warm

тэхен прислоняется к оконному стеклу, прикрывая глаза. вчера у людей было празднование нового года, поэтому ранним утром в автобусе довольно пусто. он легким усилием заставляет свое сердце размеренно биться, сосредотачиваясь на этом все еще чужеродном ощущении. на дорогах тоже спокойно, поэтому автобус тормозит в основном лишь на остановках и светофорах. мужчина с еще не угасшим любопытством рассматривает заснеженные сеульские пейзажи, проносящиеся мимо. это его вторая зима в человеческом мире, а такая снежная и морозная — и вовсе первая. ему нравится холод — он приятно покалывает кожу и превращает дыхание в клубы пара. а еще вокруг свежо и все белое-белое. совсем не как в его старом пристанище. ким опускает взгляд на пол, всматриваясь в натекшие с людской обуви холодные грязные лужицы, и невольно усмехается, в очередной раз вспоминая уморительное лицо хичоля, когда тот осознал, что и тэхена постигла участь пятидесяти процентов демонов, перешедших порог тысячелетия. дядя тогда долго и нудно обмахивался веером, хватаясь за то место на груди, где у людей находится сердце, и закатывал глаза (глазное яблоко у демонов полностью черное, так что дядя любезно оповещал всех вокруг, что глаза он точно-точно закатывает), бесконечно уточняя, точно ли тэхен не в полнейшем восторге и экстазе от расчлененки, поедания чужих кишок и кровяных ванн в сопровождении радующих слух предсмертных криков. утвердительный кивок очень его тогда расстроил. тэхену даже стало дядю жалко. но делать было нечего, лекарства от этой болезни не существовало (в аду лекарств вообще не было, как и медицины, как таковой — демоны особо не болели, а остальным они уже без надобности), так что кима-младшего пришлось отпустить. подавляющая часть уставших от существования старых демонов просто уходила в изгнание куда-нибудь в отдаленные уголки ада, но тэхену преисподняя так осточертела за двадцать пять с лишним людских столетия, что выбрался он наверх. раньше человечики интересовали его максимум в гастрономическом смысле, но в основном ему было плевать — грешников в аду хватает, посещать живых людишек смысла особого не было, ему хватало циклически повторяющихся войн с ангелами, и периодических — между различными фракциями демонов. короче, заскучать было сложно. но, как оказалось, все же возможно. сейчас человечки казались тэхену даже забавными. за их нелепой возней было очень увлекательно наблюдать. чем он и занимался уже второй человеческий год. черные глаза, рога и хвост пришлось спрятать, но мужчине давно хотелось освежить образ, так что без привычной атрибутики ему даже нравилось. но больше всего в людском мире тэхену нравились природа и человеческие изобретения. в аду нет ни цветущих деревьев, ни вай-фая. а штуки-то полезные. большую часть времени в человеческим мире тэхен просто бродит по улицам, рассматривая все подряд, или как сейчас, садится на какой-нибудь общественный транспорт, пялясь в окно, либо наблюдая за пассажирами. дверь отъезжает в сторону на очередной остановке, и в салон заходит среднего роста парень в дутой куртке и потертым рюкзаком за спиной. он обводит весь салон маленькими кошачьими глазами с внушительными синяками от недосыпа, чуть задерживаясь на киме. тэхен глядит в ответ. мальчишка зябко поводит плечами и садится черед одно сиденье от него. ким удивленно хмыкает. обычно человечки интуитивно опасались его и старались держаться подальше. мужчина рассматривает парня, пробегаясь взглядом по голой шее, неприкрытой голове и отсутствию перчаток. и невольно чуть недовольно сводит брови — человечики же совсем хиленькие, могут и заболеть от такого. тэхен себя лишней одеждой не утруждает — холод совсем не причиняет ему дискомфорта — только накидывает нехотя теплое пальто, чтобы не посчитали за сумасшедшего (были уже, увы, прецеденты). мальчишку же буквально трясет от холода — он трет явно озябшие руки друг о друга и втягивает занимательного мятного цвета голову в плечи. а потом очаровательно зевает, прикрывая рот большой покрасневшей от холода ладонью. он подумал "очаровательно"? странно. но поразмышлять об этом можно и позже. несколько остановок спустя кошачий мальчик все еще продолжает выглядеть замерзшим, поэтому в голове у тэхена некстати возникает до нелепости странный и бессмысленный план. он часто садится на этот маршрут, поэтому прекрасно знает, что даже в праздничные дни на остановке около торгового центра заходит довольно много людей. исключением не стало и первое января 20хх года. когда в салон предсказуемо вваливается несколько десятков сонных подростков, ким незаметно пересаживается на соседнее к кошачьему мальчику сиденье. того продолжает потряхивать от холода. тэхен же привычным усилием постепенно и незаметно повышает температуру собственного тела. если бы он был человеком, его бы уже везли в реанимацию, но к счастью или сожалению... тэхен хмыкает, боковым зрением улавливая, как кошачий мальчик невольно тянется ближе к теплу, и переводит на мужчину сонный осоловелый взгляд, медленно моргая. потрескавшиеся розовые губы размыкаются, и тэхен больше читает по губам, чем слышит мягкое, чуть шепелявое: — тепло, — ким вздрагивает, покрываясь мурашками, и чувствует, как сердце впервые без его ведома ёкает. парень тем временем в тепле совсем обмякает — прислоняется лбом к плечу мужчины, и даже придвигается ближе, совсем вплотную. тэхен цепенеет. кажется, это первый раз за второй человеческий год, когда он находится в таком близком контакте с человечком. это оказывается... волнительно. последние три столетия он чувствовал себя практически каменной статуей, поэтому так удивительно было чувствовать, как сердце само по себе бьется от близости хиленького, ластящегося к нему человечка, — простите, что я так, господин... — бормочет тем временем парень ему в плечо, — я просто так... устал. тэхен прикрывает глаза. — все в порядке, — он поворачивает голову, поддаваясь незнакомому доселе порыву и прижимается губами к аккуратному покрасневшему уху, — на какой остановке вы выходите? можете поспать — я вас разбужу. человечек поднимает голову, благодарно улыбаясь. тэхен пытается улыбнуться в ответ. выходит тот за одну остановку до конечной, поэтому на ближайшие сорок минут ким расслабляется. поддаваясь незнакомому доселе порыву уже второй раз за последние десять минут, демон осторожно приобнимает парня за плечи, прижимая к своей груди. у людей вроде не принято такое между незнакомцами, но кошачий мальчик не возмущается и не пытается отодвинуться — наоборот, прижимается еще теснее. тэхен, поколебавшись еще пару остановок, обхватывает прохладные пальцы своими горячими, несильно сжимая. а когда за одну остановку от нужной тэхен легонько трясет мальчишку за плечо, тот ойкает тихонько, шустро отстраняясь. однако, он вовсе не выглядит напуганным, какими обычно видит людей ким. он выглядит. каким же он выглядит?.. — простите, я, — он закусывает губу, а тэхен чуть приподнимает брови — за практически полный час его щеки все еще-... красные? или... они красные... не от холода? — все в полном порядке, — отвечает он с куда более убедительной улыбкой. кошачий мальчик отводит взгляд, поджимая губы, и вскакивает на ноги, припуская к выходу. а тэхен, кажется, наконец, понимает, что в мире людей есть что-то получше цветущих деревьев и вай-фая.