Бродяга из Руконгая

      В спаррингах по Хакуде я в основном отрабатывал пройденную на уроках программу, избегая импровизации. Явных победителей и проигравших не было — мы с Чикане находились примерно на одном уровне. Кроме того, моя главная цель заключалась не в победе, а в подготовке к возможным сюрпризам от Кобаяши и тому, как их пережить с наименьшими потерями. — В рукопашном бою ты уже не столь талантлив? — поддела меня Чикане. — Я слышу зависть в твоём голосе? — фыркнул я. — Мне, конечно, приятно, но ты и сама довольно быстро совершенствуешься. Так что прибедняться не стоит. — Я не прибедняюсь. Просто подумала, что у таких, как ты, должно быть гораздо больше опыта в драках, — подметила она. — Но что-то не похоже. — На то есть причина, — кивнул я. — Сэнсэю уж очень не по душе мой стиль, поэтому я ограничиваюсь исключительно тем, что мы изучали на уроках. К моему удивлению, я всё равно иду наравне с тобой. — Хочешь сказать, что если бы ты не сдерживался, то легко победил бы меня? — прищурилась она, явно не веря моим словам. — Ага, — усмехнулся я, позволив себе лёгкое хвастовство. — Докажи, — бросила она вызов, скрестив руки на груди. — Как скажешь. Глаза или горло, выбирай, — предупредил я, делая шаг вперёд. — Что? — она не сразу поняла, к чему я клоню, но времени на размышления я ей не дал. Подловив её ложным ударом, я остановил кулак всего в нескольких миллиметрах от её шеи. Даже не касаясь кожи, я почувствовал, как она нервно сглотнула. Чикане медленно отступила на шаг назад, всё ещё напряжённо глядя на мой кулак, словно обдумывая произошедшее. Затем её взгляд поднялся на меня — не злой, но явно задетый. — Нападай, я только начал, — подозвал я её рукой. Я продолжил вести драку одними лишь уловками, останавливаясь за секунду до нанесения ей крайне болезненных и травмоопасных ударов. Каждый раз, когда она пыталась контратаковать, я уходил в сторону или ловил её движение, лишая инициативы. Наконец, она снова разорвала дистанцию. — Я поняла… так ты это называешь своим стилем? — она перевела дух и передёрнула плечами. — Это даже не похоже на рукопашный бой. — Ну да. Как ты могла заметить, в Хакуде я новичок. Однако, я обладаю гигантским арсеналом уловок, которые пригодятся в бою безоружному человеку, — я пожал плечами, словно это было само собой разумеющимся. — Как ты думаешь, есть ли причина сдерживаться против вооружённого противника, который пытается тебя убить? Она не смогла так сразу уверенно дать мне чёткий ответ. — Нет. Таких причин попросту нет и быть не может, — ответил я за неё. — Ты должен бить противника максимально жестоко, болезненно и беспощадно, с максимальным ущербом, пока не дотянешься до ближайшего камня или палки. Даже горсть песка подойдёт. — Это не то, как сражаются шинигами, — покачала она головой. — Посмотрим. Против пустых это действительно не пригодится, но я уверен, что это сойдёт против людей. Особенно, слишком уж гордых. Продолжим? Она ничего не ответила, просто кивнула. До самого ужина мы отрабатывали стандартные приёмы, а после, поблагодарив друг друга за тренировку, разошлись кто куда. Я, например, отправился в столовую, где меня уже ждали знакомые белая и розовая головы. — Что у вас с лицами? Я с полигона вернулся, а не из могилы вылез, — хмыкнул я, усаживаясь между ними на своё привычное место. — Мы думали, что ты будешь… немного не в том состоянии для тренировок, — неловко усмехнулся Укитаке. — И до понедельника не появишься, — добавил Хачиген. — Верите или нет, но к тому моменту, как я вернулся в Академию, из меня