(Не) идеальный человек

— «Почему вы решили стать учителем? — Даже не знаю, наверное потому что физика — моя любовь. — Тогда... — Что тогда?» Сон был сладким, а вот утро гарантировало интересно пробуждение. Пока Чонгук ещё пускал слюни в чужое плечо, а так иногда происходило, когда он спал очень крепко, новая знакомая чуть приотворила дверь. В комнату влетела Гера и недолго думая подлетела к уху Тэхёна. — Что за непристойностями вы тут занимались? — прозвенел звонок колокольчиков, над спокойно спящими парнями. Они одновременно подскочили и стукнулись лбами из-за того, что Чон не разжал объятья. Эльфийка над нами посмеялась и никак это не прокомментировала. Зато сейчас они сидели ща столом: один — сконфуженный, другой — как кот довольный. Но в данный момент их объединяло одно — дикий аппетит. Они не ели вчера целый день, им простительно. Тем более стол полнился аппетитными чувствами, начиная от экзотических фруктов, до румяной выпечки. — Давайте повторим: Я Роксана Калм. Отношусь к роду эльфов-ма... Чонгук наконец оторвался от яичницы и начал дублировать тоже самое для мужчины. — Вы не хотите, чтобы я сделала так, чтобы он тоже понимал нашу речь? — спросила женщина. Вообще-то юноше даже нравилось переводить всё для Кима, но наверное, Тэхёну было бы лучше, если бы он сам всё слышал, поэтому Чонгук воодушевлённо кивнул. Волшебница встала и неспешно подошла к мужчине, он недоверчиво поглядел на неё. Чон жестом показал Тэ, что всё в порядке. — Позвольте, — эльфийка положила ладони ему на лоб и начала бормотать что-то невнятное. Браслеты на её руках взволнованно загремели, а подол тонкого, но длинного платья чуть встрепенулся. В какой-то момент Тэхён "айшнул" и взявшись за голову, упал со стула. Первое, что он успел сказать на чудом языке было: — «Твою мать!» Семнадцать, до этого сидевшая надутая вдруг захохотала, тут же смех подхватил и Гук, а затем Роксана. Она смеялась так же громко, как и Чон. А он, на минуточку, смеётся, как белуга завывает. — Смеются они, — недовольно пробурчал мужчина, вставая. — Давайте ещё раз, я Рок... — Стоп! — крикнул Тэхён, — Она говорит на корейском! Корейском! Откуда она его знает, чёрт возьми?! — Спокойствие, только спокойствие. Теперь ты тоже можешь как я понимать их, неправда ли здорово? — Потрясающе... — без особого восторга проговорил он. — По-моему ты не рад, — заметил Чонгук, попутно наблюдая за летающим чайником и кружками. — Ну как сказать... — горячий отвар полился в белоснежную чашечку и подлетел к носу старшего, — Благодарю, — взял он кружку в руки, — Я — человек науки, и мне до сих пор сложно поверить, во всё это: живую посуду, говорящих фей, эльфов... камни волшебные... сказочные страны, летающие русалки... — Справедливости ради, летающих русалок пока не было. — «Пока», — выделила Калм. Чонгук скривил губы, намекая, что лучше бы об этом промолчать. — Послушай, мне самому это всё невероятно непривычно. Я никогда не верил в то, что не доказано наукой: всякие астрологи, таро, гадания, да даже религии были очень странны, не говоря уж о чём-то таком. И мне тоже страшно, страшно застрять тут или быть раздавленным каким-нибудь троллем, но послушай, кому ещё выпадал такой шанс, увидеть всё это? Кто ещё из твоих знакомых, коллег, друзей сможет увидеть ходячие растения, милых эльфят и двуличных фей. — Эй! — Да погоди ты. В общем, это хоть и опасно, но это запомниться на всю жизнь. — Ты мне тоже на всю жизнь запомнился, и что? Чонгук замолчал. Тэхён тоже. Веселый чайник поуркивая, разливал кипяток по кружкам. — Давайте отложим ваши голубячьи нежности на ночь, а сейчас нам надо кое-что обсудить. — Гера хотела сказать, что нам есть, что рассказать вам, — вежливо поправила хозяйка дома, — Давайте ещё раз, я Роксана, хозяйка дома, знакомая вашей феи. — Она не моя фея, — отрезал Чонгук. Роксана удивлённо взглянула на Геру. Та, всё ещё недовольная, фыркнула: — Да, я ему ещё не говорила. — Что не говорила? — Ну давай начнём помягче: Ты эльф! — улыбнулась во все 32 Калм. Тут уже Чон чуть не упал со стула, залившись