Звезды, которых нет

Преступника приковывают к Черному камню. Безликие фигуры зачитывают обвинение и приговор. Черный камень растет и становится выше неба. Кау-Рук открыл глаза. Он опять провел ночь, если это можно было назвать ночью, в рубке, наблюдал за гаснущими звездами, пока не заснул. Теперь за экраном была лишь всепоглощающая чернота. Но у штурмана уже не было сил ее бояться. По крайней мере, эта чернота там, снаружи. Штурман поднялся с кресла и тут же был вынужден опереться на приборную панель, чтобы не упасть. Голова кружилась, желудок сводило от голода, ныли затекшие от неправильной позы для сна конечности. Вы — позор менвитской армии, полковник. Приставили бы уже себе бластер к виску, с присущими настоящему офицеру гордостью и достоинством… Нет. Смерть — это конец всего, какой бы достойной она не была. И поэтому штурман хотел жить, хоть и знал, что дома он уже не увидит. Но чтобы жить, надо было поесть. К горлу от одной только мысли об этом подкатила тошнота. Кау-Рук не был уверен, что в пище содержится хоть что-то питательное, но выбора у него не было. Дойдя до пищеблока, штурман не глядя вытянул из холодильника упаковку. Какая уже разница, что в ней… За спиной послышался скрип отворяемой двери и осторожные шаги. Кау-Рук повернул голову, чтобы поприветствовать вошедшего, и, к удивлению своему, увидел нацеленный прямо на него бластер. — Руки верх! — Где вы взяли бластер, Артас? — будничным тоном спросил штурман, кладя упаковку на пищевой шкаф, и полностью развернулся к арзаку. — Разве Ильсор не распорядился убрать все оружие под замок? Артас сделал шаг назад, рука, державшая бластер, дрожала, но он упрямо целился штурману в лицо. — Не ваше дело. Я понял, это все ваше поганое колдовство! Вы убили наших товарищей! Кау-Рук покачал головой. — Для чего мне это делать? — Потому что вы все одинаковые, жестокие негодяи! Убили своего генерала, чтобы стать командующим. Вы забрали у Гелли изумруд, чтобы заколдовать ее, заставили ее испортить капсулы, а потом выбросили за борт! Даже Вождя умудрились обмануть, чтобы он вас защищал! — Ну у вас и фантазия, однако… — Фантазия?! Как вы смеете… Вы заколдовали Гелли, но меня, — арзак свободной рукой вытянул из-под комбинезона подвеску и многозначительно потряс ей, — но меня вам не околдовать! Я убью вас раньше, чем вы попытаетесь! — Убьете, Артас? Бросьте. Для убийства нужен совсем другой склад характера. Штурман шагнул вперед. Арзак попятился назад. — Стойте на месте! — Опустите оружие. Если бы вы действительно хотели… могли, — поправился штурман, — убить меня, сделали бы это сразу, без лишних разговоров. Артас задрожал еще сильнее, рука, державшая бластер, однако, не опустилась. Кау-Рук решил, что пора заканчивать этот цирк, и подался вперед, с намерением выхватить оружие. Но арзак отшатнулся, нелепо задрав руки вверх, и штурман вместо бластера схватился за подвеску. Цепочка порвалась, и изумруд остался у штурмана в руке. Выражение лица Артаса вмиг переменилось. Теперь на нем был только животный ужас. Он отпрыгнул к противоположной стене. — Нет… — прошептал он. — Вы мне не прикажете! Никто из вас больше мне ничего не прикажет! И, прежде чем Кау-Рук успел что-нибудь сделать, приставил бластер к виску и нажал на курок.

