Очень чёрный кофе

      Как только мы с Пятым узаконили наш союз, жизнь наша не превратилась в кошмар, который я раньше представляла себе до замужества и до знакомства с Харгривзом: стирка, уборка, глажка, готовка, недостаток внимания, боязнь измены. Напротив, наше единство лишь окрепло. Мы стали прислушиваться к мнению друг друга, помогать и поддерживать, что привело нас к невероятной гармонии в наших отношениях. Эта прочная связь позволяла нам находить радость в каждом мгновении, каждый день открывая новые грани нашего совместного пути. Вместо унылых обязательств, мы нашли счастье в партнёрстве, и каждый момент был для нас великой возможностью. Став опорой друг для друга, мы создали свой уникальный мир, питая чувства безграничной любви и доверия.       Может никакой семейной бытовухи на самом деле и нет? Просто дело в людях, которые сами её и создают. Нашими совместными усилиями мы смогли преодолеть важную черту и найти в себе силы, чтобы справиться со всеми трудностями, что нам повстречались.       Можно подумать, что у нас всë так прекрасно только потому, что это всего лишь начало нашего семейного пути, но оглядываясь назад, я с гордостью могу сказать, что точка невозврата была определена ещё в прошлой жизни. В тот самый миг, когда наши судьбы впервые пересеклись. Тогда мне казалось, что с этим человеком у меня совсем нет ничего общего, однако я ошибалась, что бывает со всеми людьми, ведь у нас было общее будущее.

