Опасный метод

Выходные я провела в публичной магической библиотеке, запросив подписку Ежедневного Пророка за 96-98 годы, а заодно все упоминания семьи Малфой в прессе за последний тридцать лет. Стало понятно, почему Драко так удивился моему незнанию: эта фамилия встречалась на полосах газет чуть ли не чаще имени Гарри Поттер. Особенно запомнилась заметка о помолвке Люциуса Малфоя и Нарциссы Блэк, где на колдографии красовалась удивительно гармоничная пара, будто брат с сестрой, безупречные , словно голливудские звезды прошлого века. Стройные, статные блондины, свысока смотрящие на весь мир. По снимку было ясно, что породой Драко пошел в мать, такой же тонкий и хрупкий. Его же отец казался ледяным айсбергом - крепкий, холодный, уверенный в себе. Неудивительно, что после сокрушительных ударов судьбы он впал в депрессию, ведь казалось, он был когда-то на вершине магического мира. Впрочем, дурная затея составлять мнение о человеке заочно, ужасно непрофессионально. В конце концов, осуждая неизвестное, я ничем не отличаюсь от пожирателей и прочих поборников чистой крови. Ксенофобия - самый дурной порок, не раз приводящий к трагическим последствиям *** В среду вечером сова доставила мне портключ и записку, которая гласила, что артефакт заряжен ровно на пять посещений. Мой полуночный заказчик оптимизмом явно не страдал, и я его понимала. Утром четверга я, признаться, нервничала. Годы практики ничего не значили, ведь как сказал один русский писатель, «все счастливые семьи похожи друг на друга, каждая несчасная семья несчастна по-своему», так и каждый мой клиент был поначалу подобен шараде из боли, комплексов и травм, и к каждому полагалось найти свой ключ. С первой встречи это сделать невозможно, поэтому все атрибуты - фигурки для расстановок по Хеллингеру, подвеску для гипноза, альбомы и карандаши для арт терапии - я оставила в кабинете. Я не стала брать и блокнот, предположив что этим только насторожу Малфоя-старшего. Журналисты в свое время достаточно полоскали их фамилию. Портал был сделан мастерски, и я почти не почувствовала перемещения, хотя если верить картам, то Малфой-менор находился где-то в Уилтшире. Все еще кружась вокруг своей оси, я мягко опустилась на мраморное крыльцо особняка. Если это их дом, то понятно, почему мне заплатили столь щедро: таких людей это ничтожная сумма, не достойная даже упоминания, карманные расходы и не более. Прямо перед особняком не росло ничего, кроме травы Не было не яблонь, в эту пору густо цветущих душистыми белыми цветами, ни кустов, ни цветов. Только ровная простыня зеленого газона. На пороге меня уже ждал Драко Малфой. Все так же в темном костюме и мантии, он выглядел гораздо живее и спокойнее на своей территории. Рядом с ним, как будто прячась за спиной молодого мужчины, стояла бледная шатенка с едва наметившимся животом. - Добрый день, доктор Кауфман, - поздоровался молодой человек, и, представив меня своей жене, добавил, - отец в кабинете, домовики вас проводят. Темное, нехорошее мертвое место - именно так я оценила Малфой-менор, впервые в нем оказавшись. И дело даже не в чехлах на мебели и не в зашторенных окнах, не пропускающих даже намека на солнечный свет. Нет, поместье не было в запустении, нигде не отваливалась штукатурка и не катались клубы пыли, скорее наоборот - оно было вопиюще ухоженным, словно больница или музей, чего нельзя было сказать о домовиках - провожающий меня представитель разумной расы был похож на старого лысого сфинкса в лохмотьях. Интересно, если животные с годами становятся похожи со своими хозяева, распространяется ли это правило на домовых эльфов?