-то думает и выводы делает, но никому не говорит, оставляет при себе. — Просто я умею смотреть на ситуацию трезво и без лишних эмоций. А именно в этом случае я вообще узнал все подробности только после того, как вы разошлись, поэтому и не говорю ничего про то, какой Арсений козёл. Я же получил только эмоциональный остаток после взрыва. Ты лучше скажи, Антон, ты чувствуешь что-то к Арсению? Только честно, мы же твои друзья, не отвернемся, а наоборот только поможем. И уж точно не будем осуждать твой выбор, тем более чувства. Моё прошлое давайте не трогать, я смог побороть детские комплексы.       Но Антон молчит, потому что сказать правду лично для него равносильно с подписанием смертного приговора. Потому что когда слова прозвучат вербально, от них будет уже не избавиться. Тогда Антон окончательно признает правду, но при этом предаст себя и свои принципы. Будет ли он себя за это винить? Конечно будет, но Дима и Окс отступать не намерены. Хотя, может все-таки получится обмануть? Их и самого себя заодно, только бы избежать разговора с совестью. Но разве он может обойти самого себя и свои эмоции? Разве может отрицать, что да, тянет до сих пор. Разве может отрицать, что сам проявил излишний юношеский максимализм? Нет, вина Арсения тут тоже была, и очень большая, но сам Шастун тоже подлил масла в огонь. Они ведь могли поговорить более осознанно? Могли. Но не поговорили. Чья вина? На самом деле общая, но каждый, прежде всего, держит зло на самого себя, понимая, что допустил ошибку. А надо бы снова смотреть на жизнь вместе.       — Да ничего у меня нет, — врёт. Безбожно врёт, только бы удержаться на плоту собственного самообладания. Пусть и видит, что ему не верят. Но держится, опуская голову вниз, а взгляд в стол, закусывая волнительно губу. — Я уже остыл. И вообще я до сих пор на него злюсь за сделанное. Поэтому у нас ничего не может быть, и я не собираюсь налаживать с ним контакт.       — Антон, блять, — роль берёт Оксана, гордо вставая из-за стола. Хорошо что хоть кулаком по нему не ударила. И на том спасибо. Хотя сейчас речь явно будет пострашнее, чем просто громкий звук. — Ты нам сейчас нагло врёшь в лицо. Чувства, а особенно искренние никуда не деваются. А по тебе видно, что они не делись и не убежали. Ты любишь! Просто сдался, просто не хочешь бороться с самим собой хотя бы, признавая реальность. Да, Арсений виноват и больше тебя. Но ты тоже не святой, Шаст. Ты тоже допустил ошибки. А он имеет право быть хотя бы услышанным, пока ты бегаешь от своих же чувств. Да ты влюблённость в него воспринял легче, чем сейчас гораздо более очевидные вещи. Я не понимаю, люди с возрастом что ли больше тараканов в своей голове выводят или что. Ты любишь, и не смей нас обманывать.       Антон опускает взгляд в стол, сминая собственную футболку пальцами под серьезными взглядами Димы и Оксаны напротив. От ответа не уйти.       — Правильно, я просто перестал бороться, не сохраняя даже дружбы с ним. У меня просто опустились руки. Сейчас детская обида прошла, и я искренне хочу, чтобы он был счастлив. Я очень благодарен ему за любой след в моей жизни, ведь он превратил меня в самого себя. И хочу, чтобы в его жизни исполнились все мечты, все было так, как он хочет. Но без меня…       Наступившую тишину разрезают звуки пришедших с прогулки Матвиенко, Софи и девушки Оксаны, что так-то пришла к себе домой. Видимо, они решили, что пора бы уже разгонять эту тусовку местных алкашей. Хорошо что хоть не анонимных. Они также гуськом заходят на кухню, наблюдая собравшуюся компанию. Все были уставшими, раскрасневшимися, но явно довольными. Матвиенко тут же положил руки на плечи Димы, целуя парня куда-то в макушку и что-то начиная тихо шептать на ухо. Очевидно, рисовал планы сегодняшнего вечера. Катя (да, именно та девочка, которая когда-то пришла помочь Антону с разбором чувств, помните?) подошла же к Фроловой, тут же обнимая. Софи просто подбежала к папе, принимаясь рассказывать, как весело им было, и как Серёжа чуть не упал на катке, потому что запутался в куртке.       Антон хороший отец, потому что сразу учит дочь той самой толерантности и чувству такта. Вообще даёт ей самое светлое и тёплое, потому что о плохой стороне жизни девочка узнать уже успела. А сейчас Антон прощается с друзьями, тепло улыбаясь и уходя готовить ужин для дочки, пока та всю дорогу будет расписывать события этого дня. Антон хороший отец. Антон хороший человек. Антон хороший друг. Антон хороший работник.       И это правильно, да.       Вот только от этой правильности уже блевать хочется.

