so say it, ditto

ii

My feelings for you

Like the memories we share

Have grown so big

Summer's already gone and it's autumn

Been waiting all this time

Прошло около суток с тех пор, как Минхо вернулся из тура, и они уже трахались больше раз, чем он мог сосчитать. Честно говоря, он был удивлен, что они все еще идут, но танцовщик, по-видимому, был настойчив в том, чтобы выдоить его досуха. — А-ах, блять, — Минхо выдохнул, запрокидывая голову назад и опираясь руками за спиной, когда начал двигать бедрами в медленном, чувственном ритме. Феликс поднял руки над головой, опираясь на подушки, и изо всех сил старался оставаться неподвижным, воздерживаясь от того, чтобы прижаться к нему, иначе на него накричали бы (не то чтобы ему это не понравилось, но в данный момент он был больше настроен на похвалу). Поэтому он просто воспользовался возможностью понаблюдать, как человек, сидевший на нем верхом, разваливался на части с каждым умелым броском и притиркой. Боже, он скучал по этому. Сжимая в кулаке подушку, Феликс отдался теплому обволакиванию стен Минхо, окружавших его, позволяя своему разуму плыть, как потерявшейся лодке по плавному течению. Ничто не было лучше, чем это. Волосы мужчины были мокрыми от пота и прилипли темно-коричневыми полосками ко лбу. Его пальцы дернулись от желания смахнуть их. Вместо этого он сосредоточился на мягких, припухших от поцелуев губах, которые мягко приоткрылись, издавая вздохи, когда Минхо жадно погнался за ощущением Феликса, наполняющего его. Неприкрытый Минхо был прекрасен, и он раскрывался, как молитва. Феликс все еще не мог до конца поверить, что он действительно существует. Мурашки пробегали по нему, как светлячки, когда Минхо вращал бедрами, приподнимаясь до тех пор, пока пирсинг Феликса не зацепился за его ободок, повторяя движение несколько раз, затем опускаясь обратно, лениво потирая: — Соскучился по твоему члену, — простонал танцор, потерявшись в собственном удовольствии. — Ммм... Скучал по нему. Проницательные глаза встретились с его собственными, и Феликс почувствовал, как лодка опрокинулась, словно он тонул в потоке. Тянуло вниз, и он хватал ртом воздух, которого никогда не будет. — Дела идут так хорошо. Идеально только для меня, — сказал танцовщик, и Феликс поклялся, что если бы он вчитался в это, то в этих словах было бы что-то от обладания. Затем Минхо ускорил темп и начал по-настоящему подпрыгивать на его члене, а Феликс тихо застонал от похвалы. Потому что правда заключалась в том, что когда Минхо был далеко, ему всегда казалось, что он гонится за тем же удовольствием, за тем же чувством невесомости, которое он испытывал только тогда, когда был с ним. Никто не мог сравниться с ним. Никто не был Минхо. Он пытался, он действительно пытался. Это правда, что его график – его образ жизни – не позволял ему легко встречаться с людьми, не говоря уже о свиданиях. Но за последние несколько месяцев было несколько раз, когда он отсутствовал, и Феликс улавливал то же самое чувство в каждом вздохе и стоне кого-то другого. Было несколько свиданий, которые заканчивались чем-то большим, в надежде, что секс может вызвать искру. Этого не произошло. Несколько пьяных перепихонов, которые оставили его разочарованным и еще больше привязали к Минхо, чем раньше. Он пытался. Ни один из них даже близко не подходил к тому, как Минхо мог бы трахнуть его. Никто не мог заставить его плакать и умолять о большем. Заставь его разум и тело почувствовать себя желе. Ничто из этого не могло удовлетворить глубокую потребность, о существовании которой он и не подозревал до появления этого человека. Поэтому, когда он ушел, Феликс дождался возвращения Минхо домой, предаваясь воспоминаниям о пухлой верхней губе и жестоком язычке с более острой рукой. Он ждал так терпеливо, как только мог, слишком быстро бросая все из-за тех трех раз, когда Минхо присылал ему непристойное фото или звонил, чтобы заняться сексом по телефону, потому что ему было скучно. Даже это было на много миль лучше, чем другие. — Мм, пиздец, — протяжно заскулил танцор. — Я так скучал по твоему члену, о-о-очень, очень сильно, — бормотал он в этот момент, и Феликс почувствовал, что начинает терять над собой контроль из-за этого. Было что-то настолько греховно захватывающее в наблюдении за тем, каким разбитым мог стать Минхо, когда он становился таким. Это