Correctional process

Путь до кабинета Чана казался Чанбину бесконечной полосой препятствий, состоящей из бегающих по коридору детей, с которыми нужно было через силу здороваться в ответ. Он нёс в руках папку с документами, где находились бумаги о посещаемости занятий. Чан слёзно молил его распечатать их на своём принтере, так как его стал «слишком много выёбываться», отказываясь выдавать текст без пробелов. Чанбин зашёл без стука, не видя в этом необходимости, и сразу обратил внимание на отсутствие хозяина кабинета. Странно. Если Чан куда-то уезжал, то предупреждал его, чтобы подстраховать на случай чрезвычайных ситуаций. Чанбин положил папку на стол, наполнил карманы карамельками, что лежали в прозрачной вазочке, и подошёл к окну, достав из кармана сигареты. Учебный год близился к концу, на улице всё цвело и пахло, но к общей картине добавилось кое-что другое. Возле школы стояла машина, Чанбин не разглядел марку, но стоила явно дороже первого этажа школы. На парковке красовалось немало автомобилей, ведь все ученики-мажоры, становясь совершеннолетними, приезжали на них на следующий день после пересечения долгожданного возрастного порога. Чанбин докурил сигарету не до конца, бросил её на асфальт и направился обратно в свою пещеру. У него образовалось окно — десятому классу срочно понадобилось поссать в баночки и доказать свою наркотическую невинность, — поэтому следующий час Чанбин планировал провести на своём царском диване, а потом радостно свинтить домой. Выйдя из кабинета, карман Чанбина едва не взрывался от количества сообщений, пришедших на телефон. Это был Сун Ми — староста класса Чанбина. Взять под руководство тот самый десятый класс казалось ему глобальной ошибкой, но зато Чан неплохо повысил зарплату из-за нехватки учителей. Сун Ми: «Тут жопа… Несколько человек поработили Хико, чтобы он за них поссал, и их спалили. Что делать?»

Чанбин: «Понарожали и не топят… Сколько их?»

Сун Ми: «Шесть.»

Чанбин: «Скажите, что у Хико недержание, поэтому помочь пытались.»

Сун Ми: «Их обещали к директору отвести.»

Чанбин: «С этим разберусь. Пускай сейчас свою мочу сдают, всем насрать на результаты. В крайнем случае их родители откупят.»

Сун Ми: «Понял.» — Долбаёбы, блять… — пробубнил себе под нос Чанбин, не убирая телефон от лица, и при этом продолжал идти. В моменте он столкнулся с кем-то плечами и тут же выдал: — Поаккуратнее можно?! Он даже не обернулся назад, но сделал это, услышав после подзывающего свиста: — Эй, микротанк! В последний раз Чанбин слышал это прозвище лет восемь назад, сколько оно прожило после выпуска последнего из его основателей. Он смотрел на того самого человека, узнав его только через пять секунд зрительного контакта. Одним словом: повзрослел. — Пизд… Чонин?! — Долго соображаешь. Деменция, да? Чанбин побежал к нему так быстро, как только мог, а затем, остановившись, заключил в крепкие объятия. Даже не верилось, что перед ним стоял Чонин, про которого его неоднократно спрашивали нынешние ученики, как и про всех остальных из дрим тима. Знали их, как друзей сына директора, а между собой называли «уголовниками», которые случайно вырывались из уст Чанбина во время рассказов. — Как Хёнджин ушёл — ремонт не делали? — со смешком спросил Чонин, осмотрев никак не изменившиеся стены. — Главного донатера лишились. — Тут другой уже. Его дочь в моём классе учится. — В твоём? У тебя есть класс? — Десятый. Спиногрызы ебучие… Сейчас мочу на наркотики сдавали, а их спалили с коллективной бутылкой единственного не курящего и не нюхающего. На лице Чонина появилась широкая улыбка. — Да, не отпускает меня эта тема с наркотой! — ответил на не заданный вопрос Чанбин. — Ты-то хоть не скололся? — Как видишь. Пошли к твоим нарикам, сейчас всё порешаем. Завуч та же? — Да. — Тогда точно порешаем. Сэкономлю родителям этих дебилов парочку миллиардов. Придя к кабинету, где в небольшом коридорчике между входом в класс сдавали мочу, они увидели компанию из тех самых парней, пытавшихся обмануть систему заезженным способом. Рядом стояла завуч — настолько злая, что провинившиеся были готовы придерживать штаны, лишь бы в случае естественной реакции на страх не остаться с голыми задницами. Заметили Чанбина — испугались ещё сильнее, Чонина — начали озадаченно перешёптываться. — Здравствуйте, — поклонился Чонин за секунду до того, как женщина обернулась. — До нас тут дошёл слух, что в школе малолетние хакеры водятся. — А Вы?.. — Не узнали? — удивился он. — Я же не изменился. Ян Чонин. Женщина задумчиво нахмурила брови. — Младший из моего дрим тима, — подсказал Чанбин, и завуч раскрыла рот от приятного удивления. Чонин отвёл её в сторону, чтобы поговорить по душам, а Чанбин в это время занялся своими спиногрызами. Он встал напротив шеренги пойманных, сложил руки в карманы и сразу начал с сути: — У вас хромосомы лишние? Кто ж бутылку вне кабинки передаёт?! — Мы торопились, — оправдывался один из