обжигающий корт для нас двоих

— Кого я вижу? Делинквент возвратился к смертным за добавкой адреналина! – Ноа, завидев вблизи знакомое лицо, что озиралось по сторонам с целью найти свою группу, замахал и негромко присвистнул, — Эй, ковбой, что на этот раз задумал : мелкое хищение, террор или убийство?       Юноша сперва смутился, но тотчас приободрился, заметив весёлых ребят, и прибавил шаг, уже скоро оказавшись рядом с ними. Мария приветливо улыбнулась ему и слегка сощурилась из-за солнца, бьющему яркими лучами точно в глаза. — Смотрю на тебя и всё больше убеждаюсь, что ты не зря оказался именно у Пум – у тебя явно девять жизней, если ты решил вернуться сюда после того скандала. Или ты просто безрассудный тупица, – Эйден хмыкнул и потрепал Егора по плечу, — Но я приятно удивлён твоему приходу.       Эмилия выскочила внезапно и бесшумно : тут же бросилась Линчу на шею и повисла на нём, готовая заобнимать до смерти. Вскрикивала радостно, но уже спустя секунду всхлипывала в плечо. И Линчу была непонятна такая реакция : ведь они не виделись всего около недели с лишним – как можно за такой несерьёзный срок до безумия соскучиться, да и тем более по нему? Хотя, если вспомнить, Эми всегда была излишне сентиментальной и эмоциональной, поэтому подобные всплески нежностей ей прощались.       Егор непроизвольно хихикнул и ответно обнял её, невесомо касаясь девичьих лопаток. Шелковистые локоны, пахнущие чем-то приторно-сладким, щекотали лицо, будто гладили. Кто-то из парней недовольно буркнул, мол, почему это только ему достались объятия, а кто-то заулюлюкал, запев незнакомую глупую песню про влюблённых в разлуке. Эмилия ещё долго не отпускала бы Егора, но тому пришлось самому мягко отстраниться и немного отойти назад. Не хотелось давать новых поводов для недобрых шепотков. — Ребят, ставим ставки, как Дьявол будет терзать грешную душу этого молодого человечка? Может, поварит в котле, или, может, заставит его петь в церковном хоре по воскресеньям? – да уж, определённо не хватало таких тупых, но, если честно, забавных шуток. Чего-чего, а беззаботности ребятам не занимать. — Я вам больше скажу, жесточайшее наказание уже постигло меня, так как я оказался здесь. Вчера вечером Дьявол самолично послал мне весточку в твиттере о том, что наш с ним контракт всё ещё в силе, и что если я сегодня не явлюсь к ней на ковёр в полной боевой экипировке, то до конца дней буду мучиться от угрызений совести или плохой, так сказать, характеристики в моём драгоценном досье. Поэтому можете начать со мной прощаться, ведь, чувствую, сегодня мне и правда несдобровать. — Что? Миссис Ньянг пригласила тебя поучаствовать на соревнованиях? Сама? – глаза Тома сделались по пять копеек, а брови недоверчиво поползли к переносице, — Да брешешь! — Ну, про "пригласила" – это ты загнул. Скорее, вынудила, заставила. А мне пришлось согласиться, ведь я не решился испытывать судьбу и гневать Дьявола пуще прежнего, – Линч непринуждённо пожал плечами и скользнул взглядом по многочисленному количеству людей, которое собралось на огромном стадионе, — Кстати, вы её не видели?       Ответа, как и ожидалось, не последовало. Ну и славно. Возможно, даже получится надышаться перед скоропостижной смертью.       Глаза выискивали что-то знакомое в толпе. Точнее, кого-то знакомого. Буйволы – на месте : как всегда громкие и раскованные. Особенно отчётливо видно красную макушку Остина и самого высокого по росту игрока – Юджина. Но где же тот кудрявый баран, которого всегда слишком много? Который никогда не пропускает подобные мероприятия, который ведёт себя шумнее всех и нарочно привлекает внимание. Неужели не пришёл? Да нет, Эванс Северный Ледовитый океан переплывёт брассом, но прибудет вовремя. Даже если капитан из него паршивый, дисциплина баскетболиста не развязывает ему руки.       Может, он умер? Ведь после предыдущей встречи от него ни слуху ни духу. Быть может, его украли? Машина сбила? Кирпич на голову упал? Енот, болеющий бешенством, укусил его, и тот промучался в жуткой агонии свои последние часы жизни? Отравился? Тромб оторвался? Застрелили? Зарезали? Убили?