***

      Всë оставшееся лето мы пахали не покладая рук. Пятый, согласившись работать в папиной компании, почти сразу же влился в коллектив, став самым молодым среди них. Вскоре Харгривз показал им свои возможности и, не то что отец, даже я была в шоке, от того, как парень легко и быстро наловчился и показал всем достойный результат. Честно говоря, я всегда сомневалась в правдивости его рассказов о профессии, но это оказалось истинной правдой — он даже окончил университет!       В итоге, через неделю его повысили и наградили премией, так как он сумел поднять только что основанную компанию с колен всего за пару дней.       А я, в свою очередь, не теряла времени даром и каждый вечер до глубокой ночи тренировалась с Джейми. Как Пятый — мне, конечно, не удалось добиться успеха за неделю, но, по словам подруги, прогресс был, и это главное. К моменту окончания каникул я стала настолько натренированной, что, разбудив меня среди ночи, я в мгновение ока выдала бы все боевые приемы и прижала бы вас мощнейшей шумовой волной к стене. Если повезет, конечно. Если же нет — вы просто пройдёте сквозь неё.       Помимо тех способностей, которые у меня уже были, я открыла для себя ещё и новые. Тот самый дар убеждения, который я всегда себе надумывала, оказался вполне реален. Например: я могу запросто уговорить человека сломать себе руку. Только сделает он это не по своей воле, конечно же. Подруга заметила мою способность, когда на третьей тренировке, уставшая и требуя перерыва, я настойчиво попросила её остановиться. Она была против, но после второй убедительной просьбы поддалась. После перерыва Джейми, словно очнувшись, наградила меня одновременно гневным и восторженным взглядом. Она закричала, затем обняла меня и поздравила с новой силой. Как же она это поняла? Всё предельно просто: Джейми никогда не позволяет никому указывать ей, что делать. Она всегда следует своим путем, и все окружающие должны подчиняться её воле.       Также я научилась создавать защитный купол. Вначале я могла защитить им только себя, но к концу лета в купол могло входить целое здание и множество людей.       Приручив и приняв свою силу, у меня больше не случалось её неожиданных выплесков, чему я была несказанно рада.       С Мейсоном новостей не прибавилось. Пока мы не выполним всех условий, предъявленных детским домом, усыновить мы его не сможем. А как я могу за пару дней окончить одиннадцатый класс? Для этого требовался целый долгий и мучительный год. Но мы к этому шли. И теперь уже точно не остановимся. Мейсону нужно было лишь потерпеть годик в доме малютки, и он обретёт свободу, будет с нами.       А пока мы забирали его к себе каждые выходные. Первый раз, когда мальчик попал в наш и свой будущий дом, он был таким умилительным ребëночком: вёл себя скромно, осторожно ходил, осматривал все комнаты, без разрешения ни за что не брался. Когда увидел котёнка Липа, я совсем растрогалась от этой картины: он поднял на ручки пушистика и, нежно прижав его к груди, словно кот был хрустальный, и тот боялся ему навредить, начал гладить его за ушком, а глазки так и сияли от счастья! Хотя может в его глазах я видела отблеск своей радости? Но, тем не менее, Мейсону очень понравилось быть у нас в гостях.        Вечером в пятницу мы забирали его, гуляли до самой ночи, приходили домой без сил, но приятно уставшими, заваливались спать. На следующий день вместе готовили завтрак, играли в настольные игры, которые приобрёл Пятый во время прогулки, а потом весь день смотрели фильмы. Последний выходной мы проводили во дворе, Мейсон резвился на детской площадке, а мы с Пятым по очереди играли с ним то в прятки, то в догонялки, то ещё во что-нибудь. Под вечер я возвращалась в дом, чтобы приготовить всем ужин, а Пятый и Мейсон играли в баскетбол.       У нас это стало даже некой традицией. Каждые выходные мы проводили по-разному, но в воскресенье всегда оставались дома и играли во дворе. Мальчику это нравилось, он сам сказал нам об этом за одним из завтраков. Самое тяжёлое было расставание после весёлых выходных.       Вскоре закончились каникулы и началась учёба. Пятый днями пропадал на работе, я погрязла в школе, но одно оставалось неизменным – выходные с Мейсоном. Несмотря на то, что с окончанием лета дел стало в два, а то и в три раза больше, мы всë равно находили свободное время, чтобы круто провести его с мальчиком.       Так как я была в одиннадцатом классе, а это значит экзамены, меня начали грузить с самого начала учебного года.       Забежав в школу едва без опоздания, я залетела в кабинет истории и плюхнулась за парту, где уже сидела Элла. — Воу, подруга, ты что от стаи собак убегала? — увидев мой запыхавшийся вид, спросила та. — Нет, просто... — я жадно вдохнула воздуха и продолжила, — боялась опоздать.       В этот же момент прозвенел звонок в подтверждение моих слов, и я уронила голову на парту. — Ого, чтобы ты и боялась опоздать, это что-то новенькое. — Да просто классуха сказала, что, если я не прекращу опаздывать и прогуливать, она хорошенько подпортит мой аттестат. Мне этого не надо. Иначе меня мать потом хорошенько подпортит, — рассказала я Элле, а та залилась смехом. — Вообще-то звонок уже был! — гаркнула историчка, непонятно откуда взявшаяся посреди кабинета.       Мы с Эллой синхронно вздрогнули и подскочили с мест. Но оказалось это обращение было ко всему классу, ведь все сидели на своих местах и разговаривали как на перемене, и мы расслабились.       После моей “любимой” истории, мы с Эллой отправились в столовую. По дороге я встретила Линду и остановилась, дабы поздороваться. — Линда! — окликнула я её, но та и так меня видела и уже быстро шла навстречу. — Кьяра! — она заключила меня в объятия, и я обняла её в ответ. — Сколько лет, сколько зим. — Как твои дела? Как Сойер? — улыбаясь во все тридцать два, спрашивала я. — С Сойером мы всë ещё встречаемся, планируем уже даже жить вместе, вот, пока подыскиваем жильё, — ответила она на последний вопрос, и пока она не начала говорить, что нового у нее самой, я перебила. — Слушай, так у меня как раз квартира есть пустая. Я то теперь в доме с Пя... Райаном живу, — я когда-нибудь привыкну к его двойному имени?       Вдруг у Каррингтон, после моих слов, глаза повылазили из орбит. И я поняла, что для неë мы с Пятым были всë ещё влюблённые вожатые. Она ведь не знала, что было после лагеря, а было очень многое... — Вы... С Райаном... — потеряла та дар речи. — Мы с ним уже женаты, — показала я кольцо на безымянном пальце, что окончательно добило Линду.       Она завизжала и запрыгала на месте, как маленький ребёнок. А затем кинулась мне на шею, шёпотом поздравляя меня.       Увидев эту картину, Элла закатила глаза и поняв, что это надолго одна пошла в столовую. — Спасибо-спасибо, — пробормотала я в ответ, видя, как уходит подруга. — А что насчёт квартирки? Очень хороший вариант, мне одной в ней было слишком просторно, а вам двоим будет в самый раз. — Замечательно! Ты только расскажи, покажи всë, а я Сойеру передам, и мы...       Пока блондинка быстро что-то тараторила, из столовой вышла Элла с выпученными глазами. Я спросила у неё одним взглядом, что случилось, а она лишь кивнула в сторону буфета. Мне стало интересно, поэтому пришлось вновь перебить Каррингтон. — Слушай, давай я тебе смс-кой всë вышлю вечером, хорошо? А то так перемена закончится, а я до столовки так и не дошла, — улыбнулась я. — Конечно! — она последний раз обняла меня, и мы разошлись в разные стороны. — Что там? — подойдя к подруге, спросила я и заглянула в столовую. — А он что здесь делает?! — не успела я проконтролировать свой язык. — Хороший вопрос, — не менее удивлённо сказала Элла, глядя в сторону буфета, у которого стоял Истон. — Может его на второй год оставили? — усмехнулась подруга.       Но мне было не до смеха. Я прожигала взглядом своего бывшего парня и прокручивала в голове варианты, по которым он мог быть в школе. Почему-то я пришла к выводу, что он здесь по мою душу. Вдруг жертва моих размышлений резко обернулась, будто почувствовав мой взгляд и посмотрела мне в глаза. Он так и застыл посреди столовой с булочкой в руках, которую он, собственно, и покупал в буфете.       Вдруг, пробегающий мимо первоклассник случайно врезался в Истона и вывел того из ступора. Стушевавшись под грозным взглядом парня, мальчишка быстро ретировался, а Истон двинулся прямо ко мне. — Элла, он идёт сюда! — прошипела я ей, крепко сжав её за руку. — Я вижу! — ответила та, выдернув свою руку из крепкой хватки.       Подруга отшагнула от меня в сторону, но, тем не менее, осталась рядом, чему я была благодарна. — Привет, — неловко начал Истон, когда, наконец, подошёл ко мне. В ответ я только кивнула. — Как ты? — Хорошо, — коротко ответила я, и пару секунд подумала стоит ли спрашивать его о том же, но парень, не дождавшись вопроса, заговорил сам. — Я тоже в норме... — грустно выдал он, будто на деле же было совсем наоборот.       Я кивнула и, отведя взгляд, увидела наблюдающую за нами подругу. Затянулось неловкое молчание, и тогда Истон продолжил. — Ты, как и все, наверное, уже в курсе, да? — слегка наклонившись, тихо сказал он.       Моё сердце пропустило удар. И дураку было понятно, что парень имел ввиду те слитые фотографии интимного характера.       Я вновь киваю, потому что язык стал весить тонну, и сцепляю руки за спиной, ковыряя носком ботинка пол. Было стыдно осознавать, что я имела к этому причастие, но, с другой стороны, он заслужил. Хоть мне и было жалко его в глубине души. — Слушай... Если хочешь знать моё мнение, то мне всë равно, — набравшись смелости сказала я, глядя ему прямо в глаза.       Он, опешив от такого прямого ответа слегка нахмурился, но ничего не ответил. — И вообще, что ты здесь делаешь? — Меня пригласил директор. Вы же сейчас к КВН-у готовитесь, — в подтверждение его слов я бросила короткое «угу», — вот мне и предложили место в жюри. Как бывшему капитану футбольной команды нашей школы. — гордо заявил он. — Ясно, — меня эта новость никак не радовала, ведь я сама участвовала в некоторых сценках. — Ну, ладно. Мне пора.       Только я хотела уже пойти к Элле, которая, между прочим, меня уже заждалась, как парень взял меня за руку, останавливая. Одарив его настолько гневным взглядом, что, будь он физическим, то Истон ушёл бы под землю, я вырвала свою ладонь. — Прости, — подняв руки в защитном жесте и делая шаг назад, чтобы дать мне личного пространства, выпалил тот. — Просто я хотел поговорить... О нас. — Нет больше никаких «нас», Ист, сколько можно ещё повторять? — немного громче, чем планировала, воскликнула я, и убавила пыл. — Да-да, конечно... — грустно сказал он и я спиной почувствовала, как Элла в этот момент закатила глаза. — Но всë же я продолжу. Я хотел бы извиниться перед тобой. За то что не ценил, то что у меня было. За то, как обращался с тобой и обманывал. В любом случае, на прощение я не рассчитываю, но чувствую, что хотя бы попытаться заслужить его должен.       Я тяжело вздохнула и слегка расслабилась, понимая, что очередной ссоры с бывшим парнем удалось избежать. — Я простила тебя. У меня уже новая жизнь. Всë прошлое осталось в прошлом. Я теперь замужем! И я счастлива. — С улыбкой сказала я, а Истон, крепко сжав зубы, до появления желвак, глянул на моё кольцо, сверкающее на безымянном пальце правой руки. — Пора уже и тебе зажить своей жизнью. Забудь про меня.       Пересилив себя, я положила руку на плечо парня и почувствовала, как он вздрогнул. Он ничего не ответил, но тяжёлое дыхание и сжатые в тонкую линию губы парня говорили сами за себя. Поэтому я просто сжала его плечо, улыбаясь в качестве поддержки, и, отстранившись, направилась к Элле. — Ну, наконец-то! Я уж думала спасать тебя идти. — Сразу же выпалила подруга. — Что он от тебя хотел? — Да ничего нового, — отмахнулась я и обернулась назад: там, где стоял Истон уже никого не было. — Пошли лучше булочки скорее купим, пока перемена не закончилась.       И ровно с моими словами прозвенел звонок. Мы с Эллой разочарованно застонали и, понурив головы, отправились на урок, под «на следующей перемене я поведу тебя с закрытыми глазами, чтобы ты никого не встретила!».