них. — Слушай, а кто этот мужик? Тот самый, которого ты из кутузки вытаскивал? Он поймал на себе мимолётный взгляд Чонина, услышавшего его слова. — Тоже мне мужик, — прыснул Чанбин. — Он старше вас лет на десять. Да, который Чонин. — Который пиз.? Чанбин вовремя выставил кулак перед его лицом. — Это конфиденциально… Короче, если спросит, то вы знаете его из легенд школы, а не из моих рассказов. Разговор Чонина с завучем закончился доброй улыбкой этой страшной женщины и помилованием провинившихся учеников. Никто не знал, какую запретную тактику использовал Чонин, но решили не интересоваться, дабы совсем не наглеть. Их итак отмазали, поэтому выведывать секреты не стали. Чанбин велел им продержаться до конца дня без происшествий и на время забыть про его существование, чтобы ни один из его воспитанников не посмел даже пискнуть до ухода домой. Получив ответ на свои наставления в виде синхронных кивков, Чанбин предложил Чонину пройти в его каморку, и тот, даже не дослушав, направился туда без сопровождения старшего. Прекрасно помнил, где она находилась. — Ты здесь вообще ничего не менял? — спросил Чонин, рассматривая комнатушку. — Даже диван. — Этот диван — мой тотем. Чонин плюхнулся именно на то место, где обычно отсиживался во время собраний их дрим тима — ближний к двери край, — закинул руки на спинку и расплылся в довольной улыбке. Он мечтал об этом все восемь лет, прошедших с выпуска. — Рассказывай, — скомандовал Чанбин, прокрутившись на огромном стуле с колёсиками. — Что? — Всё. Женился? — Нет ещё. Пока в отношениях три года состою. — С женщиной, надеюсь? — Аж с двумя. У Чанбина чуть глаз не задёргался. — Юмор, шутка, клоунада, — оправдался Чонин. — Ты забыл, с кем разговариваешь. — В этом-то и пиздец, что не забыл… Ты так не пугай. — Её Лин зовут. В универе познакомились, — Чонин достал телефон из кармана широких джинсов, открыл галерею и показал ему совместное фото с девушкой, которую он целовал в щёку. Длинные, шелковистые волосы небесно-голубого цвета, веснушки, аккуратный нос, из которого торчал септум, точёные скулы и большие, сияющие глаза. — Красотка, да? — Тебя всю жизнь на нефоров тянет? — Иди на хуй, — фыркнул Чонин, улыбнувшись. — Сам-то женился? Чанбин отвернулся от него вместе со стулом, оттолкнувшись ногой, а улыбка Чонина переросла в конский ржач. — Что, Ха-на так и не успела склеить тебя до выпуска? — продолжая посмеиваться, спросил он. — Она ведь… Пять лет назад закончила, да? — В ориентире. Не успела, слава яйцам. И вообще, я тоже в отношениях. — Поподробнее. — Зовут её До Ён. Познакомились где-то год назад, а встречаемся уже четыре месяца. Может и выйдет что-то. — Правильно, хватит скуфом гонять. Я планировал к твоим детям раз в год приходить и подарки дарить. Начну с турбо-коляски. — Кем работаешь, кстати? Чонин указал на запястье Чанбина. — У тебя на руке что? — Пальцы. — А ниже? — Часы. — Производство чьё? Нависла тишина. — Ебать мой хуй… — выдал Чанбин, вспомнив цену на эти часы. — Да ты гонишь. Я за них семью продал. — Лошара, блять, — засмеялся Чонин, уперевшись кулаком в щёку. — Мог бы бесплатно тридцать таких получить. — Иди отсюда, магнат хуев. Оба обернулись на стук. Дверь приоткрылась, сначала показался чёрный рукав водолазки, а за ним — до ужаса знакомое лицо, которое никак не изменилось. Только черты стали более выраженными, а чёрные волосы заметно укоротились до кропа. Чонин заулыбался, поднявшись на ноги, а Чанбин сидел с отвисшей челюстью и растерянным взглядом. — Привет, брат! — Чонин, пожав Сынмину руку, крепко обнял его. — Сто лет тебя не видел. — Четыре года, — подправил Сынмин. — А ты за это время считать так и не научился, долбаёб. Чонин обиженно нахмурил брови. — Ладно… Не долбаёб, а пиздюк. — Так-то лучше, — расслабился тот и мотнул головой, указав на ошарашенного Чанбина. Сынмин сделал два широких шага, встал над креслом и с лёгкой ухмылкой еле сдерживал себя, чтобы не подшутить над чуток постаревшим Чанбином. — Давай уже… — Скуф ебучий, — беззвучно посмеялся Сынмин. — Ну что, микротанк, обжиматься будем? — Я тебя задушу за скуфа. Сынмин, приняв эту участь, закрыл глаза и раскинул руки в стороны. Их с Чанбином разница в росте немного изменилась, что повлекло за собой очередной вброс юмора: — Ты уже стоптался, что ли? — Это ты торчком стал, — отстранившись, на выдохе произнёс Чанбин. Его взгляд упал на кольцо. Обручальное. — У меня глюки или.? — Да, женился, — гордо подтвердил Сынмин, покрутив украшение. — Как раз на свадьбе с пиздюком в последний раз и виделись. Потом мы с женой, её Мина зовут, свалили в закат. — В Инчхон, — объяснил Чонин. — Я хуею… Своими пиздюками ещё не обзавёлся? Сынмин, сжав губы, отвёл взгляд в сторону. — Ждём. — Кого?.. — Твоей смерти, блять, — цокнул Ким. — У меня Мина беременна. Уже на пятом месяце. Чанбин сел обратно в кресло. Рука коснулась лба, а взгляд устремился в пол. — Ты трахался… — Нет, я собирался умереть