Или же он просто...

— Линч, хватит косплеить бледную поганку, куда ты уставился? – один из немногочисленных парней их группы, чьё имя Егор уже не помнил, звонко щёлкнул пальцами перед лицом, заставляя переключиться от мрачных мыслей на не менее суровую реальность, — С инопланетянами связался? Что прогнозируют на этот год?       Линч бы наверняка посмеялся. Даже если ему не было бы смешно. Но сейчас его настроение переменилось без особой на то причины. Хотя нет, причина как раз таки особая. И почему ему вдруг вспомнился этот заносчивый идиот?        Всё больше и чаще его образ промелькает быстрым, но ярким пятном в замутнённом навязчивыми раздумьями сознании, заставляя думать о себе много. Очень много. Слишком много. Где он, как он, с кем он? Это совершенно не должно было волновать Егора, однако ещё как волновало. Ибо какого дьявола, хвала небесам, что не Карен Ньянг, он тогда ушёл, не оставив после себя ни записочки? Вернее, не ушёл, а сбежал, получается. И это уже второй трусливый побег мистера “стальные яйца„.

—

      Прекрасно просыпаться от задорных песен птиц за окном, от уветливых поцелуев и крепких объятий, от запаха американо или латте, нежного секса и ощущения того, что сегодня выходной и никуда не надо. Но не совсем мило, когда тебя будят, скидывая с кровати. И совсем не мило, когда над твоим ухом играет ненавистная мелодия звонка.       Телефон, лежащий на прикроватной тумбочке, уже с минуту не прекращал вибрировать. Кому неймётся с утра пораньше?       Он меньше всего на свете желал открывать веки и полностью приходить в сознание. Окунаясь под плед с головой, Линч для себя решил, что точно не будет отвечать нарушителю своего бесценного и такого редкого десятичасового сна. По крайней мере сейчас. Сквозь сон едва различался негромкий топот мягких лапок Ми-Раэ. Почти невесомо кот прыгнул на кровать и перешагнул своего хозяина, ни разу не наступив на него. Он приблизился к источнику неприятного звука и заинтересованно смотрел на извивающийся из стороны в сторону кусок железа с горящим экраном.       Спустя несколько секунд послышался гулкий грохот. Линч сперва даже не понял, прозвучал этот шум во сне или наяву. Но уже через мгновение подскочил на постели и одним рывком скинул с себя тонкое одеяло. — Ты нахера это сделал? – сорвалось изо рта хрипло и негромко, — Сегодня утром вы меня все решили довести, что ли?       Быстро поднял с паркета телефон и спешно изучил его на наличие сколов или царапин. — Повезло тебе, Раэ, – он протёр всё ещё слипающиеся глаза и проморгался, стараясь разглядеть номер пропущенного звонка; но, к счастью, ему почти сразу перезвонили, — Да, мистер Бёрд? — И тебе утра, птенчик. Знаешь, очень невежливо было с твоей стороны вчера не явиться на допрос. Носишься с ним, ждёшь его, а он не приходит, – по тону было понятно, что сейчас произойдёт горячо любимый Линчем бодрящий диалог с элементами садизма, — Ты, как вижу, совсем нюх потерял. — Я приношу свои самые искренние сожаления. Вчера я хотел прийти, но кое-что, – кое-кто, — попрепятствовало моим планам. Может быть, я смогу прийти сегодня? — Свой прогул ты ещё успеешь отработать. Просто хотел убедиться, что ты не сдох, – выдержав паузу, Нёрд продолжил, — Нам нужно будет встретиться сегодня на нейтральной территории. Не в участке. Обкашлять надо пару вопросов.       