Принцесса орков неизлечимо влюблена в жизнь

      В темницах дроу царил беспросветный мрак, разгоняемый лишь слабо мерцающей порослью плесени. Даже на самых бесстрашных пленников с поверхности накатывал ужас, когда они оказывались замурованными так глубоко под землёй. Казалось, здесь нечем дышать. Воздух застыл, колеблясь лишь от дыхания. Сырость скапливалась на низком своде и размеренно срывалась тяжелыми сонными каплями. Отвратительное безнадёжное место.       Открывая глаза, Илиендарсиль Осиризио ле Вейндвуд, четырнадцатый король эльфов, чувствовал себя потерянным. Почему он, избранник самой богини, оказался именно здесь? С самого рождения на лице, на лбу, светился благословляющий знак Иф, вечной покровительницы эльфов. Все твердили, что правитель находится под постоянной защитой богини. И что никто не способен ему навредить.       Пленник нахмурился. Последнее время неподобающие подозрения возникали гораздо чаще. Победа небольшого отряда дроу над лесным войском казалась всё более странной. Как богиня позволила такому случиться? Почему провидцы ни о чём не предупредили? Как избранный народ мог подвергнуться такому унижению от созданий жалкого отражения Солнца?       От скрипнувшей двери пронеслась волна затхлого воздуха, вдохнувшего запах чего-то едкого. Опять лепёшки из мха и слизняки? Вкусовые пристрастия дроу оставляли желать лучшего.       После столь долгого сидения в темноте даже светлый эльф привык к отсутствию света. И с помощью мерцающей плесени мог различать силуэты приходящих дроу. И даже узнавать их по сияющим серебристым глазам.       Совсем юная дроу выглядела незнакомой. И сильно истощённой. Таких, как она, эльфы презрительно называли «пещерными монстрами». Темнокожие, почти неразличимые во мраке, выдаваемые лишь горящими взглядами существа вели себя соответствующе. Убивали всё живое. И пожирали. Не щадя никого. Их загоняли обратно под землю и оттуда, из горных пещер, из лесных нор, городских сточных канав, вспыхивали серебром абсолютно безжизненные голодные глаза.       Служанки-дроу мало чем отличались от дикарей, но эта показалась пленнику необычной. Она просто стояла в дверях и смотрела на него. Молча. Неподвижно. Но в её взгляде читалось столько удивления, что это начало слегка забавлять. Девушка оказалась совсем юной. Почти ребёнком. Едва ли ей исполнилось хотя бы двадцать лет. Скорее всего, она ещё ни разу не видела светлых эльфов. И не научилась их ненавидеть.       — Я настолько хорош собой? — усмехнувшись, решил подшутить Илиендарсиль. Для дроу это должно было показаться отвратительным, но служанка лишь испуганно моргнула, словно очнулась от забытья.       — Да, — просто ответила она. — Простите. Я просто никогда не видела… таких, как вы. Ещё раз простите. Вот ваша еда.       Она так торопилась, что споткнулась на неровном полу и едва успела подхватить выпавшую из миски лепёшку. Рукой. Светлые эльфы считали теснящихся в подземельях дроу разносчиками заразы. Как крыс. Край рта пленника нервно дернулся, но Илиендарсиль вовремя вспомнил, что следующее «изысканное блюдо» принесут через два дня. Благословение богини защитит от болезни. Как защитило от мечей, стрел и огня. Но не спасёт от чувства голода.       — Приятного аппетита, — неестественно бодро пожелала служанка, осторожно пододвигая миску. Заточённый, скованный цепями, но не сломленный враг у кого угодно вызовет опасения.       Пленник не ответил. Он ждал, когда девчонка уйдёт. А та стояла и беззастенчиво его разглядывала. Не скрывая любопытства и восхищения.       — Вы ведь оттуда, да? С поверхности? — оглядевшись, заговорщическим шёпотом спросила она. — Как там? Я ни разу там не была! Мне не разрешили. А так хочется посмотреть! Хоть одним глазком!       «В самом деле дитя», — понял эльф, невольно прислушавшись к тишине за дверью. Не похоже, что снаружи кто-то есть. Служанку отправили одну? Может, воспользоваться ей, чтобы узнать о том, что задумали дроу? Они пытались казнить пленника через повешение, сжигали, пытались проткнуть мечом, топили в воде. Но благословение богини сохраняло королю эльфов жизнь. Испугавшись гнева Иф, короля на время оставили в покое. И перестали мучить голодом и жаждой. До тех пор, пока не найдётся способ его уничтожить.       — Разве ты не знаешь, кто я? — осторожно уточнил Илиендарсиль.       — Знаю! Вы — король светлых эльфов! Я не верила в это. Пока не увидела. Так они действительно существуют? Эльфы. А какие они? Все такие красивые? И у всех такая белая кожа? А небо там, на поверхности, какое? Я читала, что в других мирах бывает зелёное небо! Или оранжевое? Оно ведь синее? Ну скажите, что синее!       — Днём синее. На закате золотое или алое. А по ночам оно как чёрный бархат, усыпанный звёздами.       — Я так хочу снова это увидеть! То есть, увидеть. Но это, наверное, невозможно. Даже вы не можете отсюда выбраться. А я и подавно не смогу.       Пленник с сомнением покосился на говорливую собеседницу, не понимая, раздражает или забавляет её болтовня. Время в темноте походило на бесконечную ночь. Без долгожданного рассвета. Король эльфов засыпал, просыпался и снова засыпал. Сколько прошло времени? Закончился ли тот первый день? Или он растянулся на вечность?       — Какой сейчас месяц? — спросил он, но ответ не разрешил мучающий вопрос. Что за месяц Семи Крыс? Почему он так назван?       — Я так мало знаю об этом мире, — расстроенно вздохнула служанка. — И вы совершенно не такой, как о вас говорили. Говорили, что вы жестокий тиран. Самовлюблённый и гордый. Коварный. Что вы презираете нас. И уничтожаете. Убиваете даже детей. Стариков. Что вы захватили всю землю, но этого вам кажется мало. Говорят, люди объединяются в отряды с эльфами и спускаются зачищать подземелья. Убивают всех, кого там встречают. Не думала, что буду так бояться встречи с людьми.       — Я был во главе отряда, отправленного на зачистку подземелья.       Монстры мрака становились всё сильнее. Охотники начали отказываться от заработка, и советнику пришла в голову «гениальная» идея. Показать всем, что сам король эльфов, любимец богини, вместе с народом борется со злом. Лично участвует в зачистке.       Разумеется, были приняты все меры безопасности. Планировалось спуститься в просторную пещеру, убить несколько гоблинов и тем самым поднять боевой дух охотников. Но что-то пошло не так.       — И вы бы убили меня? — ошеломлённо спросила дроу.       Пленник кивнул, не удивляясь нелепости вопроса. Он привык считать таких, как она, теми, кто гораздо хуже крыс. Опасными чудовищами. Будь у него оружие, он бы убил девчонку. Потому, что рано или поздно даже наивное дитя превратится в коварного монстра.       — А выглядите так, будто муравья не обидите, — пробурчала служанка. — Правду говорят, что внешность обманчива. Ешьте ваши лепёшки и отдавайте миску!       — Я не голоден, — холодно ответил светлый эльф.       — Ах вот вы какой! Ну и ладно. Вот и сидите тут. Один.       Он думал, что это их первая и последняя встреча, но через неопределённо растянувшееся время странная дроу принесла ему чистой воды и несколько новых лепёшек.       — Они всё думают, как вас убить, — прислоняясь к холодной стене пещеры, зачем-то поделилась служанка. — Убить так, чтобы не навлечь сильный гнев богини. Достойно короля эльфов. Так боятся её, будто она лично явится сюда отомстить. А я думаю, что если бы она существовала, то давно бы вас спасла.       «Я тоже так думал», — невольно осознал пленник, но не произнёс ни слова.       — А если бы я придумала, как вас отсюда вытащить, вы бы всё равно меня убили? — подбираясь ближе, тихонько полюбопытствовала дроу. — Я так хочу хотя бы раз увидеть небо! После этого и умереть не жалко. Не хочу всю жизнь провести здесь. В темноте. Под землёй. Как живой мертвец.       Сквозь мутную пелену прожитых столетий прорезалось забытое воспоминание. Воспоминание о том, как юный принц мечтал увидеть то, что скрыто лесом. Побывать в других королевствах, вдохнуть запах моря, заглянуть в тёмные опасные подземелья.       — Ты ведь сама говорила, что не можешь спасти даже себя. Я уверен, что рано или поздно тебе разрешат выбраться на поверхность.       — В том-то и дело, что нет. Если бы это был кто-то другой, ему бы разрешили. Но не мне. Я здесь застряла. Навсегда. Я уже обручена. Через полгода, когда это тело станет совершеннолетним, меня выдадут замуж. У вас тут всех девушек раздают как какой-то товар? Я не расистка, но темнокожие меня никогда не привлекали. Суженому я тоже не нравлюсь. Меня считают душевнобольной. Одно время в жертву собирались принести. Но передумали. Решили, что я безобидна. Что меня можно использовать для рождения дроулят. И восполнить, так сказать... потери, нанесённые вашими охотниками.       В том, что его собеседница сумасшедшая, пленник даже не сомневался. Однако со временем он неожиданно понял, что в её присутствии чувствует себя расслабленно и легко. И даже с нетерпением ждёт, когда она появится в следующий раз. И продолжит болтать о какой-нибудь отвлекающей ерунде.       — Честно говоря, я немножко в вас влюбилась, — откровенно призналась девушка и смущённо отвернулась в сторону. — Наверное, это из-за внешности. Ну и потому, что кроме вас мне даже поговорить не с кем. Вот и случилось такое… недоразумение. Постоянно о вас думаю. Мучаюсь, если долго не вижу. Злюсь, если вы не отвечаете. Чувства такие странные… Болезненные. Нездоровые. Я ведь понимаю, что будущего у нас нет. Вы меня не полюбите. Даже прикоснуться не позволите. Одним взглядом убиваете. Но я продолжаю на что-то надеяться. Извожу себя. Поэтому скажите прямо. Что у меня нет никаких шансов. Что ненавидите.       — Я вот-вот умру, поэтому не стоит ко мне привязываться, — резонно заметил пленник. — Поверь, твои соплеменники найдут способ от меня избавиться. Скинут в пропасть, в жерло вулкана. Утопят в океане, приковав к камню. Или просто навсегда замуруют в скале. Что… с твоими глазами?       — Я просто представила это, — всхлипнув, выдохнула служанка. — И мне почему-то стало так вас жалко… Неужели нельзя ничего сделать?       Он промолчал. Можно было попросить её выкрасть ключ от замков на цепях, но не верилось, что наивная девочка справится с таким сложным заданием. Она попадётся. И погибнет. Притом совершенно напрасно. Удивительно, что он проникся сочувствием к такой, как она. Привязался? Пожалуй, что так. В бесконечном мраке серебристые глаза юной душевнобольной дроу стали самым ярким источником света. Пленник узнавал звук её шагов. Наслаждался её голосом. Не потому, что любил, нет. Служаночка дарила краски беспросветному существованию. Она стала всем. Теплом, едой, звуком, запахом, голосом, радостью, болью, надеждой. Даже воспоминанием. Ему начали сниться их встречи. Вместо прошлой, такой далёкой и чужой жизни.       — Я узнала, какой ход ведёт наверх. Даже попробовала в него зайти. Но там охрана. А вы бы справились с двумя вооружёнными дроу, если бы на вас не было цепей?       — Не знаю. Какой-то шаман использовал странное заклинание. С тех пор я не чувствую магию. Меня защищает только благословение богини.       — Я расспрошу про этого шамана. Или подслушаю. Меня никто не опасается. А можно… можно я вас причешу?       — Что?       — У вас такие длинные волосы. Спутались. Я даже гребень принесла. Обещаю не делать больно! Осторожненько так расплету. Могу в косу собрать, чтобы не мешались.       