девственником! — развёл руками Сынмин. — Сам-то без кольца гоняешь. — Да пошли вы, оба… — снова раздался стук. — Так, если там опять кто-то из вас, то я вскрываю вены. — Наконец-то, — заулыбался Чонин, подойдя к двери. Он выглянул в спортзал, начал перекатываться с пяток на носки, подпрыгивая, и радостно произнёс: — Чанбин, готовь нож! — Я вас в рот ебал… Чанбин повернулся на своём стуле к стене и закрыл глаза. Раздались шаги, кто-то облокотился на спинку кресла и продолжал молчать. Пришлось угадывать. — Хёнджин? — Блять, так неинтересно… Хван силой развернул кресло вместе с Чанбином, увидел его, закрывшего лицо руками, и навис над старшим, улыбаясь. Чонин и Сынмин наблюдали за ними с дивана. — Я тебя нашёл. Открывай ебало. — Мне страшно, блять! — чуть не завизжал Со. — А вдруг там нефор? Или бородатый хач? Или зэк в татухах? — Я пол сменил. Руки Чанбина мигом отлетели от лица, и глаза сразу устремились на пах, находившийся на одном уровне с ними. — Так, писька на месте. — А дальше не взглянешь? — А дальше — неважно. Хёнджин согнул колени, показал мордашку, где красовалась улыбка, а Чанбин не мог поверить своему счастью: всё слишком адекватно. Волосы средней длины, даже не покрашенные во все цвета радуги, а тёмно-коричневые; на лице больше не сиял пирсинг; зрачки не были аномально выражены; даже татуировки на лбу не оказалось. Хёнджин был одет настолько повседневно, что даже не верилось: худи, джинсы и обычные кроссовки. Даже перстней на пальцах не было. — Ты будто расстроился. — Я ожидал увидеть фифу в шубе с собачкой. — Уж извини, что я не шлюха. Поздоровавшись со всеми, Хёнджин спустился на диван и решил не терять возможность доебаться до Чонина, поэтому растрепал его волосы, зажав шею подмышкой. Это было его любимым занятием каких-то четыре года назад, когда они виделись в последний раз. Собственно, все участники дрим тима встретились именно там перед разъездом в разные точки страны и даже мира. Чанбина тоже хотели позвать, но побоялись, что он посчитал бы их кончеными: звать на свадьбу физрука — даже звучит странно. Было бессмысленно скрывать факт того, что парни заранее договорились прийти в школу к двум часам, поэтому они решили подождать остальных и особо не затрагивать прошедшие события, чтобы не рассказывать всё по второму, может, даже третьему кругу. Но молчать о кое-чём Чанбин не мог. — А где Феликс? — спросил он у Хвана. — А я откуда знаю? — пожал плечами тот. — Шароёбится где-то. — Вы не вместе приехали? — Нет. Дальше спрашивать нужно было в присутствии самого Феликса. Чанбин бы никогда не подумал, что будет так сильно ждать его прихода. Спустя пять минут и несколько звонков, адресованных трём потеряшкам, все услышали грохот из спортзала. Чанбин выбежал первым, увидел следующее: Минхо валялся на полу, Джисон ржал так громко, что от стен отскакивало эхо, а Феликс едва не ползал по полу, держа в руках основание баскетбольного кольца. Повернувшись назад с широченными глазами, Со заметил натянутые улыбки на лицах остальных. Через пару секунд произошёл взрыв, от которого у Чанбина зазвенело в ушах, а стены едва не потрескались от разноголосого смеха. — Гасите ёбла! — крикнул Чанбин. До него слишком поздно дошло, что эхо разнеслось по всему этажу. — Громко было, да?.. Все шестеро закивали. Упустив этот момент, Чанбин сначала закрыл дверь в спортзал, а потом направился к Феликсу, который до сих пор держал в руках кольцо. Забрав его, Со разместил металлическую оправу так, что разочарованное лицо просматривалось в круге. — Десять лет висело… — Так я же одно ломал, — вспомнил Чонин. — Не десять, получается. — Ты другое ломал! — Со указал на кольцо, расположенное в другой части зала. — Где этот пидор?! Щас своей кровью приклеивать будет. — Не надо кровью, — почёсывая ушибленную задницу, простонал Минхо. — Я себя на молодость проверял. — И как? — Плачевно. — Лучше бы ты не дошёл. — Тогда пока, — фыркнул Минхо, развернулся к двери и сделал пару шагов, но рука Джисона схватила его за шкирку и притащила назад, как котёнка. — Э-э-э! Больно! — Мы четыре часа ехали! — И чё? Меня тут обижают. — Потерпишь. — У этих стабильно, — вздохнул Сынмин. — К сожалению… — Расстроился? — спросил Чанбин. — Я надеялся, что у них с возрастом по хромосоме отпадёт. Чтобы сорок шесть стало. — На двоих, — добавил Чонин. — Гейство после двадцати не проходит, если что. — У них ещё тридцатник впереди. Не всё потеряно. Чанбин виделся с Минхо и Джисоном три года назад, когда они заглядывали к Чану за день до переезда в Тэджон. Про них было известно больше всех: Джисон нашёл работу, практически закончив учёбу, и решил, что карьеру врача следовало начинать в менее крупном городе, а Минхо, уже завершив свои мучения в университете, с горем-пополам устроился на какую-то удалённую работу. Здороваться со всеми начали в каморке. Кольца на пальцах Минхо и Джисона сияли так, будто были надеты именно для этого дня, и их свет