Гипнагогия

Всё, что видит Чуя — тьма… А чувствует он Головную боль. Такая невыносимая чертовщина. Слово «чертовщина» сюда очень хорошо подходит. Только теперь, это уже никакое не сравнение, не эпитет. Это смешная до боли реальность. Истина. У Накахары болит голова, сам мозг. Который по факту, не особо существует сейчас, потому что он даже не чувствует привычной тяжести своего тела. Только боль. Боль создания. Боль самой души. Экзистенциальная оглушительная боль. И ему дико смешно и оттого становится ещё хуже. Вокруг — тьма. Что-то похожее на небытие, описанное в древних книгах. Так непривычно и забыто, почти вызывает ностальгию. Отсутствие запахов, вкуса, цвета. Но никаких намёков на блаженство или успокоение. Точнее — полный ноль в эмоциях. Одна пустота и тишина. Вот оно. Это чёртово легендарное место, где они все провели своё существование. Бездна. Только бы её увидеть, блять. Вот. Наконец-то в сознании Чуи появилась одна эмоция — страх. Первобытный, дикий, поглощающий страх. Потому что если в ближайшие пять минут он не увидит хоть что-то, сквозь эту тьму, то это будет… трудно подобрать слова для этого. Но если вокруг беспросветная тьма, а ты только что вернулся в бездну, откуда пришёл, то всё очень плохо. Значит это действительно небытие. По-настоящему за гранью всего, что только можно представить. Страх бывает самым разным. В темноте бывает страшно. Живой человек боится, что он повернёт голову и встретиться взглядом с изуродованной физиономией, сотканной из самих кошмаров. Такой физиономии даже не нужно совершать никаких движений, достаточно просто появиться из неоткуда и молчать. А если исчезнуть — человек будет бояться её возвращения. Что будет, если оно окажется за спиной? Сейчас Чуя хотел бы увидеть хоть какую-нибудь, даже самую омерзительную сущность. Только бы не вечность в одиночестве и тьме. Грёбанное небытие. Страх всего сущего. Насколько глупы люди, когда просят о гибели. Да, возможно попасть в мир, где пахнет зеленью, летают прекрасные птицы, а прекрасные ангелы играют на своих блестящих золотых арфах, перебирая тонкие струны своими изящными пальцами. Но, чёрт возьми, Бог слишком забывчив, чтобы кто-то из привычного мира людей туда добрался. А существование бездны — один из многочисленных ужасов от Отца. По мнению Достоевского, конечно. Не только его, да. Многие создания злятся на своего создателя, но не все выражают это вслух. Кто знает, в какой момент Господь услышит их мрачные слова и в какой момент он будет в плохом настроении и накажет их. А после — уйдёт к другим и даже забудет снять наказание. И вот, Накахара. За гранью существование, во тьме. Он проклинает Фёдора в который раз. Ещё с самого начала Чуя говорил ему, насколько это всё хуёвая и безнадёжная идея. Чуя старается объединить всю свою энергию, направить всю субстанцию в движение. Куда-то вдаль, чтобы каким-то невиданным способом пробраться сквозь тёмный барьер и вырваться на свободу. И боится того, что пространство в котором он находится, это даже не родная Бездна. Кто знает, какие ещё у Бога бывают приколы? Может, это действительно закрытое место за стеной, нарушающее неписаные законы материального мира? Если это так… то это величайший ночной кошмар. Возможно, Накахара просто спит. Но где его физическая форма? Не понятно ровным счётом ничего. Сейчас. Сейчас. Сейчас. Вспышка боли, яркий свет багряного неба, по которому расплываются чёрные сгустки подобия облаков и сборище чёрных дыр, окружённых белым сиянием их горизонтов событий. Вокруг — поле. Чёрная рассыпчатая земля, прилипающая к… ногам? Чуя рычит, шипит и стонет. Он снова открывает глаза. Видит знакомые широкие земляные поля, равнины, а где-то и возвышенности, на которых красуются небольшие домики из чёрного кирпича. А за кровавым туманом видна самая большая крепость : его, чёрт возьми, резиденция Бездны. Запах плотного тумана и серы заполняет ноздри Чуи. Как знакомо и даже приятно, ощущать себя на месте. Про остальных Накахара не знает, но лично для него, это место — дом. И оно честно, по праву, принадлежит