Ты моя свобода

— Готов ко второму раунду? — Второму… раунду? — удивленно спрашивает Николай, все еще тяжело дыша после недавнего из-за чего его интонация звучала еще более неуверенно, чем было на самом деле. Федор лишь тихо хихикает и кивает. — Ага, а ты думал, что все так просто будет? О нет, мой дорогой Коля, это не в моем духе, заканчивать что-то и не доходить на самой интересной части. — он снова посмеивается, глядя на удивление в глазах нижнего, и на его губах появляется легкая улыбка. Еще несколько минут пара провела в объятиях, а после Федор внезапно встал и куда-то пошел. — Ты куда? — немного неуверенно спросил все еще нежившийся на кровати Гоголь и уставился на Федора непонимающим взглядом, на что получил лишь хитрую ухмылку и короткий ответ "сейчас узнаешь". После этого Достоевский вышел из комнаты и закрыл за собой дверь. Что тогда творилось в голове парня. Сколько вариантов возможных событий стал он прокручивать у себя в голове. От банального "ну он наверно пошел чай приготовить и сейчас вернется" до "а вдруг он сейчас просто хлопнет дверью и уйдет навсегда?". Вот только он очень ошибался, ведь через 10 минут Федор вернулся. На его лице красовалась все та же хитрая ухмылка, а руки были за спиной. Очевидно, что он что-то прятал, вот только что? Достоевский, словно читая мысли блондина, ухмыляется чуть шире и наконец показывает, что прятал за спиной все это время. В одной руке он держал наручники и повязку, а в другой, насколько понял Николай — вибратор. Его щеки невольно покраснели и он сел на кровати спиной к другу(?). — И где ты это взял? А главное: когда? — пробормотал Гоголь и повернулся к Федору, больше не скрывая своего лица, чем вызвал небольшой смешок со стороны брюнета. — Что ж, а это я, пожалуй, оставлю в тайне. — спокойным тоном ответил парень, подходя к кровати и садясь рядом с товарищем(?). Его ухмылка постепенно превращается в игривую улыбку, и он нежно целует Гоголя в губы. Это был совсем короткий, буквально длившийся мгновение, но полный ласки поцелуй. Фёдор отстраняется, лицезря слегка покрасневшего от такого внезапного действия Достоевского, и все также игриво улыбается, а после спрашивает: — Итак, мой дражайший друг, я повторюсь. Готов ли ты к продолжению? Николай же в свою очередь самодовольно ухмыляется и облизывает слегка пересохшие губы, а после кивает и отвечает: — Обижаешь, Феденька~ я всегда готов к веселью! Парень посмеивается и склоняет голову набок, теперь весьма заинтересованный в дальнейших действиях похоже теперь уже любовника. Тот же не стал заставлять долго себя ждать и повалил Гоголя на кровать, после снял его футболку и поднял руки того над головой, после легким движением рук приковывая его руки к изголовью кровати, тем самым отрезая все пути к побегу или сопротивлению. Он отстраняется, располагаясь на бедрах нижнего и осматривает проделанную работу. — Вот и славно, — улыбаясь, как довольный кот отвечает брюнет и снова приближается к любовнику, чтобы поцеловать его. В этот раз их губы соприкоснулись более уверенно и страстно. Федор сминает, кусает, зализывает образующиеся ранки и снова кусает. Все это вызывает волны мурашек по всему телу и елк слышный скулеж со стороны нижнего. Он словно начинает плавиться от каждого прикосновения к себе. Такие нежные, такие длинные, прохладные, такие тонкие, такие идеальные пальцы ощупывают каждый сантиметр тела Николая, заставляя его извиваться от ощущений и прикрыть глаза в наслаждении. Он точно не хочет чтобы этот момент заканчивался. Слишком хорошо. Слишком приятно. Достоевский тем временем замечает каким податливым стал блондин и улыбается, понимая, что делает все правильно. Его руки стали спускаться ниже, к груди Гоголя и оглаживать ее, еле касаясь кончиками пальцев кожи и щекоча прикосновением. Николай