***

      — Пап, — Софи садится на своё место, подтягивая поближе светло-розовую тарелку с ужином и оглядывая приготовленные овощи с курицей. Все-таки у неё правильный рацион питания с максимальным разнообразием. — А ты опять не будешь есть? Ты вообще, кажется, ничего сегодня не ел… — девочка печально опускает голову, тяжело вздыхая и явно переживая, что сказала лишнего. Ещё помнит детдом и отношение к ней в этом месте. Но вот только у Антона в доме всё совершенно иначе, и парень искренне хочет помочь девочке привыкнуть к новой жизни.       — Нет, моя хорошая, сейчас не буду. Я у Оксаны покушал, не переживай, — врет, да, потому что ничего он не ел, и очень старается улыбаться не вымученно, ласково поглаживая девочку по волосам и показывая той, что всё хорошо. — Кушай. Потом умоешься, и пойдём, я тебе сказку почитаю. Или рассказ какой-нибудь, как хочешь.       — Пап, а можно тогда Гарри Поттера? — тихо и застенчиво попросила Софи, подцепляя кусочек курицы и отправляя его в рот. Свято верит в любовь хоть кого-то в этом мире к ней. И очень боится потерять эту любовь, каждый раз переживая по поводу и без. Только бы не допустить ошибки. Вот только пока что не может понять, что Антон её не отпустит ни в коем случае и не причинит ей боли. Сам уже слишком привязался, находя в этой девочке частичку себя. Или вкладывая в неё эту частичку. — Просто ты рассказывал, что он тебе нравится, а я хочу сначала книгу, только потом фильм.       — Можно, моя хорошая, — Шастун может только улыбнуться, потому что изнеможден уже. Событиями, временем, людьми. Уже не может светить, как в самом начале, когда, горя идеей, забирал Софи. Может только давать тёплый свет, стараясь хотя бы согреть девочку. Но та и не чувствует изменений в силу своего возраста. Просто тянется к тому свету, который запомнила в отце, в самом близком для себя человеке. Но на самом деле и не замечает, как этот свет начинает вырабатывать сама. Что это не чужая энергия, а именно её. — Как раз давно надо было перечитать, — Антон ласково поглаживает дочку по щеке, целуя в макушку и желая приятного аппетита, но уходит с кухни откапывать свои книги о мальчике, который выжил. Вспомнит детство. Или ещё вспомнит, как читал каждую часть вместе с Арсением. Каждую книгу ведь держали его пальцы, переворачивали страницу тоже они. Арсений оставил свой след на каждой вещи, но Антон уже не может противостоять этим следам. Пора взрослеть. Или просто учиться себя самого понимать.       Пока что Антон над этой мыслью не задумывается, потому что сам углубляется в сюжет уже несколько раз прочитанной книги, но на деле будто в первый раз ощущает на себе эту атмосферу. Даже смеётся на некоторых моментах вместе с заинтересованной Софи, хоть дочка уже засыпает, стараясь продержаться до последнего, чтобы прослушать как можно больше. Все-таки, пусть читать она умеет и очень хорошо, но такие совместные прочтения от папы гораздо приятнее и теплее. Где бы она сейчас была, если бы не Антон? Осталась бы в приюте с обозленными на жизнь детьми? Оказалась бы в какой-нибудь неблагополучной семье? Или просто бы не прижилась с какими-то другими людьми? Или ещё десятки вариантов. Но ведь теперь она здесь, в любви, заботе и тепле. В месте, где её уважают, прежде всего. В месте, где она видит не такую жестокую сторону жизни. Примерно с такими мыслями девочка и засыпает, не дождавшись конца главы. Но, благо, Антон быстро замечает пришедший сон дочери, поэтому оставляет закладку в виде рыжего котёнка (сам выбирал) на нужной странице, закрывая книгу и решая завтра продолжить прочтение, потому что и сам опять испытал эмоции восхищения при воспоминаниях об истории детства. Вот как всё легко оно, оказывается, происходит.       