Сперва он почувствовал возмущение. Её тёмные руки напоминали те, что сжимали оружие. Её руки — руки врага. Но даже бывшего короля эльфов необходимо хорошо подготовить к погребению. Если вместо прикосновений служанки думать о близкой смерти, приходит осознание того, что нужно быть благодарным. Благодарным за то, что кто-то позаботится о бесполезном теле.       Пальцы служанки-дроу оказались тонкими и словно невесомыми.       — Знаете, я бы хотела украсть хотя бы несколько волосков, — скользя в прядях гребнем, прошептала девушка. — Я бы спрятала их как доказательство того, что другой мир, на поверхности, действительно существует. Иногда мне кажется, что кроме этих пещер, бесконечных ходов, лабиринтов, подземных рек, ничего нет. Только темнота. Вам, не больно?       — Нет. Но я тоже почти не верю в то, что где-то есть многолюдные города, объединённое королевство эльфов, драконы, подводное царство русалок.       — А какие они, города? Там много-много людей? Раньше я бы ни за что не поверила, что когда-нибудь захочу снова оказаться в толпе.       — Люди весьма плодовиты. У них большие семьи. И человеческий род занимает много территорий. Города у них странные. Довольно-таки уродливые. Вместо того, чтобы использовать силу природы, люди начинают всё портить. Рубят деревья. Распиливают их на части. Втыкают в них заточенное железо, чтобы выстроить негармоничное угловатое безобразие. Честно говоря, многие эльфы до сих пор не могут смириться с таким отношением к живому. Мы пытались обучить этих дикарей магии, но ничего не вышло. Одарённых оказалось слишком мало.       — Что, любой эльф может стать магом?       — Эльфы всегда рождаются с даром. Исключения случаются редко. Считается, что таких детей прокляли. И у них незавидные судьбы.       — Меня во всех жизнях прокляли, — едва слышно проворчала служанка. — Вот и готово. Теперь вы больше похожи на короля. Я пойду. В последнее время меня часто спрашивают, куда я так надолго пропадаю.       Без девчонки стало будто ещё темнее. Пленник дремал, просыпался, мучился от собственных мыслей и снова засыпал, пытаясь уничтожить хотя бы часть бесконечно тянущегося времени. Он не знал, когда именно сломался. Сдался. И захотел умереть.       Выросшего в роскоши эльфа убили не суровые будни пленника. Не темнота. Не заточение. Он перестал верить в богиню. В свою избранность. И в близкое спасение.       Пленник понял, что служанка однажды исчезнет. Не придёт. Он ждал её. Ждал, понимая, что скорее всего это напрасно. Её заподозрили. И перестали посылать. Вот и всё. Больше они не встретятся. Никогда.       Он даже не смог обрадоваться, когда привычно бодрая дроу наконец-то вернулась, уверяя, что не могла прийти раньше.       — Принеси мне нож, — попросил эльф, осознавая, что потом никто уже не станет выслушивать его просьбы.       — Нож? Зачем?       — Для побега. Мы ведь собираемся сбежать.       — Правда? — встрепенулась наивная девчонка. — Хорошо. Вы только спрячьте его получше! Иначе все поймут, что это я достала для вас оружие! Но… вы ведь не бросите меня там… снаружи?       — Нет. Не брошу.       Когда служанка вернулась с ножом, в её серебристых глазах на мгновение блеснуло сомнение. Девушка вспомнила о том, что в цепях сидит тот, кто спустился в подземелье убивать таких, как она. Убивать безжалостно. Не щадя невиновных.       — Вы ведь мне не навредите? — беспомощно прижав к себе рукоять, пробормотала она. — Пообещайте, что не навредите.       — Слово короля.       