Жизнь могла быть и лучше....

      — Держи ключи, — крикнул мне Джон и кинул ключи от мотоцикла.       — Ты сумасшедший, если даешь мне ключи от своего мотика, — ответила я слегка удивлённым тоном, покрутив ключи в руках.       — Разобьешься — твои проблем, — с усмешкой сказал Джон.       — Эй, офигел что ли, ты… — перебила я Джона.       — Будешь мозги трепать, тогда никакого мотика. Усекла, мелочь? — посмотрел он на меня сверху вниз, слегка ухмыляясь.       — Вот почему ты такой высокий? Ты меня бесишь, — толкнула его и усмехнулась, пошла садиться на мотик. Кавасаки Н2, рёв стоит от неё классный. Джо дал мне его байк, на котором он ездит, а из гаража вывез свой старый мотоцикл. Сузуки Goose 350. Конечно сузуки классный, но его кава просто суперская.       — Я ей покататься даю, а она толкается, я в шоке, — с притворным возмущением сказал Джон       Я уже каталась на каве, только на другой, которую Джон продал, но сейчас купил новую. А на новой я катаюсь впервые. Джон говорил, что я еще «маленькая» для его нового мотоцикла, но это у него такие отговорки. А сегодня он, похоже, добренький. И да, я младше его на пол года, но это не значит, что не могу кататься на мотоцикле. Он просто за меня переживает.       Расскажу секрет Джона: иногда он сбегает из дома ночью. Для чего? А чтобы в гонках поучаствовать. Он ещё ни разу не выигрывал, постоянно приходит вторым или третьим. Откуда я это знаю? Он меня всегда берёт на гонки; не как участницу, а как зрительницу. Музыка там всегда орёт, алкоголь всегда есть. Ах да, ещё все участники отдают некоторую сумму денег, а тот, кто приезжает первым всё забирает. Некоторые участвуют ради денег, а некоторые чтобы родительские денюжки потратить. Тусуются много мажоров. Много кто участвует и немало кто делает ставки. Ветер. Скорость. Это очень классно… Но это осталось в прошлом

***

      Я сидела и вспоминала всё это после того, как проснулась. Хотелось сесть и поехать кататься, но ещё больше мне хотелось пойти на тренировку. Лед. Ветер бьёт в лицо. Эх, как мне уже это всё надоело, лежать и ничего делать. Некоторые скажут — «я бы всё отдала, чтобы полежать хотя бы часок»       Я занимаюсь фигурным катанием и даже в один момент попала в сборную и выступала на «Юниорском Чемпионате Мира». Даже забрала золотую медаль и впервые сделала два четвертных прыжка в одной программе, да и вообще в женском фигурном катании. А ещё я сломала стопу на тренировке, поэтому на «Юниорском чемпионате четырёх континентов» я не смогла катать произвольную программу. Моя тренерша была очень расстроена. Да и я была этому не особо рада. Восстановление было долгое, несколько месяцев, а потом конец сезона и как-то я вылетела из сборной. Конечно хочется вернуться, но возможности нет.       Стук в дверь…       — Кейт, ты уже проснулась? — обратился ко мне доктор Мелендес.       — Да, проснулась. А что такое? — с таким «большим» интересом поинтересовалась у своего доктора.       — Я обещал прийти и посмотреть твою ногу, но у меня произошел форс-мажор и вчера не получилось, поэтому прошёл сегодня… Извини меня за мою болтовню, просто я уже здесь сутки и вечером только уйду, — с виду он и правда был уставшим, да и голос его тоже. Доктор Мелендес на секунду закрыл лицо рукой.       — Ничего страшного, мне всё равно скучно, поэтому говорите сколько нужно и что угодно, — улыбнувшись сказала я ему. — Кстати, а почему вы обращаетесь ко мне на «ты»?       — Ну обычно, мне говорят юные пациенты «вы что, мне не 40 лет, что бы обращались ко мне на «Вы». Вот поэтому теперь только с такими юными пациентами я говорю на «ты», — с небольшой усмешкой сказал доктор Мелендес и следом попросил приподнять немного мою больную ногу.       — Здесь ничего серьёзного, просто нужен массаж для более быстрого восстановления. Тогда я поговорю, чтобы к тебе приходили и делали массаж, — посмотрел мне в глаза и сказал это всё.              — Подождите, я кое-что не поняла, — он меня перебил.       — Что?       — Вы сказали, что ко мне будут приходить и делать мне массаж, но есть одно «но». Сколько конкретно я здесь пробуду?       — Неделю точно, если с организмом и тобой все будет в порядке, то и выписать можно будет. Есть еще вопросы?       — Да, есть. Во сколько придет адвокат?       — Сказал, что где-то в двенадцать приедет.              — Угу, хорошо, спасибо.       — Ладно, я пошел, есть еще одно дело, — и на этом доктор Мелендес ушёл.       Я сидела и думала — «спасибо, что хоть не месяц». И через пару минут я просто начала расхаживать по своей палате и думать обо всем. Но мои раздумья прервал звонок от «Джокер» — это Джон. Я его так записала, потому что он на Хэллоуин был Джокером, а его ещё я накрасила, вот все ржали над ним, но это было весело.       — Привет, мой ненаглядный, а я думала тебя там Миссис Эванс убила, ха-ха.       — И тебе привет, — сказал недовольным голосом Джон, — А я вижу тебе вовсе и не скучно, веселишься и без меня… Как так? Я думал мы друзья!       — Какой «веселишься»? Я тут со скуки и тоски умираю, а ты говоришь, что веселюсь, — с большим возмущением я сказала, но не останавливаясь ходить туда сюда по палате.       — Да ладно расслабься, я шучу, — следом прозвучал смешок.       — Ну и дебильные у тебя шуточки       — Не обижайся, я тоже без тебя тут готов умереть, мама как узнала о вашей аварии просто в ужас пришла. А мне что делать; То принеси, то подай, сделай чай, сходи в магазин, я даже покататься уже не могу.       — Ой-ой, бедненький, я забыла, что ты у нас сама неприкосновенность, тебя же нельзя и попросить ни о чем, ах, бедный, — сказала с фальшивым сочувствием.       — Все, все молчи, а то ещё больше настроение испортишь, что приходил этот, как его… А доктор приходил?       — Долго ты вспоминал его. Приходил, сказал где-то в двенадцать приедет адвокат и будет мне что-то рассказывать.       — Да, ну ты там держись, его всю болтовню слушать мне не по силам, — посмеялся он, — Да мам щас, — крикнул он немного, убрав телефон от лица, — Ладно, Кейти, я пойду, я пожить ещё хочу.       — Иди давай, передавай миссис Эванс и мистеру Эванс привет.       Не попрощавшись скинул телефонный звонок Джон, а я плюхнулась на кровать.       До меня дошло, что нужно причесать волосы и умыться, да и вообще привести себя в порядок.       Через некоторое время, после того, как я закончила приводить свой внешний вид в норму, я улеглась на кровать и тут же пришло сообщение от Джона. «забери меня к себе, я устал»