… Я не успела додумать свою мысль, как уже оказалась перед темной дверью, которой заканчивался коридор в дальнем крыле поместья. - Это кабинет хозяина, мисс, - пропищало вислоухое создание по имени Чилли, - но боюсь он не примет посетителей, он даже молодого хозяина прогнал! - Попробую с этим справиться, - оптимистично успокоила я слугу, игнорируя ставший таким громким биение сердца. Я тихо постучала, но никто не ответил. Да прибудет со мной Юнг, Фрейд и Иисус, лучшие евреи нашей эры! Зря я боялась скрипа двери - как все остальное, она была в идеальном состоянии. В кабинете совсем не было света, если не считать почти затухающего камина. Пришлось пару раз сильно зажмуриться, привыкая к темноте. Тяжелый, жаркий спертый воздух сбил дыхание. Я погорячились, так высоко оценивая старания домовиков. В этой комнате они давно не появлялись. Высокие потолки, темные деревянные панели и вновь плотные шторы. Одну стену почти сплошь занимали книги. Между стеллажами оставалась ниша, занятая зеркалом в графитных разводах альдегида, будто чернилах зазеркальной каракатицы. Массивный письменный стол на резных ножках, оббитый зеленым сукном, кресло, развернутое спиной к окну. Пыльный шелковый ковер с восточными орнаментами, похожими на плющ. В дальнем углу низкий резной столик, на котором стояло с полдюжины графинов и несколько разномастных бокалов. Я успела хорошо осмотреть кабинет, прежде чем заметила фигуру, сидящую в кресле возле камина. Будет честнее сказать, что сидела она сразу в двух креслах - на втором расположились довольно длинные ноги. Я подошла ближе, разглядывая хозяина печальной обители. Это было скорее пугало в стеганом богатом халате, чем живой, и насколько я помню, не очень старый мужчина. Под широкими золотыми лацканами виднелись несвежая рубашка и узел шейного платка. Домашние темные штаны в узкую полоску, атласные туфли без задника с вышивкой. Штанина на одной ноге чуть задралась, открывая худую ступню с торчащими суставами и стрелами сухожилий . Люциус Малфой спал, уронив голову на грудь и скрестив руки, будто хотел согреться. Лица видно не было, длинные светлые - или седые?- волосы завесой свисали несвежими прядями. Не знай я, что передо мной некогда сильный волшебник, я бы приняла моего будущего пациента просто за груду красивых тканей, небрежно брошенных на кресла. Будить его было бы очевидно ошибкой, а их я допускать не хотела. Но еще больше я не хотела продолжить вдыхать пыль и неприятный, мертвенный воздух, казалось, отравлявший меня. Эта была смесь алкогольных паров, грязного белья, гниющих сладких фруктов, сердечных капель и пыли, и хуже аромата представить было сложно. Я потянула шнур , распахивая шторы. Тяжелые парчовые гардины стянулись и стал виден зацветающий сад на заднем дворе. Я ошибалась - в поместье были и цветы, и яблони. Просто они все прятались на другой, невидимой для посторонних гостей части, как зачастую прячут свои нежные черты грубые на первый взгляд люди. Когда я тянулась к ручке на деревянной раме чтобы приоткрыть окно, сзади послышалось шуршание и хриплый мужской голос зло возмущенно окликнул : - Какого драккла вы творите?! - Проветриваю, - максимально нейтрально ответила я, наконец справившись с щеколдой и впуская апрельский ветер,пока внутри синхронно пробежал нехороший холодок, - добрый день, мистер Малфой. - Закройте сейчас же! Еще со времен, когда человечество занималось примерно тем, чтобы скакать с ветки на ветку, помахивая хвостом, уже было сформировано три модели поведения в случае стресса: бей, беги, замри. Так с тех пор кто-то либо лезет в драку, либо избегает ее, либо