Mon amour nommé Jeanne

      — Гакко-сан, как там Хана?.. — робко и тихо спросил Йоханэ.       — Да всё норм с твоим ненаглядным родственничком… Холодный, правда, как жмурик, но, кажись, живчик… И вообще, чего это ты так с ним носишься? — прищурил глаза Гакко.       — «Кажись», «Жмурик»?.. Гакко-сан, он же капитан нашей команды, а «Цветок» может начаться в любую секунду! Конечно, я беспокоюсь! — нервно ответил Йоханэ, заливаясь краской.       — Да? Только поэтому?.. — не унимался Гакко.       — Ещё он мой друг! — ответил Йоханэ уже в полуобморочном состоянии от смущения и растерянности.       — И давно друзья пытаются убить друг друга?.. Хех… Любопытный ты орешек, Йоханэ-кун… Но в душу лезть не стану. Храни свои секреты, — усмехнулся Ибуки.       — Се-секреты?.. — слабо спросил Йоханэ, заливаясь краской и чувствуя, как бешено стучит его сердце настолько сильно и гулко отбивая удары о грудную клетку, словно хочет пробить её изнутри и вылететь наружу.       — Хех… Да расслабься, ты ж паренёк неплохой, да и мне не резон трепаться всем и каждому о чужих тайнах, мне б свои сохранить… — улыбнулся беззлобно Ибуки.       — Слушайте, Гакко-сан, Вы не помните, что сказала Алюми-сан по поводу Ханы?.. Меня тревожит, что он так долго не приходит в себя… — спросил Йоханэ.       — Чё-то про Великого Духа там… демона и шок какой-то, кажись, — беспомощно пролепетал Гакко, напрягаясь, чтобы вспомнить слова итако, которые, по правде говоря, слушал вполуха.       — Понятно, спасибо, Гакко-сан, — ответил Асакура с вежливой улыбкой. Можно было и не спрашивать… Всё равно ничего конкретного не сказал. Лучше самому спросить у Алюми, хоть Йоханэ и недолюбливает девочку-итако за то, что она постоянно шпыняет несчастного многострадального Хану. Не это называется любовью…

***

      — Как поживает жених-кун? Не откинулся ещё? — весело и запросто спросила Алюми так просто, словно её вообще не заботила судьба Ханы.       — Алюми-сан, я хотел поговорить с вами… Меня беспокоит, что Хана до сих пор не пришёл в сознание… — пролепетал Йоханэ тревожно.       — Одноглазый-кун, ты что-то очень много переживаешь об этом дуралее… И меня постоянно дёргаешь из-за этого. Но вообще ты прав. Это не нормально. Думаю, когда этот идиот ненамеренно призвал демона в сражении со святым отроком, его душу вышвырнуло из тела. Скорее всего, он просто попал в Ад, так что волноваться не о чем, поэтому заканчивай воздух сотрясать своим драгоценным Ханой… Он сам виноват, я его предупреждала, что он может умереть, — равнодушно усмехнулась Алюми с раздражением в голосе.       — Но… Что же нам теперь делать?.. — спросил Йоханэ растерянно и испуганно.       — Святые духи… Честное слово, ты уже действуешь мне на нервы, одноглазый-кун… Просто ждать. Когда-нибудь он ведь вернётся… А если он так и помрёт, я верну его душу с помощью Кутиёсэ. Тело-то у нас есть, и всё будет отличненько, — весело подмигнула итако. Все раны Ханы залечили, так что оставалось только дождаться возвращения души Асакуры.       У Йоханэ уже складывалось впечатление, что он единственный, кто относится к сложившейся ситуации серьёзно. Но ничего не поделать. Оставалось лишь пытаться сохранять спокойствие и ждать столько, сколько потребуется и надеяться, что Хана в скором времени вернётся к ним, и, если повезёт, с новыми силами, по крайней мере, что такое возможно, говорит сама Алюми.