***

Штурман сидел на стуле и рассматривал подвеску. Свет играл на темно-зеленых гранях и странно успокаивал. В коридоре послышались шаги, и через секунду на пороге появился Ильсор. — Мой штурман, все капсулы в медотсеке… Артас… Ильсор вошел внутрь отсека и опустился на колени рядом с тем, что осталось от его товарища. — Как это случилось? — бесцветным голосом спросил он. — Он пришел, начал угрожать мне бластером. Обвинил меня во всех бедах. — И вы убили его за это? Штурман задумался. Можно ли это так назвать? — Я не знаю. Я попытался выхватить оружие, но случайно сорвал с него подвеску. И затем он выстрелил себе в голову. Вы мне верите? Ильсор кивнул. — А я бы не поверил, наверное… Ильсор встал с пола и сел напротив штурмана. Его глаза, до того всегда горевшие добротой и надеждой, теперь были пусты и бесцветны. — Знаете, что я понял? Ильсор отрицательно мотнул головой — Все дело в беллиорских камешках. Они… защищают как-то, что ли. Гелли сняла изумруд и убила себя. Артас сделал то же самое, едва лишившись его. Спящие в капсулах тоже были без изумрудов. Штурман не стал добавлять, что камни, по его мнению, до последнего не давали арзакам почувствовать безнадежность положения. Ильсор долго молчал, глядя на свои руки. — Тогда почему вы до сих пор живы, мой штурман? — спросил он, не поднимая головы. Кау-Рук пожал плечами. — Не знаю. — То есть, если я выброшу это… — Ильсор достал из кармана комбинезона камень и подкинул в воздух. — Давайте не будем проверять, — быстро сказал штурман, взял Ильсора за руку и сжал его пальцы с изумрудом в кулак. — Не хотите остаться совсем один? — Не хочу, — признал штурман. Некоторое время они сидели в тишине. — Что все капсулы в медотсеке, Ильсор? — Вы сами знаете. Штурман знал. Положив изумруд Артаса на стол, он поднялся на ноги. — Пойдемте в рубку. Покажу кое-что. — Зачем? Зачем это теперь? Я не справился, мой штурман. Я не смог… Они вверили мне свои жизни, свои мечтания. И посмотрите, куда я их привел… — Пойдемте. Вы убедитесь, что вам не в чем себя винить. Ильсор покорно встал и поплелся вслед за Кау-Руком. Они шли в тишине какое-то время. — Свет в том коридоре не горит. Штурман обернулся. Не горит. Абсолютная чернота, такая же, как и за стеклом обзорного экрана. Теперь она была внутри Неуловимого. — Не вздумайте проверять, что там случилось, — севшим голосом сказал Кау-Рук. — Я и не собирался. Какая теперь разница… Хотя Ильсор был с ним, штурман почувствовал себя в одиночестве.

***

— Понимаете теперь? Как вы тогда сказали — ничто не может украсть звезды с неба? Я не могу представить, что это за сила, и не хочу представлять даже… Мы не могли это предусмотреть. Нам не суждено было долететь домой. Не повезло оказаться на ее пути… Ни вы, ни я ничего не могли сделать. Никто не мог. Кау-Рук оглянулся и посмотрел в открытую дверь. В самом конце коридора была чернота. Как скоро погаснет свет и здесь? Ильсор неотрывно смотрел в бездну за стеклом. — Вы правы, мой штурман, абсолютно правы… — наконец, сказал он. — Но тогда… Зачем мы оттягиваем неизбежное? — Ильсор… Погасла одна лампа. Чернота подступила на шаг. — Мой штурман, я не хочу сидеть здесь и ждать конца. Взгляд Ильсора был несгибаем. Взгляд Вождя. Кау-Рук опустил голову. Арзак достал из кармана изумруд и сунул ему в руки. — Прощайте, мой штурман. Вождь арзаков развернулся и твердым шагом вышел за порог. Кау-Рук смотрел, как он идет по коридору и исчезает в черноте. — Прощайте, Ильсор. «229-й цикл. Возможно, последний. Все, включая находящихся в анабиозе, члены экипажа кроме меня, мертвы. Погасли все источники света. Единственное, что у меня осталось — экран астрокомпаса, на котором горят несуществующие больше звезды. Я вижу, как они тоже медленно гаснут, одна за одной. Я не знаю, что будет, когда погаснет последняя. Командир экспедиции, штурман Кау-Рук».