Синее пламя окутывающее сердце

Т/и проснулась от урчаний Чонина. Он спал и что-то недовольно бубнил. Эта трогательная картина вынудила её неосознанно улыбнуться. Поднявшись с места, Т/и тихо вышла из комнаты и пошла к себе, где привела внешний вид в порядок. Только вот, стоя в своей комнате, ей казалось, что здесь чего-то не хватает. Откинув эти чувства, направилась на кухню, где за столом сидела Розэ. Она не смогла посмотреть Т/и в глаза из-за угрызений совести, лишь пригласила за стол. — Когда я ехала, — начала Т/и, видя как Розэ не может кушать из-за чувства вины. Т/и и сама понимала, что Розэ знала о том, что Т/и там ожидает, но лучше разъяснить ситуацию. — на меня кто-то напал, но как видишь, всё хорошо, так что не вини себя. Всё могло быть намного хуже, а так, я рада что это случилось... — последние слова были сказаны тихо, ибо знать об этом Розэ не нужно. Узнай она, что Т/и втюрилась в самое опасное существо и начала с ним отношения, наверное, была бы она уже изгнана или ещё хуже. Именно эта поездка принесла изменения в жизнь Т/и. — Спасибо, что не обижаешься, — минуты тишины. — Как там твой племянник? — А... он спит. — Отец сказал, что поправится он не скоро, рана прямо настолько глубокая? — Розэ переживает. — Ага, — кивок. «Только бы имя не спросила», — подумала Т/и, но не судьба. — А как его зовут? — ну вот, все надежды пошли коту под хвост. — Э-э, Ч-чан, да Чан, — Т/и быстро запила еду водой и поднялась на ноги. — Я пойду к нему, спасибо за завтрак. Подойдя к двери комнаты Чонина, под сердцем что-то больно ёкнуло. Т/и положила руку на дверь и опустила голову. Сама того не осознавая, заплакала. И что же тут такого? Почему так больно? Почему хочется... а чего хочется? Т/и вытерла слёзы и зашла в комнату. Чонин спит на боку. Она подошла поближе и села рядом. Провела рукой по коротким волосам, а куда делись длинные волосы Чонина? Наверное, из-за изменений его волосы укоротились. — Как ты себя чувствуешь? — Т/и знала, что ответа не получит, но почему-то хотелось спросить. День шёл медленно как никогда, Феликс иногда подходил к Чонину и осматривал его, а Т/и поручил менять полотенце на лоб ребёнку. Никто не спрашивал Т/и о том, что случилось в поездке, да и Т/и дала понять, что не будет говорит на эту тему. Опять же, что с ней будет если все узнают с кем она связана? Нет, что будет с Чонином? Ночь. Чонин открыл глаза из-за боли в теле. Все мысли исчезли, как только он повернул голову и увидел её... тихо спящую рядом. Тонкие руки не касались его, а чего очень хотелось. Развернуться Чонин по-прежнему не мог, а он так нуждается в этих объятий. Попытка не пытка, Чонин попытался развернуться на правое плечо. Через боль и колкость это получилось, только вот обнять не может, левая рука как чужая. Но сдаваться никто не намерен, объятия он заполучит. Рост пятилетнего ребёнка идеально помог, потому-что Чонин приютился у груди клубком. Как и планировалось Лисом, Т/и неосознанно обняла его. Задела немного больное плечо, но в целом, теперь тепло и уютно. Утро, ночь. Пилюли, мокрые полотенца. Прошло три дня с того момента, как Чонин здесь раненый. Каждую ночь Т/и сидела рядом и меняла полотенца на лоб. Присматривала больше, чем кто-либо. И вот, когда Т/и в очередной раз вечером зашла в комнату Чонина и застыла, но через секунду подбежала чуть не набрасываясь — Чонин проснулся и сидел, разминая шею. Всё же, если она это сделает и заденет, Чонину будет больно. В итоге, она присела рядом с подносом в руках. — Как чувствовала, будешь? — перед этим Т/и приготовила моти в бамбуковом листе¹, будто знала, что Чонин очнётся. Лис взял моти и откусил кусочек, а Т/и ожидающее ждала. — Ну как? — ей было интересно мнение на счёт моти. — Это мой особый рецепт, — Довольно улыбнулась. — Моти как моти, — Чонин остался Чонином. «И почему я думала, что он изменится?» — подумала Т/и, поджав губы в полоску. — Хочешь что-то ещё? — Т/и поднялась на ноги и сделала шаг в сторону двери, нужно сообщить отцу Паку, что "Чан" проснулся. Т/и ожидала что Чонин что-то попросит, но... следующие его слова согрели