Равноценный обмен

      — Она оставила свой дневник.       Мысли о романе тут же вылетели из головы брюнетки. Интерес был всепоглощающим, он накрыл ее с головой, заставляя забыть о времени и ближайших планах. Любопытство, которое сгубило кошку, убьет когда-нибудь и Уэнсдей Аддамс, в этом уже никто не сомневался. Но она не могла ничего с собой поделать, на чем уже не раз набивала шишки. Может когда-нибудь девушка перестанет рисковать всем, что у нее есть, чтобы разгадать тайны Вселенной, но это явно будет не в этом столетии.       Но не только любопытство сулило стать ее спутником на этот вечер. Волнение… От которого мелкой дрожью потряхивало пальцы и перехватывало дыхание, а в груди начинало понемногу сходить с ума сердце, заставляя её вспомнить о том, что она все еще живой человек в принципе. А еще тот досадный факт, что эмоции все так же не были ее сильной стороной.       Она снова ощутила этот необъяснимый, всеобъемлющий страх, который разрастался с каждой секундой, обволакивая липкими щупальцами ее внутренние органы, пробираясь глубоко под кожу, крадя дыхание из легких. Сейчас больше всего на свете ей хотелось узнать, что же думает о ней голубоглазая девушка на самом деле… И меньше всего хотелось прочесть, что Аддамс, несмотря на свои старания, является монстром в этой истории, разрушающим и приносящим только боль им обеим. В любой другой ситуации этот факт польстил бы ей, но сейчас… всё ощущалось по-другому.       — Глупости, я просто задумалась, — ответила брюнетка Вещи, который конечно же ей не поверил. Он знал эту упрямую и, порой, несносную девчушку с самого ее детства, когда темные косички едва касались плеч, а маленькие ручки все еще не могли обхватить рукоять отцовского ножа, чтобы наказать болтливый придаток.       Не подавая виду и не выпуская ни одной эмоции наружу, брюнетка бережно, будто очень старую и драгоценную реликвию, взяла дневник в руки. В ее забитой, словно улей диких разъяренных пчел, мыслями, голове не было места даже для маленькой мушки-мыслишки о том, что от таких ярких цветов руки могут покрыться сыпью аллергии. Неторопливо, и стараясь запомнить каждую мелочь, она открыла дневник.       На первой странице блокнота большим размашистым подчерком с завитушками было выведено «Дневник Энид Синклер». Надпись окружали различные цветные картинки, выполненные рукой блондинки, крохотные наклейки и стикеры, которые блондинка так любила клеить абсолютно на все свои вещи.       «Так в ее стиле», — хмыкнула девушка себе под нос, отмечая тот незамысловатый факт в себе, что давно привыкла таким вещам. Уэнсдей знала, что Энид постоянно покупает просто бесконечное количество цветных ручек и карандашей, стикеров и наклеек. И все это так быстро заканчивалось, что порой Аддамс ловила себя на подозрении, что Синклер их попросту теряла. Поэтому «совершенно случайным образом», брюнетка порой тоже покупала все эти безвкусные и яркие цветные расходники, что бы незаметно подложить их позже в кучку таких же, не давая ей иссякнуть неожиданно. В конце концов. Энид состояла из цвета. Было бы огромной потерей позволить даже на какое-то крошечное время остаться ей без них.       Следующий разворот страниц был раскрашен в красно-черные цвета: «Можете продолжить читать и останетесь без рук и глаз», а вот это было уже больше по душе Уэнсдей. Она даже не стала скрывать ухмылку. Это уже была ее самая любимая страница. И ей, безусловно хотелось бы, что бы подобных было больше, но она понимала, что Энид и мрачность — это две противоположные ипостаси. Так что предпочитала оставлять себе эту роль в их союзе. Солнце должно быть солнцем. Бездна — бездной.       — Твой владелец тоже когда-то читал чужие дневники, — бросила она подглядывающей руке. Ответом ей послужил средний палец. Это еще больше подняло настроение девушки, придавая уверенности. Тяжело выдохнув, она стала листать дальше.       Первая запись в дневнике была от лета 2022 года.       «Мы еще не встретились к тому моменту». Аддамс не хотела сильно нарушать личное пространство Синклер. Ей нужна была только часть, связанная с их отношениями, у нее не было права читать всё остальное. Так что изящные пальцы продолжили листать блокнот, как бы ей не хотелось изучить его от и до, а шоколадного цвета глаза цеплялись только за выделенные яркими маркерами даты.       Записи Энид были похожи на обрубки фраз, мыслей и событий, которые она записывала в любую свободную минутку в течение дня. Нутро писателя не одобряло такой несерьезный подход к делу.       «Так люди выражают свои чувства и эмоции», — напомнила Уэнсдей сама себе, и внутренний голос быстро заткнулся. Она была здесь не для того, чтобы критиковать литературные способности своей девушки. Тем более не те сейчас были обстоятельства.

