Vater.

«Я помню, как я появился. Тогда было темно. Я слышал голоса, которые доносились до меня эхом. Кажется, меня не очень любили. То есть, не доверяли. Я чувствовал взгляды, направленные на меня. Некоторые смотрели в шоке, некоторые были радостные, одни с надеждой, а другие с ненавистью. Голоса становились громче. Паника нарастала. Кажется, это не то, что должно чувствовать воплощение, верно? Не знаю. Мне было беспокойно. Почему мой народ так боится меня? И не только мой народ. Остальные воплощения и люди. Я ничего не помню. Не знаю. Но мне уже страшно. Когда я почувствовал контроль над своим физическим телом, я смог пошевелить пальцами. И спустя время, я медленно открыл глаза. Я осмотрелся. Я лежал на операционном столе. Кажется, я не должен был явиться на свет здесь. На меня смотрели так дико. Мне стало ещё страшнее. Что я сделал не так? Однако, были люди, которые с радостью подходили ко мне, всматриваясь в моё молодое лицо и глаза, которыми, я толком не вижу. Всё размыто. Что это? Смутные надежды людей? Не знаю. Спустя время я научился ходить. Наверное, люди поняли, что со зрением у меня не важно, поэтому подарили очки. В них я вижу лучше. И тогда я увидел руины. Много руин. Это всё из-за меня? Из-за кого? Кажется, я появился не в то время. Я встретился с другими воплощениями, когда моё тело окрепло окончательно. На меня с опасением и с ненавистью смотрел один мужчина. У него красного цвета волосы, которые он скрывает под шапкой-ушанкой. Обычно, он ходил с детьми. Пытается за ними всеми следить. Интересно, а у меня была семья? Или меня вырастили искусственно? Хотя, нет. Такое вряд ли возможно. Тогда я задумался, у меня была семья? Кто мой отец и мать? Кто они? Почему о моей семье так умалчивают? Я не мог спать по ночам из-за этих мыслей. Спустя месяц я встретил одно воплощение. Симпатичный парень. Волосы белые, почти белоснежные. Как только он меня видел, его выражение лица менялось. Он явно не любил меня, опасался. — Ты хотя бы что-то знаешь про своего отца, семью? — спросил он меня, слегка усмехнувшись. — Нет. — отвечаю я, смотря на парня. Кстати говоря, у него шрам на всё лицо. Интересно, как он его получил. — Ого. Они скрывают это от тебя. — он задумался, — бояться, значит. — Чего бояться? — я нахмурил брови в непонимании. — Скажу одно - твой отец тот ещё монстр. А ты — жалкое его отродье, которое не заслуживает жизни. Странный тип.» Германия поправляет мешающую прядь волос за ухо, записывая некоторые детали из книги в блокнот. Он нашёл зацепку о своей семье. Его отец творил хаос. Разруха стояла везде куда он ступит. Все эти убийства, вся боль, всё насилие не останавливало Германию. Страница за страницей оказывались переписанные в блокнот. Немец протёр уставшие глаза, поглядывая на время. Ровно три ночи. «Воплощение перед смертью отдаёт часть своей души, то есть "частички" будущей стране. Из этой частицы появляется новое воплощение. Также, если страна умирает и не отдаёт свою частицу, значит, будущих наследников нет.» «Если достать частицу, то воплощение может умереть.» Германия открыл глаза от удивления и внезапной идеи. Если он достанет половину этой частицы, то его отец сможет обрести жизнь! Гениально! Тем более, тяга к отцу лишь усиливается. Он не знает почему. Почему его не останавливают ужасные вещи, что творил его отец. Но факт того, что он словно одержим им, заставляет действовать. *** — Спасибо, что предоставили мне лабораторию. — проговорил Германия, поправляя очки, — про её существование точно никто не знает? — Пожалуйста, сэр, для нас это честь. — мужчина улыбнулся, — конечно. Про её существование знают только наши люди и вы. Немец кивает. Нацистов найти было непросто. Но, как говорится, кто ищет, тот всегда найдёт. Просторный кабинет. Белые стены, операционный стол, яркое освещение и обширный выбор медицинских препаратов и приборов. Идеально. Всё, что нужно. Германия надел белый халат и перчатки. Для начала, нужно убедиться, что пробирка выдержит создание новой жизни. Конечно, пробирка больших размеров, почти на всю лабораторию. Там точно поместиться человек. Поэтому, всё должно пройти гладко. Достать частицу из себя будет сложно. Нужно