практически ослепил Сынмина, готового демонстративно зарыдать. Главное, что с годами все не потеряли чувство юмора, поэтому без проблем выкупили его «грусть». А приветствие Феликса вызывало вопросы. Последним из цепочки был Хёнджин, который вместо объятий получил лишь рукопожатие, но не был удивлён или огорчён. В отличии от остальных. — Это чё за приколы? — выгнул одну бровь Джисон. — А где.? — Что? — То, что было, — закончил за него Чонин. — Пацаны, не пугайте. — Было бы в этом что-то страшное, — легко произнёс Хёнджин. — Всё. Прошла любовь, помидоры пошли на хуй. Нависла тишина, которую разрушил торжественный возглас Сынмина: — Вы больше не геи? — Мы ими и не были, — возразил Феликс. — Всегда на два фронта работали. — Так, стоп, — подскочил Чанбин. — Пацаны, если это шутка, то сразу говорите. У меня всё-таки возраст. — Сорок лет — не приговор. — Тридцать шесть. — Не далеко ушёл, — помотал головой Феликс, засунув руки в карманы. — И хватит так смотреть. Сейчас дыру просверлишь. — Встречный вопрос: какого хуя мы ничего не знаем?! — едва не крикнул Минхо. — Вы же… Вы… Я в трихуе. — А мне нужно было позвонить спустя четыре года и сказать, что мы разошлись? — прыснул Хван. — Даже звучит тупорыло. — Ага, как раз в твоём стиле. — Вы четыре года не общались? — вылупил глаза Чанбин, на что получил беззвучное «да» от всех шестерых. — Ёбанный… Как так-то? — Разъехались, — ответил Сынмин. — Какое-то время ещё собирались кучками, но нас хватило на год. У всех свои дела, работа, семьи. — Вы в моём сознании остались пиздюками без мозгов. Будто бы вы все должны были умереть до двадцати. — Шансы и попытки имелись, — со смешком произнёс Хан и сразу получил слабый удар от Минхо с локтя. — Я был молод. И чуть-чуть долбанут. — И обдолбан, — дополнил Чанбин. — Кстати… — Чистый с того самого дня, — вскинул руки зайчиком Джисон. — Мамой клянусь. И батей. — Неубедительно. — Им клянусь, — палец указал на Минхо, инстинктивно отпрыгнувшего назад. — Ты ахуел? — Он не врёт, если что, — подтвердил Минхо. — Это я от неожиданности. — Феликс, Хёнджин, а почему разошлись? — решил перевести тему Чонин. — Вы же были практически брендом. — Щас, подожди, — Феликс покопошился в кармане брюк, пытаясь что-то найти. Какова же была реакция Сынмина, когда Феликс достал оттуда кольцо со словами: «Ой, запылилось». На его лице смешались удивление, гнев, радость, разочарование и отчаяние. Пока остальные сидели с раскрытыми ртами, Ким не мог молча подбирать челюсть, поэтому решил выразить всё. — Вы ахринели, пидоры?! Мы-то думали, что вы… А вы… Блять! Пранкеры ебучие! Чтоб у вас пальцы от этих колец отсохли! — Он так радуется или наоборот? — прошептал Феликс. — Не знаю… — тем же тоном ответил Хван. — У него сейчас лазеры из глаз полетят, походу. — Пошли вы на хуй, оба! — подключился Чонин. — В прямом смысле? — Уже да! — Всё, хватит, — строго произнёс Чанбин, сумев заткнуть их. — Шутить они никогда не умели — это факт. Мозгов так и не прибавилось. — Так угар же, — возразил Джисон, будучи единственным, кто оценил их совместную работу. — Так натурально. — Так натурально, как с дневной амнезии Феликса не было! Все разом перевели взгляды на Минхо. — Ты как это вспомнил, вообще? — спросил Хёнджин. — А я все твои проёбы в закромах черепушки храню. Детям своим рассказывать буду, когда плакать начнут, чтобы поржали от души. — Омегаверс? — Чонин аж почувствовал, как от этого слова у Сынмина запрыгал глаз. — Только не взрывайся. — В моём присутствии это сочетание букв чревато подбитым ебалом… И снова раздался стук, озадачивший каждого. Минхо подошёл к двери, аккуратно распахнул её перед человеком, появление которого повлекло за собой громкие аплодисменты. Бан Чан, улыбаясь, прошёл в центр каморки и боковым зрением заметил перекошенное от удивления табло Чанбина. — Ты где ребёнка взял?.. Аплодисменты были вызваны именно этой причиной: Чан вошёл не один, а ведя за руку девочку, которая была одета в юбку, кофту на молнии и маленькие ботиночки. На вид ей было не больше трёх лет. Чан подхватил её на руки, девочка радостно взвизгнула, а дальнейший ответ на вопрос Чанбина вызвал ещё минимум пять сопутствующих: — Так это не мой. — А чей? Чан передал это миловидное создание Минхо. Пока он сюсюкался с ней, хватая за нос, все смотрели на Джисона такими шарами, что напоминали сборище миньонов. — Что? — Всё-таки омегаверс?.. — высоко подняв брови, спросил Чонин. — Это ваш детёныш? — Не детёныш, а Джихё. Ей почти три года. — Кто рожал? — Из детдома она, дебилы. Удочерили на меня, потому что заработок хороший, и разница в возрасте позволяет. — А Минхо безработный? — протянул вопрос Хёнджин, до сих пор не переварив ситуацию. — А Минхо — зэк, — сказал Хан, указав на его татуировки. — И фамилию мою дали. — С удочерением никаких проблем не было? — поинтересовался Чанбин. — Вы ведь не расписаны. Ну, по очевидным причинам. — За деньги в этом мире всё решается, — Джисон