притворяется мертвым. Судя по неприкрытой агрессии в голосе, Люциус Малфой предпочитал драться. Так что мне оставалось только увертываться и тянуть время что бы дать сквозняку выгнать больничный дух - Вам не нравится свет или свежий воздух? - Мне не нравитесь вы. Кто вы, Мерлин возьми, такая и что делаете здесь? Мужчина, прикрываясь широким рукавом, щурился, силясь разглядеть меня. Красавца из газетной заметки было не узнать: глубокие острые морщины залегли на переносице, тянулись вниз от уголков опухших глаз с покрасневшими веками. Светло-серые радужки, тусклые, как две пепельницы, резкий изгиб верхней губы и застывший недовольный оскал. Малфой производил впечатления ожившего ментвеца не первой свежести. - Меня зовут Лора Кауфман, я ваш терапевт. И если хотите, чтобы я закрыла окно, надо будет немного подождать, я так не дотянусь. В подтверждение своих слов я подтянулась и привстала на широком подоконнике. Придерживаясь одной рукой за штору, я высунулась поймать раму и потянула ее, возвращая на место. - Так лучше? - я спрыгнула на пол и отряхнула ладони, прежде чем протянуть руку, - рада знакомству. Не сводя с меня начтороженного взгляда серых пепельниц, Малфой неохотно ответил на рукопожатие. Ладонь с длинными пальцами, с сухой и нежной кожей оказалась хрупкой и будто высохшей, изящные перстни с легкостью стукались друг о друга. - Не взаимно, - практически выплюнул мужчина, оценивая мой облик, - вы та самая шарлатанка, о которой говорил Драко? И много вы с него содрали? - Да, я та самая шарлатанка, и о да, вы даже не представляете как много. Конечно я не стала спорить. - Глупый мальчишка, - почти шепотом бросил Малфой. Хотелось бы сказать что это было сказано хоть с тенью отцовской нежности, но это было бы неправдой. Сидящий передо мной человек казался олицетворением ненависти не только ко мне, но и к миру в целом. И как быть? - Я считаю ваш сын вполне по-взрослому решает вопросы, - аккуратно начала я, - и думаю, он любит вас и переживает, поэтому обратился за профессиональной помощью. Малфой-старший отвернулся. - Мой сын наивен - Что вы имеете в виду? - Зачем тратить деньги на заведомый провал? Если даже эти олухи в Мунго отказались? Раздражение в голосе вернулось преумноженным. Люциус казался раненым волком, скалящимся на нашедшего его лесника - Не знаю. А вы как думаете? У терапевта много задач, но главных две. Первая - слушать. Вторая- задавать вопросы. - Я не думаю об этом. Я просто не хочу чтобы кто-то здесь шнырял «И вынюхивал семейные тайны» не прозвучало, но явно подразумевалось. Интересно, добавлять ли паранойю в анамнез? - Я врач , мистер Малфой, - как можно мягче начала я, - и я давала клятву, и не могу рассказывать о лечение никому другому. В том числе вашему сына. Терапия в этом плане сродни исповеди. - Я не нуждаюсь в исповеди, ни в ваших услугах. Вы зря тратите свое и мое время. - Я его не трачу, а продаю. Причем достаточно дорого, - я повернула диалог в плоскость рыночных отношений. Кажется, это единственная тема, на которую готовы говорить Малфои , - и чтобы я не узнала в рамках нашей терапии, смею заверить вы не встретите осуждения и однозначно это информация не покинет кабинета, это я могу вам обещать. - Вы грязнокровка? - сбил меня неожиданный вопрос. Хотя вру, этот вопрос был как раз ожидаем и я испытала даже некое облегчение, когда он прозвучал. - Абсолютная. Ни грамма чистокровности. Он промолчал, оглядывая меня. Малфою очевидно не нравились ни мои льняные свободные брюки, ни тонкая трикотажная водолазка, ни удобные туфли на низком ходу. Эта одежда так и кричала : « распродажа в «Маркс и Спенсер, любимом