потрясло его, когда он в первый раз попросил Феликса возглавить группу. Уязвимость, которую мог показать этот человек. Феликс чувствовал себя пьяным от этого, кожа горела, когда Минхо сжал его дырочку после особенно глубокого проникновения. Поэтому он просто схватил эти безумные бедра, разминая их маленькими ручками, которые едва прикрывали достаточно плоти, и крепко держал их обе. Минхо издал горловой звук, когда пальцы Феликса коснулись темно-фиолетовых отметин, которые он оставил на внутренней стороне своих бедер прошлой ночью. Они едва успели переступить порог, как Феликс раздел его и все началось. С благоговейным трепетом он наблюдал, как сильные ноги парня работали и работали, быстро поднимаясь, тяжело опускаясь вниз, его собственный вытекающий член размеренно ударялся о живот. Его взгляд скользнул по дырочке Минхо, жадно принимающей его внутрь с мерзким звуком шлепания кожи и хлюпаньем слишком большого количества смазки. Именно так, как нравилось Минхо. Никто не заставлял его разум погружаться в это восхитительное оцепенение так, как это сделал Минхо. — Ты так хорошо себя чувствуешь, Минхо. Выглядишь так сексуально, — подбодрил Феликс и наблюдал, как парень приобретает более глубокий оттенок розового. Его грудь полностью раскраснелась, щеки приобрели самый красивый оттенок красного, когда он тяжело дышал ртом от своих усилий. Минхо, прекрасный Минхо, чья двойственность всегда шокировала его. Танцор наклонился вперед, чтобы перенести свой вес, и уперся руками в грудь Феликса. Он начал с более длинного и плавного рисунка, который ему больше подходил, и Феликс не смог удержаться, чтобы больше не прикасаться к нему. Руки Феликса прошлись вверх по складке его бедер, по изгибу задницы, охватывая гладкую поверхность его сильной спины, и вверх, чтобы ущипнуть соски, которые, как он знал, были такими же чувствительными, как и его собственные. — Сделай это еще раз, — скомандовал Минхо, сосредоточенно сморщив лицо. Кем был Феликс, чтобы отказать ему? Именно звуки, резкие и придушенные, которые он вырывал из юноши, когда тот щипал и крутил покрасневшие и оскорбленные соски, заставили Феликса сорваться. Минхо был грехом, и его тело только следовало за ним. Его руки метнулись вниз и схватили Минхо за задницу, удерживая его на месте, когда он начал трахаться в него с такой силой, что другой отчаянно вцепился в Феликса, впиваясь ногтями. Он с нетерпением ждал возможности увидеть повреждения, которые они оставили на его плоти. — Черт возьми, Ликс. Именно так. Если ты, блядь, прекратишь... Ах, я убью тебя, — выдавил Минхо между отрывистыми вздохами и криками, поскольку Феликс, должно быть, действовал ему на нервы самым правильным образом. Он толкнулся сильнее, трахая его изо всех сил, решив быть хорошим, поскольку парень вспомнил, что может двигаться, и начал опускаться, чтобы соответствовать темпу. Преисполненный решимости заставить Минхо почувствовать себя таким же пьяным, как и он сам. Преисполненный решимости заставить и его голову закружиться. Феликс поднес руку к мокрым щекам Минхо. — Выглядишь так красиво, как... — начал было Феликс, но вскрикнул, когда Минхо просто, блядь, укусил его за плечо. Он зашипел от боли, когда его кожа опалилась, прежде чем смешаться с удовольствием. Не только Феликс иногда плакал во время секса, но и Минхо никогда не позволял ему быть дерзким. Его рука опустилась на колени, намереваясь погладить его, но Минхо остановил его, всегда властный. — Нет, — и у него вырвался стон, когда Феликс в отместку шлепнул его по заднице. Его рука болела самым лучшим образом. — Нет, я хочу кончить только с тобой внутри меня, — В этот момент голос Минхо звучал совершенно потерянно. Глаза Феликса закатились, а бедра задвигались. Он был так близко. Минхо стал бы для него смертью. — Поцелуешь меня? — Феликс умолял, и губы Минхо в одно мгновение оказались на нем, точно так же неспособные сказать "нет". Это были сплошные зубы в виде слюны, пока Феликс не пососал его язык, глотая стоны другого парня. Прервав поцелуй, Феликс в отчаянии убрал руки Минхо со своей груди и положил их прямо туда, где, как он знал, они нравились мужчине больше всего, прямо на его горло. Дрожащие пальцы вдавились внутрь. Минхо теперь встречал свои удары в слепой горячке. Феликс мог видеть по тому, какими блестящими стали его выебанные глаза, голова явно была