Мысленно Егор закатил глаза. И ради этого его нужно было выдёргивать из сна? Н-да, таких неординарных приглашений на свидание он ещё не получал. — Как на счёт парка Лейкфрорт? Там, кажется, не особо много людей гуляют по вечерам. Надеюсь, вы имели ввиду "встретиться сегодня вечером"? А то до полудня и после не смогу, много дел, сами понимаете, – не давая собеседнику вставить ни слова, Линч сразу выдвинул свои условия. — В такую жару я и сам не попрусь никуда. Часов в девять вечера жду тебя на этом месте, – трубку бесцеременно бросили.       Часы показывали половину одиннадцатого утра. Поздновато. Но после вчерашнего насыщенного не дня, а настоящего сюрприза, Линч готов был простить незначительное нарушение собственных же правил. Неспешно он поднялся на ноги и чуть поёжился, ступив на прохладный паркет. Неужели забыл закрыть перед сном окно, и квартира подостыла? — Вот недотёпа, надо же, – бурчал себе под нос и параллельно натягивал на бёдра домашние шорты, — Тебе кушать пора, дружок. Ты, наверное, уже съел всё, что было в миске. И миску заодно.       Линч не ошибся : сухой корм был подчистую съеден, и даже крошек не осталось. Насыпал голодному питомцу, по его возможному мнению, манны небесной. Затем налил воды в стакан из стеклянного графина. Двигался особенно тихо, чтобы не разбудить наверняка ещё спящего Джона. Но, зайдя в гостиную, обнаружил, что там никого нет.       Постель была собрана : аккуратно сложенный плед, а на нём подушка. И не скажешь, что недавно здесь паясничал пьяный неугомонный Эванс. Но Линч то знает, помнит, что всё произошедшее вчера ему вовсе не приснилось.       Егор отложил стакан на тумбу и приблизился к дивану, внимательно осматривая его. Ни записок, ни ещё чего ему обнаружить так и не удалось. Джон ушёл, ничего не сказав. Не оставив ничего. Ушёл, забрав с собой аромат приевшейся мятной жвачки, цитрусов, которых Линч просто физически не выносил, и тянущийся за милю шлейф выпивки. Но вчера все эти ненавистные фимиамы звучали роднее, чем отчий дом, мамины холодные руки и своё имя.       Сам не понимая с какой целью, Линч притянул к себе пушистую подушку и уткнулся в неё лицом, желая снова почувствовать его запах. Через миг подушка была гневно отброшена в сторону. И почему эти его чрезвычайно едкие и стойкие духи не впитались в ткань?       В беспамятстве Егор осматривал санузел, кухню, спальню, прихожую и небольшой балкон на наличие человека, который по непонятным причинам даже не удосужился разбудить его и оповестить о своём уходе. Нет. Джона нигде не было.       Линч где-то глубоко в душе надеялся, что на сонную голову Джон мог забыть здесь свою ветровку, кофту или телефон. Да хоть волосок с кудрявой копны! Надеялся, что оставил за собой неприкрытую дверь, грязные лужицы от слякоти или неподнятый стульчак, как бы странно это не звучало. Абсолютно ничего. Никаких следов пребывания постороннего человека. Линч снова остался один.       Вот почему он не проснулся раньше? Почему не застал этого засранца? Ведь им нужно было сегодня ещё столько всего обсудить, чего они не успели сделать вчера! Они легли спать, не объяснившись друг перед другом за чересчур долгие объятия, откровения и такие до дрожи личные разговоры. Кажется, сегодня это уже не имело никакого смысла. Но вчера это было всем. И даже больше, чем "всё".

