Опасный метод

На встречу в следующие четверг я выбрала костюм, похожий на Малфоевский. Зеленые брюки, белая рубашка, жилет. За этой семьей шла дурная слава известных интриганов, но в психологических хитростях мне равных не было, где Малфои учились - я преподавала. Рукава я предварительно закатала до локтей. И предсказуемо получила удивленно поднятые брови и округленные глаза, стоило мне вернутся в светлую гостиную и протянуть ладонь для рукопожатия. - Что с вами? Я убедительно сделала вид что не понимаю вопроса - Ваши руки, - кивком указал Малфой, явно не боясь показаться бестактным. Впрочем, без особой агрессии. Он просто по-прежнему относился ко мне со смесью неприязни и любопытства, но второе наконец стало перевешивать. Я оглядела предплечья так, будто впервые видела ровные белые полосы шрамов, нанесенных с математической точность. Точно россыпь зубочисток, частично перекрытые на правой руке готическим шрифтом татуировки. - Это называется селфхарм. Когда душевные страдания достигают пика и могут свести с ума, в редких случаях рекомендуют глушить их телесной болью. Под наблюдением врача, разумеется - И кто вас наблюдал? - Я сама Я вновь сдвинула кресло ближе к Малфою и присела. Наши ноги почти касались друг друга, но хозяин территории кажется этого не замечал. Как я и говорила, любопытство - это хорошая база для сближения - Вы знаете, как люди свершают суицид? - я задала вопрос и сразу сама ответила, - многие полагают, что к этому надо готовиться, составлять завещания, прощаться. Но гораздо чаще это происходит за долю секунды. Часть нашего мозга, неокортекс, который по сути не эволюционировал и еще называется рептилоидным, затмевает нашу способность трезво мыслить. Чтобы спастись, мозг толкает на прерывание жизни - лишь бы остановить страдание. А физическая боль отлично помогает перещелкнуть этот механизм обратно, вернуться в сознание. Краткая лекция произвела нужное впечатление. На меня впервые посмотрели с уважением, и кажется, даже с сочувствием. - Вы разбираетесь в этом. - Да, но разумеется не рекомендую. Просто хотела показать вам что вы не единственный человек в этом мире у кого есть шрамы. Даже у Гарри Поттера он был, и смею заметить, не помешал совершить величайший подвиг - Его шрам _появился_ в результате подвига, - возразил Малфой - Как и ваш, - уверенно парировала я - Откуда вам знать? - Вы единственный пожиратель смерти который находится на свободе. - И лишен волшебной палочки, вы забыли добавить - Это для вас самое ужасное? - Нет. «А что тогда?» - хотела спросить, но остановила себя. Рано, Лора, рано. Спугнешь. Наконец наша беседа стала налаживаться, даже если для этого мне пришлось исполнить душевный стриптиз. - Вы много знаете про суицид. Откуда такие познания? - Люциус зацепился за тему, которая не касалась лично него, и видимо испытывал облегчение - Мистер Малфой, я занимаюсь психологией почти двадцать лет - Сколько же вам? - Тридцать девять Меня оценивающе оглядели, но ничего не сказали. Неожиданно спросили о другом: - Драко считает что я могу покончить с собой? - Вы уже это делаете. Просто медленно. Хотя я думаю вы бы не стали вскрывать вены или травиться ядом - Считаете меня трусом? - Считаю вас сложным человеком в сложной жизненной ситуации, но это не важно. Важнее кем вы сами себя считаете. Малфой промолчал. - Помогло? - кивок на шрамы - На самом деле нет. Но боль в жизни неизбежна , а страдания это выбор. Боль никуда не уходит, она просто становится частью меня. И тогда с ней можно договориться - Как? Я задумалась.Рассчитывая, что открывшись, смогу завоевать доверие, я не ожидала такого быстрого включения. Пусть это по прежнему не была нормальная сессия, наше общение уже имело терапевтический эффект. Я больше не смотрела Малфою в глаза, но замечала позитивные изменения. Расправлялись плечо, становился увереннее и звучнее голос. Скорее всего витамины тоже сыграли свою роль, выравнивался цвет лица, и бессонница больше не мучила мужчина: веки не выглядели столь опухшими и болезненными. Я развернула руки ладонями вверх, давая разглядеть все в подробностях. - По-разному. Я могу смотреть на свои шрамы, - я отвернулась к окну, - а могу смотреть по сторонам. Я могу носить открытые майки, а могу длинные рукава. Я могу наложить чары. Перекрыть татуировками. В какой-то момент я смогла даже забыть что они есть Я тщательно подбирала слова. Это и был мой план, на самом деле. Наглядно показать, что каким бы не было прошлое, мы сами выбираем что с ним делать, страдать или идти вперед. - Что у вас написано? Я протянула руку - Знаете латынь? - Конечно, - Малфой не сдержал укоризненный смешок. Видимо, аристократическое воспитание подразумевало изучение мертвых языков, - «Aliis inserviendo consumor». Светя другим сгораешь сам. Я не удержалась от улыбки интеллектуального превосходства. - Неверно. - Что-что, простите? - Это распространенная ошибка, ставшая устойчивым выражением. Более точным переводом было бы «Служа другим, совершенствуюсь" или «Леча других излечиваешься». Казалось, указание на ошибку не задело Малфоя. Он отвернулся к окну, и казалось, смотрел в никуда. Тишина не казалась напряженной, ведь я знала, что именно в ней, в этих аккуратных шагах, в рождении новых мыслей, кроится исцеление. Именно поэтому я беру оплату за время, а не результат. И