обжигающий корт для нас двоих

      Каждое утро начинается по-разному : у кого-то с насыщенного американо из прожаренных зёрен арабики или робусты, у кого-то с уветливых поцелуев в макушку и объятий со спины, кто-то пробуждается от звонка ненавистного будильника, а кого-то пинают под рёбра и с оглушительными воплями сталкивают с уютной постели.

На самом-то деле, бодрит. Даже слишком.

      В лицо кто-то жарко сопит. Наверняка, это Ми-Раэ снова проснулся спозаранку и требует пищи. Вот же ненасытный...       Пальцы слабо водят по простыне, пока не нащупывают нечто тёплое и кучерявое. Сонный, как ёж, Линч слегка приподнимает уголки сухих губ, но не открывает глаза. Гладит, ласкает, а чудо возле мурчит и тихонько приговаривает «Ну ещё пять минут!».       Требуется ровно две секунды, чтобы осознать неправильность ситуации и резво распахнуть ресницы, а затем тревожно промигаться.

Какие, на хрен, «пять минут»?

      Егор мгновенно одёргивает ладонь, прижимая её к своей груди. В трёх дюймах от него лежит что-то храпящее и обладающее размером тела явно больше, чем тушка двухгодовалого кота.       Дыхание перехватывает; дышать не тяжело, а скорее страшно. Таракан, живущий в голове на протяжении девятнадцати лет, отчаянно визжит : «Это что? Или кто? Линч, ты холостяк и живёшь один, это ещё, блин, что за херня?»       Ещё с минуту он смотрит на незнакомца, прежде чем осмелиться и осторожно, почти боязливо подцепить несколько кудрявых прядей и смахнуть их со лба.       Секунда, длиною в вечность. И секунда для того, чтобы схватить с тумбочки небольшой, однако увесистый светильник, и со всей дури ударить лежачего под рёбра и закричать на каком-то ломаном британском. — И-зы-ди! – ничего не подозревающий парень, пускающий слюни на наволочку, подорвался и инстинктивно потянулся рукой вперёд, отчаянно пытаясь за что-то ухватиться, но край изголовья кровати выскользнул из онемевшей ладони, — Твою мать! Катись к чертям!       Приземление оказалось не слишком приятным : спина встретилась с прикроватным ковриком, а в области поясницы что-то отчётливо хрустнуло.       Лишь спустя мгновение тишины кто-то снизу болезненно застонал. Никому не пожелаешь такого «доброго утра»...       Всё ещё держа лампу при себе, Линч перегнулся через постель и выглянул, слегка нависая над парнем, который потирал свой позвоночник и морщился, фокусируя взгляд на тени над собой. Они непонимающе уставились друг на друга. — Вот же блять, – выпалил Егор, шумно вдыхая воздух через рот, — Вот же дерьмо. — Ну ты с утра тоже не Бред Питт, знаешь ли, – Джон приподнялся на локтях и поспешил прикрыть упавшей рядом подушкой свои боксёры и оголённые ноги, — С приездом, блудный сыночек. — Ошалеть... Неужели это так валерьянка меня щемит? Почему мне мерещится всякая херня? – Линч отложил орудие убийства и присел, взявшись за голову, — Не прижимай эту подушку к себе. Я на ней, вообще-то, сплю. Отложи, на хер. — Так отложить или всё же на хер?       