***

      Придя домой поздно ночью, я постаралась вести себя максимально тихо, чтобы не разбудить Пятого. После долгого дня в школе, в которой меня ещё и задержали после уроков, чтобы отрепетировать сценки, я поехала с Эллой в кафе перекусить и обсудить все недавние события. Слово за слово и за окном уже начало темнеть. Я подвезла подругу до дома, а сама отправилась к Джейми, ведь, как только лето закончилось, мы не прекратили наши тренировки, только слегка подкорректировали их расписание. И вместо того, чтобы заниматься каждый день, как это было на каникулах, теперь мы занимаемся два раза в неделю, когда у меня меньше всего занятий: во вторник и пятницу.       А так как сегодня была пятница, тренировку никто не отменял. Поэтому завалившись домой едва не под утро, я скинула с себя одежду и обувь, и помолилась всем богам, радуясь, что завтра был выходной, так как у нас в школе затеяли какую-то проверку. Углубляться в эту тему я не стала, так как услышала ключевые слова «завтра» и «выходной».       Включив свет на кухне, я осторожно прокралась к столу и налила себе стакан воды. Только я принялась его осушать, как за спиной послышался голос: — Кьяра?       От неожиданности я поперхнулась водой, и вся облилась. Резко обернувшись, я увидела перед собой сонного и лохматого Пятого. — Я тебя разбудила, да? — поджав губы, спросила я.       Пятый оглядел меня и тихо вздохнул. Затем медленно подошёл ко мне и обнял. — Я и не спал, — осторожно проведя рукой по моим волосам, прошептал он. — Доделывал отчёты, а потом просто не мог без тебя уснуть.       Я обняла мужа в ответ и вдохнула полной грудью, ощущая аромат чёрного кофе с примесью лавандового геля для душа каждой клеточкой тела. Только рядом с ним я смогла почувствовать себя расслабленной за весь день. — Я так хочу в душ и спать, ты даже не представляешь, — закрыв глаза, удобно устроившись на его плече, вполголоса сказала я.       Без лишних слов, Пятый поцеловал меня в лоб и легко поднял на руки. Он отнёс меня в ванную, помог раздеться и включил воду. Пока я мылась, Харгривз принёс мне чистую одежду и полотенце. Потерев спинку, парень вытащил меня из душа и стал одевать, как маленького ребёнка. Но мне было даже не до шуток, настолько был тяжёлый день.       Прошептав ему тихое «спасибо» с такой благодарностью в глазах, что если бы её можно было превратить в материальную ценность, то её хватило бы на все благотворительные фонды, я вновь прильнула к парню и он отнёс меня в спальню.       Выключив свет, Пятый лёг ко мне на кровать и укрыл нас обоих одеялом. Я сразу прижалась к нему и обвила руками его плечи. Он же уткнулся носом в мою шею и, поцеловав, сказал: — Доброй ночи, mi sol. — Сладких снов, mi luna. — ответила я на автомате.       Всë-таки уроки испанского с репетитором не прошли даром. Не зря отец настоял на том, чтобы я выучила третий язык. Кроме русского и английского, соответственно. Сама не знала почему, но мой выбор пал на Испанский. Может дело в самой стране, которая мне нравилась, а может в том, что этот язык сам по себе очень красив. Но в любом случае я была рада, что знала его. С этими мыслями я провалилась в сон.

***

      Время близилось к середине осени, и мы с Пятым шли рука об руку с гордо поднятой головой к нашей цели. Пока это было всего лишь начало, ведь, чем дальше, тем сложнее, но я не могла сказать, что было легко. Свободного времени было очень мало.       С утра до обеда я была в школе, после занятий приходила домой, занималась уроками и подготовкой к экзаменам, вплоть до самой ночи, в перерывах успевая приготовить Пятому поесть, когда тот возвращался с работы, а в основном это было ближе к вечеру. Самого Харгривза нагружали не меньше, поначалу он справлялся на ура, но как только его повысили, всë изменилось. На него повесили больше обязанностей, график изменили так, что он теперь работал чуть ли не больше всех, но радовало одно, что сам парень не жаловался и зарплата была у него очень хорошая. Настолько хорошая, что он уже начал откладывать с неё деньги нам на вторую машину. А так же на ремонт в доме, который мы планировали сделать ближе к новому году, когда будут выходные и у меня, и у Пятого.       Мы хотели сделать Мейсону отдельную детскую комнату, которая впрочем и так была, но выглядела уж слишком по-детски. Из этого возраста мальчик уже давно вырос. Поэтому было принято решение сделать Мейсону лучшую подростковую обитель!       Со всей этой суматохой я и не заметила, как быстро подкрался октябрь. Посмотрев на календарь, я ужаснулась. И вдруг до меня дошли сразу две мысли: первая – это то, что у Пятого завтра было день рождения, а вторая – это то, что у Мейсона тоже было завтра день рождения!       Вопрос «как» я обдумывать не стала – времени было слишком мало. То что у моих мальчиков день рождения в один день было для меня шоком, но ещё большим шоком являлось то, что у меня было ничего не готово!       Спохватившись, я начала всех обзванивать. Как ни удивительно, первому я позвонила Клаусу. Он сразу же согласился мне помочь, и мы распределили с ним обязанности: он устраивал с Пятым день рождения Мейсона, а я Харгривза. Я буду делать вид, что помню только про день рождения мальчика, а потом сделаю мужу сюрприз.       Собрав небольшую команду помощников, состоящую из: Славы, Джейми, Эллы и меня, мы отправились в магазин, чтобы закупиться всем необходимым для праздника. Клаус в то время занимал Пятого, с которым они готовили дом к приходу гостей. Я позвонила Линде, номер её у меня появился с тех пор, как они заехали жить в мою квартиру, и попросила её через Каролину достать номера ребят из моего лагеря.       Уже к вечеру мы с Пятым остались одни в полностью готовом к завтрашнему разгрому весельем доме и пили за столом чай. — Вы всë купили? — потянувшись за печенькой, спросила я. — Да. Всë, что ты просила, и не только, — парировал Пятый. — Отлично, — довольно улыбнулась я, запивая вкусняшку горячим чаем. — А ты обзвонила всех?       Я кивнула, болтая ножкой под столом и прожевавшись сказала: — Все будут. — Отлично. — В этот раз улыбнулся Харгривз.       Мы завели какую-то отстраненную тему, и на какое-то время отвлеклись от переживаний о предстоящем масштабном мероприятии.