я готова ждать. - У меня тоже есть… татуировка, - неожиданно и неохотно проронил Малфой. - Можете показать- мягко спросила я. Впрочем, это было не столько вопросом, сколько указанием. На вопрос я представляю каким был бы ответ. Люциус ответ взгляд и медленно сдвинул шейный платок. Четыре изогнутые цифры на жилистой шее грязно-сизого цвета. Ничему меня жизнь не учит - и я вновь потянулась коснуться. В этот раз меня не остановили. Удивительно конечно, что относительно всей фигуры это было незначительное пятно, которое легко закрывалось одной фалангой, но как же велико оно было - На память об Азкабане - выплюнул Малфой, прикрывая обратно отметину кусочком темного шелка. Я успела убрать руку, будто ничего и не было - Я думала заключенным стирают при освобождении? - Не при побеге - Мне жаль Очень тонко найти интонацию, чтобы было понятно: не жаль _его_, мне жаль, что с ним случилось. Дать шанс принять это от меня, но все же он ответил в своей манере: - Жалость - это показатель глупости - Тогда я вам сочувствую. Вы поэтому всегда в платке? Малфой кивнул - Если хотите, дам контакты хорошего тату-мастера - Вы шутите? - Почему же? - я пожала плечами, - вы когда-нибудь слышали про кинцуги? - Не доводилось - Это японское искусство реставрации керамики. Например, битую тарелку склеивают с использованием золотого или серебряного порошка. И в итоге все трещины и изъяны становятся драгоценными узорами. Люди точно так же, как вазы, которые стремятся вновь спастись, стать целыми. И надо помнить что наши трещины - это такая же драгоценность, как золотой лак «Жаль что некоторые относятся к себе как к копеечной посуде, льют что ни попадя, делают сколы, и чуть что - выбрасывают на свалку». Эту часть метафоры я не озвучила. - Прошу прощения что прогнал вас. Это было грубо с моей стороны Я тепло улыбнулась - Ничего страшного, есть вторая попытка Я сделала все, что бы он понял - я говорила не про магический обет *** - Как ваши мигрени? - Благодарю, больше не беспокоят - Бессонница? - Сплю мертвым сном - Прекрасно, значит кортизол мы снизили.Давайте сегодня закрепим наш успех Я скользнула за спинку кресла быстрее чем нюхлер, почуявший золото. Этот холодный, резкий и надменный человек лучше всего реагировал именно на прикосновения. Что неудивительно и грустно Я мягко положила ладони на основание шеи, слегка провела по плечам. Главное делать все неспешно и уверенно. Прикосновение должно быть в меру нежным, чтобы не походить на медицинскую процедуру, но и немного отстраненным, чтобы не казаться интимным. Просто гладить плечи, от шеи - и в бок, от шеи - и в бок. Постепенно мышцы расслабляются, и можно увеличить площадь соприкосновения, от макушки до локтей. - Я хочу предложить вам необычную практику - очень тихо сказала я, наклонившись к самому уху, - просто прикройте глаза и повторяйте за мной. Молчание я расценила как положительный ответ. Одну рукой я накрыла лоб, другой затылок. Кожа больше не была покрыта холодной липкостью, а волосы на ощупь оказались мягкими и гладкими - Я чувствую тепло и покой, - проникновенно сказала я. Слова давались Люциусу с трудом, будто сам он слабо верил в их правдивость. - Я здоров и полон сил Все такой же механический повтор. Я прикрыла глаза и сконцентрировалась. Давай же, хороший мой, просто не сопротивляйся, я здесь, рядом, доверься, поверь! Услышь мои вибрации, тебе не надо больше решать, тебе не надо искать компромиссы, нести ответственность за свои ошибки - ты их искупил. Иди дальше. - Я свободен от своей вины Пауза, и слышно с трудом даются слова. Но это уже не заводной повтор, это настоящий, пусть и тихий, голос. - Я прощаю себе свои ошибки Я почувствовала, как по моей щеке скользнула слезинка, а за ней и вторая, третья, подло лились тонкие ручейки, затекая за воротник рубашки. Малфой повторил за мной, к его чести - почти недрогнувшим голосом. Я перевела дыхание и отпустила голову. Быстро и воровато оттерла слезу- нельзя, нельзя нести свой груз в чужое исцеление. Леча других излечиваешься и сгораешь. Я отступила к окну и отвернулась прийти в себя. Как проста, казалось бы, была моя работа - и каких душевных сил она требовала - Я вам противен? Больше не бежит, не бьет и не замирает - хотя скорее всего не меньше моего испуган лавиной чувств и эмоций - Нет, конечно нет, - я поспешно вернулась и присела , - Мистер Малфой, не бывает святых. Поверьте, чем больше я узнаю людей, тем больше в этом убеждаюсь - И прощаете их - Я помогаю им самим это сделать. Тех, кому это нужно. «Только себя не могу» - но это уже не произношу. Самое глупое было бы сейчас упустить возможность закончить начатое. - Как насчет заклинаний, мистер Малфой? - Боюсь, они не подействуют на меня, - он не огрызнулся, лишь произнес с сожалением. - Оно не будет магическим, обещаю Я вновь, как при первой встрече, села перед ним на колени и взяла ладони. Теперь в этом не было ни шутовства с одной стороны, ни ледяной стены с другой. - Я прощаю тебя, Люциус малфой. Ты можешь жить счастливую жизнь Малфой только закрыл глаза и резко вздохнул. Узкие губы поджались , а торс резко дернулся, словно сердце рвалось пробить грудную клетку. Не нужно было быть провидцем, чтобы догадаться, что стоит мне уйти - и это будут слезы. Я поспешила к выходу, и уже в дверях обернулась - Др встречи в четверг, Люциус …