Команата

5) Притаились на том конце провода

Откуда в мочевом пузыре и кишечнике всё время что-то берётся – когда я ел, когда я пил, и снова и снова ползу до унитаза и обратно – и уже давно не могу проделать этот путь без передышки.  Путь длинною в несколько мушиных песен, дощатый пол кусается занозами, а я уже и не вынимаю их Кажется – память такая мутная, было дело что я обмочился по дороге, но даже если и так, что с того? Мох уже ощутимых размеров – и единственное, что осталось приятного в безнадёжно прогнившем наждачно смердящем мире – трогать его. Кажется, он даже мурчит.  Пить хочется – но пить эту воду немыслимо. Одна только мысль – и рвотные спазмы.  Есть хочется – но пихать в себя что-то отвратительно на уровне замысла. Одна только мысль – и рвотные спазмы.  Правда или сон или померещилось, что я множество раз снова звонил в скорую? Отвечал густой поповский бас нараспев – заверял что я уже почти выздоровел. Если правда – скверно, я ведь всё равно не смогу открыть дверь. Он просил меня не бросать трубку, и сначала читал что-то про асфальтовую белку, которая потерялась в желчных болотах и искала маму – там были такие смешные рифмы, но я ни единой не помню, и мат на мате но трогательно до слёз. И мелодия – мелодия с цветом и запахом – последним в прогнившем насквозь мире не затхлым запахом. Вот бы знать ноты и записать – хоть кровью, я расцарапал в кровь руку, и начал что-то чертить на свободном от мха куске стены, но получился овал и стрелка изнури овала вверх. А после мелодии – шум помех – таких приятных и умиротворяющих, что я пританцовывал и потягушничал и засыпал.  Так было ли это?  Мухи в бугорках срастаются между собой, и с них свисают проводки щупалец.  Из места укола торчат волоски, вызывая дополнительное раздражение.