—

      Чей-то громкий крик наконец привлёк внимание парня. Сфокусировав взгляд перед собой, Линч чуть вздрогнул – перед ним во всей своей змеиной сущности стояла Карен, обхватив губами свисток и уже приготовившись дунуть в него. — Да что с тобой опять такое? – уголки рта изогнулись вниз, а брови наоборот взметнулись вверх, — Что ты задумал?       И как Линч не заметил появления этой мигеры? Мысли о нём пагубны и лишают бдительности. Разгоняя от себя начавших активно дискуссировать тараканов, Егор окончательно сбросил с глаз пелену, но всё ещё не понимал, чего от него хочет Ньянг. — Ничего. Пока, – последнее слово непроизвольно сорвалось из уст, вызвав пару смешков позади, — Доброе утро. — Увы, я тебе его подпорчу, – Карен многозначительно усмехнулась и подправила козырёк синей кепки; обернулась и махнула кому-то рукой, подзывая к себе, — Кайян! Иди сюда!       И правда, эта женщина умела одними лишь словами лишить желания существовать. Линч с вопросом посмотрел на чирлидеров и чирлидерш, но они ответили ему ответным удивлённым взглядом. Теперь уже Егора беспокоило какими будут дальнейшие действия Дьявола.       Совсем скоро рядом с Карен появился он. Его взгляд тотчас приковался к Линчу. Тот, в свою очередь, старался угадать тайну недобрых искорок в карих глазах. Кайян не смотрел – испепелял, обгладывал взором каждый сантиметр, будто хищник, который готовился наброситься без шанса на выживание.       Сказать, что Линчу было жутко – нет. Он держался невозмутимо и слегка снисходительно, не отводя взгляда от Эшерра. Но он лишь снаружи был таким спокойным. Линч тревожился. Сильно. В голове перебирал варианты возможного плана дуэта этой змеи и, как говорили Буллз, гиены, потому что «до звания пантеры ему свои когти точить и точить». Однако даже котёнок может выцарапать глаза или вцепиться клычками в артерию. Что уж говорить о непредсказуемой гиене, у который на уме невесть что. — Озвучь-ка свою мысль, Кайян. Поделись с ними, – обращалась ко всем, но смотрела она только на Егора, — приятной новостью. — Наш третий участник сегодня не смог прийти по личным причинам. Из моей команды подходящей кандидатуры не нашлось. Но я тут поду-умал, – многозначительно помолчав, Кайян хмыкнул, — Здесь же есть ещё спортсмены. Чир-ли-де-ры.       Один из парней выкрикнул резонное «И?», хотя то, к чему клонит Кайян, уже поняли все. — Линч, – кто бы сомневался! — Ты, конечно, умеешь удивлять. На соревнованиях ты не растерялся и решился безвозмездно помочь команде наших противников. И, учтя твою инициативность, я, точнее мы с миссис Ньянг, сделали вывод, что на этот раз выручать ты будешь уже нас. Как и должен был в прошлый.       Слово «должен» выразил особенной интонацией. Ой-ёй, как не понравилось это Егору. — Третьим будешь бежать ты, – чуть ли не хором воскликнуло звериное дуо.       Что и следовало ожидать! Однако, даже готовясь к подобному раскладу событий, Линч не смог скрыть промелькнувшую злость на своём лице; Кайян, видя недовольный взгляд и сдвинутые вниз брови, наслаждался победой либо испорченным настроением парня. Эмилия положила ладонь на плечо юноши, однако он её тут же сбросил. — С чего вы решили, что я хорошо бегаю? – Линч старался скрыть раздражение в голосе, — То, что я некоторое время занимался лёгкой атлетикой – ещё не признак наличия у меня быстрых ног. Если вам так принципиально взять кого-то из чирлидеров, то помимо меня есть ещё и другие парни, которые профессионально занимаются бегом.       Для Линча было не свойственно перекладывать ответственность на других людей, но ситуацию, где его оставили козлом отпущения, он проигнорировать не смог. Весы Фемиды определённо играли с ним злую шутку. — Ну, у тебя физические данные хорошие. Ноги длинные. Вроде не куришь – с лёгкими полный порядок. Значит, сможешь-, – начала было пояснять Карен, как её вдруг перебил Эйден. — Чего вы снова к Линчу прицепились? Он же признал свою вину и извинился за тот случай. Ну действительно, Андроны едут! Вон, например, Лой немало марафонов за свою жизнь пробежал. Или Ноа. У меня тоже есть успехи в спорте. Почему вы снова пытаетесь выставить крайним Линча?       