перевёл взгляд на Чана. — У нас спонсор имеется. С опытом. От Сынмина подозрительно долго не поступали признаки жизни, что озадачило Хёнджина. Он посмотрел на диван, увидел там парня, застывшего в одном положении, и начал щёлкать пальцами перед его лицом. Реакции не последовало. — Приём, — Хван потряс его, положив руку на плечо. — Алё! Связь есть?! Вместо ответа Сынмин закатил глаза и умер так наигранно, что все на секунду поверили. Хёнджин продолжил трясти его, параллельно смеясь, а Феликс в это время пытался наладить контакт с Джихё, взяв её на руки. С детьми, как и с животными, Ликс сразу находил общий язык, понимая это по их реакции в виде широкой улыбки. Чтобы подтвердить своё дружелюбие, Джихё обхватила его нос ладошкой и сжала её в кулак. — Пульс у него проверьте, — утиным голосом посоветовал Феликс, а потом переключил его на более высокий, чтобы Джихё не испугалась. — А то Сынмин у нас чуток впечатлительный. Впечатлительный, да, Джихё? Господи, какую же прелесть вы откопали. — Вы по какому принципу выбирали? — игнорируя попытки Хёнджина воскресить Сынмина, спросил Чонин. — Она сама ко мне побежала, — ответил Джисон. — На фотографии такую лыбу давила, что я сразу понял: надо брать. Потом её привели, и Джихё к моей ноге прицепились. Укусила, правда, но так даже интереснее. — Пометила, — улыбнулся Феликс. — Бунтарка растёт. Ты бунтарка, Джихё? Весь район будешь в страхе держать? Она звонко крикнула: «Да!». — Аж оглушила… Всё, давай к папе, у меня руки устали. Джихё оказалась на руках Джисона, и он решил проверить, как там обстояли дела у Сынмина. Они подошли к дивану, где Хёнджин не прекращал свои обряды, направленные на возвращение парня к жизни. — Ну тут только шокером, — вынес вердикт Хван. — Давай дальше сам. Джисон, держа Джихё на одной руке, спустил её на живот Сынмина, что сработало в ту же секунду. Он открыл глаза, увидел перед собой по-прежнему улыбающуюся девочку и, придержав её за спину, переключился из положения «лёжа» в «сидя». — Господи, ребёнок, что ж с тобой будет?.. — тяжело вздохнул Сынмин. — Ты-то меня не подведи — не губи род лесбийской дорожкой. Вообще никаких дорожек не надо. — Лучше бы так и лежал, — Минхо забрал у него Джихё, на которую уже выстроилась очередь. Далее она перешла в руки Чанбина. — А если твой будущий бейбик захочет «род погубить»? Что делать будешь? — За хлебом пойду. Желательно во Францию, пешочком. — Давай, мы тебя встретим, — сказал Хёнджин, держа телефон в руках. Он открыл галерею, показал экран сначала Сынмину, а уже потом всем остальным. — Крутая хата? Почти в центре Парижа. — Допустим. — Что «допустим»? Мы там обитаем. — Давно? — Уже… пять? — Шесть лет, — подправил Феликс. — Даже на гражданство насоса… Минхо чуть не выстрелил в него из глаз, дав понять, что при Джихё следовало фильтровать базар. — Короче, гражданство получили. И колечки не по приколу висят. — Так вы официально? — приятно удивился Джисон. — Oui, — без капли акцента произнёс Хёнджин. — Так, я могу понять и принять способности Феликса… — прокашлялся Сынмин. — Но ты, хуйня из-под ногтей, как французский выучил?! — Allez vous faire foutre. — Чё? — Он сказал, что очень скучал по тебе и твоим шуткам, — натянуто улыбнулся Феликс. — И выражения выбирай. Тут микро-бро. — А микро-бро пора спать, — вспомнил Джисон, забрав Джихё у Чанбина. — Ну что, вдохновился на своих макро-танков? — Она мне в лицо плюнула. — Ай, молодца! — гордо сказал Минхо, подойдя к ним. Он опять сложил пальцы на её носу, сжал и разжал их несколько раз, вызывав у дочери смех. Такую функцию Минхо разблокировал, когда помогал ей сморкаться во время болезни и активно практиковал уже целый год. — Ей правда спать пора. Мы, наверное, уже поедем. — Куда? — В Тэджон. По дороге и поспит. — Не, это не дело, — помотал головой Чонин. — Впервые за шесть лет встретились. Я вашего бейбика уважаю, но будто бы её надо слить. — Кому? Первым на Чана посмотрел Феликс, за ним — Сынмин, а уже потом все остальные. — Видимо, казик отменяется, — с улыбкой произнёс Бан Чан. — С собой берите, — предложил Хёнджин. — Она будет карты раздавать. — И коньяк подливать, — фыркнул Джисон. — Если у тебя дела, то мы не настаиваем. — Давай, дед, — выделив обращение, сказал Чанбин, — спасай их от алко-завязки. Вы ведь завязали со своими пьянками, надеюсь? — Мы вообще со всем завязали, — ответил Джисон. — И со сном — тоже. — Посижу я с ней, не парьтесь, — легко согласился Чан. — У меня на выходные останетесь, а в воскресенье домой поедете. — Почему в воскресенье? — Потому, что никто из них завтра за руль не сядет. В трубочку дунут и без прав останутся. Чан забрал Джихё, а остальные решили действовать по ситуации, импровизируя. Обговорили только один момент: бухать будут у Чанбина. Это даже не обсуждалось, ведь никакой клуб не мог затмить своей атмосферой встречу с недочеловеком, по которому каждый соскучился сильнее, чем по его хозяину.