Егор свесил ноги с кровати и ощутил под ними холод, источаемый от паркета. Он метнул в Джона нервный взгляд и непроизвольно поёжился, растягивая подол белой футболки до колен. — Ты тоже в трусах сидишь, и нормально ведь, – пронзительные синие глаза неторопливо поднимались с икр ног до бёдер, едва прикрытых тканью, — Или ты брезгуешь мной? Стесняешься? — Куда это ты там таращишься, придурок? – излишне заинтересованный джонов взор не заметить было невозможно, — Ещё раз хочешь светильником отхватить? По морде твоей нахальной, может, проехаться?       Линч недобро соскалился, и прежде чем Джон успел опомниться, вскочил, приземлился на колени и шустро подполз вплотную. Уместив ноги по бокам от чужих, он схватил запястья Эванса и прижал их к коврику. — А теперь у тебя есть минута, чтобы объясниться, что ты забыл у меня в квартире и почему такой... раздетый? – его голос звучал ровно и приказывающе : кажется, непослушание грозило не самыми лучшими последствиями. — А иначе? – на этот вопрос Линч выразительно хмыкнул и, как бы подтверждая свои слова, неожиданно, будто невзначай, придавил коленом бугор в чёрных боксёрах, услышав сдавленное мычание, — Ты же, ш-ш, в курсе, что это дьявольски неприятно? Может мне также твой член сжать, а? — Знаю. Поэтому и мучаю тебя. У тебя нет выбора. Говори.       Джон облизнул потрескавшиеся губы и прокашлялся, подбирая слова. Но когда твоё достоинство подразумевают то ли раздавить, то ли оторвать, думать о чём-то другом крайне тяжело. На удивление, Эванс не оказывал сопротивления : ни брыкался, ни дёргался, а позволял возвышаться на своих бёдрах, и его это ничуть не смущало. Вернее, обоим не было до того особого значения. Ведь не в первый раз, верно? — Пообещай меня не бить после этого. — Не могу, – Егор напрягся, ожидая ужаснейших оправданий, — Смотри сюда и отвечай на вопрос. Не смей мне лгать, ну а насчёт твоей участи я ещё подумаю. — Тебе полюбились мои глазки, стрекоза? Красивые, не правда ли? – кошачья хитрая ухмылка выводила из себя : что-то палящее в груди мучительно медленно спускалось вниз, до желудка и ниже, скручивая всё в тугой узел, — И нравится же тебе буравить меня своим маниакальным взглядом. Так и норовишь меня прикончить, погляжу. — Минута подходит к концу. Не придумаешь себе весомое алиби, и мне действительно придётся тебя убить.       Лучи, проникающие внутрь спальни через тюль, ласково пригревали затылок. Линч сощурился и пригнулся ниже, прячась от солнца. — Тебе бы не стоило давать свой ключ от квартиры кому попало, – а Джон, напротив, вытянул свою длинную шею кверху, — Всё не могу понять, ты правда такой наивный или просто недалёкого ума? — Я и не давал ключ “кому попало„. Он был у моей знакомой. А как он оказался у тебя – вот это уже загадка для меня. Какого чёрта, Джон?