Никто не ожидал, что Эйден вдруг подаст голос. Ведь все просто наблюдали за происходящим, то ли не рискуя, то ли боясь, то ли злорадствуя. Несомненно Егору не совсем понравилось то, что за него вступились. Другому человеку наверняка польстил бы добровольный жест, но Линч придерживался иных убеждений. Он сам ответит Карен, сам разберётся с нападками. Не нужно за него заступаться. Он всё сам. — Ха-ха, вижу, у котят начали резаться зубки. Занимательно, – к удивлению, Карен даже не разозлилась : неспешно обвела взглядом чирлидеров, по-змеиному улыбнулась, — Кто-то ещё хочет высказаться? Кому-то, видимо, не так дорого его место, – и снова остановилась на "козле отпущения", — Кого ты ещё потащишь за собой на дно, Егор Линч?       Юноша чуть поморщился, но медлить с ответом не стал : — Эйд, не надо, – едва коснулся чужой руки, как бы пресекая дальнейшие действия, — Хорошо. Я буду бежать. Остальных не трогайте, они здесь ни при чём.       Дуо переглянулось. Во взгляде их читалось : «Так и знали». — Недолго песенка играла. Стоит только надавить – сломаешься. Как жалко, – Линч прикрыл глаза и поджал губы, молча проглотив ком, слепленный из яда Карен и чеширских усмешек Эшерра, — Впрочем, твоя форма вполне подходит. Переодеваться не надо. Сейчас сделают объявление, не прослушайте. Там всё объяснят. Не расходитесь. Остальным задача ясна?       Ребята кивнули, кто-то агакнул. Кайян пошутил, что уж сегодня точно никто не станет поддерживать команду соперников — Считай это расплатой за содеянное, Линч. И пусть всё пройдёт не так, как в прошлый раз.

—

      Остин накинулся на ничего не подозревающего Джона со спины, пока тот здоровался с остальными. Он попытался отмахнуться от крайне тактильного приятеля, но желание обнять взяло над тем вверх. — Э-эва-анс-с! – Гилл стискивал его настолько крепко, что в лёгких стало не хватать воздуха, — Пришёл всё-таки! Тебя полторы недели не было, ты на курорт, что ли, улетел? — Да, почти. Собачье дерьмо убирал вместо СПА, – но Джон бы соврал, если сказал, что не скучал по команде, по Остину и его обыкновенной навязчивости, которая раньше раздражала, но сейчас всё казалось иначе, — Привет-привет, крошка Ости. Как дела? — Всё по-старому : живём, тренируемся, учимся. Сам как? Домой ездил, я так понял, – наконец он отстранился и оценивающе оглядел Джона, — Загорел ты, что ли?       Эванс, чья кожа всегда была чуть смуглой, лишь усмехнулся. Настроение заметно улучшилось. Буйволы всегда могли поднять даже самый паршивый настрой. Но, несмотря на источаемый из сердца искренний позитив, Джон был подозрительно задумчив.       Ему не приходилось тянуть шею вверх или вставать на носочки, – всё же высокий рост имел большие плюсы, — чтобы смотреть на всех свысока : он пристально всматривался в собравшихся сегодня людей, но желал увидеть лишь одного человека. Промелькали похожие силуэты, лица, однако того самого среди них как назло не было.        В подкорке сознания предательски царапались мысли о том, что Линч, может, решил вообще не приходить на заключающий этап турнира, ведь в нём должны были участвовать только игроки двух баскетбольных команд. Конечно, программа для коротких выступлений чирлидеров была включена в мероприятие. Но что, если после "предательства" за прошлый инцидент Егора не допустили даже к этому?       Ведь, на самом деле, Джон прилетел в Чикаго досрочно именно из-за него. Его внеплановые каникулы должны были продлиться ещё дня четыре, но навязчивые голоса в голове стали заглушать его собственный и не давали спокойно спать, поэтому Джон взял билет на ближайший рейс 'Торонто-Чикаго'. Раньше у него никогда не возникало тревожного состояния, длившегося более суток. Какой бы ни была тёплой кровать, какими бы ни были удобными ортопедические подушки, Джон не смог спать на своей постели со спокойной душой и лёгкой головой : кошмары, которые преследовали его в возрасте от восьми до одиннадцати лет, вдруг беспричинно возобновились.       