***

— Так. Бокалы... На месте. Салфетки, шарики? Ага, — проверяла я всë ли на своих местах. — А где сок? — Вот! — подняв чёрный пакет, в котором зазвенели бутылки, крикнул, проходящий на кухню Клаус. — Не этот, — закатила я глаза. — Для детей который. — Здесь, — сказал Слава, проходящий следом за Клаусом, и поставил на стол две большие коробки сока. — Хорошо... — судорожно выдохнула я. — Мать, да не переживай ты так, всë пройдёт как на мази, — закинув на меня руку, сказал парень.       Я попыталась расслабиться, глубоко вдыхая и выдыхая, мысленно считая до десяти, но, внезапно запнувшийся о стул и чуть не упавший на стол с тортом, Клаус заставил меня дернуться вперёд и схватиться за сердце. — Блять, Клаус! — рыкнула я.       Благо, рядом стоящий Слава успел схватить за руку это ходячее недоразумение и предотвратить его падение. Торт цел, Клаус цел, Моя нервная система – нет. Праздник не испорчен – уже успех.       К вечеру весь народ был в сборе. Пятый съездил за Мейсоном, а мы с ребятами в это время приготовили хлопушки и подарки. Детей из своего отряда я встретила сама. Только увидев меня, они сразу налетели со всех сторон с объятиями. Я была так рада их видеть, будто это у меня был день рождения. К сожалению, не все смогли приехать, но самые близкие, (а именно: Рид, Себастьян, Микки, Джулия и Хлоя) всë же были здесь. Приглашать кого-то из детского дома Мейсон отказался, так как за всë своё времянахождение он не обзавёлся там друзьями.       Когда мальчики вернулись, мы встретили их громкими криками и разлетевшимся серпантином. — С днём рождения, Мейсон!       Я специально сказала всем, сказать именно так, чтобы Пятый не подумал, что мы поздравляем его. Свой сюрприз Харгривз должен был подождать.       Первыми на Мейсона кинулись Рид и Мик. Именинник, который младший, в шоке распахнул глаза, кажется, ещё не понимая, что происходит, и как все его друзья из лагеря здесь оказались, однако уже в следующую секунду, улыбаясь до ушей, он схватил друзей в охапку, благодаря их какими-то непонятными для меня словами, из которых я поняла только «братва» и «не ожидал».       Пятый, при виде такого счастливого Мейсона, не удержался и тоже расплылся в улыбке. Повешав шарф на место, подошёл ко мне и слегка приобнял. Когда ребятня наконец отлепилась от Мейсона и посмотрела на нас у них чуть не отпала челюсть. Я не смогла сдержать смешка, увидев эти удивлённые лица, а Пятый еле слышно шепнул мне на ухо: — Что с ними? — Да, мы встречаемся. — Ответила я сразу на все вопросы: заданные и незаданные.       Девочки радостно завизжали, прыгая на месте и обнимаясь, а у мальчиков была разная реакция: Мейсон усмехнулся со своих друзей, потому что для него это признание не было новостью, Мик пробормотал «а я говорил вам!», пихнув локтем в бок Рида, на что тот закатил глаза, а Себ молча достал из кармана сотку и положил в открытую ладонь Мика, но когда малец не убрал руку, он закатил глаза и пошарив во втором кармане достал ещё одну сотку – за брата. — Вы что спорили на них? — удивлённо уставился на ребят Мейсон. — А почему мне не сказали?! — Тебе тогда не до этого было, — пожал плечами Мик.       Мы с Пятым, в шоке подняв брови, переглянулись и помотали головой. — Пойдёмте в комнату, за стол. — сказала я и повела всех в специально подготовленную для детей комнату.       Оставив на время ребят, чтобы они почувствовали себя комфортно без надзора, я повела Пятого за собой – якобы помочь с тарелками для детей. Только мы переступили порог кухни как вдруг из-за всех углов повыскакивали наши друзья с хлопушками и, взорвав их, осыпали нас с Харгривзом серпантином. — С днём рождения, старичок! — прыгнув – в прямом смысле этого слова – на именинника с объятиями прокричал Клаус.       Пятый, на котором, словно коала, повис брат, явно не ожидая, что сегодня соберутся все, чтобы поздравить его, удивлённо хлопал глазами, не шевелясь и явно пребывая в шоке. Дети, услышав громкий взрыв, тоже прибежали на кухню с вопросом «что случилось».       Мейсон, который не успел объяснить ребятам, что у Райана тоже сегодня день рождения, шагнул вперёд всех и шепнул тихое «с днём рождения», обняв Пятого, с которого только-только слез Клаус. — Спасибо, — удивлённо ответил парень, положив руку на макушку Мейсона, слегка потрепав по волосам.       Как только мальчик отстранился, тоже самое проделали и его друзья, крича громкие поздравления и желая всего хорошего.       За последние пару минут, кажется, Харгривз получил несколько шоковых инфарктов, но зато я впервые увидела, как он, смущаясь, счастливо улыбается. Все сели за стол, а я увела детей обратно в комнату.       Праздник начался. Я разрывалась между двумя именинниками, стараясь обоим уделить как можно больше внимания. Но больше времени я, конечно, проводила с детьми, так как за ними нужен был глаз да глаз, и Пятый, к счастью, это понимал. Как никак он тоже был вожатым в лагере и знал какие последствия могут быть, если оставить этих беспризорников одних.       Пить что-то крепче чая, пока дети были в гостях, я запретила. Не хватало им ещё всяких пьяных драк увидеть – и это в лучшем случае. Мы с Клаусом и Джейми, чтобы не было скучно придумали разные конкурсы для детей. Но взрослым тоже стало скучно, и они присоединились к ребятне.       Поэтому теперь соревновались две команды: взрослые против детей. Можно подумать, что это нечестно, но посмотрев на счёт, в котором лидировали мелкие, подобные мысли возникали только у первой команды. — Давай-давай, Мейсон! Мейсон! — кричали мальчишки, поддерживая своего друга и по совместительству капитана команды, который должен был лопнуть шарик задом на стуле быстрее соперника. — Райан! Райан! Быстрее! — кричали уже взрослые тому самому сопернику Мейсона.       Пятый за столом успел всех предупредить о своём имени, и поэтому все звали его Райаном.       Вдруг шарик Харгривза улетел и, пока тот бегал за ним по комнате, Мейсон воспользовался его заминкой и, резко сев на стул, наконец-то лопнул свой шар. Мальчик радостно закричал, принимая поздравления от своей команды, а я посмотрела на Пятого, который смотрел на радостных детей и улыбался. Он поддался. От этой мысли стало так тепло на душе, что я тоже не смогла сдержать улыбки.       Это был последний конкурс и победили дети. Разочарованно захныкав, взрослые расчехлили свои кошельки и положили по пятисотке на стол, за которым сидели ребята. А затейщиком всего этого стал Клаус, которому видите-ли неинтересно соревноваться за шоколадки, которые должны были быть призом для детей.       Довольная и уставшая банда подростков стала сразу делить между собой деньги, а такие же уставшие, но чуть менее довольные взрослые отправились за свой стол, на кухню. — Ну что, пришло время торта? — с улыбкой спросила я у ребят, и те сразу же дружно закивали головой.