      ***

      Хана пришёл в себя только через пять дней, что, по словам итако, ещё хорошо, ведь он мог вообще не проснуться.       — Не проснуться?.. — Йоханэ судорожно сглотнул и поправил очки. Этот жест Асакуры выдавал его волнение.       — Одноглазый-кун, не тормози. Это меня раздражает… Или у тебя какие-то проблемы со слухом? Никак не могу понять, зачем ты постоянно переспрашиваешь? — с лёгким раздражением в недовольном голосе спросила в ответ Алюми.       — Ну, а ты, жених-кун, как отдохнул? Раз уж ты прошатался столько времени в Великом Духе, придётся увеличить тебе нагрузку на тренировках, иначе нашу команду здорово отделают на «Цветке». К счастью, пока ты прохлаждался в отключке, «Цветок» не начался. «К счастью», — потому что команда без капитана дисквалифицируется автоматически и, соответственно, её участники пролетают фанерой над Парижем, — мило улыбнулась Ниумбёрч, обнажив свой клычок.       — Н-но Алюми-сан… Хана ведь только что очнулся! — удивлённо и жалобно выдохнул Йоханэ.       — Слушай, одноглазый-кун… Скажи мне, почему у тебя постоянно возникают какие-то сложности и проблемы? — устало выдохнула итако.       Йоханэ не ответил. Зачем ему эти конфликты?..       — О, Хана, гутен морген! Чё, как отдыхалось? Ну и испугал же ты нас, ублюдок! Я уж думал, если ты не очухаешься до начала «Цветка», слетит моё чудо, и тогда я убью тебя своими руками! — беззлобно посмеялся Гакко, — ты хоть правила-то не забыл?..       — КАКОГО ХРЕНА ТЫ ОРЁШЬ ТАК НА МЕНЯ, ИДИОТ?! Чтобы не забыть эти тупые отстойные правила, их для начала нужно хоть помнить, а я переиграл эту систему и изначально их не запоминал, так что нет, я ничего не забыл, — ухмыльнулся Хана.       — Ну, ты же помнишь про чудо от Бога в случае победы?.. — спросил уже спокойнее Гакко.       — Да забудешь тут с вами… — проворчал Хана в ответ.       — Ну извиняй, друг-подруг, — усмехнулся Гакко, хлопая Асакуру по плечу.       — А Мэна вылечили?.. — спросил Хана.       — Этот засранец живее всех живых, ходит где-то и с важным лицом раздаёт всем указания, будто ничего не было. А чёй-то ты о нём спросил?.. — прищурил глаза Гакко.       — Да просто это последнее моё воспоминание перед отключкой, вот и спрашиваю… А ты какого хрена меня допрашиваешь? Подраться хочешь, ублюдок?! Учти, что после Великого духа я стал сильнее и теперь у меня новый хранитель, так что я без проблем надеру тебе зад! — ответил Хана с демоническим огнём в глазах цвета расплавленного золота.       — Ре-ребята, может, не стоит сейчас устраивать драки?.. — тихо и несмело подал голос Йоханэ.       — Слушай, ты парень неплохой, кажись, когда не влезаешь в чужие разборки, но когда ты с какого-то чёрта берёшь на себя роль миротворца, начинаешь нефигово раздражать, так что… Будь добр, постарайся молчать пока я не надеру зад этому засранцу во второй раз, чтобы опустить его на землю… — проговорил Ибуки с нехорошей улыбкой.       — Прошу прощения, Гакко-сан… — тихо выдохнул Йоханэ.       — Вот и чудненько, можем же как люди. Я ж говорил, что ты, очкарик, норм парень, когда ведёшь себя не бесяче, — ответил Гакко с милой спокойной улыбкой.       — Что вы устроили с утра пораньше? — послышался раздражённый недовольный голос перед тем его обладатель не спустился в кухню гостиницы, явив свой царственный лик всем присутствующим.       — Хе… Снова ты c печальным лицом говном исходишь с утра пораньше, Мэн?.. — спросил Гакко, — тебя и спасли, и вылечили, а ты всё равно ходишь весь такой дед айнсайд, — усмехнулся Гакко.       — Инсайд, кретин, — поправил Мэн, — и я не помню, чтобы просил кого меня спасать.       — Не поверишь, мне до лампочки, — ответил Гакко ровно.       — Почему же не поверю? Для плебеев вроде тебя отсутствие стремления к саморазвитию — абсолютно нормальное и даже закономерное явление, — усмехнулся Мэн свысока.       — Слушай, какашкаголовый, всё хотел спросить: а правда, что твой отец головой поехал настолько, что уже с цветами в своём саду разговаривает? — ядовито улыбнувшись, едко проговорил Ибуки.       Лицо Мэна болезненно дёрнулось, а взгляд полыхнул вспышкой безумия и гнева раненного зверя.       — Гакко… Не надо, — предостерёг строго Хана.       Асакура, несмотря на то, что выпал из жизни на несколько дней и не застал приход Тёмной Девы, уже догадался, что для Мэна тема родителей была больной, на которую точно не стоило шутить.

      ***

      — Мне не нужны твои подачки, Асакура Хана. Я и сам в состоянии ответить тому кретину, забывшему своё место, — холодно проронил Мэн, когда они с Ханой расположились в гостиной.       — Слушай, а тебе не кажется, что Ибуки в чём-то прав, и ты только и делаешь, что гавном исходишь?.. Я осадил Гакко не потому, что мне тебя стало жалко, не заблуждайся. Я это сделал, потому, что Гакко не обременён чувством такта и часто переходит границы приличий. Ну и у нас с тобой есть кое-что общее: для меня тема родителей — не самая приятная, так что… Пожалуй, в каком-нибудь бредовом сне, наверное, мы могли бы поладить… — ответил сердито-возмущённо Хана.       — Пожалуй, ты прав, — слишком легко сухо признал наследник семьи Тао.       — Чегось?.. Правда?.. — округлил глаза Асакура, не веря собственным ушам. Не мог этот избалованный роскошью ребёнок так просто признать свою неправоту…       — Ну да… Ты прав, что подобное может присниться только в бредовом сне, — пожал плечами Мэн, и Хана усмехнулся про себя.