«а что ещё хочешь? Я, в принципе, не против, но доктор Мелендес не разрешит»

«да пофиг на него, забериии»       После этого он ничего, к сожалению или счастью, не писал. Ко мне опять постучались.       — Можно? — спросил меня незнакомый мужчина.       — Да, конечно.       — Я Алан Бауэрман, адвокат твоей матери, — сказал он, слегка кивнув.       — Язык сломать можно, приятно познакомиться, Кейт, — улыбнувшись протянула ему руку я, а он пожал.       — Взаимно, — он принялся доставать какие-то бумаги из своей сумки, — Я тебе дам некоторые документы и скажу, когда будет день «Чтения завещания и деления наследства».       — Эм, хорошо. У мамы особо близких людей нет, ну да ладно, и когда оно будет?       — Сейчас, найду бумаги и всё скажу, — минуты три он ничего не говорил и я тоже не говорила, — Так, оно будет девятнадцатого августа в десять двадцать, но ты не волнуйся, я тоже буду присутствовать, — и он снова молчал минуту, — Смотри, похороны будут проходить завтра, гроб и место на кладбище есть, страховая всё оплатила, но ты не можешь туда поехать, это запрещено, — он говорил одновременно грустным, печальным и жёстким голосом. Почему-то у меня начали наворачиваться слёзы, я даже сама не поняла, прикрыла ладонями глаза на секунду и дальше продолжила смотреть и слушать его.       — Кейт, пожалуйста не плачь, я понимаю, что это больно, но сделать уже ничего нель… — тут я его перебила              — Давайте, говорите дальше, что мы будем делать, а не о маме говорить, она для вас чужой человек.       — Да, хорошо, — понял без лишних вопросов       Алан Бауэрман, — нет, ну правда язык сломать можно, — рассказал мне всё, что будет в зале суда; что нужно быть сдержанной и тому подобное. Я его слушала, но тут прилетел неожиданный вопрос.       — У тебя есть отец? — вот такого вопроса я точно не ожидала.       — Он может быть и есть, но моя чудесная мать всегда начинала кричать на меня, когда я спрашивала про него. И упоминания о том, что я до ужаса на него похожа, да и всё это доводило её до истерик, я несколько раз только спрашивала и всё. Потом я уже поняла, что он мне не нужен, если бросил меня, может он даже и не знает о моем существовании и… — прервал стук в дверь, это был доктор Мелендес, который позвал поговорить Алана с ним наедине.       Они разговаривали, а я начала засыпать и услышала голос адвоката:       — Да вы в курсе, что её отец сам… — на этом моменте я заснула. Меня не стали будить, только накрыли одеялом и все.       Через пару часов я проснулась, потому что за окном колотил дождь, а ещё было душно и я встала открыть окно. Но я осталась стоять около окна. На меня что-то нахлынуло и я начала реветь навзрыд, я пыталась остановится, но никак не получалось, слёзы всё текли и текли, вовсе не желая останавливаться. Я почувствовала ту боль, которую ещё ни разу не чувствовала. Мысли говорили вновь и вновь: «Да почему так, почему снова я, почему жизнь такая, почему я должна переживать это одна, почему у меня никто нет, почему?»       Наверное я где-то час стояла и плакала у окна, но потом мне начал названивать Джон, а я сбрасывала; не хотела говорить сейчас ни с кем. Но он просто не сдавался, названивал, названивал и названивал. Когда я немного успокоилась, я взяла трубку, но он тут же начал не говорить, а орать:       — Кейт, кого черта ты не берешь трубку? С ума сошла?! — начал кричать на меня Джон, — Ты не представляешь как я переживал! Так, кого хрена ты не брала трубку? Если ты скидывала без причины, то поверь я… — и тут я снова начала рыдать, он никогда так не кричал. Да и когда Алан говорил про маму, в сердце что-то щёлкнуло, и всё это просто… взорвалось.       — Эй, ты чего, Кейт…? Не плачь, пожалуйста… Я правда не хотел кричать на тебя… Хочешь… хочешь я приеду? Да, точно, я сейчас приеду к тебе, — голос Джона стал намного тише, более успокаивающий.       Сквозь слёзы я сказала:       — Ты по такой дороге поедешь? Сума сошёл? Авария на аварии, ты хочешь разбиться? — тут я еще сильнее начала плакать.       — Я не поеду на мотоцикле, я поеду на такси, да и причём я его уже заказал, так что жди. Пожалуйста, не плачь, — и он скинул трубку.       Немного успокоившись, я вспомнила последний раз, когда спросила про отца и с того момента ненавижу, просто ненавижу его.

***

      Было это дело вечером, мне тогда ещё десять лет было. Пришла я с тренировки и на удивление мама трезвой. Она стояла на кухне и готовила есть.       — Кейт, это ты?       — Да, мам, это я, — закрывая входную дверь, говорила маме.       — Иди переодевайся и садись за стол, ужинать будем.       — Хорошо, мам.       Для меня было удивительно, что мама сегодня не пила. Причины я не знала, но в такие дни я всегда рада, потому что мне она мне уделяет мне время и сюсюкается. Я села за стол, а следом она. На столе стояла ароматная тарелка с едой и салат, ах, да еще мой любимый вишневый сок. Мама расспрашивала про школу и тренировки, я ела и рассказывала с сильными эмоциями, а она в ответ смеялась и улыбалась. Я редко вижу как она улыбается и смеется. Мы поели и мама предложила посмотреть фильм. Мне было всё равно какой фильм, главное, что вместе с ней. После просмотра фильма я вспомнила как два дня назад на до мной смеялся один мальчик, потому что у меня нет отца и говорил не приятные вещи.       — Мам, можно я спрошу у тебя кое-что?       — Смотря, что за вопрос, — следом она просто улыбнулась.       — А кто мой папа и почему ты мне никогда не рассказывала мне о нем? — я спросила и сразу после этого вопроса лицо моей матери резко изменилось. Оно стало более серьёзным, почти ледяным, брови нахмурились. Как только я хотела дополнить свой вопрос, мне просто прилетела не сильная пощечина, и моя мама крича мне сказала:       — Не смей больше спрашивать про этого паршивца! Он бросил нас! Это я во всем виновата нужно было сделать аборт, — она ушла и взяла очередную бутылку пива.       Ее слова меня затронули за живое. Со слезами на глазах я убежала в комнату. Нет, я не плакала. В тот момент я поняла, что я не буду плакать и с того момента я не пролила ни слезинку. Я стала борзой и жесткой для всех, кроме семьи Джона. Там я чувствовала себя живой. Ну вот, а сегодня я нарушила свое обещание и заревела, как мелкая девчонка.