душу. — Спасибо, — не смотря в глаза девушке произнёс он, а Т/и же заметила, что это чудо засмущалось. Покушав, Чонин снова уснул. Ему попросту не хватает сил из-за своей же силы. Сны его были прекрасны... Они вместе с возлюбленной гуляют в самом безобидном месте. Обнимаются, целуются, просто молча держатся за руки. Вместе смотрят на ночное небо, на звёзды, и в глаза друг другу. Такие сны ещё никогда не навещали его. Проснулся он посреди ночи от шорохов. Первое, что ощутил, это то, что боль уже не такая резкая. Значит, рана затягивается благодаря Т/и, сидящей рядом. Она меняла повязку на плече и случайно разбудила его. Он молча наблюдал за её действиями, не подавая виду. Тонкие пальчики бережно завязывали кончики ткани, но Чонин не мог оторвать взгляда от самой Т/и, от её милого и внимательно личика. Т/и сначала не заметила пристального взгляда, а когда заметила, испугалась, но сразу же улыбнулась. — Я тебя разбудила? — продолжая перевязывать тело, спросила Т/и, смотря на свои действия. — Нет, я сам проснулся, потому что... — он приподнялся на локти и упорным взглядом посмотрел на Т/и. — захотел поцеловать тебя, — и потянулся вперёд, к так манящим его губам. Ещё бы сантиметр или миллиметр, и он коснулся пухлых губ, но Т/и отдалилась лицом. — Я не буду целоваться с ребёнком, — робко сказала Т/и. Чонин отдалился и отвернул голову от Т/и, сев прямо, и устремил взор в стену напротив. — Ты что, обиделся? — спросила Т/и наклоняясь сбоку. — Ну как ты себе это представляешь? — отвела взгляд в ту же сторону, что и Чонин, продолжая: — Целоваться с ребёнком. Не то чтобы я против целоваться с тобой, просто твой облик сейчас... — длинные мужские пальцы коснулись лица девушки и повернули в свою сторону, чтобы затянуть в поцелуй. Перед Т/и сейчас вновь взрослый Чонин, с теми же длинными волосами. Он наклоняет свою голову вбок, приоткрывая бледноватые губы, и неожиданно целует. Т/и находится в шоке, и не понятно от того, что Чонин за секунду стал прежним, или же от резкого поцелуя. Но, в любом случае, подаётся вперёд и отвечает взаимностью. Их поцелуй настолько жадный, что Т/и не выдерживает напора и падает на спину, а Чонин сверху, упираясь локтями по обе стороны от лица Т/и. Чонин вылизывает, если так можно сказать, рот Т/и и посасывает нижнюю губу. Его дыхание постепенно сбивается, связываясь тугим узлом внизу живота. Он утопает с этом чувстве, так же как и Т/и, закрывает глаза от наслаждения. Рука девушки зарывается в волосах парня, оттягивая их назад, а вторая бесстыдно исследует обнажённый торс. И не важно, когда Чонин успел раздеться, скорее тогда, когда превращался во взрослого себя, поэтому та одежда, что была на нём ранее, порвалась. Осознав это, Т/и резко открыла глаза и оторвалась от поцелуя. — Что? — губы Чонина красноватые, слегка опухшие, так как и у Т/и. Смотрит ожидающее, а Т/и непроизвольно краснеет, видя боковым зрением свои догадки. — Почему на тебе нет одежды? — отворачиваясь, спрашивает она. Чонин ухмыляется, наклоняя голову на секунду вниз, затем отвечает: — Малыш, но тебе же это нравится, — и не поспоришь. Т/и только что и хочет — потрогать с ног до головы это тело. Ощутить его тепло и горячую кожу. Но стыд перекрывает действия, заставляя ещё больше думать об обнажённом Чонине. — С чего это ты взял? — фыркает Т/и, пытаясь скрывать то, что Ёкай мыслит правильно. Чонин издаёт смешок через нос и поворачивает лицо девушки легонько за подбородок. Глядит молча секунды две, а для Т/и целая вечность, перед тем, как взять аккуратно её ладошку и положить себе на подтянутую грудь. Т/и громко глотает ком, застрявший посредине горла. Переводит взгляд на Чонина. Его глаза чëрные, как омут, и кажется, ещё больше растекается под этим парнем. Её руку контролирует Чонин, водя ею от начала пресса, заканчивая грудью и плечами. Чонин испытывает блаженство, ощущая небольшую тёплую ладошку у себя на теле. Его кожа покрывается толстым слоем мурашек, но кроме этого, эти ощущения заводят. Чонин убирает свою руку с руки Т/и, и та сама не замечает, как обводит каждый изгиб тела, как