нервным смехом: — А что тогда похуже? — Ну, то что твоя мать — не твоя мать, и то что ты когда-то проходил ритуал по которому из части тебя получилась фея, и то что Агата и Адель — твои старшие сёстры. От такой информации у Гука, казалось лопнул мозг и разлетелся по всей комнатушке. — И это всё? — Вообще-то нет, но с тебя сегодня хватит. — Ну нет уж, рассказывайте всё. — Она сказала, что придёт время и она сама расскажет. — Да кто она то? — его сейчас сжирало любопытство. Юноша сидел в какой-то прострации, в вакууме, всё казалось таким далёким, фразы будто проплывали мимо него. — Мы не может сказать тебе. Давай мы лучше объясним всё подробнее. В общем, я не уточнила, что ты не полностью эльф, твой отец был человеком. Они были с твоей так называемой матерью здесь много лет назад. Дело в том, что они были археологами и нашли древние фрески, на которых были изображены наши боги. — Те три бога? Мне уже рассказали о камнях. — Да, именно они. Твой отец и приёмная мать начали своё расследование. Год они искали похожие зацепки и вышли на воду. Следуя древним ритуалам они вызвали сирен, как гласят легенды, людских спутников в наш мир. И всё прошло успешно. В то время наш остров проживал не лучшие времена. Их приходи выпал на государственный переворот. Но пострепено они смогли познакомиться с правительницей. Это была твоя настоящая мама. Я думаю, не стоит объяснять, что было дальше. Да, родился ты. Твоя приёмная мама и отец жили здесь продолжительное время, изучали быт, культуру нашего народа, обычаи... Они настолько влились в общество, что твой папа не захотел уезжать. А его напарница — хотела. В ту ночь, когда они из-за этого сильно поругались... твоих родителей убили. Я не зря упомянула, что это было смутное время... Ты был в другой комнате, они не тронули тебя. Убийц нашли, и заточили в темнице той же ночью. — И что же, мама чувствовала вину и поэтому меня забрала? — Я не могу знать, что она тогда думала, но предполагаю, что она просто не могла тебя оставить. — И что же, никто не возражал? — Мы не посмели. Всё же ты наполовину человек. Мы отдали ей камень, ради защиты третьего наследника престола. — Вы не ждали, что я вернусь? — Все знали, что когда-нибудь ты вернёшься домой. И тогда история повториться. Извини, наверное, ты не должен был так узнавать о том, кто твоя настоящая мама. — Я итак знаю, кто она. Моя мама сейчас находится в Корее, и ждёт пока её сын вернётся Домой, но кто-то решил, что она его не дождётся в ближайшее время. — Успокойся, ругая Семнадцатую — ты ругаешь себя. Ведь она — это ты. Точнее твоя тёмная сторона. — Я прекрасно знаю свою тёмную сторону: самовлюблённая, манипулятивная, двуличная, обидчивая!.. Это... это... Да, это она... Фея на это раз даже не цокнула, хотя по ней было видно — очень хотелось. Ладно, давай так, как ты смогла меня найти? — Легко и просто! Так как я часть тебя, то могу чувствовать, где ты. Я летела в ту сторону, от которой больше всего веяло твоей энергией. — Допустим, а кем было то существо, что гналось за тобой? — Это действительно был коллектор... Просто я незадолго до этого покупала у них все нужные мне порошочки, чтобы сбежать за границу острова, ведь многим земным существам запрещено покидать его... Ну ладно, покупала — это я погорячилась, брала в долг так скажем... не вернула. И когда я вылетела за границу, то заметила, что они меня преследуют. Я летела в твою строну в надежде, что ты меня защитишь, а дальше ты знаешь. — А зачем был весь этот цирк с желаниями и величественными статусами? — Ну не могла же я тебе прямо на месте всё рассказать, нужна была какая-то легенда, чтобы ты сделал то, что мне нужно. Ну а статус... Я всё таки фея. — То есть ты мной манипулировала? — Я — это часть тебя, так что фактически ты сам собой манипулировал. Вышел на новый уровень считай. — Не смешно, — огрызнулся он, — Зачем? Зачем ты меня сюда заманила? Хочешь вернуть всё на круги своя? Но к чему тебе это, не феи ли подтолкнули её на такой шаг? Девушка кажется даже покраснела от злости. В бешенстве она подлетела к его