***

      Повторно не вчитываясь в многочисленные справки и документы, Линч вручил красную папку чирлидерше и вынул из кармана брюк связку ключей. — Нэр, план немного поменялся. Уезжаю я не завтра утром, а сегодня в семь. Домой возвращаться я уже не планирую, поэтому всё нужное даю тебе прямо сейчас. Надеюсь, ты всё запомнила? — Да, Линч, не переживай ты так, – брюнетка обнадёживающе улыбнулась и подняла с пола свою спортивную сумку, — Завтра в девять утра у твоего кота приём в ветклинике. Моя задача : приехать к тебе домой за полтора часа до осмотра, запихнуть пушистого в клетку и повезти в клинику. Потом вернуть его в целости и сохранности обратно, а на следующий день я дам тебе ключи, когда мы встретимся на тренировке. Я ничего не пропустила, полагаю? — Молодчинка. Спасибо, Нэр. — Ой, да не бери в голову. Мне не сложно помочь тебе. — Нет, правда. Очень свезло, что у тебя до полудня не будет пар. Не знаю, что делал бы без тебя. — Иди уже скорее, всего два часа осталось до поезда. За кота не волнуйся, всё будет хорошо. Он в надёжных руках. Я хорошо лажу с животными.       На сердце сделалось спокойнее. Радушно попрощавшись, каждый разбежался кто-куда. Уже собравшись заказывать такси, Нэри отчего-то обернулась, почувствовав на себе чей-то взор. Она невольно вздрогнула, когда за своей спиной обнаружила баскетболиста из команды Буйволов, по коему взгляду было понятно, что мирной предстоящая беседа определённо не завершится. — Да почему ваша команда решила, что вы можете проникать на стадион чирлидеров? – и ведь правда : уже не впервые Буйволы светились на их поле, словно что-то выискивая, вынюхивая или за кем-то пришедши; если для них самих это казалось абсолютно нормальным, то для танцоров подобные визиты всегда являлись стрессом и лишним поводом для беспокойства, — И что ты надо мной навис? Как там тебя... Джордж? — Сама ты Джордж. А моё имя тебе знать необязательно, – бывалый пафос почти сразу сменился раздражением, — Время – деньги. Дай мне все вещи, которые тебе передал твой дружок.       Джон требовательно раскрыл ладонь, призывая к действию. Однако Нэр, будучи не бесхребетной, хлопнула его по руке. — Да прямо разбежалась. Бегу и плачу. Ты кто такой, на хрен? Тебе по-хорошему уйти надо, пока я наших не позвала. — Не строй из себя дуру. Линч сам сказал, чтобы ты мне дала ключи от его квартиры. И без промедления, желательно. — Ой, правда? Ах, точно, я же с ним общалась десять минут назад, и ничего подобного он мне не сообщал. Не пойму, ты кого обмануть пытаешься, а? – девушка покрепче ухватилась за сумку, в которой лежали папка и ключи, — Ничего