***

      Как только время перевалило за девять часов ночи, дети потихоньку начали расходиться. Когда Микки, который был последний, забрали родители, Мейсон остался один. Проводив его друга, я быстро заглянула на кухню, где шло какое-то бурное обсуждение и вернулась обратно к мальчику. Он со скучающим видом ковырял вилкой недоеденный торт. Я села рядом и приобняла за плечи. — Устал? — тихо спросила я. — Немного, — слабо улыбнулся тот. — Но было весело, спасибо.       Мейсон оставил торт в покое и прильнул ко мне. Я поцеловала его в тёмную макушку и, закрыв глаза, стала покачивать, словно убаюкивая. Вдруг в комнату просунулась голова Пятого, а затем, увидев, что все гости ушли, он целиком вошёл внутрь, закрыв за собой дверь. — Ну что, — сев по другую сторону от мальчика, сказал он. — Как дела? — Нормально, — ответил Мейсон, отстранившись от меня, и заглянул за спину Пятому, который там что-то прятал.       Харгривз понял по взгляду мальца, что его просекли и достал из-за спины достаточно большой подарочный пакет. Я заинтересованно приподнялась, так как сама не знала, что приготовил для нашего именинника Пятый. — С днём рождения, Мейсон, — протянув подарок, сказал Харгривз, и я чуть не растаяла от того, с какой теплотой он это сделал.       Мальчик сразу принял его и с горящим глазами стал распаковывать. Красная лента с бантиком мгновенно оказалась на полу, а следом за ней и сам пакет. — Да ладно… — в шоке произнёс Мейсон. — Плейстейшн пять?! — Пятый самодовольно кивнул, и мальчик кинулся ему на шею. — Спасибо огромное!       После, он обнял и меня. Я поцеловала его в висок и крепко прижала к себе, потому что знала, что сейчас нужно будет прощаться. Как мы не упрашивали директора детдома, нам разрешили забрать мальчика только на вечер. Так как его день рождения выпал не на выходной, о ночёвке даже и речи не шло. А нарушить правила мы не могли.       Попрощавшись со старшим именинником, Мейсон без слов начал собираться, так как и сам прекрасно всё понимал. Отвозить его решила я, и не только потому, что забирал Харгривз. Когда мы подъехали, я не торопилась выходить, из-за чего помедлил и Мейсон. Не став тянуть, я достала из кармана коробочку и протянула её мальчику. С интересом взглянув сначала на меня, потом на коробочку, он всё же взял подарок в руку и стал осторожно открывать. Достав, уже знакомый мне, кулон, он вопросительно посмотрел на меня. — С днём рождения, — мягко улыбнулась я и, взяв из рук подростка кулон, надела его ему на шею.       Тот сразу засиял, почувствовав энергию своего нового владельца, но также быстро погас, когда я его застегнула. — Спасибо, — завороженно ответил он, разглядывая свой подарок.       Мой кулон из прошлой жизни, который подарил мне Пятый на моё день рождения, нашла моя мама в ванной на полке. Видимо я забыла его там, когда принимала душ. Но как только он вновь оказался у меня, я сразу решила, что с ним делать. — Мейсон, — обратила я на себя его внимание. — Это не обычный кулон. Не какой-то там оберег или что-то ещё, как ты мог сейчас подумать. Он обладает особыми свойствами… — старалась я подобрать правильные слова. — И сможет тебе помочь в трудных ситуациях. А я обязательно помогу тебе разобраться. Только отнесись к нему серьëзно, пожалуйста. — Хорошо, — сосредоточенно ответил он, покрутив в руках камень, который вновь моргнул от прикосновений мальчика.       Мы прощались ещё минут пять, а затем я проводила Мейсона до самых ворот, напомнив, что ещё встретимся на выходных. Убедившись, что его встретили работники, я выдохнула и поехала домой.

***

      Последнее, что я слышала перед тем, как повезла Мейсона, это звяньканье бутылок и слова Клауса «бухаем!», поэтому заходить в дом мне было искренне страшно. Главное, чтобы там ещё остались трезвые люди – думала я про себя, снимая обувь.       Заглянув на кухню, я обнаружила там только Пятого и Клауса, беседующих о жизни – поняла я это по их серьёзным лицам. Джейми танцевала под громкую музыку с Маркусом, которого пригласили в процессе празднования, так как по словам Пятого он оказался нормальным пацаном и вообще почему мы их с Беном не позвали. Поэтому Джейми быстро позвонила братьям и пришёл только Маркус. Бен не взял даже трубку. С тех пор, как они поссорились, он переехал в другую квартиру и больше у них не появлялся.       А Слава на контрасте всего этого веселья умудрялся мирно посапывать на диванчике. — Вот скажи, ты меня уважаешь? — серьёзно спросил Пятый у брата.       Речь его была чёткой и правильной, в отличии от её значимости. Хоть по виду они и выглядели ещё трезвыми, их разговор определил состояние их опьянения – минимум две промилле. А это значит вылакали они уже немало.       Вопрос жизни и смерти Пятого остался без ответа, потому что Клаус, увидев меня, сразу забыл про брата. — О, Кьярочка! Иди к нам, — подозвал он одной рукой, второй наливая вина в чистый бокал и протягивая мне.       Я усмехнулась и достала из шкафчика подарочную коробку, которую вручила Пятому, а затем приняла протянутый Клаусом бокал. Сев к парням за стол, я сделала сразу несколько глотков вина. Однако этого было слишком мало для того, чтобы с лëту втянуться в диалог этих двух гениев. Поэтому я забрала из рук Клауса бутылку и налила себе вина до краёв. — За тебя, родной, — я отправила Пятому, сидевшему с открытым от удивления ртом и новеньким планшетом в руках, воздушный поцелуй и почти залпом осушила бокал, под удивлённые взгляды братьев. — С днём рождения. То что у Клауса тоже было сегодня день рождения меня никто не просветил, потому что парень сам попросил всех мне об этом не говорить, пожалев меня тем, что и так у Пятого и Мейсона праздник в один день. Третьего именинника я бы не вывезла ни морально, ни физически. Но когда потом узнала, и то – от Славы, что у него был день рождения, я, конечно же, поздравила его.

