Close your eyes (Remember)

      Ёсан проснулся с жуткой головной болью в чужой постели с одной рукой поперёк живота (тоже чужой). На то, чтобы вернуть зрению былую чёткость, понадобилось некоторое время: голова раскалывалась, но мысли были достаточно ясны, чтобы оценить обстановку. Он не узнал кровати, на которой лежал. Руку узнал.       Она принадлежала Уёну, видевшему, вероятно, седьмой сон, что объясняло отсутствие у Ёсана желания оттолкнуть человека рядом и, возможно, сбежать. Уён лежал на животе, уткнувшись лицом в край подушки. Если бы Ёсан немного повернул голову, то, очевидно, бы ткнулся ему в волосы. Что он, собственно, сделал, и сквозь лиловые пряди, упавшие на лицо, увидел, что вторая рука Уёна лежала на Сане, свернувшимся калачиком на другом краю постели. Кровать не была большой. Протяни Ёсан руку, смог бы, вероятно, дотронуться кончиками пальцев до челюсти Сана. Обхватив руку Уёна во сне, как плюшевого мишку, тот выглядел поистине очаровательно.       Через секунду к Ёсану начали возвращаться воспоминания о событиях минувшей ночи. Туманные, но живые на столько, что (как ему казалось), он физически ощущал край раковины, упиравшийся в спину, горячее дыхание на своих губах, щеках, шее. Ёсан потянулся рукой к шее осторожно, чтобы не разбудить Уёна, прижал два пальца к месту, где, исходя из того, что он помнил, должен был остаться след от укуса. Он был уверен, что кожа слишком тонкая, чтобы тот заметным не был. Ёсан едва справился с непроизвольной дрожью во всём теле.       Хуже стыда, что охватил его, было лишь воспоминание о том, как на него смотрел Сан. Его глаза буквально прожигали в груди Ёсана дыру, губы шептали слова, значение которых тот разобрать не мог. Воспоминание о том, как руки Сана прижимали его бёдра к мраморной поверхности, когда Ёсан обвил ноги вокруг его талии.       Рука Уёна, всё ещё лежавшая на его животе, была тёплой, что лишь усиливало чувство горечи, желчью осевшее на стенках желудка Ёсана. Из всех людей, что были на дурацкой вечеринке, он умудрился переспать с Саном — вроде-как парнем своего лучшего друга, своим постыдным любовным интересом. Спутавшиеся в клубок, противоречивые чувства Ёсана к самому Уёну делали ситуацию ещё более неоднозначной.       В отчаянной попытке остановить поток почти бессвязных мыслей Ёсан закрыл глаза, что лишь усугубило его положение: щёки Сана под веками горели, начали всплывать в памяти некоторые из его слов.       Ты так красив сейчас.       В туманных воспоминаниях Сан прижимался лбом к его лицу, выдыхал после каждого произнесённого слова. Должно быть, некоторые фрагменты сплелись воедино, потому что он почувствовал, как чьи-то губы прижались к его шее в ту же секунду и…       Ёсан резко открыл глаза. Худшим обстоятельством было то, что заставить себя искренне сожалеть о случившемся он не смог (с тем, чтобы возненавидеть себя за это, проблемы не возникло).

***

      Он не был уверен в том, как долго пролежал неподвижно, смотря в потолок, с рукой Уёна, всё ещё закинутой чуть выше талии. Ёсан предполагал, что его внутренняя неопределённость в итоге привела бы к чему-то подобному. Это служило лишь болезненным напоминанием, что, как друг, он был отвратителен.       Голова раскалывалась от ноющей боли, но Ёсан понимал, что рано или поздно ему пришлось бы сдвинуться с места. Как и то, что лучше ему было это сделать до того, как двое спящих на той же кровати, парней пришли бы в чувство (желательно, с таким запасом времени, чтобы сбежать домой и притвориться, мол ничего подобного никогда не было).       Рядом с ним был не Сан, поэтому Ёсану даже не нужно было прислушиваться к дыханию спящего слишком уж сильно. С Уёном они неоднократно засыпали в обнимку, когда одному из них нужно было уходить куда-то рано утром. Ёсан выскользнул из-под руки Уёна, подкладывая вместо себя подушку. Уён поморщился во сне, зашевелился, но глаз не открыл.              Ёсан выдохнул в облегчении. Он… был одет, лишь фланелевая рубашка лежала смятой у двери. Ёсан поднял её, прежде чем выйти из комнаты на цыпочках.       Оказавшись дома, в безопасности, за закрытой дверью собственной комнаты, Ёсан плюхнулся на кровать, всерьёз задумываясь о том, насколько его жизненные выборы до сих пор были верны. Он чувствовал себя грязным, как снаружи, так и внутри. Если до того в голове и проскакивали мысли, что пойти на ту саму вечеринку плохой идеей могло не быть, в тот момент он по-настоящему осознал, что это, возможно, было одной из самых страшных ошибок в его жизни. Через несколько минут бесцельного лежания, что казались вечностью, Ёсан встал с кровати: с внешней грязью он, по меньшей мере, сделать хоть что-то мог.