самостоятельно лапает накаченную грудь, кубики ровного пресса, изгиб талии и широкие плечи, и заколдованно следит за своими же действиями, не отрывая глаз. Проходит некоторое время, как Чонин ждал Т/и, пока она насладиться. Ему было интересно наблюдать за её эмоциями, за тем, как в её глазах читается желание и даже немного похоти. А когда она отрывает свои голубые глаза от мужского тела, и пристально начинает всматриваться в его, крышу сносит. Он не сдерживает искушение и со звонким чмоком припадает к ранее целованным губам. Дышит сбито и умудряется запутаться ногой в одеяле, но это пилинка, всё равно напористо целует губы Т/и. Она же отвечает с таким же упорством, продолжая неосмысленно ласкать тело парня над собой. Но вдруг вновь отстраняется сразу же переходя влажными поцелуями к линии челюсти. Постепенно спускается ниже к шее, где оставляет темно-алый засос, к изгибу между шеей и плечом, улавливая аромат шоколада. Проделывает мокрую дорожку к верхней части груди и оставляет после себя метки. В то время как Чонин откинул голову назад и позволил делать с собой что угодно. — Блять... — не выдерживает парень и крепко сжимает женскую талию. Он старается не акцентироваться на своем грёбаном стояке, чтобы Т/и смогла подольше целовать его чувствительное место — ключицы. Но как итог: терпение и собственные пытки только мешают. Боль раны где-то далеко в подсознании, сейчас только он и она. Чонин отстраняется от прекрасных поцелуев и приподнимается, чтобы было поудобнее раздевать девушку. Т/и облизывает свои губы и в полумраке высматривает свои метки на шее Чонина. За окном полная Луна, и её свет как раз падает на участок кожи груди, шеи и даже немного на лицо. Штук десять так точно красуются на теле Ёкая. Чонин развязывает пояс кимоно, а дальше всё как по маслу, и уже через мгновение, Т/и в таком же виде, как и Лис. Обнаженная и открытая только для него. Её тело прогибается от внезапных ласк языка на бусинах груди и от огненного дыхания в той же области. Колени немного сгибаются, и это кажется было рискованным движением. Резкое давление колен на вставший член, и Чонин готов тут же кончить, но вместо этого держится и громко выдыхает куда-то в аккуратную шею. Т/и вздрагивает от внезапного касания, тут же напрягаясь. Ощущает мощный орган и пламенные выдохи на своей груди, но опускать колени не спешит, наоборот, подливает масла в огонь, цепляясь ногами за бёдра Чонина. Пошло прижимается, откидывая голову назад, пока Чонин часто и сбито дышит, целуя соски. — Больше... хочу, больше... — чуть ли не скулит девушка и целует уголок губ, но на самом деле хотелось поцеловать сами губы. Запускает по новой свои пальчики в тёмные волосы и сжимает, да так, что по коже головы парень ощущает покалывание. — Повтори, чего ты хочешь. — Приказывает пониженным тоном Чонин и затягивает Т/и в поцелуй. Напористо проталкивает свой язык, несмотря на неумение Т/и целоваться. — Хочу тебя, — шепчет прямо в губы. Эти слова посылаются не только в мозг, который уже плывёт от горячей атмосферы, но и вниз, к колом стоящему члену. — Тогда докажи это, — медлит парень, но сам уже не выдерживает, просто слишком забавно наблюдать за мольбами. Не в том смысле, что смешно, а в том, что это ещё больше активирует сверхвозбуждение и желание быть поглощённым в этом чувстве и моменте. Т/и срывается и ещё ближе прижимается всем телом к телу, вертя бёдрами из стороны в сторону, издеваясь над Чонином. Тот напрягает бёдра и прикусывает один из сосков, одаривая его своим дыханием, и заставляя Т/и неожиданно для себя застонать. — Что за издевательство? — на одном выдохе спрашивает Т/и, ощущая нереальное тепло снизу живота. Ей уже надоели эти проделки «хочешь — докажи», поэтому берёт главную роль на себя и меняет их местами. Теперь она сверху, а он снизу, и пускай не жалуется. Не нужно было тянуть. Чонин хмурится, ему вовсе не нравится быть снизу, он тут доминирует, почему тогда позволяет собой управлять? Сам этого не понимает, но ему заходит такой вид секса, когда женский пол не даёт себя в обиду. Однако, даже так, с такой прекрасной