***

      После октября наступил ноябрь, который прошёл также быстро, как и предыдущий месяц. Близился новый год, я всë время тратила на подготовку к экзаменам, а Пятый на работу. Когда парень совсем зарабатывался, я просила отца сделать ему пару выходных, потому что этот упрямец никогда не признается, что устал. Будет работать до посинения, но не скажет. И в эти выходные он словно оживает, они для него как глоток свежего воздуха. Выспавшийся, довольный и с хорошим настроением, Харгривз просыпается чуть позже меня и, пока я моюсь в душе, готовит нам завтрак. Затем нежно целует, и нехотя отправляет в школу.       Отмотав время на годик назад, я бы могла только мечтать о такой жизни, какую имела сейчас. Мне даже не хотелось думать о том, что могло бы быть, сложись вдруг что не так.       После занятий я забегала в кофейню за двумя стаканчиками кофе и быстро ехала домой, боясь, что он остынет.       Харгривз встречал меня с порога, впиваясь таким горячим поцелуем, что едва остывшие напитки вновь начинали подогреваться. Когда же мы отстраняемся друг от друга, а даётся нам это очень нелегко, я, всучив в руки Пятому его очень чёрный кофе без сахара, как он любит, раздеваюсь и тяну парня за собой на кухню.       Когда же мой маленький отдых от школы заканчивается я иду готовиться к экзаменам, а Пятый, стараясь не мешать, просто сидит рядом и читает книгу. Иногда бывает, что он помогает мне с домашкой, и за это я ему очень благодарна. Как и за всë остальное, в принципе.       Когда мне хочется, чтобы стрелки часов остановились, они, как назло, начинают бежать ещё быстрее. Так и наступает новый год, до которого, как мне казалось, ещё очень долго.       Этот праздник мы решаем встретить в кругу семьи: Я, Пятый, мои родители и Мейсон. Мы с мамой заняли всю кухню и принялись за готовку. Отец же, наконец, оказавшись у нас в гостях, приказал Пятому подготовить ему баньку, а сам сидел на диване с Мейсоном и смотрел мультики. Мальчик сразу понравился папе, поэтому родитель, не упуская возможности, представился ему как: «Зови меня дед, малец». Я думала, что Мейсон смутится и растеряется от такой несуразной выходки, но он лишь посмеялся, пожал ему руку и ответил: «Как скажешь, дед». Неудивительно, что они нашли общий язык.       Уже спустя час стол был наполнен различными салатами, закусками и выпивкой. Пока мы прибирали за собой кухню, отец с Пятым и Мейсоном отправились в баню. Мальчик сбежал от них первый. Он пулей залетел в дом, весь румяный и запыхавшийся и сказал, что его дед поспорил с Райаном, кто кого переседит. Мы с мамой хмуро переглянулись и провели немой диалог, который привёл к одному решению: нужно их оттуда вытаскивать, пока они ещё в сознании. Зная папу и Харгривза – оба лучше упадут в отключку, но не сдадутся. Поэтому, быстро напоив Мейсона прохладной водой и включив ему фильм «Один дома» – как бы символично это не прозвучало – мы побежали спасать своих мужей.       Когда я открыла дверь, меня чуть не снесла стенка из пара, вылетевшая из бани. Отец и Пятый выглядели уже как раки и явно цеплялись за сознание из последних сил, но друг для друга делали вид, что всë в порядке. Залетев внутрь, мама начала лупить папу полотенцем, которое по жизни всегда с ней. Тот начал кричать от боли и сразу выбежал на улицу. Я посмотрела на Пятого, сложив руки на груди и приподняв одну бровь. — Так же хочешь? — спросила я, забирая полотенце у матери, которая уже готовилась стартануть за отцом.       Тот, опасливо поглядывая на вещицу в моих руках, округлил глаза и, замотав головой, следом за батей вылетел из бани. Мы с мамой засмеялись и пошли обратно в дом, обсуждая этих вареных раков.       Время близилось к двенадцати часам, а атмосфера вокруг напрягалась всë больше. Мама продолжала колдовать над столом, проверяя всë ли приготовлено, Пятый лежал на диване и смотрел фильм, а папа бегал по дому со смеющимся Мейсоном на плечах. Я смотрела на всю эту картину, а сердце пропускало удар.       Вдруг мамин крик заставил меня резко вынырнуть из мыслей и вздрогнуть: — Скорее к столу! Скоро начнут бить куранты!       Мы как по команде «марш!» рванулись со своих мест и в считанные секунды оказались у «финиша», то есть у стола. Пятый аж через диван перепрыгнул, не говоря уже об отце, который вместе с Мейсоном на плечах примчался.       Быстро рассевшись по местам, мама принялась разливать каждому свой напиток: папе и Пятому – пиво, мне и себе – вино, а Мейсону – компот.       Посмотрев на часы, Пятый непонимающе нахмурился: — Так ещё ведь десять минут до курантов...       Все уставились на маму, а та лишь пожала плечами. Только мы с отцом поняли, что всë в порядке, ведь эта женщина, что собрала нас всех за считанные секунды, всю свою жизнь боялась опоздать, может поэтому так рано вышла замуж и родила... И теперь у неё уже нормально – приходить за час до назначенного времени. То что она крикнула за десять, а не за тридцать минут до курантов ещё по правде удивительно.       Поведав всем этот факт, я посмеялась, и все остальные поймали эту волну. За столом развязалась увлекательная беседа, и мы не заметили, как пролетели эти самые десять минут. По телевизору раздался голос президента с его пламенной речью, и все схватились за свои напитки. — А где бумага?! — вдруг воскликнула мама, когда президент уже заканчивал своё: «С новым годом, друзья!».       И, когда все притихли, из-под стола послышалось едва слышимое чавканье. Синхронно наклонившись, мы увидели Липа, как ни в чем не бывало поедающего лист бумаги. — Десять... – вдруг громко сказал Мейсон, начиная обратный отсчёт.       Мама заругалась и принялась драться с котом за несчастный кусок бумажки. — Девять... — подхватил отец, глядя на свою очумевшую жену.       Я посмотрела на Пятого, который откровенно ржал над всей ситуацией и улыбнулась. — Восемь... — сказала я.       Харгривз наконец успокоился, услышав мой голос и подняв свой стакан пива, улыбнулся мне в ответ. — Семь... — проговорил с нами Райан.       Довольная мать, быстро разорвала лист на несколько частей и выдала каждому, чтобы мы успели написать свои желания. — Шесть... — протараторила родительница, быстро черкая что-то на своём листочке. — Пять... Четыре... — говорили мы хором, искренне наслаждаясь представлением, которое устроила нам мама, ведь кроме неё к бумаге больше никто не притрагивался. — Три... Два... Один!       Удивительно, но она успела за это время написать своё желание, поджечь и съесть, запив шампанским, которое, кстати говоря, тоже у нас было – исключительно для этого опыта. Посмотрев на нас обезумевшими глазами, она замерла с пережеванной бумагой во рту. — А вы фто не напифали фто ли? — в шоке спросила та, и мы вновь залились смехом. — С новым годом! — крикнул Мейсон, подняв вверх свой стакан с компотом. — С новым годом! — подхватили мы все.