я тебе отдавать не собираюсь. Иди ищи себе другую идиотку, которая поверила бы в это. — Ну чё вы все, плясуньи, такие дерзкие-то, а? – не церемонясь, Джон без особых усилий забрал сумку из рук и наспех схватил всё, что хотя бы отдалённо походило на необходимые вещи, — А сколько шуму-то было! — Эй, отдай сюда, чёрт тебя побери! – Нэр возмущённо вскрикнула и тут же потянулась к украденному, — Я сейчас сама позвоню Линчу и скажу, чтобы немедленно приезжал обратно! — Ты же не хочешь, чтобы он опоздал на свой рейс? – под общий говор Джон успешно припрятал всё сзади своей кофты, — Он будет волноваться, если узнает, что ты уже не справилась с его просьбой. — Ч-чего, блин? Нет-нет-нет, парень, это не я не справилась с просьбой, а ты выкрал чужие вещи! – Нэр сложила руки на груди, наклонив голову вправо, — И кому из нас он поверит? Тебе, мудаку наглому, или мне? — Естественно, вон тому парню, – Джон снисходительно кивнул куда-то в левую сторону. — Какому? – стоило Нэр только посмотреть туда, как Эванса и след простыл : только сверкали пятки убегающего вдаль плута.       После услышанного Егор остался недоволен втройне. В весь этот бред не хотелось верить, да и не верилось, если честно. Ну не могла ответственная Нэри даже не предупредить Линча о малоприятном инциденте... То ли Джон что-то не договаривал, то ли рассказ в целом был насыщен ложью. — А какова твоя цель? Зачем ты выкрал ключи? – Линч был напорист; как подозреваемого в худшем злодеянии он опрашивал Джона, выпытывая из него всю информацию, — Я просто не понимаю. Какая твоя мотивация? Для чего? — Потому что я идиот, – парень непринуждённо пожал плечами, закатывая глаза, — Ну захотелось мне, представь себе. — Нет, Джон! Такие оправдания никуда не годятся, блин! – он не успокоится, пока не добьётся правды, — Ты не можешь вломиться в чужой дом просто потому, что тебе "захотелось". Это не так работает. И почему я должен объяснять тебе такие элементарные вещи? Ты что, ребёнок пятилетний? — Ты мог бы меня попросить поухаживать за твоей кошарой. Однако выбрал совершенно не знакомую тебе... Нэр, – имя девушки Джон непроизвольно выделил, пренебрежительно выплёвывая эти три буквы. — А с чего бы мне тебя о чём-то просить? Ты так говоришь, будто мы с тобой в таких превосходных отношениях, чтобы у меня была фора тебе верить и доверять хоть какую-то мелочь. Не слишком ли ты вознёсся вверх, Эванс?       Джон замолк, призадумавшись. А ведь правда, чего это он решил, что может творить незаконную дичь, когда ему вздумается? Почему он так легко распоряжается своими действиями и не готов за них отвечать?

