Накажете меня?

«Темная комната, похожа на директорский кабинет, но что-то изменилось. Полумрак разрезает красный луч. Он направлен на телефон, который уже не хочется брать в руки. Она чувствует гнев, когда подходит к столу и все же хватает его. В сотый раз набирает номер уже по памяти. Раздраженно слушает гудки, но этот раз отвечают. Голос в трубке груб, но выбивает из-под ног почву. Хриплый, манящий. Хочется увидеть его обладателя. Гермиона сидит за столом, а напротив нее человек. Волосы светлые, почти белые, острые скулы, бледная кожа. Выглядит утонченно, но в то же время мужественно. Он смотрит на нее своими серыми глазами. Они похожи на лед, но им можно обжечься. Она чувствует раздражение. Мужчина нависает над ней. Его слова заставляют кожу покрыться мурашками. — Вы даже не представляете, как дорого стоите, мисс Грейнджер, — на его лице расплывается самодовольная улыбка. Девушка вскакивает с места, замахивается, хочет отвесить пощечину, но ладонь разрезает пустоту. В тишине за ее спиной раздается тихая усмешка. Она оборачивается на голос, но видит перед собой голую зеленую стену. Ни единого проблеска света, выхода тоже нет, она словно в ловушке. Рука сама тянется к изумрудному мареву. Как только палец касается поверхности, Гермиону ослепляет серебряное сияние. Способность видеть возвращается не сразу. Вдалеке слышится знакомый голос. Дыхание сбито, но он снова и снова ей отвечает. На мгновение он умолкает, она слышит сдавленный стон и лицо начинает гореть. Воображение рисует невозможную картину, от которой становиться трудно дышать. Хочется услышать этот стон так близко, насколько это возможно. Из груди вырывается сиплый вздох, и Гермиона зажмуривается, моля, чтобы это прекратилось. На шее чувствуется нежное касание чужих губ. Оно отдается теплом во всем теле, перерастающим в настоящее безумие. Чья-то рука медленно продвигается по ее бедру, оставляя за собой пылающую полосу. Тело охватывает пожар, но его не хочется тушить, хочется сгореть в нем до тла. В один миг все ощущения меркнут. Она распахивает глаза, и видит, что сидит в машине рядом со своим мучителем. — Что Вы себе позволяете? — крик срывается с губ, но она знает, что ее выдают глаза. Он тоже это видит, и черт возьми, почему-то этим не пользуется. — И что вы сделаете? Накажете меня? — в голосе слышится насмешка, лишающая выбора. Она хочет сбежать от него. Это именно то, что нужно сделать. Один шаг, и вот вместо машины, она снова стоит в директорском кабинете. Полумрак еще гуще, но этого хватает, чтобы различить знакомый силуэт. Он расслаблен и напряжен одновременно. Или хочет таким казаться. Или ей снова все показалось, и этот мужчина готов ее уничтожить. — Если Вы этого не сделаете, то это сделаю я, — шепчет он ей на ухо. Его ладонь скользит под юбку, заставляет дрожать от предвкушения. Дьявол, он не торопится, хочет, чтобы она умоляла. Но этого не будет. Пальцы сдвигают трусики, и девушка сгорает от стыда. Тело ее предает, мокнет от мягких касаний. Хочется большего, но это ее наказание.» — Пожалуйста! — крик разносится по спальне. Гермиона вскочила с кровати. Сердце грозилось выскочить из груди. Глаза были похожи на блюдца. Тело покрыто холодным потом. Ей даже на миг показалось, что у нее жар. Сны терзали ее неделю, но сегодня это уже было за гранью. Надо было это прекращать. Не могла же и она на полном серьезе хотеть этого заносчивого кретина? Не стоило позволять ему лишнего, и себе не стоило, но, черт его побери, как же он ее целовал… — Ну уж нет, — твердо сказала она само себе. — Ты меня не получишь, засранец. Рухнув обратно в кровать, она лениво потянулась к телефону. Противоречивое утро, ничего не скажешь. Сначала чуть не кончила во сне, а теперь видит кучу пропущенных от своего парня. Стало стыдно на столько, что пришлось зарыться в одеяло, чтоб не видеть своего же отражения в экране мобильника. — Так возьми себя в руки, — бубнила она в подушку. — Надо ему перезвонить, Гермиона, давай, не тормози. Впервые она понадеялась, что он не возьмет трубку, но даже гудка не прошло, как мужчина ответил. — Ну наконец-то! — весело сказал Рон. — Я уже начал волноваться. — Я спала, — буркнула она и зевнула для убедительности. — Чем ты ночью занималась? — шутливо спросил он. — Ничем, — быстро ответила Гермиона. Как на зло в голове вспыли горячие сцены ее снов. — Что-то случилось? Ты столько названивал. — Нет, все в порядке. Просто хотел напомнить, что сегодня у моего племянника день рождения. Собирайся, я скоро за тобой заеду. Делать было нечего. План провести входной в постели провалился из-за ее забывчивости. Пришлось приводить себя в порядок. Порывшись в шкафу, она забраковала с десяток нарядов, пока не остановилась на том, что никогда не надевала. Серебряное платье отлично на ней село. Она покрутилась перед зеркалом и решила, что для детского праздника это слишком. На глаза попался изумрудный жакет. Идеальное дополнение к образу. Теперь она выглядит не как стриптизёрша, а как благовоспитанная дама. Рон едва не потерял дар речи, когда увидел ее. — Выглядишь изумительно, — сказал она, глядя на нее из своего кабриолета. — Садись, мы и так уже почти опоздали. Где-то внутри кольнула маленькая иголочка с разочарованием на конце, но она не придала этому значения. Добрались с ветерком, приехали, разумеется вовремя. Их приветливо встретила мать именинника. — Здравствуй, Джинни, — Гермиона была искренне рада видеть девушку. — Здравствуй, милая, — она поцеловала ее в щеку, — входи, почти все в сборе. — Почти? — она удивленно посмотрела на Джинни. — Да, — с улыбкой ответила она. — Друг Альбуса с папой приедут и можем начинать. Единственное, в чем Гермиона была уверена, что сегодняшний день пройдет спокойно, и уж тут она точно не увидит чету Малфоев.