слишком затуманена, чтобы воспринимать что-либо еще, что Минхо нужно было всего лишь еще несколько хороших секунд. Феликс всегда был трудолюбивым работником. Всегда стремлясь угодить. Он пошевелил бедрами, и это, должно быть, задело его простату именно так, как ему было нужно, потому что Минхо задохнулся, словно из комнаты вышел весь воздух. Может, так оно и было. Высокий и длинный, его тело содрогнулось, когда вздох перешел в хныканье, и Минхо набросился на них обоих. Феликс преследовал этот звук в своих снах в течение нескольких недель, когда Минхо ушел. Он просыпался, уже натягивая боксеры, что даже не давало ему возможности подрочить на смутные воспоминания. Минхо преследовал его. Пальцы оторвались от его горла и проникли в рот Феликса, когда Минхо посмотрел на него полуприкрытыми глазами. Сперма все еще слабо вытекала из него. Одного этого зрелища было достаточно, чтобы Феликс вскоре последовал за ним, издавая низкий горловой стон, когда он грубо выебал свой собственный оргазм во все еще слегка дергающемся Минхо. Он почувствовал, как оставшаяся рука на его горле отпустила его, но танцор продолжал покачивать бедрами, убеждаясь, что Феликсу больше нечего дать. Он мог бы дать так много. Приподнявшись, Минхо снял презерватив для Феликса, завязал его и отбросил в сторону. Феликс ахнул, когда он наклонился и облизал свой член, кружа языком вокруг головки, прежде чем двинуться вверх, чтобы смыть всю свою сперму с выступов пресса Феликса. Как будто он не хотел оставлять после себя ничего от себя или Феликса. Минхо брал, брал, брал, и Феликс умолял его об этом. Он лениво поднимался вверх, пока не стал покрывать мягкими поцелуями его грудь, шею, подбородок, пока они оба не соединились, и Феликс снова не почувствовал, как этот стремительный поток успокаивается. Мягкое, плавное, безопасное в том, как эти двое плыли вместе в послесвечении. Минхо слегка прикусил нижнюю губу Феликса, когда тот отстранился. — Господи Иисусе, Минхо, — недоверчиво рассмеялся Феликс, и танцор лег рядом с ним, измученный и, наконец, настоявшийся. — Это было хорошо, — промурлыкал парень в знак согласия с закрытыми глазами, все еще наслаждаясь блаженством своего падения. Феликс отвернулся к потолку, чтобы его не застукали за изучением этого бокового профиля, хотя теперь, когда он снова был перед ним, ему хотелось еще больше запечатлеть его в своей памяти. Они лежали так некоторое время, переводя дыхание, прежде чем он услышал: — Я смотрел твой последний бой.  Что-то странное шевельнулось у него в груди. — Ты смотрел? Но где вы тогда были, в Штатах? — спросил Феликс, переворачиваясь в неподдельном шоке. На самом деле Минхо в ту ночь был в Нью-Йорке. Не то чтобы он мысленно сохранял расписание гастролей этого человека, когда тот уходил. Не то чтобы его TikTok теперь состоял исключительно из фанкамов BTS и танцевальных каверов. — Да, но мы были в баре, и это показывали по телевизору. Очевидно, не в прямом эфире. Пауза. — Я почти не узнал тебя – ты так выглядел, — Минхо оторвал голову от потолка, и его взгляд скользнул по лицу Феликса, задержавшись на синяке на щеке и небольшом порезе, который все еще заживал над глазом. — По-другому, — закончил он. Феликс весело промурлыкал в знак согласия. Губы изогнулись в улыбке. Он годами изучал собственный "фильм".Это было важной частью признания его ошибок и изучения того, что он мог бы улучшить. Так что он знал, как выглядит на ринге. Знал, как его обычно большие оленьи глаза превратились в кого-то другого. Люди говорили, что он превратился в демона. Как совершенно другой человек, не похожий на то, как он вел себя и передвигался в своей обычной жизни. — А ты что думал? — спросил он, проводя пальцем вниз по руке Минхо, проводя по волосам, и по какой-то причине его сердце начало бешено колотиться в груди. Он снова занервничал. Брови Минхо приподнялись, прежде чем его губы сложились в эту его кошачью кривую ухмылку, а глаза стали чуть темнее, когда он вспомнил. — Ты был таким горячим. Тоже пугающим. Из-за этого мне захотелось вернуться домой той ночью, чтобы я мог увидеть тебя или, по крайней мере, рассказать всем в баре, что ты умоляешь меня трахнуть тебя так сильно, что ты не сможешь ходить на следующий день. Пламя внутри Феликса почти вспыхнуло, и он позволил панике, которую он чувствовал в груди, уступить место желанию. о