магазин простецов». - И вас не оскорбляет мой вопрос? Я широко улыбнулась. Провокация не задалась. - Мистер Малфой, я маглорожденная еврейка. Попадать под геноцид - национальная традиция. Скажите, разве вам было бы обидно услышать, что вы толстый низкорослый коротышка? Слушать и задавать вопросы. Сбивать с толка, вызывая интерес. Наблюдать. - Что за чушь, разумеется нет! - Почему же? - я оперлась на стол. Второе кресло по прежнему занимали ноги, и видимо ждать приглашения присесть мне не стоит - Потому что это неправда. - Верно, - я чуть улыбнулась, - так вот я так же считаю, что превосходство крови или какой-либо нации - это одна большая неправда. Кажется, эта мысль его заинтересовала. Даже в таком плачевном физическом и психическом состоянии, разум мистер Малфоя не притупился, и с благодарностью принимал пищу для размышлений - Так вы не осуждаете мои суждения? Слушать, наблюдать. Не поддаваться провокациям. Создавать доверительную атмосферу. - Конечно нет. - Ну разумеется, вам за это платят, - почти с укором сказал Малфой, вновь отворачиваясь. Возникший было интерес к беседе погас, не успев разгореться. - Мне платят за мое время, Вы правы . Но я не осуждаю по другой причине. Я не знаю достоверно ни что вы чувствуете, ни что пережили. Как вы росли, что вас впечатлило в детстве, чего боялись или чего хотели. Ваша мотивация мне так же неизвестна. И я не знаю, как сама бы поступала на вашем месте. Часто неадекватная ситуация заставляет вести себя соответственно. Казалось, фигура в кресле уже не слышала меня. Пугало в бархатном халате, неопрятное и неподвижное, ох и сложно мне придется: лезть в самую сумеречную чащу чужой души. Ладони липко потели, пока я терпеливо строила свой шаткий мост. - Вы презираете таких как я. Магглолюбов. Вы половину жизни уничтожали и притеснялис таких как я. Вы считаете себя выше - и вы в своем праве. Это было явно не то, что от меня ожидали. Я правда не занимаюсь реабилитацией конченых расистов. Но я умею поддерживать. А еще удивлять - заставлять хоть-то что почувствовать; и радовать, пусть даже темную сторону. Поэтому я двумя шагами преодолела расстояние между нами и встала на колени. Это было сделать легко. Малфой наконец вздрогнул и отпрянул, сбросив ноги и поджав их. - Вы сошли с ума? Встаньте немедленно! - Я просто хочу с вами договориться. Если для этого грязнокровка должна быть у ваших ног, нет проблем. - Встаньте - Послушайте, я не колдомедик из Мунго, и что-то да умею. Пять встреч, и если захотите - я исчезну как страшный сон. Обещаю. Я заглянула ему в глаза. Первая ласточка симпатиии - любопытство - мелькнула в серых льдах. - И что вы умеете? - Слушать Мужчина прикрыл глаза и потер переносицу - А если я не хочу говорить? - А это и не обязательно. Порой в молчании заметно больше - Да что вы? - яда в голосе блондина хватило бы чтобы отравить небольшую деревню, - например? - Хотите узнать что я заметила? - Окажите любезность Я вздохнула, присела на пятки я начала перечислять: - У вас все признаки клинической депрессии. Вы не выходите на улицу, скорее всего боитесь яркого света. Не думаю что есть панические атаки, но сонный паралич - а вместе с ним и бессонница - это однозначно. Вы много пьете - простите - и судя по вашему виду, недостаточно едите Я не поднимала глаз на собеседника. - Утрата желания жить, возможно связанная с магическим истощением. Вы либо отращиваете бороду либо три дня не умывались - типичный признак для депрессии . Возможно, запоздалый кризис среднего возраста, но это скорее фоном. В целом - будем честны - последние пять лет вас знатно потрепало и ваш