Или, может, в тёплых воспоминаниях виноват не только автор книги, но ещё и один брюнет?..       Антон уже зубы до скрипа сжимает, потому что опять все мысли только в нём. Конечно, даже отрицать не нужно, что, читая страницу за страницей, представлял сзади горячее дыхание Арсения Сергеевича. Представлял его пальцы на своих вновь худых запястьях. Без пронзительных голубых глаз, конечно, тоже никак не обошлось. И без всего остального. Хотелось снова ощутить Арсения рядом. Ощутить его тепло. И если сдерживать себя раньше было почти безболезненно, потому что сам Попов был ахереть как далеко, то сейчас всё совершенно иначе. Сейчас Арсений ближе чем кажется, стоит только написать… Парень тут же одергивает себя, качая головой и выходя из детской, чтобы вернуть книжку на место. Сейчас Антон должен был бы отправиться на кухню, чтобы проверить заполненность холодильника и составить список продуктов для завтрашнего похода в магазин. Потом должен был бы отредактировать пару статей по работе и благополучно пойти спать.       Так было бы правильно.       Но шатен понимает, что ещё одно такое правильное движение, и он сорвётся в бездну. Уже сорвался. Именно поэтому идёт в кабинет, закрывая дверь и залезая в свои запасы сигарет. Устраивается удобно на подоконнике, приоткрывая окно и ежась от холодного ветра, но за кофтой, конечно, не идёт. Первая сигарета пропадает незаметно, пока у самого Шастуна в голове лишь звенящая пустота. Но уже во время второго круга темы для рассуждений начинают атаковать, больно отбивая свой ритм по мозгу и не давая упустить себя из виду. Пришло время ещё раз всё обдумать.       Первой мыслью становится Софи. Маленький лучик света, который попался на глаза совершенно случайно. Вернее, в детдом Антон приехал с вполне чёткой целью, но именно Софи, действительно, увидел только по воле случая. И именно она привлекла его внимание в первую же секунду. Они были чем-то похожи. Такие же отдалённые от основной толпы людей, такие же начитанные и держащие в себе множество мыслей. Точно так же старались сбежать от реального мира в книги, лелея свой тёплый мирок спокойствия. Точно так же видели гораздо больше остальных. Точно так же открывались только проверенным и близким. Они просто как-то сами притянулись друг к другу, понимая, что нашли недостающую частичку пазла. И начали взаимно обмениваться теплом, согревая друг друга от вечной стужи у себя в душе, да и от людей вокруг. Но теперь Антон начал гаснуть, не имея сил дать и сотую часть прежнего света дочке. Потому что пламя Антона, как ни крути, заключалось в совершенно другом человеке, пусть девочку он и искренне любил всем сердцем. Ладно, свободной его частью. И эту пустоту от Арсения было никак не прикрыть кем-то другим. Потому что они — не он. Но попытаться стоило. По крайней мере, ничего плохого Шастун точно не сделал, ведь Софи теперь счастлива. Антон просто хотел спасти кого-то, чтобы быть нужным.

