Моя божественная сестренка или милые моменты с Итэром и Нахидой

      Он на неё злился, и она это знала. Детская часть Нахиды понимала причину его злости, в то время как другая, божественная, находила ситуацию очень лицемерной. Итэр рисковал своей жизнью бесчисленное множество раз. Спасение её последователей, её страны, её самой, абсолютно чужих ему людей. Каждый шаг по землям Сумеру мог стать для него последним. В тоже время, когда она сама решила рискнуть, дабы спасти целый вид, он запротестовал и накричал на неё.       — Это неправильно. — подумала она, наблюдая, как он сражался с очередным монструозным порождением запретного знания.       Через несколько напряженных минут, их новое испытание было позади. Небольшая колония плеснивиков, была в безопасности, а их более разумные собратья, вернулись домой. Все было хорошо, и лишь Путешественник все ещё оставался напряженным. Нахида видела его таким лишь однажды. В уже ставшей такой далекой битве с созданным Фатуи, лживым божеством.       — Ты хочешь мне что-то сказать. — это был не вопрос, скорее констатация факта. Напряжение между ними накапливалось с того самого момента и чем быстрее они от него избавятся, тем лучше.       Путешественник тяжело и медленно вздохнул, переводя свой усталый взгляд от умиротворяющей картины играющих существ на девочку, решительно смотрящую в его усталые глаза, под которыми появились еле заметные темные круги. Это короткое приключение порядочно потрепало его нервы.       — Сегодня ты была слишком безрассудна. — кротко произнес он, с явным недовольством сложив руки на груди. — Ты могла пострадать.       — Я хотела сделать как лучше. — почему её голос дрогнул? Откуда появилось это эфемерное чувство вины и почему это так злило её?       Вопросы продолжали возникать в её неокрепшем уме. Как бы смешно это ни звучало, Богиня мудрости была абсолютно глупа, когда дело касалось эмоций. Она не понимала их. Те знания, хранящиеся в Эрминсуле, не могли передать весь их спектр и дать точные характеристики, с которыми она могла работать. Поэтому новый вздох распалил гнев внутри божественного дитя, перебарывая вину, которую она определенно не должна была испытывать.       — Хм, я понимаю. Пожалуй, как никто другой. — его голос бы полон понимания, казалось он принял её позицию, однако, так только казалось. — Но все равно, ты не должна подвергать себя опасности. — категорично заявил Итэр. — В следующий раз оставь риск профессионалам.       Со слабым смешком заявил он, указывая большим пальцем на себя. В ту же секунду переживавшая внутреннюю буру Нахида, наконец-то взорвалась.       — Зачем мне оставлять это тебе?! Почему ты должен умирать за незнакомых людей?! Я их богиня, я их защитник! Ты никто для Сумеру! — в ту же секунду, гнев предательски отступил, позволяя божественному разуму осознать сказанное. Все недовольство растаяло, испарилось, ушло, оставляя малышку наедине с Путешественником. Несколько мокрых капель начали выступать по краям её глаз.       Злость ослепила, а разум не мог дать сил поднять взгляд и посмотреть ему в глаза. Наступившая тишина будто сдавила легкие, не позволяя сказать хоть что-то в свою защиту. Так прошло несколько секунд, которые показались Богине длиннее и мучительнее чем все те пяять веков проведенные в заточении. Вдруг, что-то мягкое приземлилось на её макушку.       Его рука, но она ощущалась она по-другому. Вопросы накапливались и терзали её, пока зеленые глаза не заметили хорошо знакомую пару перчаток.       — Никто, верно подмечено. — наконец заговорил Итэр. — И, это значит, что моя кончина не станет концом для королевства. — она услышала, как он сел на корточки. Мгновение спустя, другая его ладонь, аккуратно подняла её подбородок, позволив Нахиде посмотреть на него. — Я не Бог, не мессия, не правитель. Я обычный путник, пришедший из неоткуда и ушедший в никуда.       — Ты их спаситель! — выкрикнуло Божественное дитя.       — Возможно, но это было лишь единожды. Ты же, защищаешь их каждый день. Они полагаются, возносят молитвы и зависят от тебя. Поэтому если с тобой что-нибудь случиться, это отразиться на всех. Поэтому прошу, не подвергая себя опасности.       Его слова начали постепенно достигать её заостренных ушек. Мокрые пятнышки превратились в бурный поток слез. Итэр тихо хмыкнул и притянул девочку к себе. Крохотные ручки вцепись в его шарф, а лобик уткнулся в символ звезды на его груди.       — Прости! Прости меня!       — Ничего. Для этого и нужны близкие.