воплощение, или же преданный носителю частицы человек. Так как, воплощения не будут согласны, придётся выбрать человека. *** — Мне нужна ваша помощь. — говорит Германия, подходя к главе нацистов, — если вы чтите моего отца, то есть Рейха, то вы должны вытащить половину частицы из моей души. — Господин! Вы можете погибнуть если.. — Я сказал, достаньте половину частицы. Значит, вы достаёте. Кажется, Германия был не в духе. Так что, мужчина согласился, проходя в лабораторию. Говорят, что вытащить эту частицу будет больно. Да и, тем более, оторвать от неё половину. Мужчина старался на это намекнуть, но Германия был в своих мыслях. Он почти всегда там. Немец одержим идеей, поэтому, ведёт себя подозрительно тихо. Это заметили и другие воплощения. Особенно Россия. Россия всегда всё замечает. Что бесит немца. Парень снял рубашку, представ перед мужчиной с голым торсом. Лицо Германии было таким же сосредоточенным и серьёзным. Также, из его глаз давно пропал тот самый огонёк жизни, или же радости. Появилась хроническая усталость и гнев, однако, он старается это скрывать. Только выражение лица сдаёт его. Немец взял маркер, рисуя на своей груди, ближе к сердцу, пунктиром круг. — Просто прикоснитесь ко мне, после, — парень обмазал руку того своей кровью, которую заготовил намного раньше, — рука сама пройдёт внутрь. Идите на тепло, — он кинул взгляд на книгу, поправляя свои очки пальцами, — как почувствуете жар — достаньте его. Хотя, в нашем случае, нужно оторвать лишь кусок. Тут нет ничего сложного, коллега, — Германия обратил свой взгляд на человека, который медленно начинал волноваться. Всё же, такая процедура слишком нова для человечества. — я буду вас направлять. Приступайте. Мужчина неуверенно положил свою ладонь на отмеченное место на груди. Он удивлённо открыл глаза, замечая, как кисть руки пропала в чужой плоти. Германия зажмурил глаза от не совсем приятных ощущений. — Так. Хорошо. Первый шаг выполнен. — на выдохе произносит немец, чуть подрагивающей рукой переворачивая страницу книги, — теперь, идите на тепло. — Сэр, вы в порядке? — Коллега, сейчас нет времени для беспокойств. Прошу, продолжайте. Ладонь медленно блуждала в чужой груди, пока не нашла малейшее тепло. Немец тоже это почувствовал, блокируя инстинкт самосохранения, позволяя человеку приближаться к частице. Как только ладонь ощутила жар, мужчина цепко взял горячий клубок энергии. У Германии перехватило дыхание от боли. — Сэр, может, мне прекратить?! — воскликнул мужчина, уже намереваясь убрать руку. Германия его остановил, схватив его за локоть. — Только посмей. — он кинул на него мрачный взгляд, — продолжай. — замечая неуверенность в чужих глазах, немец воскликнул, — просто возьми и оторви от неё кусок! Сейчас нет значения, плохо мне или нет! Будь предан Рейху и сделай это! Это сработало. Человек сжал свои пальцы крепче на частице, и с усилием оторвал половину от неё. Немец закашлял. В глазах потемнело от боли, сердце перестало биться на несколько секунд. Словно, ему сломали все кости в теле. Изо рта потекла струйка крови, а кашель продолжал душить воплощение. Как только рука человека покинула его тело, парень вытер кровь с губ рукавом, облокачиваясь о стол. Германия заметил, что его тянуло к этой частице обратно. Значит, если оторвать половину у, ещё живой страны, то есть вероятность, что половинки частицы могут снова воссоединиться. Или же, воплощение будет тянуть к второй половинке частицы. — Клади её в пробирку. — хрипло произносит парень, слыша звон стекла, — мм. Спасибо за помощь. Руки можете помыть в моей лаборатории. Рейх будет гордиться вами. Оставшись один на один со второй половиной частицы, Германия тихо произносит: — Скоро ты воскреснешь, отец. *** Почему его так тянет к Рейху? Может, кровные узы? Может, нехватка знаний о нём? Всё возможно. Однако, эта тяга к отцу заставляет его жить. Без него, Германия был бы депрессивным парнишкой, который ничего не может, кроме как выслушивать оскорбления разных стран. Его отца боялись. Он был могущественным. Так что, им пора заткнуться. Убийцы отца. Им пора преподать урок. ДНК Рейха найти было трудновато. Так как, воплощения умирают рассыпаясь