***

Первым в квартиру залетел Феликс, быстро скинул с ног обувь и помчал на поиски Тути. У Чанбина про неё не спрашивали, поэтому в голове проносилась одна фраза: «Лишь бы живая». Они с Хёнджином уточняли этот момент перед покупкой, и названный срок в тридцать лет казался им подарком свыше. Но Тути не оказалось ни в одной из комнат. — Ты куда макаку дел?! — спросил Феликс, топнув ногой. — Реально, где Тути? — поддержал недовольство Чонин. — Где этот всадник апокалипсиса? Чанбин молча положил ключи на тумбочку, ничего не сказав. Он понёс пакет с купленным алкоголем на кухню, и все шестеро побежали за ним хвостиком. Пока Со расставлял бутылки, стояла тишина. — Микротанк, не молчи… — первым заговорил Джисон. — Я её, конечно, не очень любил, но сейчас готов хату продать, лишь бы увидеть. — Она ведь не.? — Хёнджин даже договаривать не стал. — Чанбин. Ку-ку… Он закончил разгружать бутылки, убрал пакет в выдвижной ящик и сел на высокий барный стул. Через пару секунд парни обернулись в сторону туалета, откуда раздался звук смыва. Из него вышла Тути, закрыла за собой дверь и посмотрела на парней ровно так же, как они на неё: немой шок. Тути заметно подросла, но при этом оставалась довольно миниатюрной. Рост составлял около сорока сантиметров. Отсутствие памперса и недавний смыв унитаза в своём тандеме вызвали вопросы. — Чанбин, ты ахуел?! — то ли в шутку, то ли всерьёз разозлился Минхо. — Зачем так делать?! — Вы, значит, женитесь, пиздюков из детдома подбираете, а мне даже этого нельзя? — Тебе вообще ничего нельзя. — Знаете ведь, что она всех вас переживёт. Тути непрерывно смотрела на них ещё десять секунд, а потом, когда Феликс спустился на корточки, смогла разглядеть в нём знакомые черты. Она, радостно крича, пробежала всю гостиную и с прыжка приземлилась на грудь Феликса. Парень лежал на полу, Тути прыгала на нём, усердно разрывая ткань водолазки, но даже это не отгоняло счастье Феликса. Она узнала его. — Я сейчас обижусь, — пробубнил Хёнджин, скрестив руки на животе. — Забери! — громко произнёс Феликс, чтобы перекричать Тути. — Забери её! Хёнджин подхватил её под руки, удивившись, как сильно изменился некогда неощутимый вес. Тути было не остановить. Она, осмотрев каждого, начала носиться по кухне, прыгать со стульев на гарнитур, сопровождала всё это обезьяньими визгами, а закончила свой марафон прыжком на плечо Сынмина. Естественно, удержаться на ногах ему не удалось. По лицу парня было видно, как он «радовался» такой чести. — Горилла, я ещё не простил тебе тот теракт в ванной, — продолжая лежать, сказал Сынмин. — Я всё помню… — Такое не забудешь, — добавил Чонин. — Слышь, Чанбин, а что она в туалете делала? — А ты что в туалете делаешь? — Сру. — Она тем же занимается. — Ты её к унитазу приучил?.. — захлопал глазами Минхо. — Джихё научишь? Пожалуйста! Я заебался горшок за ней драить! — Только ты драишь? Джисон типа неприкосновенный? — Джисон типа не из дома работает, как я, а в больничке своей микробы собирает. Ссылка в садик ещё не планируется, поэтому страдаю. — Дети много срут? — спросил Сынмин. — Мне для подготовки. — Бесконечно, — протянул Минхо, округлив глаза. — Там круглосуточный расстрел… Хёнджин разлил первую бутылку джина по стаканам, но Феликс громко крикнул: «Стоп!», — сумев притормозить остальных, чьи руки уже потянулись за алкоголем. Феликс схватил с гарнитура коньяк и торжественно вручил Чонину. — Брат, давай. — Я же сдохну, — посмотрев на бутылку, усмехнулся Чонин. — Мне уже не пятнадцать, если