привычный мир разрушен. Это если кратко. Но есть и хорошее - вас очень любит ваш сын, и даже если вы это игнорируете, вы нужны вашему ребенку. Людям в депрессии бывает нужна поддержка, нужна мотивация. Единственное что точно не нужно - это жалость, и у меня ее не было ни на унцию. - А вы? Что скажет ваша семья? Что вы помогаете бывшему пожирателю? Проявил интерес - хорошо. Плохо что мыслит стигмами. И переводит стрелки - У меня ее нет - Старая дева играет в спасительницу? Неужели закончились все бездомные котята? Даже умирающая змея будет кусаться. Но у меня броня и пятнадцать лет практики. - Я вдова. Уже пять лет Я могла бы собой гордиться: впервые я произнесла это и даже кончик брови не дернулся. Малфой что-то подсчитал в уме. - Рискну предположить, что ваш супруг погиб во вторую магическую? Небось сражался на передовой, был благородным гриффиндорцем? Этот удар я почти пропустила, но вовремя собралась и спокойно ответила: - Нет, он был маглом. Ветеринаром. Несчастный случай. Молчание вместо извинений, которых я не ждала. Я встала так неожиданно, что Малфой слегка вдрогнул, и направилась к книжным стеллажам - Вы любите сказки? - я провела пальцем по кожаным корешкам идеально подогнанных по размеру томов. - С чего вы взяли? - У вас тут самое полное собрание валлийских легенд и мифов, что я встречала. Чем хороши нарциссы, так это их подверженностью манипуляциям. Искреннее восхищение - самый сладкий деликатес. В небрежном тоне ответа я четко уловила снисходительную гордость - Это историческая ценность - Но вы же с ними знакомы? Я предлагаю поступить как с сказках. Если вы трижды меня прогоните за эти пять встреч, я уйду. И если я трижды из-за вас заплачу, я тоже уйду. Идет? - Можете уходить прямо сейчас - Нет-нет, так не пойдет, - я шутливо погрозила пальцем, - Это должно быть искренне и в моменте. Мне ничего не ответили. Но и не гнали, так что я шагнула в угол, к столику с графинами. Мужчина в кресле напрягся, это чувствовалось даже спиной. Хорошо, отметим что сзади лучше не подходить - Любите огневиски? И получается пить магический алкоголь? - Это коньяк. Тридцатилетний - О! Я понюхала пробку от штофа. Терпко, пряно, с кислинкой. Я бы сказала это была базовая нота в аромате всей комнаты. Дурная примета не наливать, когда уже взял бутылку. - Позволите? Малфой молча махнул рукой. Его кисть на темном фоне мелькнула точно комета в ночи. Я аккуратно разлила алкоголь по изящным рюмкам на длинных ножках и вернулась. На этот раз мне милостиво предложили присесть легким кивком головы. Устроившись на кресло я протянула коньяк - в медицинских целях, разумеется. В череде симптомов алкоголизм почти не имел значения. И если чтобы получить доступ к душе Малфоя нужно пойти нетрадиционным путем - я готова. Но шли минуты, а никто не сказал ни слов и не отпил ни глотка. Я ритмично раскачивала коньяк, любуясь густым маслянистым подтекам на хрустале и ожидая. - Вы не пьете, - заметил очевидное Малфой. В такие моменты я даже немного жалела, что люди так предсказуемы. Но мне чертовски надо зацепить этого человека хоть чем-то. - Почти пять лет. Раньше тоже предпочитала коньяк, - я повернула бокал и теперь на одной его стороне резвились солнечные лучи, окрашивал жидкость в золото, а с другой отражались почти потухшие угли камина,- а вы боитесь что я подсыпала вам яд? Я указала кивком на его собственную рюмку, так же не тронутую. - Боюсь, это может усугубить головную боль - У вас мигрень? Позволите помочь? - У вас не получится. - И все же - Заклинания не работают, я же сказал! - Есть и другие методы. - Маггловские пилюли? Ни за что - Нетрадиционная медицина. Так что?