носу. — Может я и тварь, но хочу выпустить моих сестёр на свободу. Все не должны страдать из-за одной. — Какая ты благородная. Зачем меня то впутывать? — А знаешь? Кажется я действительно погорячилась, ничем ты нам не поможешь! Единственное хорошее, что в тебе есть — это личико! Да и то от эльфийской крови. Нытик, влюблённый нытик, весь в сестру, вот что значит! Гены! — Ну хватит! — вмешался Ким. Фея и новоиспечённый эльф посмотрели на мужчину. Сначала Гук подумал, что старший обращается к ним обоим, но судя по всему старший заступился за него. Это было приятно. Тем не менее Чон оттолкнул небрежно стул, быстрыми шагами выскользнул из помещения и протянулся за случайную дверь. Сразу же перед его глазами предстали роскошные фруктовые сады, цветочные поля и зелёные луга, за ними — горы, с них синими лентами летели струи воды — водопады, и напаивали озеро до краёв. В воздухе стояла свежесть, дикая такая, яростная свежесть. Луна играла на водной глади своими отблесками, пена играла с ней вместе. И внезапно стало лучше. Внезапно вся та чернота будто испарилась из него, снова стало дышать легче. Он закричал, кричал громко, неистово. Гук сейчас был таким настоящим. Таким собой. Когда крик добежал до водопада, то захлебнулся в толще воды. Дверь скрипнула, вроде тихо, а вроде и громче крика. Чонгуку не хотелось оборачиваться, и видеть там не того, кого хотел бы видеть, однако обернулся. Раньше бы парень подумал, что красота этого места уменьшилась, по сравнению с зашедшим, но теперь, она вдруг приумножилась в сотню раз. Ким придал контраста и лунным зайчикам, и росе на нежных травках луговых, и сверчкам в них же. Сияние звёзд увеличилось. Небо в другие оттенки раскрасилось. Это магия или может...? Когда они остались вдвоём, без всех этих оскорблённых фей, цветочных горшков, дерущейся посуды, юноша снова почувствовал тепло, исходящее от человека напротив. — Ладно, я готов смериться, что моя мама — не моя мама. Я всё равно её люблю, но себя... Я должен был родиться чудовищем. — Не такие уж эльфы и ужасные. — Я не про это... Я про тот ритуал. Я должен был быть ужасным, но то что я им не стал, даже не моя заслуга. И то я и хорошим человеком не стал. Во мне всё ещё сидит та тьма, которую не изъяли. Я никогда от неё не избавлюсь. Ни человек, ни эльф, Ни хороший, ни плохой, Не туда, ни сюда. Я ноль. Без палочки. — Знаешь, я где-то слышал, что ноль — самое крутое число. Что там тысячи, что там миллионы, ночь — это ничто и одновременно всё. Ноль это бесконечность, — неожиданно выдал старший, складывая руку бывшему ученику на плечо. Юноша даже присвистнул. — Очень поэтично было, не похоже на тебя. — Но ты же меня не знаешь. — Не знаю, — на выдохе. И снова лишь сверчки играли свои великолепные ноктюрны. Интересно, а у них тоже есть свои особенные маленькие театры, где главный сверчок в жакетике дирижирует на сцене или Чонгуку уже лечиться надо? — Ты — это не то, кем бы ты мог стать, ты — это то, чем ты являешься сейчас. — Ауф? — Ага, ауф. Парни стояли и хихикали. Именно хихикали, даже не смеялись. Такой Ким ему нравился больше. Смешной, простой, без этой серьёзности и хмурости, такой естественный и милый. — Прогуляемся? Не хочу пока возвращаться туда. И они гуляли, гуляли под одеялом тёмного неба и под взглядами миллионов звёзд. Каждый из них в этот момент думал о чём-то своём. Подойдя к озеру, Чонгук заглянул в такое же чёрное, как и сама ночь, зеркало. И вот наконец он встал перед вопросом, которого боялся столько лет. Плохой он или хороший? Имеет ли он право называть себя положительным героем своей истории? Много лет, он задавался этим вопросом, но только сейчас встал с ним лицом к лицу. Ведь Чон столько глупостей совершил, столько было в нём эгоистичных и двуличных мыслей, мотивов. Но ведь он и хорошее делал. Иногда даже просто, чтобы люди почувствовали себя нужным, правильными, чтобы поняли, что не одни. Он заступался за других порой, заботился о ком-то. Но разве это отменяет его плохие поступки? А плохие? Отменяют хорошие? Чонгук нахмурился, отражение не