23 ноября 2022 Знакомство с Аддамс

      Этот день не предвещал беды, пока в школе быстро не поползли слухи о новенькой, которая будто бы убила парня в предыдущей школе. Честно сказать, это интригующе, и стало таким еще больше, когда мисс Торнхил сказала, что ее поселят со мной. В тот момент во мне поселилось некоторое опасение вперемешку с радостью       Наконец-то я не буду одна!       Я уже и не надеялась, что эта мечта станет явью. У меня конечно достаточно друзей среди разных изгоев. Йоко и того — вампир, но иметь соседку — это абсолютно другой уровень дружбы, которая протянется сквозь года.       Ее зовут Уэнсдей Аддамс. Эта фамилия тесно связана с историей Невермора, хотя по этой девчонке не скажешь, что она этому рада. И умеет ли она вообще радоваться? Уэнсдей угрюмая, закрытая и мрачная. Но думаю, она просто раненный одинокий волк. Она ведет себя грубо и отталкивающе, потому что не умеет по-другому. Она изгой среди изгоев. Ее прямолинейность не всем придется по душе. Но меня таким не спугнуть. Уэнсдей определенно нужен хороший друг, который всегда будет на ее стороне, даже если никто больше ее не понимает, и я могу стать таким для нее. Я помогу ей освоиться и влиться, и сделаю всё, чтобы она могла мне довериться.       Ладно, ужиться с этой Аддамс будет сложнее, чем я думала. Ей абсолютно не знакомо чувство такта. Пускай разделить комнату на две части было справедливо, но вести себя так грубо со мной — нет. Если эта всезнайка и профи в написании каких-то книжек, это не значит, что можно осуждать других людей. Она ничего не понимает в социальной жизни и ведет себя заносчиво. И кажется, что это, буквально, черта ее характера. Но ничего, правильный подход можно найти к любому существу. Я уверена, Уэнсдей не такая плохая, какой хочет казаться. Она отталкивает от себя лишь, чтобы защититься.       Угрожай мне сколько влезет, Уэнсдей Аддамс, хоть веревкой, хоть удушением, я тебя не боюсь и рано или поздно разгрызу твою черствую натуру.       Уэнсдей откинулась на спинку кресла и перевела дыхание. Она не была лучшей в анализе и понимании чувств других, но тут все было просто очевидно: с самого первого дня брюнетка разожгла в Энид охотничьи азарт. Оборотень хотела расположить ее к себе. Хотела помочь. Хотела обзавестись другом… То, что после очевидного отталкивания, Синклер продолжила пытаться навязываться, и то, что Уэнсдей считала тупостью до этого момента, оказалось всего лишь одиночеством. Это имело смысл, учитывая то, чем волчица поделилась с ней.       — Перестань пялиться. Тебе заняться нечем? — огрызнулась Аддамс. Ощущение, будто за ней наблюдают, было не из приятных. Словно прожигало дыру у нее между лопаток. Тем более в такие сокровенные моменты, которые касались ее чувств и их с Энид отношений, ей совершенно не хотелось, что бы хоть одна живая душа маячила у нее за спиной. Вещь слегка обиженно отбежал в сторону, а потом и вовсе отправился на кровать блондинки листать журналы, всеми силами показывая то, как он не заинтересован. Уэнсдей хмыкнула. Нрав этого существа она знала так же хорошо, как коллекцию ядов, которую собирала многие годы.       Как и вчерашней ночью, за окном бушевала гроза. Уэнсдей любила молнии и раскаты грома, пожалуй, это была ее самая любимая погода. Именно в такую она и родилась, ничего удивительного, впрочем. После очередной яркой вспышки, которая промелькнула словно в паре метров от общежития, вся комната погрузилась во мрак.       — Прекрасно, — выдохнула брюнетка с облегчением, доставая из ящика в столе большую белую свечку. Вещь был тут как тут, протягивая ей коробочек спичек, несмотря на то, что буквально несколько минут назад демонстративно отворачивался от нее, делая вид что задет замечанием младшей. Уэнсдей чуть сощурилась, но решила не комментировать это.       В тусклом оранжевом свете вторая половина комнаты потеряла свои насыщенные краски. Игрушки всё ещё были хаотично разбросаны вокруг кровати, образуя призрачные плюшевые горы. Но без живого беспорядка: без разбросанной одежды и не заправленной кровати, она пустовала. Было слишком тихо, и это удручало, словно отсутствующая в абсолютно геометрической картине симметрия. Аддамс думала, что сможет отдохнуть от постоянного урагана чувств, которые вызывала в ней Энид, и во всем разобраться. Но не важно, была ли Синклер рядом или же нет, оба этих факта порождали столько эмоций, что разобраться становилось слишком сложной задачей.       Блондинка боялась грозы, дергалась от каждого громкого звука, словно ребенок, она боялась темноты и громких звуков в ночной тишине. Порой казалось, что она вовсе не волк-оборотень, а всего лишь маленький трусливый зайчик, неспособный сцепиться с Хайдом в смертельном поединке. Однако, как показала практика, все это было зависящим от обстоятельств в первую очередь. Уэнсдей почему-то была точно уверена, что окажись в такую погоду кто-то из близких ей людей в опасности, и гроза, в голове блондинки, тут же отойдет на задний план. Это в ней восхищало и расстраивало одновременно. Словно плохо приклеенная маска. Словно фальшивая нота прямо в середине крещендо.       Мысль о том, что Энид сейчас где-то там одна трясется, укрывшись одеялом с головой, и мечтает о том, чтобы всё это поскорее закончилось, вызывала в Уэнсдей беспокойство. Но тут же пришедшее следом осознание о том, что когтистая рука Танаки сейчас успокаивающее гладит по спине, убирая разноцветные концы светлых волос в сторону, почему-то вызывала злость. Брюнетке стоило бы радоваться, что у Энид есть кто-то, кто всегда рад помочь, но облегчение от этого было не таким значительным, как давящее чувство в груди, что с каждой секундой становилось все более ощутимым.       — Как думаешь, она сейчас в порядке? — пробубнила Уэнсдей больше себе, чем кому-то еще. Но конечно же была услышала тем, кому эта фраза предназначалась.       «Конечно нет». Вещь сделал жест пальцами, который можно было охарактеризовать как «пожал плечами». Аддамс лишь тихо воздохнула, возвращая внимание блокноту, стараясь унять разрастающееся в груди беспокойство за соседку. Чем раньше она с этим покончит, тем быстрее всё наладится.       Девушка переставила горящую свечу на прикроватную тумбочку поближе и сама переместилась на постель, складывая ноги в позе лотоса. Звук ее дыхания сопровождали раскаты грома, а молнии на мгновения ослепляли. Несмотря на усталость, спать ей хотелось в последнюю очередь, тем более, что время на понимание того, что ей было дано в руки, было ограничено. И его было до смешного мало. Уэнсдей вдруг осознала, как мало времени у нее было, насколько много ей нужно было прочесть и понять. От этого где-то в животе все словно похолодело. Она должна была пройти это испытание, должна была понять Энид. Понять себя, через призму ее видения, и понять как спасти их отношения.       Ночь обещала быть длиной, и Аддамс воспользуется этой возможностью по полной.