А не слишком ли я навязываюсь?

— Ты можешь ответить мне честно хотя бы на один вопрос, Джон? – Линч ослабил свою хватку и немного наклонился, вглядываясь в растерянные глаза напротив, — Хочешь мне что-либо сказать или так и будешь отмалчиваться?

Хочу. Хочу высказать всё, что сидит у меня в голове. Хочу показать тебе ту кровопролитную войну, в которой я борюсь с самим собой. Но не покажу. Не скажу. Буду молчать.

— Я хочу кушать. — Сука, – Егор нервно хохотнул, расплывшись в усталой улыбке, — Ну почему ты такой несносный болван? — Ну я же сводил твоего хвостатого на приём. И даже не убил его. И не убился сам. У тебя вроде не должно возникать вопросов, кто я и почему зависаю в твоём доме. Какая разница, кто выполнил твою просьбу? — У меня ноги замёрзли. Не лежи на полу. Холодно, – попытавшись встать, Линч вдруг замер и округлил глаза, — Это чего такое там, подо мной?       Джон ехидно прищурился и попытался сделать серьёзное лицо. Однако видя ошарашенность Линча, не сумел спрятать усмешку на своих устах. — Да блять! Чего ты лыбишься? Что с тобой не так? – до него дошло, что это могло быть, — Фу, какая мерзость! Пусти! — Да это ты, вроде бы, держишь меня. Это физиология, Линч. Что естественно, то небезобразно. — Как у тебя умудрилась вскочить эта херня? Давай, угомони его скорее, уложи! — Для начала хотя бы встань с меня, – Егор на негнущихся ногах подорвался и отшатнулся назад, стараясь отвести взгляд от привлекающего внимания бугорка, — Ой, да чё ты как девка. Ещё скажи, что у тебя не встаёт с утра. — У меня пубертат давно прошёл! А у тебя гормоны шалят. — Да ты сам мой член сжимал. Это нормально, что проявилась такая бурная реакция, – даже не удосужившись прикрыть недоразумение в боксёрах, Джон неторопливо поднялся с пола, — Не нужно было так двигаться на мне. Может, пронесло бы ещё. — Лучше бы ты остановился на "естественной реакции", не вдаваясь в подробности.       Подойдя ближе, Джон протянул руку к егоровой пояснице. Он подправил задёрнувшуюся футболку; спустя миг его пальцы оттянули резинку тёмных боксёров, и та звонко ударилась и впилась в кожу, заставив Линча вскрикнуть. — Урод! Больно же! — Мне тоже было не лучше, когда мне под рёбра, – он указал на покрасневшее пятно сбоку от торса, — вдарили тяжёлой штукой. Мы квиты. — Иди в туалет да побыстрее. Делай свои дела аккуратно. Не смей мне там насвинячить! – беседу было тяжко завязать при таких неловких обстоятельствах, поэтому нужно было устранить проблему, — Как выйдешь, у нас состоится серьёзный разговор. Даю тебе пять минут. — Ну, для меня пяти минут маловато будет...       Не желая ничего слышать, Линч развернулся и пошагал на кухню, чтобы утолить утреннюю жажду. Джон, в свою очередь, покорно удалился в уборную.       Возле холодильника уже вертелся изголодавшийся белый кот. Удивительно, что он ещё не начал кричать, требуя еды. — Ми-Раэ, родной ты мой, – нехотя, но питомец дал себя взять на руки, недовольно облизнувшись, — Тебя дядя Джон не обижал?       В ответ Ми протяжно мяукнул, сладко прозевавшись. — Как пузико? Не болит уже ничего? — Уже почти двадцать лет отроду, а до сих пор верит, что животные говорить умеют.       Егор метнул на Джона, стоящего сзади, странный взгляд и тут же злорадно ухмыльнулся. Опустив кота на пол, он, весело присвистывая, насыпал в зелёную миску сухой корм. Прислонившись плечом о дверной косяк, Эванс скучающе наблюдал за юношей, который подливал молоко в чашечку. На вопрос «Почему такой радостный?» Линч предпочёл многозначительный смешок. — Сказал, что пять минут будет мало, а сам вышел уже через две.       Джон цокнул языком, однако сердиться на безобидный подкол не собирался. Он присел на подоконник, едва не ударившись головой о верх оконной рамы. — Я будто в нору гнома попал, – внимание парня привлекла небольшая картина на стене : на белом полотне не более двадцать на тридцать сантиметров красовались два коричневых кошачьих глаза, — Это поклонение собственной животинке? Я бы испугался, увидев подобное ночью, когда пришёл бы на кухню попить водички. — А теперь, когда ты уже успел переодеться в футболку, надеюсь, не мою, даю тебе возможность рассказать мне правду. — Ой, опять ты заладил... Ну, начало истории ты уже знаешь. Пришёл я, значит, к тебе домой вчера. Утром, часов в восемь. Я думал, что поймать этого твоего хомяка окажется задачей «изи». Но потом этот зверь как взбесился! – он взмахнул руками и скривился, — Я его часа два по квартире ловил! Еле запихнул в переноску, на хер. Он просто неадекватный!       Джон зло уставился на Ми-Раэ, который намеренно громко трескал корм и исподлобья прожигал в незнакомце дыру. — Чё ты зыришь, чмо блохастое? Ну и в общем, потом ещё полтора часа я сидел с ним в такси, потому что на дорогах образовалась пробка. Я уже хотел оставить этот пиздец прямо в машине, но потом понял, что пиздец будет уже мне.