и гордой девушкой, которая хочет быть главной, он не даст ей быть сверху и действовать как она того хочет. Пока Т/и сидела как на иголках на том самом месте, целуя и кусая светлую с фиолетовыми пятнами кожу, Чонин захлёбывался приятными впечатлениями от манипуляций этой, нет, его девушки, размышляя когда он так изменился. Его хладнокровность улетучилась, особенно к этой девушке, хотя, если подумать, даже когда они впервые встретились, он был другим. С любой другой девицей Чонин никогда так не церемонился, не позволял себя ласкать и прикасаться, а поцелуи вообще считает очень личным делом. А тут... Чонин хватается за момент и переворачивает Т/и на спину, сгибая колени и раздвигая их. Взгляд направлен на смущённое женское личико, на прекрасные глаза, носик, губы, щёки, так и манят расцеловать. И Чонин целует, не спеша входя одним пальцем. Т/и шумно выдыхает, самостоятельно двигая бёдрами. Первый палец двигается без проблем, поэтому идёт второй, а за тем и третий. Вскоре пальцы сменяются на кое-что другое, заполняя до упора. Жаркая атмосфера стоит в комнате: шлепки влажных тел, тихие стоны и вместе со вдохами и выдохами. Полу-темнота от лунного света, и лучи, безупречно падающие на пару. Оба расслабленные и уставшие располагаются на скомканном одеяле после фееричного оргазма. Чонин подкладывает руки за голову, перед этим укрыв девушку, чтобы не замёрзла, хотя, около него она не будет чувствовать холод, а Т/и же уместилась на груди парня, обняв его. — Я заберу тебя во дворец, — внезапно начинает Чонин и поворачивает голову, оставляя на лбу девушки чмок. — Куда-куда? — Во дворец. — Зачем? — Потому что так хочу, не оставлю я же тебя здесь, — Чонин одной рукой обнял Т/и за плечи, а вторую так и оставил на месте. — Не спросишь, хочу ли я с тобой во дворец? — А ты не хочешь? — Хочу. — Но вот видишь, сразу бы так. — Характер у тебя не сахар, просто знай это. — Кто бы говорил. — Пф, — псле недолгого спора оба уснули укутавшись одеялом. Голова кружится, странный запах оседает в носу, белый свет неприятно режет глаза. Ничего не поняв из-за сонливости вместе с воспоминаниями сна, Т/и вскрикивает, резко поднимаясь. Вокруг неё шторка в полосочку, а с левой стороны на стуле сидит мужчина и девушка. — Где это я? — обращаясь к кому-то, спросила Т/и, а те двое уснули на конце кровати. Девушка, сидящая на стуле, подняла голову. Это была заспанная Дженни, и из-за шорохов проснулся парень, точнее полицейский-таксист. — О, ты проснулась? — протирая глаза, спросила Дженни, уже зная ответ. — В больнице. Ты упала в обморок в магазине, а Сокджин тебя привёз сюда, попутно набрав меня. — Т/и посмотрела на так называемого «Сокджина», и вспомнила о случившемся. «Так это я упала в обморок ради того, чтобы переспать с Чонином?» —сразу же в мыслях повалились воспоминания сна, и на какой момент Т/и была как в вакууме, до тех пор, пока всё не вспомнила. — Блять... — кратко и ясно. — Что случилось? — спросила Дженни и протянула бутылку воды. Т/и когда-то обязательно расскажет о своих снах, если не в здравом уме, тогда в опьянении, но сейчас она не пьяна и сил не наберётся, чтобы выдавать хоть слово о снах. Поэтому, поджав губы и улыбнувшись, девушка попыталась встать с кровати, но тут же закружилась голова, да и в глазах потемнело. Она упала обратно на кровать. — Говорила же, не вставай так резко,— Дженни постоянно повторяет это. — Но раз ты открыла глаза, позову доктора, — Дженни поднялась со своего места и куда-то пошла за доктором, оставляя подругу наедине с парнем. Спустя некоторые минуты тишины, потому что оба были в своих мыслях, или же просто боялись заговорить, наконец-то подошла Дженни с доктором. — Как ты себя чувствуешь? — чуть ли не распахивая шторку, спрашивает мужчина в белом халате. —Здрасьте, нормально, шторку пожалуйста, закройте, — с милой улыбкой выдавливает Т/и, на что доктор хмыкает и, закрывая шторку, говорит: —Тогда можешь идти домой, анализы в порядке, — закрыв как надо, ушёл по своим делам. Этот дядька был не комфортный, даже не поздоровался и разговаривал он не вежливо. Пускай