Как тебя спасти, если я не спасу себя.

      Антон фыркает, потирая обвешанные украшениями запястья, как-то особенно горько. Очень смешная ситуация, конечно, получилась. Пытался заглушить кого-то другими, но на самом деле развеял огонь пустоты только больше. Зелёные глаза устремляют взгляд на экран телефона, где нет ни одного уведомления. Ну да, у всех же остальных сейчас своя семья. Свой родной человек, которому надо уделить внимание. Которому хочется уделять внимание. Наверняка Дима смотрит со своим Серёжей какой-нибудь весёлый сериал после ужина, где они опять экспериментировали в кулинарии, пробуя новые блюда в своём исполнении. Оксана с Катей уже точно разместились на своей тёплой кровати под пушистыми пледами, наслаждаясь любимыми роллами и выбирая какой-нибудь новый сериал на нетфликсе. Их всех постоянно ждут дома. Их обнимут во время тяжёлой ситуации и смогут поддержать, возможно, даже помочь. Они все торопятся куда-то не потому что надо, а потому что хочется побыстрее почувствовать запах дома и любимого человека. У каждого есть кто-то, с кем можно разделить и хорошие, и плохие моменты, получив при этом поддержку. Поддержку от самого близкого. Антон такого не чувствует. Чувствовал два года назад, чувствовал, что есть место, где его всегда ждут. Есть место, где Антон сможет побыть слабым. Он же не вылечился на самом деле. Он же не стал сильным. Просто получил опору, из-за которой то состояние ушло на второй план. Ушло, чтобы вернуться обратно, когда появится такая возможность. Нежелание есть, панические атаки, приступы агрессии, ненависть к себе, всё больше нервных срывов и взглядов на блестящее лезвие, что хранилось в полке стола. Будто бы подсознательно Антон всегда знал, что вновь вернётся к этому состоянию. Антон просто выгорел. Как свечка, потух и растекся остатками воска по маленькому блюдечку. У Антона внутренний фитиль сломали, а вместе с ним пропал и яркий свет в глазах. Когда Антон забирал Софи — он горел. Когда Антон искал новую работу — он горел. Когда Антон самостоятельно ремонтировал квартиру — он горел. Просто горел идеей, людьми, дыханием жизни. Целых несколько месяцев Антон мог гореть, заражая этим светом и людей вокруг. Но ответного огня или хотя бы просто кислорода обратно не получил. И сгорел. Пропал свет в глазах. Пропало желание самостоятельно разгораться назад.       Вот только Антон выбираться из этого состояния не хотел, да и не мог.       — Без меня всё как-то проще, — слова, сказанные в пустоту. В никуда, буквально. Просто очередное сотрясение воздуха ради абсолютно бессмысленной цели. Просто чтобы лишний раз самому себе этот факт доказать. Антон тут ощущает себя лишним. Антон не чувствует твердой опоры рядом, Антон не получает тепла. Он будто какой-то дефектный, раз не может отпустить прошлое, а продолжает за него держаться изо всех сил. Потому что только там был его свет. Арсений вообще совмещает в себе, будто бы весь мир Антона. Арсений для него и свет, и счастье, и любовь, и жизнь, и спасение, и яд, и наказание, и боль, и незаживший шрам на теле, и смысл, и стимул, и мотивация, и мечта, и страх. Его невозможно просто так выкинуть из мыслей, тела, мечт, желаний. Попов для Антона как вредный токсин от мусора, который невозможно вывести, потому что тот уже успел проникнуть в самую глубь, меняя геном. И Антон будто бы уже собирается потянуться к столу, доставая лезвие, чтобы хоть как-то снять зудящую боль. Но тут взгляд натыкается на голубые анютины глазки, что стоят в аккуратной вазочке прямо на самом видном участке рабочего места. Сегодняшний букет Арсения.

      Антон скучал по его глазам.       Взгляд опять падает на телефон, и Шастун сглатывает, закуривая очередную сигарету. Это будет самый неправильный поступок. Антон это понимает. Но хочет. К Арсению его просто тянет, как мотылька к свету. Арсений ему вреда причинить не хочет, и шатен это понимает. А ещё понимает, что бывший учитель — единственный, кто может его спасти. Потому что остальные не поймут, да и им гораздо больше объяснять надо. В десятки раз больше, чем Антон готов объяснить. Ведь Арсений его понимает с полуслова в отличие от остальных. Арсений Антона чувствует, позволяя жить в комфортном темпе. Арсений Антона, кажется, любит. И после этих мыслей Тоша срывается, летит в пропасть уже без шанса избежать больной удар об острые камни. Зато в полёте ему будет хорошо. Шастун жмёт кнопку разблокировать контакт, выдыхая и на пару секунд замирая. Сейчас решится слишком много вещей, но Антон уже устал сидеть на одной точке, тщательно пытаясь уверить себя и всех остальных, что счастлив. Антон просто сам справиться все-таки не смог.       Он хочет всего одну ночь. Чтобы понять, что это всё себя изжило. Чтобы поставить в себе точку. Чтобы не искать его в других.

Моё счастье

Арс, можешь приехать?