***

— Да я всего на часа три опоздал! У вас же всё равно работы нет. Тут, блин, пациент сейчас сдохнет, – битые пятнадцать минут Джон конфликтовал с девушкой, сидевшей на ресепшн. — Молодой человек, если вы не прекратите себя так громко вести и пугать посетителей, мне придётся вызвать охрану. — Да хоть мэра зовите. Я к вам, знаете, сколько ехал? Либо вы меня сейчас примите, либо я, – взглядом Джон наткнулся на пёстрого попугая, чья клетка висела прямо над стойкой регистрации, — Либо этот пернатый станет обедом для кота.       Из кабинета справа показался мужчина в белом халате, и по его виду стало понятно, что он настроен нелучшим образом. Все были на нервах из-за истерики Джона. — Мы приносим свои искренние сожаления, однако ваш приём на девять часов утра уже автоматически отменился. Сейчас почти полдень, а у рабочего персонала обеденный перерыв. Вы можете записаться на послезавтра, потому что записей на этот день практически нет. — Сами себя запишите, а у меня справка! – он свернул за ближайший угол, хотя и понятия не имел, где здесь нужный кабинет.

***

— Ты определённо больной, Джон, – Линч залил свежую заварку кипятком и осуждающе покачал головой, — Меня и мой номер уже наверняка внесли в чёрный список этой клиники. — Да ничего страшного. Новую найдём, если что. Да и твоего кота полечили ведь. Чик-чик и нет потомства.       Не успел Егор отпить горячий чай, как уже начал кашлять. Наполненные чистым непониманием зелёные глаза глядели насквозь. — Повтори-ка. В каком смысле «Чик-чик»? Ты, должно быть, шутишь? — Ну в прямом. Чик-чик. Чё-то там ему снизу подрезали. Не кастрировали, конечно, а жаль. Это зверьё, блин, убить мало. — У него приём на УЗИ был, Джон...       Все трое замолчали. Вот тебе и "чик-чик". Ми-Раэ, наконец дожевав свои хрустяшки, жалобно замяукал и потёрся о ногу своего хозяина, мол : «Посмотри на этого гада кудрявого, посмотри, что он сделал со мной, с твоим любимкой». — В своё оправдание могу сказать, что у твоего кота уже, кажется, ничего не болит. — Сейчас я тебе что-то отрежу, придурок. Отрежу и заставлю съесть!       Джон слез с возвышенности и в примиряющем жесте поднял руки, улыбнувшись. Он хотел подойти ближе, но внезапно зашипевший кот не дал сделать ни шагу. Линч потёр виски и тяжело выдохнул, проклиная себя за то, что вообще умудрился связаться с этим сумасшедшим. — Как можно было перепутать кабинеты и процедуры, на хер? Почему ты вместо осмотра внутренних органов повёл его на стерилизацию? — Да я почём знал, куда его надо... Я же не читал все те направления и бумажки его. Да вроде твой кошак и не жалуется особо. Зато не будет по весне выть, что хочет кошку и секса. Я ведь тебе же лучше сделал, Линч, – Джон слегка оттолкнул ногой кота и наклонился к лицу его владельца, — Не парься ты так. Ну походит пару дней унылый, а потом пройдёт. Я своих собак вообще кастрировал. — У тебя что, ещё и собаки есть? Господи, как они тебя с таким отношением ещё не загрызли? — Естественно, два крепких добермана. Причём порода без примесей, они аристократы.       Эванс действительно гордился своими псами. И любил, конечно, не меньше, отчего перед глазами промелькнули янтарные, горящие жизнью очи любимцев. — Одного Дэй, другого Найт зовут. Они со мной почти с самого детства. Кстати, как они там, интересно… — День и Ночь? Ну и фантазия у тебя, Джон, конечно. — Нет, а что? Ты же назвал блохастого Ми-Ми. Или как его там звать... Ми-Раэ, правильно? — Ми-Раэ с японского переводится как «Наше будущее». Это символичное имя. И хватит уже пинать моего кота, Джон, я всё вижу.       Линч отвернул свою голову и вытянул руки вперёд, не давая к себе прикоснуться. Слишком уж близко находился Джон. Это всё было как-то неправильно. — А почему именно «Наше будущее»? Почему не «Моё будущее», например? Или не «Твоё»? – из-за частых повторов слова голова предательски затрезвонила, — Хотя забей, не отвечай. Мне неинтересно. Давай лучше покорми меня.       Егор отстранился и быстро подошёл к столешнице, начав махать ладонью на свои горящие щеки.

И почему нельзя было потушить пламя где-то там, в груди?

— Сам себя покорми. Не маленький уже. И вообще, давай собирайся быстрее, мне... мне нужно в университет, а тебе в школу, – голос вдруг сорвался, как у юного соловья. — В шесть утра? Как-то рановато для учёбы, не думаешь? – а Джон всё не унимался : ходил хвостиком прямо по пятам; остановившись за его спиной, Эванс поставил ладони по обеим сторонам от Линча, опаляя кожу загривка своим дыханием, — Почему ты прячешься от меня?

Потому что я сейчас сгорю от твоего жара.