Дом, куда так рвался Джон, перестал казаться родным окончательно. Каждый день его будил запах свежесваренного кофе из зёрен арабики. Его всегда пил отец перед работой. Уходил рано, до того, как проснётся Эванс. А тот спал как минимум до десяти утра. В столовой перед ним ставили тарелку с киноа и семенами чиа, сверху посыпая свежими ягодами или кусочками фруктов. И зелёный чай, так как миссис Цирлес считала, что кофе плохо сказывается на молодом организме. — Ешь, ешь, спортсмену необходимы силы для побед и новых достижений, – женщина тепло улыбалась и смотрела на парня, как на собственного сына, ведь за годы, что она прожила бок о бок с этой семьёй, стала её частью.       Джон ответно улыбался. Точнее пытался улыбаться. Он терпеть не мог киноа. А уж тем более отвык от полезных завтраков, которые ему готовила экономка. В интернате он обычно завтракал хлопьями с молоком, но иногда даже такой скудный приём пищи был вынужден пропустить, потому что имел привычку крепко спать, пропускать будильник и потом опаздывать на автобус в школу. Через силу он съедал несколько ложек ненавистной крупы, а когда домработница уходила, выливал всё в измельчитель раковины. Было ли ему стыдно? Наверное. Джон об этом не задумывался. У него были проблемы поважнее.       Например, рак, возникший у его добермана. Джон едва дождался выходных и первым же рейсом, не предупреждая отца, вылетел в Торонто. Оказалось, всё началось ещё неделю назад. Микаэль заметил у пса увеличенные подчелюстные и предлопаточные лимфоузлы, снижение активности, вялость и почти полное отсутствие аппетита. Незамедлительно обратился к ветеринару. Тот выявил диагноз – лейкоз. Несмотря на риски, решились на операцию. Перед этим некоторое время Дэй'у следовало принимать курс специальных таблеток. Сперва Микаэль не хотел говорить сыну о болезни питомца, ведь знал, что Джон с ума сойдёт от беспокойства и в первую очередь от бешенства, так как обвинит его в том, что узнал обо всём самым последним. Так почти и случилось, только у Джона не оставалось сил гневаться. Но и мириться он не стал, поэтому сорвался домой, наплевав на учёбу.       Не стоит упоминать о криках и недовольстве отца, когда он ночью на пороге дома увидел Джона. Поругались тогда знатно. Микаэль хотел отправить сына обратно на следующий же день, но Джон упёрся и пригрозил, что вообще бросит школу. Пришлось пойти на уступки : Джон останется на неделю или две, но с тем условием, что будет с утра до ночи сидеть за учебниками и заниматься с репетиторами, которых ему нанял Мик. Всё равно толку от того, что тот будет торчать в Чикаго и приходить на уроки через раз, как от козла молока. До экзаменов оставалось чуть больше месяца, а этот разгильдяй до сих пор думал лишь о баскетболе.       Операция прошла успешно. Опухолевые клетки удалили, однако остался риск, что в будущем может случиться рецидив болезни. Необходимо было внимательно следить за состоянием добермана и чуть что – сразу к ветеринару. В общем, от сердца отлегло, когда Дэй начал потихоньку питаться и восстанавливать свои силы. Но спать спокойно Джон не мог. Голова была забита мыслями не об учёбе, не о поступлении в университет, а о Линче. Эванс уехал спонтанно и наскоро, потому совсем позабыл о других проблемах. Например, о Хантере и его невесть откуда взявшейся шайке. Тогда, в лифте, Джон сначала не понял причину внешнего вида и подавленности Егора. Всё так резко навалилось : и болезнь пса, и важные соревнования, и конфликт этот глупый, высосанный из пальца. Чтобы забыться на время, нуждаясь в адреналине, как в кислороде, Джон взял и накурился перед игрой. Благо Мартин привёл его в чувство.       А потом всё и правда вылетело из головы. Последнее, что помнит Эванс после тусовки – это то, как наутро болела голова и першило в горле. Проснулся он на рассвете и не до конца осознавал, где находится. Затем пришла радость; ну, хотя бы не в чужой кровати с незнакомым человеком. Как будто очнуться не на своём диване – нормально.       