уже всё выветрилось, — я тяжело вздохнул и пробормотал: — Скорей бы выучить шунпо… — Так… а кто победил? — пухлый паренёк Ушода явно горел любопытством. Интересно, как он вымахает в будущем под три метра? — Угадайте, — я попытался создать интригу, но по их лицам сразу стало понятно, что они на меня они не рассчитывали. — Кьёраку-сан? — предположил Укитаке. — Не-а! — ухмыльнулся я. — Я выиграл. — Правда? — Джуширо удивлённо вскинул брови. — А где тогда… — Кьёраку-сан вырубился, вздремнул, а потом остался клеить девок. У всех свои способы справляться с горечью поражения, — развёл я руками. — А ты сразу после победы пошёл на полигон? — Хачиген смотрел на меня так, будто я сказал что-то безумное. — Даже как-то стыдно, что я сегодня весь день отдыхал… — Да ладно, отдыхать тоже нужно. Просто мне делать нечего, вот я и тренируюсь, — отмахнулся я. — Впереди ещё шесть лет. За это время можно выучить что угодно. Я не лгал парням — отсутствие интернета и компьютерных игр за все эти годы сильно на мне сказалось. Любые развлечения, кроме сражений, казались мне бессмысленными, не вызывая даже искры удовольствия. Другое дело — увеличение циферок прогресса навыков в Дневнике. Это было сродни кусочку шоколада для голодного на дофамин мозга. Шунсуй так и не вернулся к ночи, но я его и не ждал. Хорошо иногда иметь комнату в полном распоряжении. Не пропуская ни дня, словно от этого зависел какой-то ежедневный бонус с ценными подарками, я вновь погрузился в свой внутренний мир. Казалось, лишь здесь я действительно чувствовал себя в безопасности. Но вот что странно, если так подумать. Подобное место ни в какой его вариации не встречалось мне при жизни. Но этот мир, каким бы он ни был, являлся порождением моей души. Интересно всё это, загадочно. Без лишних разговоров мы сошлись с Золотой мечами. Мне очень хотелось проверить на ней эффективность своих возросших в ранге умений. — Сегодня вы сражаетесь особенно рьяно, Мастер, — заговорила она, парируя мой выпад. — Неужели вас так впечатлила та краткая встреча с Токинадой? Вопрос болезненно и глубоко кольнул меня, как не достал бы ни один меч. Моя занпакто зрит прямо в корень, как и всегда. — Ну… от вас двоих ничего не утаишь, — вздохнул я. — Страх — плохой мотиватор, Мастер, — покачала она головой. — Хотя, не спорю, очень эффективный. — Ещё бы. Я ведь как-то выжил и добрался сюда, — усмехнулся я, продолжая наносить удары. — Другой мотивации у меня, к сожалению, не было. — А как же жажда силы? — вмешалась Кобальт. Она лениво прислонилась к одной из колонн за пределами «арены», не участвуя в битве, но пристально следя за каждым моим движением. — Ах да, её безобразные корни всё равно пульсируют страхом. — И что ты этим хочешь сказать? — спросил я, стараясь не огрызаться. — Я же занпакто, хоть и пустая. Моё дело — говорить загадками, а твоё — разгадывать их, — пожала она плечами. — Не обращайте на неё внимания, Мастер, — отмахнулась Золотая, отбив мой выпад с такой силой, что я едва не выпустил меч. — Просто идите своим путём, а мы будем следовать за вами. Когда усталость взяла верх, я прекратил бой и рухнул на платформу рядом с нагло развалившейся Кобальт. Золотая же присела рядом с нами на колени, сложив руки на коленях в позе сэйдза. — Всегда хотел спросить… как мои эмоции влияют на внутренний мир? — я провёл рукой по гладкому металлу платформы. — Не думаю, что здесь идёт дождь, когда я грущу. Да и архив не самое лучшее место для влаги. — Когда ты сомневаешься в себе, платформа начинает скрипеть, — ответила Кобальт. — Иногда этот