— Отойди от меня. А-то я тебе сейчас нос сломаю.       Ну, такой ответ, в принципе, тоже засчитывается. Не решившись испытывать судьбу, Джон сделал шаг назад и хмыкнул, глядя на сидящего около раковины кота. — Услуга за услугу. Я свозил твоего кота на обследование, а ты приготовишь мне завтрак, идёт? — Во-первых, я тебя ни о чём не просил. А во-вторых, меня мучит вопрос, ты зачем остался ночевать у меня? Отчего не уехал к себе домой? И почему ты, мать твою, спал на моей кровати, да ещё и в одних трусах? – и снова эта личина безразличия и напыщенной суровости, за которой Линч старался скрыться, чтобы не выдать самого себя. — Потому что вернулся я из ветклиники только под вечер. От усталости свалился, чтобы немного прилечь, но по-видимому отрубился прямо на постели. А в трусах потому, что твой ссыкун обмочился на мои штаны, когда мы ехали домой в такси. Кстати, теперь мне не в чем выходить на улицу. — Блять, ну что за абсурд, – Егор взвыл, всё ещё отказываясь верить во всю эту чушь : но не оставалось другого выбора, кроме как смириться, — Пойди, кинь свои панталоны в стиралку. За час постираются и высохнут за столько же. — Так ты всё же не оставишь меня помирать с голоду? Неужели твой лёд в сердце растопил мой рассказ про обоссанные брюки?       Парни нашли компромисс. Пока Линч обдумывал, чего же можно состряпать на скорую руку, Джон уже успел справиться со своей задачей и даже не взорвал стиральную машину. — Ты что хочешь? Есть какие-то предпочтения в еде или аллергии на что-то? — О, так у меня есть право выбирать, – Эванс опёрся задом о столешницу и задумался, — Что насчёт вафель? — Вафли... Ладно, попробуем. Рецепт знаешь? – вопрос показался Джону крайне забавным. — А чё там знать-то? Ну, яйца, молоко, сливочное масло, сахар, соль, разрыхлитель, мука и... любовь того, кто готовил. — С последним, увы, помочь не смогу. Это не ко мне. Достань из холодильника всё необходимое, я пока ёмкости приготовлю, – он стал вспоминать, куда же дел вафельницу, которой никогда раньше не пользовался, — Та-а-ак, где же ты... Нашёл!       Выложив продукты на столешницу, Егор отогнал от себя Джона, который постоянно крутился возле. Он разбил яйца вилкой и вылил белки в миску.       Волосы на затылке вдруг сжали. От неожиданности юноша вздрогнул, обернувшись через плечо : Эванс, стараясь собрать лохматые локоны в одно единое и не вырвать ни один волосок, сделал маленький хвостик сзади. Ощутив на себе удивлённый взгляд, он поспешил объясниться. — Во время готовки волосы собирать нужно, если ты не знал. Я бы не хотел есть вафли с чужими патлами внутри. — Не мешай. Не стой над душой. Так готовить невозможно.       Раскрыв пакетик с мукой, Линч отмерил стаканчиком нужное количество. Однако, не рассчитав расстояния, с которого нужно насыпать, половину содержимого он просыпал на свою белоснежную футболку. Джон искренне держался, чтобы не расхохотаться. — Что, смешно тебе? – брови изогнулись в недовольстве, — Это из-за тебя я оплошался. Ты меня выводишь из колеи! — Миска стоит несколько дальше. Но пока ты не засрёшь всю кухню, вафель мне, кажется, не дождаться.       Джон уже давно приметил оранжевый фартук, висящий на крючке слева от холодильника. Перекинув тесёмку через шею Егора, он, невзирая на возмущённые восклики, сильно затянул пояс и завязал на пояснице широкий бант. — Да сними ты это! Не нужно! — Тебя родители не учили, что при готовке обычно надевают фартук? Хозяин на кухне должен не только хорошо уметь готовить, но и выглядеть не как половой микроб.

***

      Вивьен засучила рукава льняной рубашки и завязала на талии узел, подправив складки лилового передника, запятнанного каплями от оливкового масла и крема. — Пора бы мне и тебе сшить фартук, Джонни, – её ладони коснулись детской щеки, по-матерински нежно огладив её, — Мик, ты не видел мою– — Видел, – Микаэль провёл кончиком тёплого носа по шее супруги, оставив возле мочки уха поцелуй; его пальцы перебирали её рыжие кудри, умело собирая их в высокий пучок, — От тебя невероятно пахнет, Куэрида. — Прекрати, дурак. Тут же ребёнок, – смех Вивьен звучал не в ушах, а в пылающем любовью сердце, — Лучше поищи для Джона его рукавички. Он уже взрослый, пускай попробует помочь нам с готовкой. — Ты хотела сказать, с дегустацией продуктов? – они одновременно улыбнулись и перевели взгляды на маленького мальчика, сидящего на кухонном стуле, — Мне кажется, или его волосы стали ещё кучерявее? Наш сын – полностью твоя копия. — И твоя. Наша.