ярко чувствует каждое прикосновение, а от того чем больше ласки он получал, тем громче становился скулеж, а после он и вовсе перешёл на тихие стоны. — Хороший мальчик, — все также улыбаясь, Федор гладит парня по голове одной рукой, а другой спускается к животу Николая. В ответ на такие слова щеки юноши краснеют, а сам он мечется по кровати и не знает куда себя деть. Со временем, словно музыка для ушей Достоевского, по комнате разливаются уже более откровенные и несдержанные звуки, что заставляет его улыбнуться и продолжить свои действия, но вдобавок он припадает губами к шее любовника и начинает расцеловывать ее. Николай стонет, извивается, подставляется под прикосновения и пытается быть ближе, словно хочет слиться с Федором воедино и никогда не отпускать его. Внезапно по комнате раздается сдавленный вскрик. Брюнет укусил Гоголя, а после стал зализывать укус, слизывая выступившие капельки алой крови, будто извиняясь за предоставленный дискомфорт. Вот только неожиданно для самого Федора он услышал тихое "Ещё". Он поднимает взгляд и первое, что он замечает — самодовольная ухмылка и легкий румянец на лице любовника. Пару секунд он смотрел потупив взгляд, но затем он снова ухмыльнулся. — Больше так больше. — коротко отвечает он и снова кусает основание шеи Гоголя, тем самым вызывая уже громкий стон. "Готов" Думает Федор и отстраняется от блондина. Он тянется за шелковой повязкой, а после завязывает глаза Николаю, лишая его возможности видеть. — Федь, ты чего? Я вообще-то тебя видеть хочу! — слегка разочарованным и недовольным тоном восклицает нижний, на что получает тихий смешок и поцелуй в щеку. — Так надо. Потерпи и скоро все сам поймёшь~ Парень снова отстраняется и слезает с бёдер блондина, куда-то отходя. Затем послышался щелчок тюбика со смазкой и снова тишина. Еще несколько мучительно долгих секунд и Гоголь чувствует, как в него проникает что-то. И пока тот недоумевающе пытается сообразить что это может быть, его тело словно прошибает током, когда Федор наконец дает понять, что он использовал. "Вибратор" пронеслось в белокурой голове, но и эта мысль быстро померкла, когда Достоевский, хитро улыбаясь, включил игрушку на максимальную скорость. После этого брюнет снова приближается к любовнику и страстно целует того в губы. Сладкий, пьянящий поцелуй. Именно так можно было описать то, как ощущались губы Федора на губах Николая. Шаловливые пальцы снова пошли в ход и стали гладить, щекотать, нажимать, слегка царапать короткими ноготками кожу, доводя Николая до исступления. Он больше не может сдержать ни стонов, ни криков, а единственное слово, которое он может вымолвить сейчас дрожащим от перевозбуждения голосом — "Федя". Такой расклад очень радует брюнета и тот в последний раз кусает шею Николая, после чего тот кончает себе на живот, выкрикивая имя Достоевского. После этого парень выключает вибратор, снимает повязку и открепляет руки Гоголя от изголовья кровати. Затем он целует его в щеку и тихо шепчет тому на ухо, вкладывая в свою интонацию всю любви и привязанность, на которую только способен: — Ты очень дорог мне, Коля. — Ох, Дос-кун, ты только признался мне в любви, да?? Я правильно тебя понял?? — Николай хихикает и приподнимается на локтях на кровати. — Можешь это воспринимать как хочешь, — ответил юноша, тепло улыбаясь и лег рядом с Николаем на постели. — Тогда я приму это как "да"!! — оживленно выпалил Гоголь и бросился в объятия. — Пусть будет так, — все ещё тепло, улыбаясь, прошептал Федор, обнимая Николая в ответ и зарываясь носом в приятно пахнущую фруктовым шампунем белобрысую макушку и вызывая этим тихое хихиканье. — Я тоже тебя люблю, Феденька… Больше всего на свете! — шепчет блондин и улыбается, прижимаясь ближе к любовнику, а после еле слышно добавляет, — ты моя свобода…