звук настолько невыносим, что хочется вырвать себе глаза и пробить уши. — Оу, — поражённо выдохнул я. — Даже так? — Мы не виним тебя, — продолжила она, но взгляд её невольно скользнул в сторону. — Тем более, мне не так плохо. Я ведь вернулась совсем недавно. — Когда вас охватывает отчаяние… — добавила Золотая. — Платформа начинает падать. И чем сильнее вы теряете веру, тем быстрее она летит вниз. Я нахмурился. Мне ещё не доводилось переживать подобное здесь. Намёк Кобальт я уловил, она этого тоже ещё не испытывала. Даже страшно представить, что бы я почувствовал в падающем лифте. Как это же было, когда здесь находился один единственный дух, моя сила шинигами? — Бесконечный, нарастающий ужас, — ответила она на мой мысленный вопрос Золотая. — Сердце замирает под горлом, кровь застывает. Ты ничего не можешь сделать. Абсолютная беспомощность. Она сгорбилась, нависая надо мной, и её голос звучал пусто и безжизненно. — Я не знаю, что там внизу, Мастер. Может быть, бескрайний океан крови, в котором плещутся души и воспоминания всех, кого вы поглотили. А может, жесткая остановка, что разобьёт меня вдребезги. Она почти что уткнулась маской мне в лицо, захватив мой взгляд яростно пылающим неоном. На мгновение мне показалось, что там, за яркими радужками, в чёрных зрачках плещется Бездна. — Я ненавижу, когда вы отчаиваетесь, Мастер. Проще умереть, чем жить в полном отчаянии. Я сел, не отводя взгляда, и после секундного колебания осторожно приобнял её. Она не ответила мне взаимностью, но её напряжённое тело заметно расслабилось. — Прости, — неловко сказал я. Что ещё мне нужно было сказать своей же части души? «Извини за неудобства?» — Просто… не отчаивайтесь, Мастер, и не сомневайтесь в себе. Это единственное, о чём я вас попрошу. Мы снова встретились взглядами. Я моргнул… …и проснулся, уставившись в знакомый потолок. Где-то в паре метров от меня похрапывал Шунсуй. Воскресенье прошло максимально скучно. После завтрака очередная тренировка. Сегодня на полигоне появились Джуширо и Хачиген, так что мы немного поупражнялись вместе. Правда, особой пользы я из этого не извлёк — они всё же были слабее меня. Обед и снова тренировка. Чикане не подвела и продолжала сражаться до изнеможения. Вообще, я немного удивился, насколько легко мы оба отошли от того недопонимания. Не сказать, что мы подружились, но в качестве спарринг-партнёра она была отменной — настойчивой, выносливой и цепкой. Ужин. Сон. А во внутреннем мире всё шло своим чередом, как будто ничего не случилось. Мы сражались, обменивались колкостями, раз за разом проверяли друг друга на прочность. Я хотел спросить, влияют ли положительные эмоции на это место тоже, но мысль показалась мне довольно глупой. Оставлю этот вопрос на другой раз. А утром нас ждала лекция у Ямамото. Разбудить Шунсуя, позавтракать с ребятами — привычный уже распорядок. Затем мы отправились на лекцию о «Структуре Готея 13». Большинство информации я знал, но немало подробностей в первоисточнике попросту опустили за неимением важности для сюжета. Например, их предназначение и прямые обязанности, кроме нескольких главных. Так что я смело взялся за кисть и записывал всё новое. Лекция оказалась неожиданно обширной. Помимо обязанностей каждого отряда, Ямамото уделил внимание их символике и даже цветовой гамме. Например, цветком Первого отряда были хризантемы. Они символизировали правду и невинность. Цвет… тёмно-фиолетовый. Странно. Я был уверен, что главнокомандующий выберет что-то в огненной тематике. Но что я вообще знаю о Ямамото Генрюсае, верно?