возбуждении, гордости, которые он испытал от такого признания. От чувства собственничества. Потому что они с Минхо были просто приятелями по перепихону. Это не должно было означать ничего, кроме похоти ситуации. Вместо этого он рассмеялся над ответом, прежде чем признаться: — На секунду я подумал, что потеряю это. Держи его легким. Не говори о том облегчении, которое ты испытываешь от того, что это его не оттолкнуло. Мне не показалось ужасающим то, как твое лицо исказилось от радости, когда ты сломал другому мужчине нос. — В самом деле? Это никогда не читалось на твоем лице. Танцор моргнул, глядя на него, и принял сидячее положение, чтобы склониться над Феликсом. Подушечки легких пальцев пощекотали веснушки на его щеках, очертили переносицу и наметили шрамы вокруг бровей, как будто он был очарован этими отметинами. Не в силах не прикоснуться. Может быть, тоже не в состоянии оставаться в стороне. Феликс еще несколько часов после этого чувствовал их присутствие. — Приятно это слышать, — сказал Феликс шепотом, который он едва смог выдавить из себя, поскольку не смог подавить дрожь. Что, если эти прикосновения становились слишком знакомыми? Что, если он жаждал их так же сильно, как секса? — Тебе не нужно было накладывать швы на этот раз? — спросил Минхо, когда его палец коснулся глаза чуть выше раны. Минхо наклонился ближе, достаточно близко, чтобы Феликс почувствовал мягкое дыхание парня на своих губах. Достаточно близко, чтобы он мог рассмотреть милую родинку у Минхо на переносице. Карие глаза, глубокие, как лесная древесина, укрытая густой листвой, изучали рану, словно пытаясь определить точное время, когда плоть порвалась. Они спустились вниз и встретились с его собственным пристальным взглядом, скользнувшим к его губам, но парень оставался неподвижным. Ожидание. Минхо, казалось, всегда чего-то ждал. — Нет, это выглядело хуже, чем было на самом деле. Ничего особенного, — сказал он, сглотнув. Это было чертовски больно в течение нескольких дней. В них был какой-то блеск, который Феликс сейчас не мог прочесть. Может быть, это было просто потому, что Минхо был немного садистом. Феликс закрыл глаза, когда пальцы Минхо запутались в его светлых волосах, слегка тянув за корни, которые стали немного длиннее с тех пор, как они встретились, когда он расплетал волосы. Подстриженные ногти царапали его кожу головы так, как, по его представлениям, делали его кошки. Резинки для волос обернулись вокруг запястья Минхо, он остался доволен тем, как волосы Феликса рассыпались веером, обрамляя кожу его плеч. — Могу я перейти к следующему? Я хочу увидеть это лично. — Ты хочешь? — Я когда-нибудь говорил тебе, что раньше брал уроки бокса для тренировки? — Минхо оставил волосы Феликса в покое в обмен на то, что тот притворился, что бьет его по голому животу с преувеличенными звуковыми эффектами, и боец не смог сдержать хихиканья, которое пронзило его, когда он согнулся пополам от притворной боли. Он схватил Минхо за запястья, обхватив ногами за талию, и перевернул их. Может быть, ему действительно иногда нравилось хвастаться своими необычными тренировками. Может быть, это было захватывающе – быть тем, кому Минхо позволял водить себя за нос. — Знал ли я об этом? — Глаза Феликса расширились от возбуждения. Как он мог этого не знать? — Да, хотя ничего особенного. Просто для тренировки и поддержания здоровья, — фыркнул Минхо, сморщив нос и выдувая воздух на светлые пряди Феликса, которые падали ему на лицо. Феликс откинулся назад, и Минхо использовал свою собственную силу, чтобы отбросить их назад, прижав руки бойца к кровати. Широко раскрытые карие глаза встретились с удовлетворенными. — Мне полезно тренировать разные мышцы. Затем он отступил только для того, чтобы отодвинуться немного дальше по кровати и начать массировать бедра Феликса, а затем и его ноги. Напряженный и в то же время иногда поразительно мягкий, он обнаружил, что Минхо был подобен ледяной воде, а затем теплому, спокойному пруду, поверхность которого лишь слегка колыхалась на ветру. Феликс издал шипение, которое перешло во вздох, когда грубые пальцы превратились в уверенные сильные. Его глаза затрепетали и закрылись. — Так я могу прийти? — спросил Минхо. Феликс отбросил в сторону то, что это прозвучало незначительно. — Абсолютно. Это ненадолго, но я могу достать тебе пропуск на следующий