      Время почти час ночи, интересно, через сколько Арс ответит? Утром после пробуждения? Или когда оторвется от своей новой пассии? Или вообще никогда, потому что уже устал бегать за маленьким мальчишкой, который не может разобраться в себе? Они друг другу обет верности не давали, да и отношений у них сейчас по сути и не было. Но Арсений отвечает меньше, чем через две минуты, будто бы знал, что Антон сегодня напишет. Будто бы как-то чувствовал это. Но Антона сейчас просто радует тот факт, что Арсений отвечает. Что Арсению, кажется, не плевать. Арсений (не звонить) Конечно, ты у себя? Я через полчаса буду

Моё счастье

Да, я у себя

Только в дверь не звони, мне просто напиши, Софи спит, не хочу её будить.

Арсений (не звонить) Хорошо. Мне что-нибудь с собой брать надо?

Моё счастье

Себя только возьми. Ну и виски если у тебя дома есть.

Арсений (не звонить) Я, конечно, возьму, но посмотрю стоит ли его давать тебе.       Антон грустно усмехается, поправляя челку и выпуская очередную порцию дыма в открытое окно. В каком он состоянии? Видимо, в таком же, в каком и произошло их знакомство с Арсением ещё в школьные времена. Ещё до той самой чёрной полосы, когда Антон сгорел опять. Но он же не феникс, чтобы восставать из пепла. Он не Фоукс, чтобы каждый раз в нужный момент возрождаться и прилетать со своими волшебными слезами, опять кого-то спасая от яда, что расплывался по венам. В нём самом уже течёт этот, блять, смертельный яд.       Арсений действительно оказывается на пороге квартиры в течение 30 обещанных минут. И так же обещано не звонит и не стучит в дверь, а только отправляет сообщение, ожидая пока совершенно новая и незнакомая квартира откроется для него. Арсений (не звонить) Я у квартиры стою, откроешь?       Конечно откроет, потому что хоть немного из этой пучины собственных мыслей вырваться хочет. И действительно открывает, тихо пропуская внутрь и показывая, чтобы тот быстрей разделся, и пошли бы в кабинет, чтобы не будить ребёнка. Вот только у Антона сердце стучит громче их шагов, реагируя сразу. Арсений такой же красивый. Такой же сильный, мужественный, элегантный. В этой своей чёрной рубашке и штанах сплошное убийство для личной эстетики Антона. И улыбается ещё так тепло, будто бы между ними не было этого времени и километров разлуки. Будто бы только вчера ушёл из этой же квартиры, потому что любовь любовью, а работа по расписанию. А для Шастуна весь мир сейчас красками расцвел даже словно бы без повода. Арсению достаточно просто зайти, чтобы на душе легче стало. Правда, хочется добавить что-нибудь из разряда: «То что я тебя позвал не значит факт воров в этой квартире и моего желания переехать к тебе, твоей жене и ребёнку от сто пятого брака. Между нами пока что вообще ничего нет», но Антон сдерживается, потому что видеть насмешливые голубые глаза не сможет.       — Виски я тебе не взял, но зато взял ириски, — тихо шепчет брюнет, протягивая в руки младшему пакет сладких тягучих конфет и улыбаясь. А Тося на эту улыбку уже залипнуть готов, только кивая с открытым ртом и проходя в кабинет, рукой показывая, чтобы Арсений выбирал себе любое удобное место. Тот, конечно, сразу идёт к подоконнику, замечая сигареты и уже заранее недовольно поджимая губы, прекрасно знает ведь, что позже этим займётся. — Алло, служба спасения? Привезите-ка ириски и Арсения, — ну конечно, ему даже объяснять ничего не надо. Да и сам изначально Попов не требовал объяснений. Ещё получив сообщение, понял, что его мальчик нуждается именно в нём. Сразу сложил каждую деталь, чувствуя повторение прошлого. И тогда Антону смог помочь только он. Хочется суметь сделать подобное и в этот раз. Но пока что Арсений спрашивать более точное описание состояния не торопится. Понимает и чувствует, что ещё не время. Поэтому молча усаживается на подоконник рядом с парнем, впрочем, не нарушая его личного пространства.       — Почему ты думаешь меня надо спасать? Моим демонам в мыслях и так вполне удобно. Они лучше тебя знают, что им надо взять. Они лучше тебя знают, как их надо снять. Я не хочу их обвинять, но не могу их оправдать. Они на охоте ночь, всего пока не встанет солнце. Но знаешь в моем сердце будто вертится комплекс. Они могут взять за горло, убивая мою гордость. И меня заодно.       —El niño con la cicatriz de su poder, — усмехается Арсений, сидя совсем рядом с шатеном на узком подоконнике. Будто бы проникается этой атмосферой, вдыхая её в самые лёгкие. Позволяет этому яду течь и внутри него, только бы спасти парнишку, что еще должен сиять. Гореть. Гореть своим делом, окружением, работой. Парня, который должен ещё на вкус попробовать жизнь.       — El mal soy Harry Potter, — отвечает на чистом испанском Антон, потому что и Арсений успел его подтянуть в этом языке за время обучения, и сам Антон тоже времени зря не терял, практикуя знания и разговорную часть. Но брюнет рядом выглядит крайне удивлённым, ведь привык что-то говорить, а люди вокруг не понимали бы ни слова. Но тут Антон ответил и, причём, достойно для носителя языка. Бывший учитель восхищён им, действительно.       — Y tú aprendes, niño.       — Tuve un buen maestro.       И снова молчат, но впервые эта тишина на Антона не давит. Ему просто комфортно, чтобы не хотеть курить, а просто открыть первую ириску, закидывая её в рот. Вкус детства, но в голове Антон почему-то ловит строчки когда-то давно придуманного стиха. Самое время чтобы вспомнить.