в пыль, то эту «пыль» достать почти невозможно. Нацисты, благо, сохранили прах немца, не в таком количестве, в котором он был, но многого и не надо. Его память должна быть сохранена, так что, парень приступил к созданию тела в пробирке. Поместив туда прах, перемешанный с частицей жизни, Германия нажал на кнопку, которая должна поддерживать комнатную температуру. Спустя несколько месяцев, в ней должен появится Рейх. Звучит странно и нереально, но, ведь, так делали с Польшей. Он умер тогда, когда его разделили пополам, только прах и остался. Его воскресили таким же способом. Только, процесс протекал намного дольше из-за медленных технологий. Сейчас Польша живой, только шрам на лице появился. На саммитах Германия появлялся редко. Зачем воплощениям видеть его не совсем нормальный вид? Да и, Господи, сейчас явно не до этих тупых саммитов. Ему нужно следить за воскрешением отца. Это очень важный процесс. — Господин Германия, — в лабораторию влетает один из его коллег, будучи весь обеспокоенный и взъерошенный. Он словно пробежал целый марафон. — вас вызывают на саммит. — Меня не будет. — говорит тот кратко, делая пометки в блокнот. — И..— мужчина замялся, явно чего-то опасается. Немец, почувствовав неладное, щёлкнул ручкой, оборачиваясь на вошедшего. — И? — повторяет парень за ним, замечая, как человек вытягивается в струнку. — И..Россия едет к вам в гости. У парня расширяются глаза от удивления. Через секунду, от таких сильных эмоций, он заливается кашлем, прикрывая рот рукой. Горло снова терзает боль, а во рту появляется металлический привкус крови. — Чего?! Зачем?! Почему он не предупредил меня раньше?! Может я не согласен! — Г-господин, поэтому он и не предупреждал. Он знал, что вы не согласитесь. Он боится за вас. Вас долго не было на саммитах. Немец вытирает кровь рукавом, быстро глянув на пробирку, где свет от частицы становился лишь больше и ярче с каждым днём. — Я не могу бросить отца здесь одного. Без моего присмотра, я имею в виду. Передайте России, что я занят и не могу принять его. — Б-боюсь, господин..Он уже завтра прибудет в Берлин. Германия стукнул по столу кулаком от злости, от чего мужчина вздрогнул. — Блять! Как же ему надо влезть в мои дела! Тц. — немец поутих, кашляя вновь, — мгм. Слушай сюда, — парень старался поубавить свой гнев, однако, получалось с трудом, — если вдруг, ты заметишь изменения в пробирке, даже малейшие — звони мне. Ничего здесь не трогай. Германия тяжело вздохнул, протирая лицо руками. Кем он стал? Агрессивным. Слишком. Чересчур. Нет, разумеется, на людях он совсем другой. Тихий, ничем не примечательный. Но здесь, он даёт волю своим эмоциям. Без второй половинки частицы стало тяжелее. Появилась хроническая сонливость, кашель с кровью и боли в груди. Но жить можно. Как без одной почки. *** — Германия! Фух, ты живой. — говорит Россия, слегка улыбнувшись, — я тебя так давно не видел. Даже в сети! Ты куда так пропал? — М? Ох, привет, Россия. — после тонны успокоительного голос стал менее раздражителен, — да так, в работе погряз. Довольно сильно. — он неловко чешет затылок, — ты чего так без предупреждения явился? — Хотел сделать сюрприз своим появлением. «Сделал.» — думалось Германии. Весь день немец сдерживал кашель, который так и наровился выйти. Вялое состояние к вечеру лишь усиливалось. Хотелось вернуться к Рейху. Ну, или же к его задатку. Не суть. Германия надеялся, что его коллега ничего не натворил за это время. Мало ли. Он не совсем доверяет своим людям. Вот бы..У него появился союзник. — Придёшь на следующий саммит? Много воплощений хотят обсудить с тобой некоторые вопросы. Особенно Япония, всем уже уши прожужжал, что тебя давно нет. Беспокоится видимо. Вы же, как никак, в хороших отношениях. — пожимает плечами РФ. — Ах, да. Япония. — парень щупает карманы брюк в поисках телефона, — Россия, я устал за сегодняшний день. Может, потом поговорим? — Да, хорошо. Как тебе удобно. — улыбается русский. Спустя час, они попрощались и разошлись. Теперь же, Германия даёт волю кашлю. Столько крови, за несколько минут, он ещё не выплёвывал. Звонок. Немец откашливается, взяв трубку. — Ало? — хрипло говорит Германия. — Рейх обрёл тело.