Рыцари и полёты

— Триста двадцать один, триста двадцать два, триста двадцать три, триста двадцать четыре… Триста двадцать четыре? Проклятие! — голос юной Таргариен эхом разносится по каменным сводам Башни Десницы и ударяется о ступеньки, с подсчёта которых она в очередной раз сбилась. Рейнире двенадцать, и она ворует пирожные с кухни. За прошедший год ей было изучено более дюжины новых тайных проходов. В «экспедициях» частенько принимала участие Алисента, а если у неё в этот час был урок шитья, то Рейнира пробиралась к ней в комнату вечером и рассказывала о своём новом маленьком приключении. Поэтому Хайтауэр не пугается, когда плитка в полу отодвигается и почти из неоткуда появляется светловолосая фигурка. — Думала, ты не придёшь. — Я заходила в полдень, но тебя не было, — Таргариен с разбега прыгает на чужую кровать. Старшая закатывает глаза, но молчит, продолжая снимать украшения. — Как себя чувствует Его Милость? — Плохо, Рейнира. Иногда кажется, что его лицо просветляется, но это лишь секунды, — делится Алисента, печально вздыхая. Алисенте четырнадцать, и она заботится о больном короле. — Он сегодня снова называл меня Сейрой, — девушке жаль старика, хоть он и король. Короли не всегда счастливы — это она хорошо уяснила за тот год, что пробыла при дворе. Рейнира подходит к старшей сзади и ласково распускает её косы. — По правилам это я должна делать, — Алисента протестует, но её губы расплываются в улыбке. Рейнира наклоняется к самому уху подруги и смотрит на неё в отражении зеркала напротив. — Да плевать я хотела на правила, — шепчет Таргариен одними губами, и леди смеются так обыденно и непринуждённо, как будто бы так и должно быть. Как будто бы это единственное верное из всего, что творится в их жизнях. — Ты выглядишь утомлённой, — замечает Рейнира, откладывая расчёску в сторону. — Так и есть, — выдыхает Хайтауэр, обсессилино откидывая голову назад. — Я прикажу набрать тебе ванну. — Не стоит, Рейнира, я же не… — Не слышу тебя! — кричит младшая перед тем, как выйти из комнаты. — Какая же упрямая, — говорит Алисента самой себе. Лейна и Рут — служанки, приставленные к дочери десницы — в считанные минуты наполняют ванну ещё дымящейся водой и приговаривают, что юной леди необходимо чаще заботиться о себе и своей красоте. — Спасибо. Теперь оставьте нас. Женщины незамедлительно скрываются в дверях. Драконья всадница, не спрашивая разрешения, помогает подруге со злосчастным корсетом, а после терпеливо ждёт, пока та не погрузится в воду по шею. — Так, «Секреты Хранителей севера». Мы остановились на… — Таргариен нетерпеливо перелистывает пожелтевшие от сырости и времени страницы книги, которую на днях дала ей септа. — Рейнира… — …На 93 странице. Как раз начало второй главы. — Рейнира! — Что?! — смеётся младшая. Гнев Алисенты всегда её веселил. — Ты не в том положении, чтобы делать всё… это, — разводит руками старшая, отчего в сторону Таргариен летят брызги. — А ты не в том положении, чтобы говорить мне о моём положении, так что закрой глаза, слушай и расслабляйся. Алисенту всегда поражало то, как Рейнира может проявлять твёрдость и при этом заботиться. Этот тон, не терпящий возражений, заставлял забыть об отсутствии у младшей качеств, которыми должна обладать леди, заставлял забыть о юном возрасте и малом росте. Этот тон всегда заставлял Алисенту вспомнить, что перед ней не просто девочка с белыми волосами и не просто подруга, перед ней — член королевской семьи, перед ней — Таргариен. — Это приказ, миледи? — усмехается старшая, выцарапывая на коленке круг. — Ты знаешь, что нет, — смягчается