ему. Рыжий медленно поднимается с колен. О да, он действительно рыжий сейчас, как и прежде. Он провёл рукой по своим волосам, ощущая их лёгкость и гладкую скользящую текстуру. Взял несколько прядей и посмотрел на них, чтобы подтвердить существование прекрасного огненного цвета. Вот он, привычный элегантный комплект одежды на нём: бордовый мундир из парчи и такие же брюки. Плотная ткань расшита чёрными блестящими нитями, создающими узор в виде драконов. Взгляд Чуи снова был направлен на далёкую крепость. Сука. Почему его так далеко отбросило? Вот бы сейчас оказаться в своей роскошной спальне и наслаждаться видом Бездны уже там. Бог очень любит красные тона. Он создал этот мир, задолго до одного из первых, который его обитатели привыкли называть материальным. Это не притворно одинокая планета земля, летающая посреди космического небытия. Это бездна. Одна из многих, созданных ИМ, скорее всего. Грязное, обидное и несправедливое место, внушающее одним своим видом счастье грандиозного отчаяния. Место, заполненное рыхлой землёй и возвышающимся кратерами, которые непредсказуемо взрываются, так как ОН, в то время, ещё не выдумал законы по которым будут работать творения. Мозг переворачивается, прыгает вниз головой и ломается от этой нагрузки. Очутившиеся здесь души имеют создание и самое страшное — память. Нет закономерности, правил. У кого-то память может раствориться во времени, а у кого-то, к сожалению — нет. Вот оно что. Вся мирская материальная жизнь осталась позади. Это сон, в который никогда не вернуться. А такая душа — бесформенное чёрное пятно, бессмысленно передвигающееся по границам бездны, хотя их то и не существует. Создатель сделал здесь действительно очаровательный фон для событий: насыщенный градиент оттенков красного. Земляне бы испугались такого неба. А, так сказать, коренные жители бездны, один из которых был сам Накахара — они действительно выше по статусу, иерархии и даже цепочки питания. Питаются они энергией. Той самой, проклятой волей к жизни. Конечно, этот способ пропитания не был запланирован Всевышнем, но увы, коренные обитатели бездны его нашли. А как иначе? Чтобы не впасть в небытие им необходимо хоть какое-то желание оставаться внутри границ какого бы то ни было бытия. И эта энергия желаний, воля, с десятками тысячелетий давно растворилась во мраке. Поэтому и приходится отнимать её у пришедших в эти края одиноких блуждающих душ. У них, к тому же, есть страх, есть уныние. Это набор вкусной и полезной еды. И хорошо, когда при материальной жизни у человека нет стремлений. Тогда после смерти он ничего и не теряет. Ему уже привычно существовать в отчаянии. Процесс потребления такой пищи весьма простой: обитатель подходит к жертве и хватает её. Пытается уцепиться за сгустки материальной плоти и разорвать их, причиняя напуганному существу страдания и питаясь его агонией. Жестоко. Но Чуя сделал именно так. Поймал одинокую тень и разорвал её на части, а чтобы облегчить её участь: сожрал до конца, но уже при помощи ручной чёрной дыры. Да, ведь он же здесь принц бездны. Великолепный мрачный и изящный, обладает удивительным навыком — созданием миниатюрных гравитационных дыр, поглощающих всё на своём пути. То, что попало туда, навсегда теряет свой рассудок и это уже точно. Но остаётся смутным для понимания. Какого это? Ничего не понимать, не думать, не чувствовать? Чуя идёт дальше. Под ногами шуршит рыхлая земля. По дороге в замок он встречает нескольких одиноких существ. В бездне снова душно, но это так по-домашнему, так привычно и уютно. Эти милые чёрные домики с горящими чёткими прямоугольными окнами, вырезанными в них. Маленькие домики спрятаны за грозными холмами, некоторые холмы — кратеры. Спящие вулканы, чьи извержения нельзя предсказать, так как у них есть душа. Души здесь не подчиняются законам, а подчиняются своим импульсам. Вернее, кто-то руководствуется своей стратегией, как и в материальном мирке, ищет себе выгоду… может даже стремиться к развитию. Но потом, конечно же, бросает это глупое занятие. Чуя поднимается в