хотело помогать найти ответ. И тогда он сказал себе: — Разве то, что я не всегда поступаю должным образом, разве то, что порой я делаю всё безнадёжно глупо и неправильно, делает меня плохим человеком? Разве то, что я могу допускать ошибки, делает меня антагонистом? То что я не идеален... То что я... человек. Был такой простой пазл, состоящий лишь из трёх частей, который не складывались 20 с лишним лет. Видимо он слишком плох в таких играх. Или же он просто должен был придти к этому именно сейчас, именно спустя время. Именно тогда, когда ему это понадобилось как никогда. Когда он понял, что не обязательно быть или же казаться идеальным. Достаточно просто не уходить в крайность, не совершать ужасные вещи или слишком много привычно-плохих, и наоборот, не потакать всем и всегда, и тогда человек действительно сможет быть свободным. Главное не перешагивать черты. Нет, он не стал идеальным. Он просто стал лучшей версией себя, чем был пару дней назад и так наверное должно быть? Ему никогда не стать идеальным. Но может это и к лучшему. Хорошо что Ким не слышал его внутренний монолог, он бв наверное не понял. А может и понял бы. В том то и загвоздка. Никогда не знаешь, что ожидать от этого человека-загадки. Он как конфета, предложенная незнакомцем, а Чон, как ребёнок в жизни не евший сладкого. Все говорят: «Не бери, отравят, далеко увезут». А Тэхёном хотелось даже травиться, лишь бы раскрыть обёртку, лишь бы узнать, какова конфета на вкус, а потом уж делайте, что душе угодно. Мужчина сейчас сидел на траве, такой загадочный и тихий. Юноша не мог увидеть, куда он смотрит: на него или на звёзды. С таким лицом смотрят действительно либо на звезды либо на закрытую сессию либо на самого дорогого человека в мире. Значит точно на звёзды. — Ну что, пойдём может? — предложил Тэхён, вдоволь насладившись умиротворением. — Пойдём. Чонгук от чего-то усмехнулся. — Чего ты? — Да так, вспомнил прошлое, — удивительная Чонгукова способность — переключаться с невероятно серьёзных размышлений на глупые темы и дурашливые воспоминания. — Опять? — Не совсем. Ну в смысле повеселее. — Ну тогда просвети. — Помните Ишку? — Ишку? — Ну Ли Шуна. — Ох, не напоминай, — улыбаясь отмахнулся он. — Помните, чтобы было в седьмом классе на контрольной? — Не помню и помнить не хочу. — Он тогда в дырку штанов клей канцелярский засовывал. — О боже, вспомнил, кринж то какой, — Чонгука до сих пор передёргивало, о того, что старший использовал в своём лексиконе. От серьёзного человека и учителя было непривычно, но смешно такое слышать. — А не вспомнили ли вы, что тогда ему сказали? — О нет-нет-нет. — «Шун, я конечно понимаю, что ты любишь в себя, что-то засовывать, но не на уроке же!» Ким закашлялся, что не смогло не рассмешить Гука. — Да, вы наш класс любили очень. Только кажется не взаимно. — В смысле? — В прямом, особенно сёстры Ро. Говорили, что вы ничего нормально объяснить не можете. — Как это не могу? — А вот так, когда вы только проводили наш первый урок, то объясняли про молекулы. Вы не могли найти хорошее описание частицам твёрдых тел и сказали, что они стоят по фен-шую, а потом придрались, что в тетрадках записано так. — Помниться мне, переписал так только ты. — Ну этот момент мы опустим. — Видишь, хитрый какой. — А я тогда опущу то, как вы смутились, покраснели и глаза закатили, когда я после этого урока спросил ваш возраст. — Не было такого! — Конечно-конечно. Я думал уже тогда, что вы ответите: «У мужчин такое спрашивать неприлично!» — Между прочим, я подумал, что ты придираешься к тому, что я слишком молод, всё-таки я тогда ещё учился в институте. — Вообще-то нет, мы с другом спорили сколько вам лет и он ставил на 30, а я, что не больше 27! — Но мне было 22! — Ну... Работа с детьми тяжёлая, жизнь помотала. — Ужас, Чонгук, ужас,— закатил Ким глаза. — Ну вот же! Вот же! Так же вы тогда глаза закатили. — Ой, а ты будто святоша. — Ха, а что я то не так говорил? — Всё? — Конкретику, пожалуйста. — Ну вот например в 8 классе, с Ек и Еп был у вас диктант, и вопрос озвученный был: «Объясните, почему при быстром скольжении на шесте или верёвке можно обжечь руки?» — Ну и? — попытался сделать серьёзное выражение лица, хотя сам то конечно не забыл, что сказал своей соседке по парте тогда. — «А вы это для себя спрашиваете или просто так?» — процитировал старший очень уж детским голосом. —В такие моменты надо уверенно говорить: «Было». — Меня вот больше смутило, как вы в 14 до Такого додумываетесь, а? — У меня был лучший учитель, — парировал Чонгук, напоминая про случай с Шуном. — В спорах я смотрю тоже. Парни шли, смеясь, через терни к звё... Прошу прощения, это что-то не то уже. Парни плыли, смеясь, по длинному полю. Их разговоры съедались глубокой ночью и побеспокоенными муравейниками. ... Они открыли дверь, Чонгук обернулся, чтобы ещё раз увидеть ту красоту. — После того, как всё наладится мы обязательно сходим сюда ещё раз. — Будет так же, как и с хоппанами? — усмехнулся Чон. — Надеюсь нет. По крайней мере я постараюсь. — А постараться придётся, эта дверь одному и тому же человеку в одно место дважды не открывается. Ну может очень редко, — сказала Роксана, когда ребята наконец закрыли дверь. Гук, проверяя, открыл её снова, но в проёме были золотистые луга, купающиеся в ярком солнечном свете. — Пока вы прохлаждались, к нам успел заявиться первый клиент. Будьте добры, достаньте леденец из вазочки, это наш постоянный гость. Калм уже убежала в гостиную, из которой доносился какой-то грохот. Юноша пожал плечами и поспешил на кухню. Выбрав леденец покрупнее он побрёл в рабочий зал. — Ты понимаешь, дорогуща, они мне опять жизни не дают. По головке, выдыш ли, за вчерашнее не погладыли. Так ещё и Грегу досталося. Он до сих пор оклематься не может и пахнет от него как от жареной свывынины, — успел расслышать громкий бас Гук прежде, чем войти в комнату. А как вошёл — так и застыл на месте. Даже леденец из рук вывалился. В квартире был тролль. Нет, не так. ТРОЛЛЬ!!! Юноша закричал, тролль закричал, самовар из другой комнаты закричал, Роксана молчала. — Это он, он меня молнией шандараханул! — вскочил гигант и спрятался за маленьким стулом. — А он Тэхёна дубиной! В этот момент появился и сам Ким. Чуть завидев монстра он ретировался обратно. Юноша хотел окликнуть его, но тот уже скрылся за той самой волшебной дверью. — Не я же в королевство ващё пришёл! — Можно было и помягче, спросить хоть, зачем мы пришли. — Мы может быть и пропустили бы, да только вы хотели незаконно проникнуть туда! — Так нам Гела сказала, что... — недоумённо ответил парень, но тут же осёкся, — Семнадцатая! Она тут де вылетела из ближайшей вазочки с конфетами. — Чуть что сразу Семнадцатая! Ну не могу я сейчас всё вам взять и объяснить! Надо так! Надо! Гук уже собирался выдать очередную обиженную тираду, что от него всё скрывают, но примолк. Когда Романа показала жестам, чтобы все успокоились. — Сейчас я с Герой отойду, а вы тут пожалуйста не разгромите помещение. Чуть только она вышла послушался треск посуды. Ну что с ними будешь делать? ... Кто бы мог подумать, что неотёсанный, грубый и вонючий тролль окажется очень ранимым созданием в душе? Вот и Чонгук не ожидал такого. Сейчас наш полукровка слушал, как трескучим голосом чудовище повествует о том, как он хотел себе ухоженные и шелковистые волосы, но его семья против такого. Ведь зачем троллю за собой следить, он что, эльф какой-то, чтобы шевелюру отращивать? Гук не понимал, смеяться он хотел или плакать, но в конце выдал речь, от которой гигант даже прослезился. — ... Так что твоё тело — твоё дело, а если ещё возникать будут, то ирокезы сделай, — подытожил парень, спустя несколько минут своего монолога. — Кого? — Не понял тролль. — Проехали... Теперь кричи хозяйку, чтобы наколдовала тебе волосы, как у Рапунцель. — Кого? — Забей. — Кого? Юноша негромко взвыл, но отвечать не стал, так как с шуршанием юбок в комнату забежала Калм. Чонгук поспешил удалиться, ибо выносить смертоносный запах жаб, протухшего киселя и вонючих носков он больше не мог. По пути в спальню его догнала фея: — Чонгук, вам пора отправляться в замок.