топает подальше. Не став тянуть время, Дженни помогла Т/и собраться, и уже через минут пятнадцать все трое были на улице. На дворе утро, ещё даже туман есть, но несмотря на прохладную погоду, довольно хорошо дышится. Свежо. Сокджин сказал, что подбросит, и спустя минут десять Т/и и Дженни были дома. Зайдя в квартиру, Т/и боролась сама собой. А собственно причина в Чонине. Стоит ли рассказывать о снах и Чонине? Это же просто сны, хотя, осознанные сны, но суть не меняется. Но всё же, эти моменты, проведённые вместе, лучше всего, что было до этого. И как лучшая подруга, Дженни должна знать. Уже прошло достаточно времени с момента нападения, а Т/и так и не решилась рассказать об этом, хотя по принципу женской дружбы: первой всегда узнаёт лучшая подруга. Сняв обувь и поставив её на место, Т/и собравшись с духом и мозгами, смотря на впереди стоящую подругу, говорит резко: — На меня напал маньяк, — звучит странно, ни с того ни сего сказать такое. Так и подумала Дженни, не придав особого внимания, решив, что подруга в очередной раз вспомнила чёрный юмор. — Я серьёзно, — без шуток заявила Т/и, и Дженни напряглась. — Что? — переспросила, оставаясь на месте, пока Т/и расслаблено прошла мимо неё в ванную, и, будто ни в чём не бывало, спокойно, но всерьёз продолжила. — Помнишь маньяка на соседней улице? Когда я шла домой, это вроде было после какой-то прогулки, мне пришлось идти одной, ещё и свет на фонарях тогда исчез. Вот и напал на меня, видимо, решил играть не по своим же правилам. Он-то оставлял на месте убийства письма с именами следующих, или вроде того, однако там же было не моё имя, но он решил сойти с пути, что в итоге привело его к смерти, — Т/и попутно помыла руки и умыла лицо от грязи, которая скопилась за ночь. — Умер? Как? — Дженни подошла ближе к входному проёму ванной с большими глазами, явно офигевая от ситуации. — Ну, мне не известно, но знаю, что он сгорел в тот момент, как я начала убегать. По словам полицейского, он загорелся и умер, — звучит как чушь, но это как ни как правда. — Почему ты мне раньше не рассказала? — Я не могла поднять эту тему из-за страха, что ли? Я не знаю, но рассказала же, — этот разговор больше никто из девушек не поднимал, к вечеру он как-то забылся. И вот на часах стукнуло двенадцать ночи, как глаза закрылись, но попасть в сон так и не получилось. Стоит ли сказать о том, что организм просто выспался? За время в больнице Т/и хорошенько выспалась, ну и не плохо провела время, пока спала. Только вот, нужно увидеть продолжение сна, ибо как дальше жить с этим настырным интересом? Вертясь со стороны в сторону, меняя позы и разочаровано вздыхая, девушка явно не давала спать соседке. Дженни просыпалась два раза от того, что Т/и вертелась как ненормальная, а Дженни же просто поспать хочет, завтра утром нужно ехать в другой город по делам, а тут подруга топчется на кровати туда-сюда. — Ты уже ляжешь спать или нет?! — сердито обратилась Дженни и поменяла свою позу сна, ложась на живот параллельно отворачивая голову от Т/и. — Я тут кое-что вспомнила... — слабым голосом бросает опечаленно Т/и. — Когда я пришла домой, в тот вечер, когда было нападение, во сколько ты пришла домой? — кроме тишины и сонного «мгм» Т/и ничего не ожидала услышать, тем более после того как разозлила Дженни, но так через пару минут молчания Дженни ответила: — Домой? Это было утром, где-то в районе девяти, а что? — не громко ответила Дженни. — А в десять вечера ты не приходила? — Да нет, как ушла утром так и пришла, — после повис мрак. Дженни укуталась в одеяло и продолжила спать, а Т/и зависла в одном положении с одной и той же мыслью: Дженни пришла утром. Неужели, от страха мозг Т/и напридумывал всякого? В тот вечер она была же одна, тогда кто мог открыть дверь и ходить по комнате? И ещё вопрос: как этот «кто-то» попал в квартиру, если ключи только у Т/и и Дженни, и плюсом ко всему, квартира достаточно высоко, и через окна вряд-ли получится залезть, даже если разбить, осколки стекла должны были остаться, нет? По телу пробежала дрожь, что же тогда было в тот злосчастный вечер?