Mon amour nommé Jeanne

      Рен выдохнул, когда, зайдя в дом, ощутил такое родное мягкое и ласковое фурёку. Эта нежная аура, определённо, могла принадлежать только одному человеку. Рен, словно обезумевшая от радости ищейка, принялся торопливо обходить комнаты дома в поисках её, — его любви по имени Жанна, и обнаружил совершенно живую молодую женщину на кухне в фартуке на шее и перчатках для горячего на изящных ручках. Молодой мужчина, не веря своим глазам, медленно приблизился к вновь живой жене, боясь только одного: что происходящее растает на его глазах, словно мираж или сон. Но Жанна не только не исчезла, но даже вполне ощутимо коснулась своей нежной, но слегка прохладной, рукой его лица.       — Je suis vivante, Ren… — выдохнула француженка с мягкой улыбкой.       — Je vois, mon amour. Oh, comme je suis heureux que ce ne soit pas un rêve! Mais pourquoi as-tu des mains si froides?.. Je te réchaufferai, mon amour ressuscité!.. — ответил Рен дрожащим от счастья нежным тихим голосом, обнимая жену и уже не в силах остановить слёзы счастья, которые текли по строгому обветренному лицу китайского шамана. Взяв женщину за талию, Рен мягко повёл её к изящному диванчику, стоявшему в светлой комнатке, куда усадил свою очаровательную жену, но затем вскочил с места. Жанна лишь проводила его фигуру недоумённым взглядом перед тем, как растерянно пролепетала:       — Ren… Où vas-tu?       — Joyeux anniversaire, mon amour! — подал голос с улыбкой мужчина, звеня хрусталём изящных бокалов, которые укладывал в белую плетёную корзинку к тёмной бутылке любимого Жанной красного сухого Бордо.       — Ren… Je n'aurais pas dû… Si le Seigneur a pris mon âme pécheresse, alors cela aurait dû être le cas… — пролепетала Жанна в несбыточной и наивной надежде остановить мужа, но Рен всё-таки разлил красное вино по бокалам и только после этого вернулся к жене.       — Jeanne, mon amour, je veux te dire quelque chose que les mots ne peuvent pas transmettre. Je veux essayer de te parler de la douleur que j'ai ressentie quand tu es partie. Moi… J'ai planté une rose blanche et je l'ai appelée par ton nom. Je lui parlais tous les jours, rêvant qu'un jour, quand tu reviendras vers moi, je te le dirai, pleurant de bonheur, de joie et de tranquillité… Et voilà, je pleure. Vous avez dit que vous n'aviez pas besoin de vous ressusciter, que le Seigneur vous a pris parce que cela devait arriver, mais je ne suis pas d'accord avec cela. Et si le Seigneur, dont tu obéis aux commandements, n'était pas plus grand que notre Dieu cruel Hao et qu'il ne se souciait pas de nos péchés?.. Désolé, désolé, je sais que mes paroles ne te plaisent pas, mon amour, mais tu ne mérites pas d'accepter la mort comme récompense pour les péchés de ma famille… — дрожа от слёз, которые непрерывно стекали по щекам, тихо проговорил Рен, нежно держа руку жены. Он не прятал лицо, потому что хотел, чтобы его Жанна видела его настоящим даже в такие эмоциональные надрывные мгновения, когда оголённая и беззащитная душа его предстаёт перед Жанной в искренности и слабости своей, настоящая, самая что ни на есть человеческая, способная страдать, плакать, любить, радоваться и прощать.       Жанна лишь переплела свои пальцы и, улыбнувшись сквозь слёзы, выступившие на её глазах тоже, сдавленно проговорила:       — C'est bon, Ren, plus besoin de pleurer. Tu te souviens que tu m'avais promis de ne plus jamais être découragée?.. Tout est bon… Mais où est notre fils? Pourquoi n'entends-je pas sa voix d'enfant?.. Il va bien? Hao m'a seulement dit que la bataille de Mai avait commencé et qu'il devait me ressusciter à cause de son arrangement avec Anna, mais je ne comprenais pas vraiment de quoi il parlait…       — Men, bien sûr, a vécu très dur ce qui s'est passé, n'a pas dormi et n'a pas mangé après quelques jours, a essayé de tuer ces gens, mais nous avons parlé avec lui, et tout s'est un peu amélioré… Eh bien, après cela, il est allé à Tokyo pour son équipe, l'équipe Hao, — ответил Рен, тяжело выдохнув.       — Oh, Ren, je dois voir mon fils! On peut aller à Tokyo?.. — спросила Жанна, замирая в объятиях мужа. Рен тяжело вздохнул и с нерешительностью в голосе мрачно проговорил:       — Mon âme, je suis prêt à tout pour toi, mais je ne suis pas prêt à mettre en danger. Si tu regardes l'équipe de Yavis, je ne suis pas sûr de ne pas les tuer pour te protéger…       — Je peux pas rejoindre Hao?.. Je dois justifier la vie qu'il m'a donnée! — отчаялась француженка.       — C'est hors de question! Je ne m'en remettrai pas si je te perds encore une fois! Tu ne dois rien à cet enfoiré! Il ne t'a pas ressuscité pour toi ou pour moi, mais pour lui-même. Je ne sais pas quel est son arrangement avec Anna, mais il est clair qu'il l'a finalement fait pour lui-même. Je t'en supplie, Jeanne, mon amour, comprends que je ne supporterai pas si je te perds encore une fois! — проговорил Рен, крепче сжав Жанну в объятиях, будто боялся, что она вот-вот исчезнет. Голос мужчины надломился, по лицу его продолжали течь неконтролируемые слёзы, и Рен сидел, обнимая жену одной рукой и закрывая лицо другой. Жанна своей нежной рукой осторожно стёрла слёзы мужа и прошептала:       — Je suis désolé… Je ne te quitterai plus jamais, promis… Ne sois pas triste… Je t'aime tellement, et ça me fait mal d'être la cause de tes larmes, Ren.       — La cause de mes larmes?.. — с грустной улыбкой переспросил мужчина, — seulement si ce sont des larmes de bonheur, — добавил Рен, нежно целуя жену.