***

      Если до того Ёсан и ограничивал общение с Саном и Уёном, то после фиаско на вечеринке начал избегать их, как чумных. Сана, в особенности (честно говоря, он никогда не доверял тому слишком сильно). Тот вряд ли учудил бы подобное трезвым, потому, вероятно, не помнил ничего, и менять этого у Ёсана весомого повода не было. Он яростно отказывался от любого предложения Уёна, что распространялось на него, запирался в своей комнате, каждый раз, когда Сан приходил к ним, посвящая всего себя изучению предметов, к которым никогда интереса не проявлял. И без того неплохая успеваемость Ёсана ощутимо повысилась (как ни странно, больше прочих в сложившейся ситуации выигрывала его мама).       Игнорировать Уёна оказалось сложнее. Они жили вместе, потому Ёсану приходилось перекидываться с ним парой слов время от времени (он старался не думать, что позволял себе это, в основном, из-за того, что эгоистично скучал). В конце концов, они фактически оставались друзьями. Ёсан надеялся, что ему никогда не пришлось бы узнать, насколько зависим от этого человека он был. Уён бы, наверняка, бросил его, узнав причину странного поведения. На месте Уёна он бы бросил себя.

***

      Игра в кошки-мышки не могла длиться вечно. Ёсан знал это, хотя и надеялся, что смог бы продержаться ещё чуть дольше. Увы. — Нужно поговорить, — заявил Уён, прижимая Ёсана к столику с рисоваркой собой. — Об этом даже не думай, — добавил тот, заметив, как Ёсан покосился, на, чуть приоткрытую, дверь кухни.       Ёсан старался не заходить на общую территорию, когда Уён был дома или возвращался раньше из университета (вместе с Саном, он слышал голос). В тот день те двое отсиживались в комнате Уёна, голодный Ёсан по глупости решил, что он в безопасности и может выйти на кухню. Но вот Уён стоял перед ним, Сана видно не было, и путь к побегу был, очевидно, перекрыт. — Ладно, — выдохнул Ёсан. Смирившись с собственной участью, проследовал за Уёном в гостиную. — Для справки, — начал Уён осторожно, так, будто виноватым из них двоих был он. — Сану стоило бы присутствовать при этом разговоре, но мы не хотели, чтобы у тебя от переизбытка эмоций случился сердечный приступ. На случай, если ты захочешь поговорить с обоими, он в моей комнате, строит из себя эмо боя. Его ты упорнее избегал, так что… — Сан рассказал тебе? Вы об этом говорили? — Ёсан несколько раз моргнул, постарался выровнять тон. — Разумеется, — фыркнул Уён, — ты избегал нас после вечеринки пуще прежнего, и я понимаю, что трезвым ты бы не сделал чего-то подобного. Мне очень жаль. Ты важен для меня… для обоих из нас, и мы будем вести себя осторожнее впредь, клянусь… — Ты извиняешься передо мной? — переспросил Ёсан в недоумении. — Я напился и переспал с твоим вроде как парнем, а ты извиняешься?       Уён смотрел на него несколько долгих секунд прежде, чем спросить ровным голосом: — Ёсан, что конкретно ты помнишь с той ночи? — Я действительно должен говорить это? — уточнил Ёсан, зажмурив глаза из-за, накатившего волной, стыда. — Пожалуйста? — Уён скользнул рукой по его колену. Во взгляде не было и намёка на издёвку или осуждение. — Я занимался сексом с Саном, — выпалил Ёсан прежде, чем успел бы мысленно отговорить себя от этого (пластырь с, всё ещё увеченной, кожи лучше срывать резко). — Только с ним? — уточнил Уён после того, как стало очевидным, что продолжения признанию не последует. — Имеешь ввиду, я делал это и с другими людьми? — почти запищал Ёсан. Его грудь сдавил ужас, он поклялся самому себе никогда больше и капли в рот не брать. — Да, — медленно кивнул Уён, — со мной.