Служанка осторожно протянула ему нож и в тот же миг испуганно вскрикнула, испугавшись резкого движения. Но острие замерло на незаметном для человеческого глаза расстоянии от незащищенного рукавом запястья. Даже не оцарапав кожу. Любимец богини знал, что ему не может навредить никакое оружие. Но никогда не проверял, сумеет ли ранить себя сам. Он приложил все силы, пытаясь вырезать лозу, но лезвие словно утыкалось в невидимую преграду.       — Что вы делаете? — опомнившись, потрясённо прошептала дроу. — Вы хотите убить… себя? Вы не собирались сбежать? Вы… меня обманули?       Пленник, не отвечая, выронил нож и опустил руки. Эльфы не плачут. Но внутри всё горело от боли. И благословение богини теперь казалось страшным проклятием.       — Я вас вытащу отсюда.       Это прозвучало настолько неуверенно, что превратилось в неловкость. Однако служанка боязливо подобралась ближе и, брезгливо отшвырнув нож к выходу, обняла пленника, осторожно поглаживая по волосам.       — Не бывает ведь безвыходных положений, верно? Вместе мы справимся. Вы не один.       Девушка наивно думала, что эльф ничего не замечает. Поцеловала прядь его волос, коснулась губами макушки. Нужно было оттолкнуть её, но тогда было всё равно. Мгновение слабости поглотило пленника, и он позволил окунуться в это безумие. На следующий день дроу-стражник насмешливо сообщил, что девчонку поймали за кражей ключей. Что больше она здесь не появится. И действительно. Они увиделись гораздо позже. В другой пещере. Возле стенки лежали несколько эльфов с вырванными ростками. А чуть дальше стояла Люэль. Люэль. Пленник никогда не называл её по имени. И теперь уже слишком поздно это исправлять.       — Если вы готовы к ритуалу, можно начинать, — повернувшись к уродливому созданию с тёмной кожей и бугрящимися мышцами, произнес Этриэн — король дроу. Увешанный костями чужак закружился, завыл, ударяя грубой ладонью в обтянутый кожей бубен, и пленник понял, что это и есть тот самый шаман, лишивший его сил. Только без маски и накидки. Эльфы не встречали так близко столь омерзительных существ. Из-за торчащих нижних клыков казалось, что предками новой расы стали свирепые лесные вепри. Кто создал этих пугающих тварей? Дроу, Луна или сама тьма?       К рукам пленника верёвками прикрутили Ледяную Державу. Один из древних артефактов, подаренных богинями. И если Огненный Жезл даровал огонь и менял времена сезонов, то этот сковывал реки льдом, помогал при наводнениях и в хранении запасов.       Даже благословение Иф не спасало от холода. Нет, телу не грозило обморожение. Однако это не означало потерю чувствительности.       — Прости! Прости меня! Пожалуйста!       Дикий нечеловеческий крик невольно привлёк к себе внимание. Упавшая на колени девушка затихла, едва пленник перевёл на неё взгляд. Она, затаив дыхание, надеялась на ответ. Что хотела услышать? Он ничего от неё не ожидал. С первого дня было ясно, что у неё ничего не выйдет. Ни у кого не выйдет. Как не вышло у тех несчастных с вырванными ростками.       — Долгих тебе кошмаров, Илиендарсиль, — подходя ближе, негромко произнёс Этриэн. — Не вини за жестокость, мы не нашли другого способа проводить тебя из мира живых. Надеюсь, ты последний из королей, что доставил нам столько хлопот. Грядёт новое время. Мы перевернём этот мир. Эльфы спрячутся как крысы по норам, а наши ненавидимые всеми расы займут место под солнцем. Поселятся в ваших домах. Будут ходить по костям ваших потомков. Надеюсь, ты увидишь это в своих снах. Эй, вы! Привяжите девчонку так, чтобы она видела эльфа, но не могла подойти! Мы дадим ей достаточно времени подумать о своих ошибках…       Илиендарсиль тряхнул головой, пытаясь отогнать сонливость, но он почти уже почти не чувствовал своего тела. Где-то вдали стихали отчаянные крики заточённой с ним девушки. Руки больше не ощущали пронизывающего до костей холода Ледяной Державы. Но это не стало избавлением от страданий. Король эльфов навсегда погрузился в вечность повторяющихся кошмаров.