бой, — сказал Феликс, расплываясь в широкой улыбке, не в силах удержаться от мысли, каково было бы видеть Минхо в толпе, наблюдающей за ним. Подбадривая его. Поддерживая его. Видеть ту его другую сторону, которая заставляла Феликса чувствовать себя более цельным. Прикосновения прекратились. Феликс открыл глаза. Минхо широко раскинул руки над головой и задержал их там, очевидно, наконец-то полностью удовлетворенный. Было так забавно, что он еще больше стал похож на большого кота, когда делал это. Он, вероятно, тоже этого не осознавал. Опустив их, он слегка покачал головой, как будто принял какое-то решение. — Мои собственные ноги завтра будут так болеть, — засмеялся он и посмотрел на Феликса с явным озорством. — Тебе не обязательно было так на меня набрасываться, — сказал ему Феликс, а Минхо просто притворно нахмурился и отвел взгляд. Мягкие маленькие губки, слишком милые для манеры субъекта. Слишком милый для этого. Феликс улыбнулся. На самом деле, он не переставал улыбаться. — Ну, по крайней мере, тебе полезно поработать разными мышцами. — И Минхо мотнул головой, как будто собираясь возразить, но свирепость на его лице просто смягчилась, и вместо этого он рассмеялся.  Что-то слишком бурлило у него в груди. Минхо слегка потер подбородок, внезапно впервые выглядя неуверенным. Это только заставило сердце Феликса учащенно забиться. — Эй, еще раз спасибо, что забрал меня из аэропорта. Ты не должен был этого делать... — начал Минхо. — Нет, все в порядке, — вмешался Феликс, останавливая его взмахом руки, когда в его голове промелькнул образ того, как мило выглядел Минхо, когда заметил машину Феликса. Подбегает с глупой ухмылкой на лице, слишком торопясь забросить свои сумки на заднее сиденье (отказываясь от помощи Феликса) и сразу же не в силах держать свои руки при себе. Да, все казалось слишком шумным. — Я уже вышел, и это не твоя вина, что твоя поездка сорвалась, — продолжал Феликс. — Не было причин вызывать такси, когда я был прямо там.  Танцор собрался с духом и начал вставать с кровати. — Я собираюсь заказать еду. Ты хочешь чего-нибудь особенного? Вероятно, настало время позднего обеда, и Феликс понял, насколько он сейчас голоден. — Но ты должен заплатить, — быстро добавил Минхо, и у блондина отвисла челюсть. — Ты только что получил эти выигрыши в боях. — А я-то думал, ты заплатишь в качестве ”благодарности" за то, что я тебя подобрал, — Феликс закатил глаза, но рассмеялся, приподнявшись на локтях, все еще чувствуя себя немного вялым. — Нет, ”спасибо" очень хорошо подействовало на твой член, — сказал Минхо, шевеля бровями, пытаясь быть как можно более грубым. Теперь ему следовало бы лучше понимать, что его странности только разожгли собственное чувство игры Феликса. — О, — Феликс спустил ноги с кровати и подобрал с пола свои спортивные штаны, куда они были брошены сегодня утром после того, как они вылезли из постели на завтрак, только для того, чтобы в итоге все равно вернуться обратно. — Это было не потому, что ты “так сильно скучал по моему члену”? — И он ничего не мог поделать с глупым теплом, расцветшим в его груди, когда парень скорчил испуганную гримасу от того, что его собственные слова были использованы против него. Феликс неторопливо подошел, столь же грубый в своих движениях, и вцепился в плечо Минхо, который позволил ему это сделать. Он всегда позволял ему быть прилипчивым после секса. Рука обвилась вокруг его талии и мягко опустилась на бедро. —И это тоже, — Минхо посмотрел на него сверху вниз с выражением, которое медленно изменилось, и сказал: — Не раскрывай мой секрет. Воздух застыл. Другая пара пальцев вернулась к волосам Феликса и прошлась вниз по его затылку прикосновениями, которые можно было назвать только нежными. Феликс почувствовал, как по его коже побежали мурашки. Какого хрена? Шлепок! Феликс подпрыгнул, пораженный и уязвленный, когда Минхо шлепнул его по заднице и высвободился с маниакальным хихиканьем. — Иди посмотри меню, блондиночка. Я собираюсь принять душ. Он смотрел ему вслед, и ему пришлось стряхнуть с себя дурацкую розовую дымку, которую он чувствовал. Он не хотел вбивать себе в голову мысли о том, что Минхо чувствует то же самое - что секс с другими людьми не так хорош. Ничто не было бы так хорошо, если бы это был не он. Но на самом деле это был просто секс. Он мог бы продолжать твердить себе это.