***

      На новогодних выходных, мы, как и планировали, занялись ремонтом детской комнаты. Мейсон остался у нас и помогал нам с выбором новой мебели, обоев, техники и всего прочего. С утра до вечера мы отдирали старые обои, затем клеили новые, затаскивали купленную на выбор мальчика мебель и устанавливали телевизор. Всë это мы делали вместе, поэтому такая работа не утомляла нас, а наоборот бодрила и веселила. Особенно весело было в начале, когда нужно было только все отдирать, кромсать и выносить. Как говорится ломать – не строить. А вот когда нужно было делать, веселье слегка убавилось. Но зато после тяжёлого дня, мы ходили гулять по ночному городу, затем возвращались домой и с улыбками на лицах засыпали. А на утро вновь надевали на головы пилотки из газет и принимались за работу. Иногда к нам приезжали родители и помогали. Ну, как помогали... Мы с мамой и Мейсоном пили чай на кухне, слушая новые сплетни, а папа с Пятым трудились.       Совместными усилиями к концу праздничных выходных мы сумели закончить ремонт. Но вместе с ним закончились и выходные. Всë вернулось на круги своя: я вновь потонула в учёбе, Пятый пропал на работе, а Мейсон... временно вернулся в детский дом. Но осталось совсем немного, половина пути пройдена. Осталось всего каких-то пять месяцев.       Но кто знал, что эти пять месяцев дадутся нам так тяжело. Если до этого время пролетало так, что только свист стоял, то теперь оно будто замедлилось. Когда проходила неделя, мне казалось, что прошёл целый месяц. Ко всему этому Пятый тяжело заболел. Поэтому иногда мне приходилось отпрашиваться с последних уроков, чтобы скорее прийти домой и помочь ему. Он был настолько слаб, что сам еле-еле передвигал ногами. Я стала серьёзно переживать и, когда уже хотела взять себе больничный, чтобы не ходить в школу, Пятый запротестовал. Он был категорически против того, чтобы я пропускала занятия.       Тогда мне пришлось пойти на крайние меры и позвонить Клаусу. Он приехал почти сразу и, осмотрев пациента, вновь поставил тот же диагноз, что и полгода назад. — И что нам делать? — нервно кусая губы, спросила я.       В последнее время я была похожа на психически нездоровую, потому что школа высосала из меня всю кровь, а Пятый – нервы. Вот, что он он за человек такой? Он не даёт мне даже скорую вызвать! Видите ли не доверяет нашей медицине. И что мне остаётся делать? Просто сидеть рядом, как озабоченная, и вздрагивать от каждого его хрипения. Это страшно. Когда твой любимый человек лежит без сил, и с каждым днём это становится всë хуже и хуже, а ты не можешь ничего сделать, потому что он не позволяет себе помочь. — Лечение тоже самое, нужно время, покой и полное восстановление. Но похоже к выплеску сил, он ещё подцепил какую-то инфекцию. Дорогой мой, ты когда последний раз прививки ставил? — спросил у брата Клаус.       Тот попытался что-то сказать, но его тут же заглушил хриплый кашель. — Всë, мне это надоело, я вызываю врачей, — вынесла я свой вердикт и ушла в другую комнату, чтобы, не слушая возмущений, позвонить в скорую.       Пока врачи ехали, я померила Пятому температуру. Посмотрев на высветившиеся цифры, мои глаза округлились. — Что там? — нахмурился Клаус. — Сорок и два, — мои руки сами опустились, а ноги стали ватными, поэтому я села на диван, медленно моргая и глубоко дыша, стараясь привести себя в чувство.       Из-за того, что Пятый болел, Мейсона на выходные мы брать перестали, чтобы не заразить. Но я раз в неделю ненадолго приезжала к нему в маске, покупала всякие вкусняшки и игрушки, мы с ним болтали, а затем я вновь уезжала к Пятому, по пути заезжая в аптеку за новыми лекарствами. — Кьяра, там скорая приехала. Пойду открою. — Сообщил мне Клаус, выводя из ступора.       Я кивнула, и парень удалился. Обратно он вернулся уже с врачами. Я провела рукой по лицу, приходя в себя и начала описывать врачам состояние Пятого, так как сам он был обессилен даже на разговоры. — Поздравляю, у вас бронхит, — сразу сделал вывод врач.       Затем он выписал лекарства и лечение. — По словам доктора, у него очень слабый иммунитет, поэтому он так тяжело переносит болезнь. — Начал Клаус, закрыв дверь в комнату, где спал Пятый. — И выплески сил тоже из-за этого происходят. На самом деле Пятый ведь хорошо владеет своими способностями.       Задумчиво поджав губы, я кивнула и предложила парню чай. Тот охотно согласился, и мы пошли на кухню.       Я стала сильнее переживать за мужа и попросила Клауса временно пожить у нас. Всë-таки я не могла быть рядом двадцать четыре на семь. Узнав, что Пятый сильно заболел, мама стала чаще навещать нас и помогать: то лекарства купит привезёт, то посидит с Харгривзом, пока я хожу в магазин, а Клаус ездит домой, ведь там его ждал Слава. Также она передела отцу, что их главный работник слёг, и тот, почувствовав некую вину, пообещал разгрузить его график, как только он выйдет на работу. Вместе мы смогли поднять парня на ноги за месяц.       За этот месяц я успела поседеть и утратить множество нервных клеток. Причиной тому послужила не только болезнь Пятого, но и учёба. Харгривз, заметив мой нездоровый вид, едва ли подающийся отличию от зомби, решил, что мне необходимо развеяться и хорошенько отдохнуть. Позвав Клауса со Славой, они чуть ли не на руках вынесли меня из дома и повели в парк. Погода была чудесная: в воздухе звучали птичьи трели, солнце нежно согревало, снег под его лучами медленно таял. Пришла весна.       Мы гуляли, веселились, лепили из липкого снега снежки и кидали друг в друга. Сначала мы разделились на две команды: я с Пятым против Клауса со Славой, но вскоре всë превратилось в то, что каждый был сам за себя.       После чего мы все мокрые пошли в ближайшее кафе, чтобы высушить одежду, но немного задержались, увидев аппетитные, свежие, панкейки политые клиновым сиропом и украшенные спелыми ягодами.       Ребята действительно помогли мне: во время нашей прогулки я ни разу не вспомнила о школе и всех проблемах. Они отвлекли меня от собственных навязчивых мыслей, и я не заметила, как наша прогулка плавно перетекла в двойное свидание. Пятый кормил меня с ложечки и многозначительно поглядывал на Клауса, который не стыдясь пялился на Славу, положив ему под столом на бедро свою руку, из-за чего парень покраснел и чуть не подавился чаем.       Я не чувствовала себя так хорошо уже давно и была благодарна этим людям за их присутствие. Жизнь без них я себе уже не представляла. Она казалась для меня какой-то пустой и невыносимой... И поэтому, наблюдая за их искренними лицами, я сидела и улыбалась с неподдельным счастьем, принимая их заботу и бережно храня её в самом глубоком уголке своего сердца.

***

      Время – довольно странный ресурс. Когда нужно, чтобы оно шло быстрее, оно наоборот словно замедляется. А когда ты пытаешься его задержать, оно несётся, как сумасшедшее.       Но что делать, если была двоякая ситуация, когда мне хотелось одновременно ускорить и замедлить время? Ускорить – чтобы поскорее забрать Мейсона, а замедлить – чтобы оттянуть момент со сдачей экзаменов.       Чем ближе подкрадывалась эта страшная дата, тем больше становилось моих бессонных ночей. Пятый всякий раз ловил меня за учебниками посреди ночи, нещадно ругал, обещая выпороть, и тащил в спальню, укладывая спать. Я лишь усмехалась своим сонным мозгом со слова «порка», припоминая в своей памяти связанные события, и мгновенно проваливалась в сон, когда моя голова касалась подушки.       Все пробники, которые я писала, давали мне не те результаты, которые я от себя требовала. Поэтому приходилось работать усерднее, совсем не оставляя свободного времени на себя. Пятому впервые за долгое время дали отпуск на работе, а он провёл его со мной за учебниками. Разве этого он заслужил? Благо ему удалось уговорить меня дать себе и моим бедным перегруженным мозгам отдых и последние деньки его отпуска мы провели все вместе с Мейсоном. Сходили в парк аттракционов, где я от страха на американских горках выпалила все способы решения уравнений, как молитву. Пятый с Мейсоном знатно надо мной повеселились, а я ещё пять минут после катания от стресса наизусть рассказывала стихи Александра Александровича Блока, которые нам задавали учить.       Когда же отпуск Харгривза закончился, я не знала, что мне делать: радоваться или плакать. Потому что меня наконец оставили наедине с учёбой, в покое. Но слова «учёба» и «покой», могут стоять в одном предложении, только если второе имеет немного иное значение, нежели то, о чëм вы могли вначале подумать.       Но мне ничего не оставалось, как грызть гранит науки, пока не настанет тот самый час пик.       А он настал. Первый день. Первый экзамен. Пятый провожал меня в школу таким взглядом, будто я на войну уходила. Но единственное, что могло на меня там напасть, так это паника и стресс от переживаний. Из оружия у меня с собой были только отымевшие за последние месяцы мозги и парочка шпаргалок, спрятанных в укромном месте. А главный враг назывался «ЕГЭ по профильной математике».       Несколько мучительных часов, и я вышла из аудитории с окровавленными руками, которыми победила логарифмы, уравняла неравенства и нашла спрятавшийся в бункере икс на пару с игреком.       Дома меня встретили как настоящего героя, с тортом и поздравлениями. Не успела я даже прочувствовать вкус победы, как нужно было уже отправляться на второй заход.       Последующие экзамены становились будто легче. Либо же я прочувствовала на первом какого это и оставила там все свои нервы, поэтому переживать уже было нечем.       Если быть откровенной, я больше себя накручивала, чем это оказалось на деле. На последнем экзамене я чувствовала себя уже как дома. Написав его почти что самой первой, я перепроверила всë по десять раз и с улыбкой покинула злосчастную аудиторию, пропитанную тревогой и волнением своих сверстников. Как только двери кабинета за моей спиной захлопнулись, меня будто только отпустило. Я ощутила некое освобождение. Подобно заключённому, который, наконец, вышел на свободу после долгих лет лишений. А одиннадцать лет – немалый такой срок.       Теперь, когда всë было позади, я могла вдохнуть полной грудью и отпустить себя. В конце концов я этого заслужила. Преодолев такой путь, я добилась своей цели, к которой так долго шла. Я выполнила последний пункт вынесенных детдомом условий. А это означало, что мы могли совершенно законно усыновить Мейсона.       Тайные мечты обретали форму, поднимаясь из тени, где долго скрывались. Я ощущала тепло надежды, разгорающееся в груди. Все тяжести ушли, уступив место легкости нового начала. Мы стояли на пороге большого и важного путешествия, полного любви и заботы, готовые стать теми, кем мечтали быть. В этот миг я поняла: все испытания были не зря, и теперь мы наконец исполним то, к чему так долго и упорно стремились.

