Behind the scenes

      Нудл, сидевшая на кухне, только поставила кипятиться воду в чайнике, услышала скрип открывающейся входной двери и встала проверить кто пришел. Заметив ранее пропавших Туди и Мердока, скрестила руки на груди.       – В таких случаях обычно предупреждают, – недовольно возмутилась гитаристка, рассматривая обоих. – Я вам звонила раз пять и никто не соизволил взять трубку!       Туди удивлённо посмотрел на девушку и принялся щупать карманы, и обнаружив только жвачку и пластинку каких-то таблеток, пожал плечами: –Наверное в комнате лежит, – подумал он. Мердок вытащил из кармана брюк телефон и вспомнил, что со вчерашнего дня он стоял на беззвучном режиме.       – У нас были... дела, – Туди глянул на Никкалса, чтоб удостовериться, что сказал все правильно. Нудл многозначительно посмотрела на них, но вскоре вздохнула и улыбнулась.       – Кто хочет чай? Чайник ещё горячий.       – Я! – сразу отозвался солист, чтоб снять витающее вокруг напряжение. – С мятой.       Мердок посмотрел на Туди взглядом, означающим что-то «только попробуй проболтаться» и ушел наверх.

***

      Туди пил горячий чай, заботливо заваренный Нудл, ел печеньки и смотрел в окно, из которого уже вовсю льется дождь. Им повезло, что на их недавнем концерте его не было, а ведь осень всё-таки.       Друзья непринужденно общались и шутили до тех пор, пока девушка не решила поинтересоваться, куда всё-таки ездили эти двое, паралельно смотря в телефон и с кем-то общаясь. Она явно была увлечена разговором с ним или с ней и ответ на вопрос сейчас ее особо не волновал. Но Туди словно окунули в холодную воду, он ожидал этого вопроса, но совершенно не задумывался о том, что ответить. Если он скажет, что они ездили по поводу блокнота, то Мердок его убьет. Пока он перебирал все возможные варианты от поездки в магазин до угона машины, Нудл прервала его мысли.       – Мне нужно идти, извини, Ди, – она потрепала его и так растрепанные голубые волосы. – Потом поговорим.       Когда она скрылась за поворотом в прихожую, Туди вздохнул с облегчением, что теперь ему не придется напрягать мозги, чтоб придумать отговорку - это уже забота Мердока.       Посмотрев в окно, он резко встал, чуть задев стол.       – Нудл! – он поспешил в сторону, куда ушла девушка. – Там же дождь! – взволновано предупредил солист.       В ответ на это гитаристка покрутила перед собой жёлтым зонтом и застегнула курточку, подмигнула Туди и вышла, закрыв за собой дверь. Туди немного опешил от такого неожиданного поворота событий, но тем не менее, его теперь не будет терзать чувство, что он не смог придумать более менее логичный ответ. Но говорить правду нельзя, ведь это теперь их с Мердоком секрет, сказав который, Туди потеряет доверие Никкалса, да и в подарок получит не один синяк.       Сделав ещё один горячий напиток, но уже не себе, он лениво поплелся на второй этаж. Перед входом в комнату басиста, Туди немного помялся с ноги на ногу, но сделав глубокий вздох и отбросив все сомнения, постучал и приоткрыл дверь свободной рукой.       – Мердок? – Туди заметил его сидящим на краю кровати и перебирающим струны на гитаре, иногда записывающим что-то на листок бумаги.       Лампочка около кровати освещала лишь малую часть, и было мало что видно, ведь окна были перекрыты плотными шторами и даже минимальный свет из пасмурной улицы не попадал в мрачную комнату.       – Я чай принес, – солист поставил чашку на прикроватный столик. – Черного не нашел, поэтому сделал тебе мятный. Ты же любишь мятный?       – Угу.       Мердок толком не обратил внимания на вошедшего, увлеченно расписывая что-то на листе. Туди около трёх минут неловко перебирал пальцами и завороженно смотрел на Никкалса. Не каждый день видишь как в эту гениальную голову приходят новые идеи. Мердок взял в руки листок и вздохнул, повернув голову к вошедшему. Туди слегка дернулся, но широко улыбнулся, радуясь, что на него наконец обратили внимание.       – Пока были там, подумал, что из этого может получится неплохая песня, – басист издал смешок, будто сказал несмешную шутку, и отбросил лист бумаги.       Туди присел на кровать к другу и, заметив, что тот не возражает, расслабился. Взяв лист бумаги, где некоторые слова были кое-где перечеркнуты, вверху было написано «Amarillo».       – Не думаю, что это войдёт в основной альбом, – Мердок поставил гитару к стене и встал, подходя к окну и отодвигая шторы. Не смотря на просьбу Нудл не курить дома, он закурил последнюю сигарету и возмутился на этот факт, отбрасывая пачку куда-то в сторону.       – А мне нравится! – Туди продолжал читать текст, примерно представляя, как он будет звучать. – Ты себя недооцениваешь!       – Споешь мне? – Никкалс хитро улыбнулся, зная, что голубоволосый как всегда засмущается, ведь обычно он поет либо на репетициях, либо на концертах, либо в одиночестве. А для Мердока он пел очень давно, ещё со времён Пластикового пляжа, когда из тех, с кем можно было поговорить, были только они оба.       – Н-не знаю, Мердок, не думаю, что я г-готов, – Туди почесал затылок и отвел взгляд. А если он ошибётся или не так споёт и басист скажет, что он бездарность?       – Считай что мой вопрос был утверждением, – Мердок внимательно следил за реакцией солиста, выпуская густой дым от сигареты в полуоткрытое окно. – Давай, Ди, я ж не монстр.       Туди слабо улыбнулся, собрался с мыслями и прикрыл глаза, настраиваясь. К счастью, он уже представил себе, как будет звучать песня.       – The mountains are waiting The full moon has come.       Его мягкий голос проникал в самую душу Никкалса, заставляя мурашек на его коже разбегаться по всему телу. Ему всегда нравилось слушать, как поет Стюарт, а когда он пел для него, пусть и по его просьбе, это было для него лучшим событием.       – I got lost on highways But don't ask me where I've been Or what I've done Oh Lord send me transmission Forgive me for what I've become.       Туди чувствовал, как его щеки постепенно краснеют. То ли от непривычной обстановки, то ли от пристального взгляда человека напротив. Ему самому нравилась песня, что придумал Мердок. Разве Никкалс может написать что-то, что никому не понравится? Нет. Туди улыбнулся про себя.       – The Sun is gonna save me Put a little love into my lonely soul Oh don't you know I need her loving you It's no desire.       Последнюю строку получилось пропеть слишком тихо. Солист задумался о смысле этих слов. Что значит «Прости меня за то, чем я стал. Вложи немного любви в мою одинокую душу»? Это не похоже на Мердока. Туди нахмурил брови в размышлении, до тех пор пока его не отвлек басист, уже сидевший рядом с ним.       – Я уже говорил, как красиво ты поешь? – улыбнулся Никкалс засмущавшемуся от этих слов Туди.