что. — Кстати, тебе сколько? — Двадцать шесть. Прикиньте, мы с Чанбином познакомились, когда ему столько было. Чанбин снова сел на стул от такой новости. Время шло медленно, а пролетало быстро. — Я хуею… Но у нас отличие есть. — Какое? — Ты так и остался долбаёбом. За восемь лет со школы нихуя не изменилось. — Как же я на это надеюсь… — выдохнул Чонин, откупорил крышку с характерным звуком и начал отсчёт про себя. — У меня такого опыта с выпускного не было. Все хором выкрикивали его имя, мотивируя дать старт пьянке, Чонин зажмурил глаза и опрокинул бутылку над головой. Когда хотел оттащить горлышко — ему помешала рука Джисона. — Залпом! Чонин неразборчиво что-то пробубнил, и в этом наборе мычаний они смогли разобрать: «Вы ёбнулись?!» Тем не менее, Чонин смог одержать победу над коньяком, пустая бутылка со звоном была поставлена на столешницу, и раздались аплодисменты. — Хорош, пиздюк! — хлопая его по плечам, гордился Минхо. — Открыл мероприятие. — У меня щас печень закроется, блять! — он потянулся за нарезанным лимоном, чтобы хоть немного сгладить ситуацию и не улететь через пару минут. — Я ваши рты ебал, честно… Чонин решил воздержаться от совместного распития и пропустить хотя бы три-четыре захода, во время которых Чанбин рассадил всех по стульям и начал допрос. Нужно было обобщить всё, что произошло с его воспитанниками за эти годы. Про Минхо и Джисона он знал основу, но некоторые мелочи оставались в тени. — Кто кем работает? — Дизайнер одежды в Париже, — первым сознался Хёнджин. — А пришёл, как бомжара, — фыркнул Минхо. — Или подросток из учебника по английскому. — Ротик офф. Сам-то до сих пор людей прокалываешь? — Не-а. По-большей части рисую эскизы для татуировок. И с Джихё сижу. — Домохозяй, — с улыбкой произнёс Сынмин. — Я программистом работаю. — Кто-то удивлён? — спросил у остальных Чонин. Никто не поднял руку. — Читаемо. Я вот часики произвожу. — Эти, которые у Чанбина висят? Светятся — ебануться. — Ага. Средненькая модель, я ему получше подгоню. — Чё, Джисон, наркологом херачишь? — с насмешкой поинтересовался Феликс. Хан аж закашлялся. — Боже упаси… Терапевтом. — А что он лечит? — Всё. Если пиздюк сейчас сляжет от коньяка, то откачаю. — Нормально, я держусь, — успокоил его Чонин. — Феликс, а ты? — А я… — протянул он ради интриги. — По подиуму гоняю, как Тути до туалета. Модель. — Нижнего белья? — Мгм, презервативов. В одёжке Хёнджина снимаюсь. — А я знал, — гордо ухмыльнулся Минхо. — Ты, имбецил, мне постоянно на ютубе попадался, когда реклама шла. С Джихё вместе смотрели. — И как ей? — Она спросила… Блять, — посмеялся он. — Девочка ты или мальчик? — Лучше бы презики рекламировал, — сказал Джисон, подлив джин в стакан. — Там сразу всё видно. — Остался самый главный вопрос, — дослушав про рутину, объявил Чанбин. — Никто не сидел? — А по мне не видно? — спросил Минхо, задрав рукава футболки. Татуировки заканчивались возле ключиц, где завершающей был полумесяц. — Я, кстати, когда в салон три дня подряд приходил, там один мужик прописался, который с зоны вернулся. Ему коррекцию делали. Всю спину забил. А потом попросил эскиз татуировки с именем его дочки. — Как мило, — наигранно улыбнулся Сынмин. — А ты, конечно же, вдохновился им и набил имя Джихё. — Так да. Минхо подошёл поближе к нему и ткнул на верхнюю часть правого рукава, где выделялось «Джихё», написанное его же рукой каллиграфическим почерком, а рядом находилось кривоватое сердечко. — Сердце ты сам бил, как я вижу… — Нет, его Джихё рисовала. — Вопросов нет.