гору. Чёрт, как же он устал ходить здесь. Эти сыпучие пески просто невыносимы, а крутые склоны создают одышку в лёгких. Поэтому, все разумные сидят по своим крепостям. И ждут, пока в один момент их разум растворится. Здесь такое бывает. Оно случайно. Рулетка звезды хаоса, не знаешь по какой стреле сегодня пойдёт твоя судьба. Судьба — внешние факторы, на которые существо никак не может повлиять. Вот, откуда Глушь нахваталась беззакония. Из бездны, с которой она связана. Ну, когда-то связь была не такой прочной. Глушь была всего лишь местом силы. Стены её зданий — мёртвыми порталами в бездну. А Достоевский? Чуя думает о нём свою дорогу, то ради забавы проклиная, то смеясь. Этот хитрый чёрт, он часто говорил о Боге и завоевании его внимания. И выбрал интересный способ эпатажа: открыть тоннель, соединяющий два мира. И вот, пока на Земле одна только единственная Глушь и её округа легли под влияния портала. А все остальные так и продолжают жить в неведении. А Создатель, так тем более — стоит на 180 градусов. Так он отвернулся от жалких первобытных мирков. Невыносимо тяжело идти по вулканической горе. И какой только больной урод решил воздвигнуть крепость именно здесь? Но здание какого-никакого правительства также стоит прям посередине вулканического кратера и это неплохая издёвка над властью, которую не любят везде одинаково, будь то бездна или простой материальный мир. Жаль, что существует эта высшая власть, не подвластная ни одному восстанию для справедливого свержения. Чуя прошёл полпути. Под ногами жёсткий, блестящий обсидиан. Внизу — город Бездны, окутанный смогом, а в воздухе завис стойкий запах серы, который становится сильнее с каждым шагом. Накахара закрыл глаза и вдохнул его полной грудью, задержав жжёный воздух в своих лёгких на несколько секунд, чтоб пропитаться им насквозь. Ох, это так восхитительно. Такой сказочный вид и после этой материальной мирской серости, Чуя видит Бездну как впервые. Смотрит, разглядывает каждый чернеющий сквозь туман дом. Кто здесь живёт? помимо ночных кошмаров? Окна в домах иногда загораются. Кто-то из обитателей на секунду решает включить свет, но сразу же сожалеет об этом. Так как Бездна сама гасит свет. Поглощает его в любом воплощении даже в метафорах. Свет души. Свет глаз. А главное то, как же всё-таки хорошо видно эти удивительные Фата-морганы с высоты. «Фата-моргана - редко встречающееся сложное оптическое явление в атмосфере, состоящее из нескольких форм миражей, при котором отдалённые объекты видны многократно и с разнообразными искажениями.» Некоторые крепости, словно висят в кровавом воздухе. Где-то там, на горизонте, горит пожар. И откуда здесь законы физики. Бездна для Творца — площадка для экспериментов. Все чудесные, диковинные миражи и оптические иллюзии он испытывал здесь. Именно поэтому так много душ сходят с ума, когда очухиваются здесь. В мире, полном багряного миража. Где настоящие каменные стены, а где те, сквозь которые ты летишь в небытие? Наконец, Чуя добирается до крепости. Он знает, что будет там один. Никто в здравом уме не осмелится перелезть через громоздкие железные ворота с острыми шпилями на концах прутьев. Чуя делает это и благополучно оказывается на территории своего дворца. Любимого убежища. Он заходит внутрь, ласково проводит пальцами по холодным каменным стенам, разглядывает каждую знакомую трещину и растущие куски плесени в тёмных углах коридоров. Звенящая тишина, одиночество и белеющий туман за окнами, излучающими красное сияние. Это дом. Но одиночество стало рушиться на глазах, когда Накахара зашёл в свою спальню. Спальня — единственная более-менее опрятная комната без плесени и видимых признаков разрушения временем. Тишина продолжалась, так как Дазай, нагло находившийся в это время на кровати, хитро улыбался и держал шёлковую подушку в руках, периодически тёрся об неё лицом и смотрел на Чую. И каким образом этот чертила смог прибежать в Бездну быстрее Чуи, так ещё и совершенно незаметно и нагло пробраться в его замок? Ну, у него всегда были свои методы и странные замашки.