***

      Ёсан разглядывал потолок гостиной минут пять, по меньшей мере, когда Уён дёрнул того за плечо, решившись прервать молчание. — Хэй, ты в порядке? — Дай мне секунду, — ответил Ёсан, всё ещё глядя на потолок. Он говорил то же самое, когда соскользнул с дивана на пол несколько минут назад, но вторая «секунда» затянулась, кажется, слишком сильно. — Подожди, — Ёсан резко подскочил на ноги, — то есть ты не злишься на меня за то, что я переспал с Саном? — Ёсан, — Уён сделал глубокий вздох, потёр лицо, — я был там, я это поддержал. Ты… всё это время думал, что Сан мне с тобой изменил? Поэтому ты нас избегал?        Ёсан медленно кивул в ответ. — Хорошо, — нахмурился Уён, — проясним кое-что, прежде чем продолжить этот разговор. Пожалуйста, будь честен со мной.       Ёсан кивнул, на этот раз увереннее (во многом с Уёном он не был честен до конца). — Ты сожалеешь об этом? — Я… —Ты должен дать честный ответ, помнишь? — Прервал его Уён. — Обещаю, что ничего не изменится от этого. По крайней мере, в худшую сторону. — Голос Уёна был серьёзным, таким, какой Ёсану редко доводилось слышать. — Нет, — выдохнул Ёсан, — я очень старался, но не смог заставить себя раскаяться искренне. — И что ты не запомнил? Меня? — хмыкнул Уён. — Заставляет ли тебя это начать о случившемся сожалеть? — Нет это не… так, — ответил Ёсан после нескольких секунд неловкого молчания. — Но, если этот инцидент разрушит нашу дружбу, я буду. — Не разрушит, — голос Уёна звучал теплее прежнего. — И, всё же, я хотел бы продолжить разговор вместе с Саном. Не против?       Мысль об этом заставила закипеть смесь стыда и беспокойства внутри Ёсана с пугающей скоростью, однако, тот всё же кивнул головой. Если и было что-то такое, во что он верил безоговорочно, так это, что Уёну он мог бы поручить собственную жизнь. Уён исчез в дверях лишь для того, чтобы через секунду вытянуть угрюмого Сана из своей комнаты. Ёсан постарался изо всех сил не смотреть тому в глаза. — Умоляю, не заставляй меня повторять всё то, что я только что тебе сказал, ещё раз. — Я объяснил суть, — рассмеялся Уён, — не переживай. — Не уверен, должен ли я быть польщён тем, что ты только меня запомнил, — фыркнул Сан, скрестив руки на груди, — потому что во всём этом Уён виноват. — Прошу прощения, — прошипел Уён чуть выше привычного тембра, — не помню, чтобы я тебя принуждал к чему. — Я был в стельку! — воскликнул Сан, на что Уён лишь закатил глаза. — Как и я! — Эм… мне жаль, — прервал, едва начавшуюся, перепалку Ёсан, — за всю ту неразбериху. — Нам нужно извиниться, — сказал Сан мягко, дотронулся до его щеки и потянулся рукой к волосам, но на полпути одёрнул её, замер. — Такой подход не был правильным, в любом случае. — Тогда какой был бы? — спросил Ёсан в пол голоса. Он понимал подсознательно, к чему всё движется, но осознание это казалось нереальным. Необходимо было устное подтверждение, чтобы убедиться, что желаемое за действительное он не принимал. — Когда Уён только познакомил меня с тобой, было очевидно, что между вами, ребята, есть что-то. Вы смотрите по-особенному друг на друга, думая, что никто не наблюдает со стороны. Особенно ты, — кивнул он Ёсану.       Ёсан хорошо запомнил тот день: Уён пригласил Сана к ужину и посмеивался с того, как Ёсан на него всю трапезу неприкрыто пялился. Потом случился первый импровизированный вечер кино, Сан и Ёсан сидели по разные стороны дивана, а Уён в буквальном смысле лежал между ними, закинув голову на колени Сана и ноги Ёсану на бёдра. Большую часть вечера Ёсан разрывался между поглядыванием то на Сана, то на Уёна. Сути фильма он так и не уловил. — Сан рассказал мне о своих наблюдениях позже, — Уён поёрзал на месте, закусил губу. — Я знал, что он нравится тебе и, честно говоря, хотел отступить, но Сан бывает довольно... убедительным. — Думаю, заметить чувства другого человека проще, — пожал Сан плечами, — когда они тебя самого не касаются.       Ёсан подумал, что в этих словах был смысл. В то время, как он сам был точно уверен, что между Саном и Уёном происходило что-то почти сразу, как это началось, мыслей о собственных чувствах к каждому из них он долгое время избегал. — И что, — перевёл он взгляд на двух парней перед собой, — вы решили попытаться встречаться со мной оба и одновременно? — Мы думали, если пригласим тебя на достаточное количество свиданий, ты и сам поймёшь. — Сан снова пожал плечами и ухмыльнулся. Ямочки на его щеках стали особенно заметными, но уже через секунду улыбаться тот перестал. — Вместо этого, ты начал отдаляться… — Нам стоило поговорить спокойно и разрешить недопонимание. Сан этого хотел, но я настоял на том, чтобы пригласить тебя куда-нибудь в последний раз, — продолжил за него Уён (Ёсан был в недоумении). — Очевидно, что из нас двоих Сан был тем, кто мыслил здраво. — Не то чтобы я его сильно отговаривал, — заметил Сан. — Уён подумал, ты не явишься, так что, мы напились и решили потрахаться в ванной. В тот момент эта затея казалась замечательной. Но ты вдруг появился весь такой, — он указал на Ёсана неопределённо,— горячий или типа того.       Ёсан осмотрел себя. Он был в пижаме с пакманом и старой футболке, наклейка на которой потрескалась так сильно, что разобрать то, что раньше было надписью-цитатой, не представлялось возможности. Волосы находились в беспорядке, опрятный вид, как в ту ночь, был для него действительно нетипичным. — Я слышу, как ты надумываешь себе всякого, — Уён вцепился пальцами ему в бедро. — Стоит ли мне напомнить, что мы реально звали тебя в кафе в этой пижаме? — Она милая, — клятвенно кивнул Сан.       Ёсан посмотрел на парней, перевёл взгляд с одного на другого несколько раз, но оба выглядели серьёзно. — Я, — он запнулся и прикрыл лицо руками. — То есть вы оба это принимаете? — Вполне, — кивнул Уён (Сан сделал то же самое), — хотя я бы предпочёл, чтобы причиной этого разговора не стала пьяная ночь. Ну или, по крайней мере, чтобы ты помнил кого-нибудь кроме Сана. — Ну а что с меня взять, если я незабываем? — рассмеялся Сан (атмосфера прежнего уюта будто испарилась). — Прошу прощения… — Итак, — перебил Ёсан (как бы весело ни было наблюдать за препирательством со стороны, ответа на свой главный вопрос он так и не получил).— Что на самом деле в ту ночь произошло? — Оу, — пробормотал Уён, слегка нахмурился, — я тоже помню не так много. Практически уверен, что ты мне отсосал.       Ёсан пробормотал что-то невнятное (ему стоило привыкнуть к тому, как небрежно Уён мог о подобном говорить). Его сознание разрывалось между иррациональной гордостью и осуждением пьяной версии себя. — У нас полно времени, чтобы создать нормальные воспоминания, — произнёс Сан тихим, неуверенным голосом. — Да, — Ёсан сглотнул, — так и есть.       Уён потянул его к себе за рукав футболки, завалил на диван. Он улыбнулся Ёсану, переводя взгляд с глаз на губы. Ёсан едва уловил «Лучше получить преимущество!», прежде чем тот поцеловал его (что сопровождалось визгом театрально оскорблённого Сана).