… Малфой прикрыл глаза и кивнул. Видимо до него стало доходить, что от меня не так просто отделаться, во всяком случае сейчас, когда силы - и физические и ментальные - на моей стороне. Я скользнула за спинку его кресла со всей доступной скоростью, а то не дай Мерлин успеет передумать. А это наверное единственный шанс хоть как-то его убедить в моей компетенции. Большими пальцами я невесомо коснулась лба, разворачивая кисть на себя. Указательные на виски, остальные веером от уха до затылка. Неряшливые светлые пряди волос на ощупь оказались тонкими и легкими, будто водоросли. Я глубоко вдохнула, задержала дыхание и медленно через нос выдохнула. Ну-на, посмотрим что тут. Да, классическая мигрень, будто железный колючий каштан, перекатывающийся из стороны в сторону внутри черепа. Острые толчки в виски, обруч, стягивающий по мередианам головного мозга. Это легко починить, если точно знать на какие точки давить. Главное двигаться плавно и симметрично, укрощая боль. Скользящие движения вниз и вверх, чуть сильнее давить на центр лба. Войти в синхрон, дышать в такт. Есть риск просто забрать на себя, и мучиться потом весь вечер, но это я переживу. Я почувствовала, как медленно расслаблялись шея моего пациента. Теперь можно и под колючим подбородком сомкнуть ладони, и вывести обратно на затылок. После непродолжительной внутренней борьбы я решилась попытаться поймать не мысли - о нет! Легилименцию я считаю четвертым непростительным; - но хотя бы отголоски эмоций. Они приходят обычно в виде вкусов, странная разновидность синестезии, когда раздражении одного из органов чувств непроизвольно дают испытывать ощущения, свойственные другому. Итак, что у нас… Вяжущий рот полынный вкус. Горечь. Почти такая же болезненная, как мигрень. Освежает, пробивает носоглотку, проникает в каждую клетку тела. Кислый, уксусный привкус вины, жгучая желчь. Жрет изнутри, оседает на каждом органе, отравляет хуже любого проклятья. Яркий, взрывной вкус ярости. Точно алкогольные пары коньяка, который ни один из нас не пил, во всяком случае сегодня. Привкус серы и железа. Кальций, скрипит на зубах, точно школьный мелок - апатия. Последний вкус оказался сложнее, я с трудом улавливала непривычные ноты. Похож на шоколад с высоким процентом содержания какао, нечто, что должно было быть десертным и приятным, но слишком горько и можно принимать лишь малыми дозами. Что это, интересно? … столько лет никто не касался… Я резко дернулась, чуть не потеряв контакт. Так вот в чем дело! Конечно, человеку нужно минимум восемь прикосновений в день, жедательно дружеских. Врядли охранники в Азкабане обнимали своих узников, как сомнительно и сыновьи объятья. Видимо, Малфою приятно и некомфортно одновременно от моего массажа. Это надо будет отметить, может пойдет телесноориентированная терапия Я чуть смелее надавила на затылок, опуская светловолосую голову и проводя с нажимом по выемке на шее, по выступающим позвонкам. Вниз плотно прижимая пальцы, вверх- невесомо царапая ногтями. Никаких медицинский показаний, просто немного ласки, сбить горечь шоколада с языка. - Готово , - я резко отступила к столику и призвала кувшин воды ополоснуть руки, смыть налипшую энергию. - Вам лучше? Вопрос скорее из вежливости, я отлично знала что справилась. - Да, благодарю, - так вот какой у него на самом деле голос, когда его не мучает головная боль. Не шипит, не скрежет зубами. Волшебные метаморфозы, - Как вы это сделали? - Никакого волшебства, мистер Малфой. Только ловкость рук и знание нужных точек Я вернулась из ставшего привычным закутка за креслом. - Теперь вы мне верите?