Джон почти не помнил, что вчера вечером произошло. Подумав, что наговорил Линчу всякого, излил страхи и эмоции и, не дай Бог, признался в своей слабости, он принял решение убраться как можно скорее. Тогда, убегая в спешке, он думал, что поступает правильно.       Джон просто испугался. Испугался своих возможных действий, лишних слов и чувств, свидетелем которых вероятно стал Линч. Испугался, что стал ему противен, омерзителен. Между ними только протянулась чуть ощутимая, неосязаемая нить равновесия, как Джон её оборвал. Вернее, наверное, мог это сделать, ведь понятия не имел, что творил вчера. Поэтому сбежал. Был убеждён, что всё испортил.       Но, проходя мимо приоткрытой двери чужой спальни, не смог просто так уйти. Немного шатаясь, стараясь быть предельно тихим, замер прямо возле кровати. Линч спал очень чутко и легко бы проснулся от ощущения чьего-то взгляда на себе, но не в тот раз : вчерашний день, да и эта неделя в целом, сильно измотала его. Ага, ещё бы! С утра бегай от головорезов по метро, выступи за чужую команду, получи выговор от тренера, ощути давление и осуждение со стороны всех, от кого только можно и нельзя, потом притащись на вечеринку – лишь бы Остина не обидеть! – уговаривай пьяницу не совершать суицид, его же отвези к себе домой на мотоцикле, за который садишься всего лишь пятый раз за свою жизнь, а в качестве водителя – вообще второй, затем выслушивай его накопившиеся эмоции, пообнимайся с ним, успокой его, уложи спать, как непослушного засранца лет пяти, и только после всего этого ты можешь пойти, точнее поползти, спать сам — естественно Линча теперь не разбудишь простым взглядом!       Возникло навязчивое желание убрать с лица ниспавшие чёрные локоны. Захотелось вдруг лечь рядом и обнять его так крепко, насколько хватит сил. Если бы можно было ещё раз коснуться его... Нельзя. Теперь нельзя.       Подавив чудовищное желание остаться здесь, рядом со спящим Линчем, в его уютной и безопасной квартире, даже если пришлось бы терпеть кота-говнюка, Джон ушёл окончательно. Как бы ни было тяжело. Так будет лучше... Но для кого?       А после у Джона началась ломка. Не по опиуму. Не по тренировкам. По Линчу. Вот в какой слабости Джон боялся ему признаться. Единственное его больное место отныне – это Егор Линч. И эту почву прощупали те, кого он искренне не хотел представлять даже в своих самых страшных ночных кошмарах.       Джон изнемогал не от холода со стороны отца, не от постоянных недомолвок или ссор. Он и ни минуты не смог бы продержаться более, если бы остался в Торонто ещё хотя бы на день. Потому что в этом городе не было Линча. Не было солёных вафель с яичной скорлупой внутри, не было сумасшедших голодных котов, не было аромата его парфюма. Он каждое утро выходил на пробежку с доберманами в лесу возле дома. Но настоящей хвоей и шафраном пахло лишь от одного единственного человека. И его здесь не было.       Его дом был огромным, просторным. Имелся уже начинающий зеленеть сад, пока не заселённый рыбками пруд. Была своя комната, личная ванная, водитель. Это всё было по сути его. Но он желал вновь оказаться в небольшой двухкомнатной квартире в спальном, не самом благополучном районе Чикаго. Готов был терпеть, чтобы его хоть каждое утро будили, сталкивая с кровати. Даже смирился бы с утренним ором Ми-Раэ. Лишь бы снова увидеть Линча.       Сейчас Джон набрался храбрости поговорить. Он всё обдумал. Ещё не совсем разобрался в своих чувствах и мыслях, но не спать ночами из-за переживаний уже не мог. Признаться, Эванс лишь боялся увидеть на лице Егора презрение. Он мог вытерпеть ненависть соперников, недругов, общества. Но, увидев в зелёных глазах отречение, наверное, умер бы. Нет, он бы всё ещё существовал, но не жил. Всё что угодно – Линчу было позволено на него злиться, бросаться, царапать и бить его – только бы он не прятал свой взгляд и не делал вид, что ничего не произошло. Пожалуйста. Хоть бы он помнил все те прикосновения, все те слова и откровения, которые уже забыл, однако будто бы ощущал Джон.