***

      Вафли были готовы. Не с первой... с четвёртой попытки яичный блинчик наконец-то получился не чёрным, а румяным и ароматным. У Джона глаза засверкали, когда он почувствовал запах выпечки. Не дожидаясь остывания, Эванс взял вафлю в руку и тут же запыхтел, дунув на неё. — С-с-с, горячо, горячо, горячо! – не придумав ничего лучше, он откусил добрую половину, но легче оттого не сделалось.       Линч лишь озорно смеялся и налил в кружку холодного молока, протянув её Джону, который разом опустошил всё содержимое. — Вот это контраст температур и вкусов у меня во рту сейчас произошёл... — Я тебе говорил, что вафли ещё горячие, умник. Ну ты и экстремал. Кто так вообще ест-то? — Великий Джон Эванс! Я ответил на твой вопрос?       Егор кивнул и взял недоеденную Джоном половинку вафли, попробовав кусочек. Ему вкус показался слишком солёным. — Блин, она ещё и солёная будь здоров. Признаю, это ужасные вафли. Не знаю, какая муха меня сегодня укусила, но готовка накрылась медным тазом. — А ещё мне попался кусочек яичной скорлупы. Как давно ты уже не готовил? – однако по голосу нельзя было сказать, что Джон остался недоволен. — Давно... Позавчера, если варка кофе считается за готовку.       Заметив задумчивость юноши, Джон притянул его за ткань фартука к себе, несильно встряхнув, чтобы привести в чувство. — Ты какой-то совсем вялый. Если ты из-за вафель расстроился, то забей. Я вообще больше солёное люблю. Считай, что ты угадал мои извращённые предпочтения, – и снова он подмигнул, и снова ухмыльнулся, и снова дотронулся до шеи... и снова что-то хрустнуло в рёбрах... и снова что-то сдавило в глотке...       Прочистив горло, Эванс ни с того ни с сего запел неизвестную Егору песню. Когда Джон говорил на английском, его голос был выше, нежели когда он пел. И пел на другом, совершенно непонятном, неизведанном языке. Это испанский?

Ojalá te hubieras dado cuenta que

A pesar de las caídas

Yo seguía construyendo para ti

Nuestro mundo día a día,

Y ya no estás, y ya no estoy en tu vida.

Если бы только ты осознал, Что, не смотря на неудачи, Я продолжал строить наш мир Для тебя день за днём, А теперь тебя нет рядом, и меня нет в твоей жизни.

Ojalá hubieras visto más allá

De tus ojos, de mis ojos,

Para que me puedas entender mejor,

Lo que digo, lo que pienso,

Entender lo que yo siento en mis adentros.

Хотелось бы, что бы ты видел больше, Чем могут видеть наши глаза, И мог лучше понять меня, О чём я говорю, что думаю, Понять, что творится у меня в душе.       Чьё-то утро начинается с чая. Кто-то просыпается от трели птиц за окном. А кто-то не спит вовсе.

Странно осознавать то, что ты танцуешь с человеком, которого совсем недавно хотел прикончить любым способом. Танцуешь на собственной кухне рано утром, в семь часов. Непривычно, когда он прикасается к тебе безбоязненно, открыто и уверенно. Сжимает руки, запястья, оставляя багровые следы пальцев на них. А ты и не против.

      В его глазах не видно глубины арктического океана, нет синевы бесконечности... Лишь отражаются дурманящие васильки, на лепестках которых осела утренняя роса.

Будущее начинается сейчас.

Наше будущее.