***

— Итак, — улыбнулся Сонхва самодовольно, — мне тут птичка напела, что кое-кто завёл себе парочку бойфрендов. — Мне с твоей птичкой нужно будет словцом перекинуться, — пробормотал Ёсан, плохо сдерживая улыбку. — Умоляю, — рассмеялся Сонхва, — ты на осколки разлетишься, стоит ей щенячьи глазки состроить. — Думаю, ты путаешь меня с собой, — отметил Ёсан, менее раздражённо, чем, вероятно, должен был (знал, что Сонхва прав). — Ну, — хмыкнул Сонхва, — я хотя бы достаточно смел, чтобы признать, что растекаюсь в лужицу каждый раз, когда Хонджун смотрит в мою сторону. Я не боюсь открыто заявить о том, что в его присутствии становлюсь слабаком. — Отмена миссии, отмена, — лихорадочно залепетал Ёсан, показывая крест руками. — Все мы знаем, почему, но ты продолжаешь напоминать об этом при любой возможности. — Мм, — усмехнулся Сонхва, указывая на него деревянной палочкой для перемешивания кофе, — Теперь, когда у тебя есть два бойфренда, ты наконец поймёшь. Лишь вопрос времени, когда противнее меня станешь. Сан вот уже.       Ёсан потёр шею, понимая, что Сонхва, в этом предположении мог оказаться и прав.