***

— Пятый, ты где там застрял? — возмущалась я, поторапливая парня. — Да иду я, — ворчал тот в ответ, поправляя свой галстук.       Я закатила глаза и направилась к двери. — Давай быстрее, нам ещё за Клаусом и Славой заехать надо! — последнее, что сказала я, перед тем как вышла из дома.       Направившись к машине, я думала лишь об одном – наш мальчик наконец-то будет с нами.       Экзамены, которые я сдала на отлично, были позади, Пятый работал на престижной работе, с которой получал приличную зарплату, а бонусом у нас был Слава, которому задолжал директор детдома. Так что все козыри были у нас. Шансы, что у нас всë получится были стопроцентные. Но на душе всë равно было волнительно. — Чего стоишь? Я же открыл, — вышел следом за мной Пятый и подошёл к своей машине.       Да, именно к своей машине, которую он приобрёл себе месяц назад. Тëмно-серая матовая BMW М5. Я не знала, чем она так зацепила Пятого, но увидев его счастливую улыбку, при виде своей «малышки», как он её ласково называет, я перестала об этом задумываться. Однако за рулём этой машины он смотрелся как Боженька. Харгривз будто был рождён для неё. Или наоборот она была создана для него. Но факт того, что вместе они сочетались очень гармонично, оставался фактом.       Сев в машину, мы поехали за ребятами. Всю дорогу я что и делала то только пялилась на довольного, как кот, наевшийся сметаны, Пятого и прикрывала рот, мысленно вытирая слюни, когда мой взгляд опускался до его рук, покоящихся на руле.       С таким отличным водителем, я не заметила, как мы забрали ребят и уже оказались на месте. Стоило мне только переступить порог детского дома, как моё волнение, которое притупилось, пока мы ехали, вновь нахлынуло на меня с новой силой. Увидев, как я беспощадно терзаю свои губы, Пятый взял меня за руку и успокаивающе погладил большим пальцем по моей ладони. Не церемонясь, первого мы решили отправить на переговоры Славу. Он уже был хорошо знаком с директором и мог сразу сказать о том, что пора бы уже и исполнить свой долг – помочь нам с усыновлением. Но как оказалось она вовсе не смутилась, когда ей напомнили про это, наоборот пригласила нас к ней в кабинет. По разговору было видно, что та охотно шла нам на встречу и это не могло не радовать. Клаус со Славой решили подождать нас в коридоре, так как в заполнении бумаг их помощь нам не понадобилась. Мы тщательно обговорили все моменты, отдали справки и документы, которые собирали весь последний месяц, и заключения о медкомиссии – всë это требовалось для усыновления.       Проверив все бумаги, директор убедительно кивнула и этот самый кивок стал для нас сигналом: загорелся зелёный свет. Я кинулась Пятому на шею и крепко обняла, утыкаясь счастливой улыбкой ему в плечо. Он ответил мне такими же крепкими объятиями. Посмотрев на нашу реакцию, Мария Александровна поняла, что не ошиблась в своём выборе. После небольшой сцены радости мы наконец пришли в себя и собрались. Ведь сейчас нам предстояло пойти к Мейсону и сказать, что у нас получилось! Выйдя из кабинета, мы столкнулись с задумчивыми лицами парней, которые всë это время ждали нас. — Ну что? — спросили они в голос. — Получилось! — тихо пискнула я, и Клаус облегченно выдохнул.       Слава мягко улыбнулся и поднял кулачок, который я сразу же отбила. Мы все вместе отправились к мальчику. У меня дрожали руки, то ли от страха, то ли от радости – непонятно.       Когда тот нас увидел, он был немного в шоке, ведь, во-первых, сегодня был не выходной, чтобы его забирать, а во-вторых, мы были не одни, что ещё больше озадачило ситуацию. — Мейсон, — строго сказала директор, обращая на себя его внимание. — Теперь Кьяра и Райан официально твои родители.       На лице Мейсона проскользнуло сразу несколько эмоций, но главное, что среди них я различила радость и счастье. Он кинулся на нас с объятиями, и Мария Александровна поняла, что спрашивать хотел ли он этого или нет уже не стоит, ведь это и так понятно. — Надеюсь, вы будете к нему добры. — Без всякого укора сказала девушка, потому что как никак тоже переживала за судьбу мальчика. Ему и так пришлось натерпеться немало.       Я кивнула с серьёзным лицом, и та, улыбнувшись уголками губ, оставила нас одних. — Ну что Мейсон, давай ещё раз знакомиться. Я Клаус – твой дядька, — сказал парень, присев на корточки и протянув малому руку.       Тот посмеялся, но руку всë-таки пожал. Радостный Клаус тут же подхватил мальчика на руки и одним резким движением усадил его себе на шею. — Клаус, осторожно! — упрекнула я его, сразу выставив руки вперёд. — Да не ссы, мамка, ваш малец в надёжных руках. — подмигнул Клаус. — Ух, какой здоровый! — уместив его удобнее на своих плечах он отправился к выходу, и мы все пошли за ним.       Я взяла Пятого за руку и, почувствовав, как тот сжал мою ладонь в своей, положила голову ему на плечо.       В голове крутилась только одна мысль – мы смогли. Теперь всë позади. Совместными усилиями мы преодолели все преграды и добились своей заветной мечты. И я была полна уверенности, что нас ждëт лишь светлое будущее.       Каждое испытание, что встало на нашем пути, стало ступенью к этому триумфу. Мы преодолели ненастья, словно первые весенние цветы пробились сквозь толщу снега, и каждый момент, проведенный в борьбе, стал частью нашей общей палитры. За плечами остались страхи и сомнения, а впереди расцвела дорога из возможностей.       Я ощущала, как в сердце разгорается тепло — это вдохновение, озарившее наши жизни, и теперь, когда завеса была поднята, открывался безбрежный простор для нового начала. Мы стояли на краю нового мира, полного света и надежды, готовые в него шагнуть, уверенные, что впереди нас ждет только счастье.