И снова бились воды, нагоняя страх

Мысли и так уж были на пределе

Между нами загорелся мрак

А пустота наполнила воспоминания, где мы когда-то летели.

На берегу Невы прозвучали те слова

На берегу Невы, не попрощавшись ты ушел.

Те месяцы, нет, годы рухнули,

Словно и не было когда-то нас

Но я ведь знаю, твои чувства в бездну не ухнули

Но ты зачем-то все пытаешься спрятаться за тысячью гримас.

На берегу Невы тогда ты убегал,

Стараясь спрятать что-то словно от себя.

На берегу Невы та сказка представленье отыграла,

Но ты противился упрямо.

На берегу Невы не стало нас.

Но знаешь, у берега Невы и я стою сейчас.

И помню каждое мгновение,

Когда горел до пепла лишь одним тобой.

Ты спустился в мою жизнь как благословение,

Но на деле лишь забрал весь мой покой.

Я помню, как в последний раз не попрощались,

Ты просто развернулся и ушёл.

На я следил, как волны разбивались,

А ты следил за тропой перед собой.

Мы были ближе, чем быть стоит,

Но правила тогда не волновали нас,

Теперь же туча наш общий свет закроет,

А ведь тогда мы с тобой горели каждый час.

Мы разные. Ты весна, я осень.

Но разве есть смысл одинаковых искать?

И, знаешь, я был влюблён в нашу совместную осень.

Но теперь возненавижу её опять.

      — Чувствую себя так, словно во мне поселился Скотос и теперь не хочет выходить из моей души, — тихо начинает нормальный диалог Антон, переводя взгляд в окно, но при этом пододвигаясь поближе к Арсу. Маленький и хрупкий мостик доверия вновь начал зарождаться, видимо.       — А может просто Ника пока что не хочет показывать свои лучи? — так же тихо отвечает Арсений, повернув голову в сторону, чтобы рассмотреть профиль любимого и родного лица, пока тёплые пальцы сжали ладонь шатена, немного сжимая.       — Зачем ты всё это делаешь? Ты не устал ещё постоянно меня вытаскивать из всего в этой жизни? Не устал от этих эмоциональных качелей? Зачем тебе всё это?       — Может быть я просто хочу вылечить нам душу? — честно отвечает Арсений, прекрасно понимая, что его мальчик просто боится доверять. И это вина Арсения, но он её и может исправить. Но теперь Арсений точно понимает себя, кристально осмыслив свои чувства. Теперь может поклясться, что никогда больше в этой жизни его Тося не будет плакать по вине Арсения.       — Помоги мне… — тихо просит Антон, хотя на самом деле готов уже кричать, как утопающий.       — Помогу, — и руки сжимаются сильнее, переплетаясь пальцами.       После той ночи Антон начал постепенно гореть.       Гореть, чтобы погаснуть вновь.