Рейнира и аккуратно берёт руку подруги в свою. — Что будет, когда умрёт король? — вдруг спрашивает она. Её никогда не интересовали дела взрослых, а порядок престолонаследия — тем более. Зачем волноваться о том, что изменить невозможно? Алисента пожимает плечами. — На его место придёт новый король. Так всегда происходит. Один король за другим садится на Железный трон. — Готова спорить, он жутко неудобный, — смеётся Рейнира. — Представь себе трон из сотен мечей. Как на нём вообще можно сидеть? Если бы я была королём, то выбрала бы что-нибудь поудобнее. Желательно, с подушками слева и пирожными справа. — Какая глупость, — смеётся Хайтауэр. — Но, согласись, разумная глупость! — сквозь смех уточняет Рейнира. — Ты, кажется, хотела, чтобы я замолчала и не мешала тебе читать, — напоминает Алисента, блаженно облокачиваясь о край ванны. — Не перевирай. Я хотела, чтобы ты позволила мне позаботиться о тебе немного. — Кто я, чтобы мешать тебе делать то, что ты хочешь? — усмехается старшая. — Это наш замок, — продолжает гнуть свою линию Рейнира. — Нет, это не так, — в своей привычной серьезной манере возражает Алисента. — Ну, может быть, пока не весь замок, — улыбается младшая. — Но добрая его четверть, которую занимают тайные проходы, о которых никто кроме нас не знает. Хайтауэр в ответ издаёт смешок и крепче сжимает руку подруги в своей. — Я не Таргариен, Рейнира, и никогда не буду Таргариен. — Я знаю. Ты Алисента из дома Хайтауэров, родом из Староместа, а не из Дорна, как могли бы подумать какие-нибудь глупые, необразованные люди, — обе смеются. — Но вообще я вполне серьёзно: ты — будущее своего дома, а я — будущее своего, и именно поэтому нам с тобой не нужны всякие давно устаревшие правила, — заключает Рейнира и раскачивает их сцепленные руки, как качели до тех пор, пока на лице старшей не появляется улыбка. В ходе каждодневных ухаживаний за больным королём Алисента уже не могла разглядеть в зеркале Алисенту Хайтауэр. В её жизни было слишком много Таргариенов — людей, которые стоят и всегда будут стоять выше неё и выше всех остальных. Девушка всё чаще чувствовала себя не более, чем служанкой Его Милости, не отличающейся от Лейны и Рут ничем, кроме, разве что, наличия сверкающих побрякушек. Здесь она — никто. Ей это ясно дали понять и стража, и придворные, и отец, и большинство членов королевской семьи. Она думала, что за год привыкнет к новому статусу, а точнее к его отсутствию. Не привыкла. — Ты — леди Алисента Хайтауэр из Староместа. А ещё ты — моя подруга, и мне с тобой очень и очень повезло, — твёрдо заявляет Рейнира, будто прочитав её мысли, и Алисента сдаётся окончательно. Рука младшей невесомо выскальзывает и опускается на корешок книги. Достаточно на сегодня душевностей — Алисенте сейчас воистину необходим мирный отдых. — Итак, «Винтерфелл, как известно, был возведён существами куда выше, сильнее и могущественнее потомков Андалов и Первых людей. Брандон Строитель увидел свет в своих молитвах, и в свете этом он прозрел. Винтерфелл стоял перед ним как наяву во всём своём холодном величии…» — Рейнира, читая, старается не торопиться, но у неё едва ли когда-нибудь получится читать так же размеренно, как это делает Алисента. Младшая действительно считает эту способность талантом. Она не может держать серьезное лицо, когда чувствует на себя чужой взгляд. Это смущает. Это отвлекает. Щёки Таргариен еле заметно розовеют, но она не останавливается. Дочь десницы смотрит сначала на огонёк в камине, потом на подругу, затем снова на огонь, и ей становится спокойно. Пусть даже и не надолго.