—

— Чёрт! – неожиданно встрепенулся Джон, наконец выйдя из транса.       Он хотел было уже уйти, как Мартин схватил его за руку. Уотерс удивлённо посмотрел на него, мол, ты чего, а тот всё рвался куда-то. Тогда пришлось вмешаться Остину — Эй, всё нормально? – Джон, которого на протяжении нескольких минут пытались привести в чувство, но не смогли, сейчас выглядел перевозбуждённым, — Йоу, что у тебя со зрачками? — Что у него со зрачками? – Мартин заметно напрягся и сильнее сжал чужое запястье; в голове промелькнула мысль – а вдруг Джон снова принял что-то? — Да в том-то и дело, что их... Нет, они есть, но такие крошечные! – парни вгляделись в синие глаза, не скрытые за очками – Эванс надел линзы – и правда, они выглядели какими-то неестественными, — Ты чего такой взвинченный?       Со стороны троица выглядела донельзя комично : игроки придерживали своего капитана с двух сторон за руки и внимательно таращились на него, а он растерянно мотал головой и никак не успокаивался.       Тогда подключился Юджин и резко встряхнул Джона, придерживая за плечи. Это привлекло его внимание, но уже через мгновение он снова вернулся в задумчивое, неуправляемое состояние. — Пустите, – в голосе не было и ноты злости – лишь необъяснимое бессилие, скорее даже мольба, — Я должен идти. — Куда? Рис с плантации собирать? Джон, что с тобой? – Гилл не на шутку забеспокоился за друга, ведь прежде не видел его таким.       До парня только начало доходить, что, оказывается, всё это время по громкоговорителям оповещали о подробностях соревнования. А он, погружённый в раздумья, этого и не заметил. Прекратив вырываться так же внезапно, как и начал, Джон навострил слух. —...В связи с некоторыми изменениями в списках участвующих в забеге, будут огласованы имена и фамилии игроков и их последовательность в эстафете, – механический женский голос продолжил после непродолжительной паузы, — Начнут состязание игроки из команды "Чикаго Буллз" и "Вайлд Кугуарс" Эванс Джон и Эшерр Кайян – капитаны команд.       Кто-то из близ стоящих баскетболистов присвистнул, добавив издевательское «Лузеры! ». Остин открыл рот, чтобы что-то ответить, но не успел – на него раздражённо шикнул Кьёр, приказав замолкнуть. — После преодоления определённого расстояния капитаны передадут эстафету другому участнику своей команды. Продолжат забег Мюллер Кей и Цин А'ртур — Мне надо к нему! – когда чужая хватка ослабла, Джон вырвался и начал было пробираться сквозь толпу, намеренно игнорируя возгласы Буйволов за спиной.       Отчего-то в груди возникло странное ощущение. Эванс, кажется, сам не управлял своим телом и шёл на поводу у внутреннего голоса, что твердил одно – нужно прямо сейчас увидеться с ним. — И закроют последний этап турнира Вей Кьёр и Егор Линч!