***

Спустя два часа активной пьянки им наскучило сидеть в квартире, поэтому все единогласно решили съездить в то место, где однажды зародился их командный дух. Довёз хороший друг Чанбина, который недавно обзавёлся огромной тачкой, и лишь услышав про приезд полного состава дрим тима, согласился добросить их до леса, не задав лишних вопросов. Они приехали на ту самую поляну, куда Чанбин возил своих подопечных на тимбилдинг, чтобы прекратить нескончаемый поток ссор и ругани во время соревнований. — Любимая глушь! — раскинув руки в стороны, прокричал Хёнджин. Они взяли с собой остатки алкоголя, закуску и пару пледов, чтобы не сидеть на голой земле. На улице стоял тёплый май, но морозить яйца никто не спешил. — Блять, полено! — почему-то обрадовался Минхо, увидев бревно. — Что? — отозвался Хёнджин. — Я не тебе, дебил! Пиздюк! Пиздюк, пиздюк! — подбежал к нему Минхо, схватил за плечи и подвёл к бревну. — Узнаёшь? — Большая палка… — Я тебе тут ботинки облевал. Чонин задумался, порылся в памяти, и перед глазами всплыл момент почти одиннадцатилетней давности: — А я не пил, — сказал Хо, широко улыбаясь. — Я… Он не успел договорить. Его вырвало прямо на ботинки Чонина, который стоял рядом. — Блять! — воскликнул он и быстро стал разуваться. Чонин решил, что лучше отморозит себе пятки, чем будет ходить в обрыганных ботинках. — Что за пиздец происходит?! — А-а-а! — радостно протянул Чонин и продолжил говорить с паузами, жестикулируя указательным пальцем: — Они, кстати, дороже твоей жизни стоили. — А знаете, что я помню? — привлёк к себе внимание Феликс, приблизившись к ним пошатанной походкой. — Что ты, пиздюк, не дал нам плавать. Вон там, — и указал на озеро. — Ты и Сынмин нас с Хёнджином держали. Вот прям… Вот… Ну, нахуй, ни в какую не пускали. — А сейчас можно? — заулыбался Хван. — Тепло уже. — Вы в зюзю, одноклеточные, — напомнил Чанбин. — Потонете, как топорики. — Так всё по канону, — так же заулыбался Феликс, уже сняв с себя кроссовки. Феликса и Хёнджина даже останавливать не стали, боясь, что за лишение возможности закрытия десятилетнего гештальта их утопят со всеми почестями. Оставшись в одних трусах, оба схватились за руки и побежали к воде. Хёнджин свалился ещё возле берега, как только они вошли в воду, поэтому Феликсу пришлось тащить его за собой, словно балласт. — Будто бы вдохновляет, да? — спросил Джисон, толкнув Минхо плечом. — Вот будто бы… — Будто бы надо к ним, — уловил тот. Эти оболтусы оказались в воде через считанные секунды, швырнув одежду в какие-то кусты, которую снимали по дороге к берегу. Чонин предложил Сынмину подключиться к купанию в пятнадцатиградусной воде, на что тот, к всеобщему удивлению, согласился без задней мысли. Не зря выпил больше всех. Чанбина в покое не оставили. Пробыв в озере около десяти минут, где всплывали сцены поцелуев, как в фильме, попытки утопления Чонина и коллективной водной атаки Сынмина, к нему, мирно сидевшему на берегу, начали приближаться две самых крепких громилы из шайки — Минхо и Хёнджин. Добром явно не кончится. — Вы конченые?! — заорал Чанбин, когда его начали заносить в воду, образовав «стульчик» из двух пар рук. Как он на нём оказался — неизвестно даже Чанбину. — Отпустите! Нет, стоп! Не отпускайте! — Давай бомбочкой? — предложил Хёнджин, на что получил ответ от Минхо в виде кивка. — Три, два… — Твари! — Один! — закончил Минхо. Чанбин полетел в воду, но из-за сбитого прицела двух алабаев приземлился на голову Джисона. Оба показали макушки только через пять секунд, за прошествие которых остальные успели подготовить себя к худшему. Первым делом, смахнув капли с лица, Чанбин полез в карман, достал оттуда телефон и несколько раз зажал кнопку включения. Экран не загорался. — У-у-у, — протянул Чонин, стиснув зубы. — Пизда мобиле. — И не только ей… — грозно произнёс Со, разом посмотрев и на Хёнджина, и на Минхо. — Вам, блять, обоим под тридцатник, а извилины всё уменьшаются?! Жертвы аборта ебаные! — Я новый тебе куплю, — поклялся Хёнджин, положив руку на сердце. — Покруче этого тапка будет. — А домой мы как доедем? — озадачился Хан. — Там же этот… Ну, номер водилы. — У тебя батя есть? — риторически спросил Сынмин. — Формально? — Документально… — А-а-а… Аж два, — выгнув соответствующее количество пальцев, ответил Джисон. — Один с половиной. Нет, не так. Один плюс прах. Всё, сформулировал. — Вот он и подкинет. Джихё за руль посадим — домчим, как на вертолёте. — А давайте вертолёт вызовем?! — загорелся идеей Чонин. — У меня есть номерок. — Обойдёмся Чаном и его Rolls-Royce, — объявил Чанбин. — Сначала обсохнуть надо. Вылезайте. К счастью, в «утопленники» записали только телефон Чанбина, поэтому какие-то средства связи имелись. Джисону пришлось лезть по веткам, как макака, чтобы добраться до верхушки дерева и поймать хотя бы одну палку. Вызвав такси в лице Чана и Джихё, он начал спускаться вниз, но свалился с расстояния трёх метров над землёй. Минхо никогда так не радовался его пьяному состоянию. Из-за воздействия алкоголя всё обошлось расшибленным носом и парой царапин. Далее в ход пошёл алкоголь, которым обработали раны на лбу, а нос заткнули салфетками, без которых Чонин не выходил из дома. Ожидания Чана и Джихё прошли за разговорами на берегу, сидя на двух пледах, в которых парни делились ситуациями из недавнего настоящего, вспоминали прошлое и обсуждали будущее. Чанбин молчал. Он наблюдал за ними, ставшими мужчинами со своими семьями, стабильным доходом и чёткими представлениями о том, чего хотели, а некоторые уже успели добиться от жизни. Он не знал, встретит ли в дальнейшем хотя бы половину из них, сможет ли вот так сесть и послушать о планах, о случившемся, доведётся ли повспоминать произошедшие ситуации в их лучшие годы, прожитые под крепким крылом не простого учителя, а настоящего друга. Главное, что с годами они не потеряли ту страсть к жизни, горевшую в вечно юных глазах. Но прошлое нужно уметь отпускать. Вся их компания, однажды названная Чанбином «уголовниками», останется в его памяти временем, проведённым рядом с отбитой, но весёлой и сплочённой командой трудных подростков.