История, в которой я учусь жить

Мы сидели на диване перед телевизором. На кофейном столике была гора еды и напитки. Малфой перебирал кассеты, разглядывая обложки. — Давай посмотрим что-нибудь смешное. — Такси. — Куда-то поехать хочешь? Сейчас? — Фильм такой. «Такси». Он год назад вышел, Гарри подарил мне кассету. Я смотрела его один раз. Смешной. Я видела в глазах Драко вопрос, но отвечать на него сейчас не хотелось. Я уже настроилась на смешной фильм. — Хорошо, давай его. Я включила телевизор и вставила в проигрыватель кассету. За первые 20 минут фильма мы объелись настолько, что трудно было дышать. Драко смотрел на экран завороженно, но время от времени выдавал комментарии типа «на таком такси я бы прокатился» или «все копы такие кретины?». Мы полулежали, откинувшись спиной на разные подлокотники. Но диван был небольшой, поэтому рука Драко легко доставала до моей ноги. Он положил мне на колено ладонь и время от времени легонько поглаживал пальцами. Благо, ткань домашних штанов не позволяла почувствовать это прикосновение в полной мере. Но даже так, от каждого движения по ноге разбегалась толпа мурашек. Он, кажется, даже не осознавал, что делал. Был слишком увлечён просмотром. Я же, напротив, никак не могла вникнуть в происходящее на экране. Сначала, ощутив его руку на своём теле, меня пробила прежняя дрожь. Обычно за подобными прикосновениями следовали навязчивые слюнявые поцелуи. Чужие холодные руки сталкивали с меня одежду. Они не знали отказа… Я по привычке, в напряжении ждала продолжения. Но ничего последовало. Теплая ладонь Драко покоилась на моем колене, взгляд его был обращён к экрану. Он то улыбался, то хмурился, то заходился низким бархатным смехом. Я расслабилась и постаралась сосредоточиться на прикосновении. На том, что чувствую. И поняла, что чувствую тепло. Уют. Спокойствие. Почему-то в глубине сознания я знала: он не сделает мне больно. На экране появились финальные титры. Ну вот, профукала весь фильм. Драко потянулся и принял сидячее положение. — Джин, это нечто! Как я раньше жил без телевизора? — Ну, некоторые фильмы оставляют неприятный осадочек. Я вот, например, ненавижу ужастики. Раньше любила, но после всего. — Если можно самому выбрать фильм, можно всегда смотреть только то, что нравится. — Иногда тебе рассказывают о фильме, или ты видишь трейлер в кинотеатре, тебя цепляет, а когда смотришь целиком — разочаровываешься. — Так не только с фильмами бывает. С людьми тоже, — он обратил внимание на мой потерянный вид, — Эй, я не на тебя намекаю. Ты просто подтолкнула меня к этой мысли. В моей жизни такие люди встречались, вот и говорю. — Да. В моей тоже. Прозвучало слишком сдавленно и жалко. — Кто это был? От этого вопроса похолодело всё нутро. Но сколько можно скрывать эту мерзкую часть моей биографии? Решиться было трудно. — Расскажу, если ты расскажешь. Он вздохнул. — Да это не секрет. Ты знаешь, друзей у меня не было. Крэбб и Гойл — просто подпевалы. Им был интересен мой мнимый авторитет, но никак не моя личность. С раннего детства я знал Тео, Блейза и Пэнси. Спелись мы лишь на последних курсах. И то на базе представлений чистокровного сообщества. Нас, по сути, подтолкнули друг к другу родители. Мол, вы элита, должны держаться вместе. Но это «вместе» было до блевоты условным, как выяснилось. Тео возненавидел меня за то, что меня оправдали. Ему дали 7 лет Азкабана за убийства. Он даже говорить со мной не стал. — Но ты ведь никого не убивал и не пытал. Суд был справедлив, наказание за свои прегрешения ты получил. И его суд, насколько я знаю, тоже был по совести. — Да, но он воспринял мою речь на суде как предательство. Я всего-лишь сказал правду. О том, что давно не верю во всю эту хрень про чистую кровь. О том, что не хотел смотреть на пытки и убийства. Он посчитал меня слабаком. Что ж, туда ему и дорога. Про Пэнси я молчу. Все, что её во мне интересовало — это богатое наследство. Как только меня его лишили, она испарилась. Блейз. Его я, пожалуй, считал другом. Мне казалось, он, как и я, разочаровался в идеях о магловской неполноценности. Но, как выяснилось, пугала его только жестокость. После того, как мне вынесли приговор, он поддерживал связь со мной какое-то время. Но чем больше я скитался, чем чаще забредал на территорию маглов, тем реже он отвечал на мои письма. В последнем он написал, что не понимает, зачем я лезу в «эту грязь». Что разочарован во мне. В тот день я и нажрался в баре Гаррисона. Я не могла вымолвить и слова. Он остался один. Совсем. Все люди, окружавшие его в мире волшебников, от него отвернулись. — У тебя на лбу написано, что ты думаешь о моем одиночестве. Я только думал, что одинок. Но среди маглов нашлось немало людей, готовых подставить мне плечо. Просто так, безвозмездно. Я был удивлен. Среди волшебников я не встречал подобного. Гаррисон, можно сказать, заботился обо мне. Я многим ему обязан. Он, конечно, ржал надо мной, когда я спрашивал его про какую-нибудь очевидную магловскую вещь, типа утюга. Но все равно старательно объяснял. Если быть честным, он приписал мне амнезию. Я спорить не стал. Ну как ещё объяснить мой бомжовый прикид и незнание некоторых элементарных понятий? Мне было обидно за Драко, но после его рассказа о владельце бара уголки губ поползли вверх. Должно быть, он хороший человек. Хотелось бы с ним познакомиться. — Теперь ты, Джин. Ты обещала. Отбой, никаких улыбок не будет. — Лучше спрашивай конкретно. — Хорошо. Эмм… Что с Уизли? В смысле, что произошло между вами? — На это и ночи не хватит. — Расскажи, что сможешь. — Ладно, попробую. Вскоре после Дня Победы и судов Рон пришёл в дом моих родителей и заявил, что будет жить со мной. Состояние у меня было подавленное на фоне всего произошедшего, поэтому я не особо-то сопротивлялась. Даже надеялась в глубине, что так будет легче. Но Рон после войны совсем с катушек съехал. Просто помешался на идее создания семьи. Ну и я, по мнению его родителей, лучшая для него партия. Он пытался выдрессировать из меня образцовую жену. Предложение делать не торопился, слава всем богам. Сказал, забеременею — тогда и поженимся. Я не хотела ни того, ни другого. Не любила его. Ночами, после… кхм. Ночами пыталась воскресить в памяти какие-то светлые чувства к нему, но понимала, что сейчас он совсем другой. Что с ним нынешним я не чувствую ничего положительного. Я каждый раз тряслась, когда он лез в карман при мне. Думала: сейчас достанет кольцо, и всë. Много раз представляла, как говорю ему четкое «нет» и указывают на дверь. На деле же понимала, что не смогу. — Ты боялась его? — осторожно спросил Драко. Я помялась, но уже не хотелось скрывать. Может, стоит рассказать хоть кому-то. — Боялась, — мой голос задрожал. Нет, я не буду плакать сейчас. — Расскажи, почему. Пожалуйста. Это очень важно. — Он стал агрессивным. Любая мелочь, что оказывалась ему не по вкусу, выводила его из себя. Разбудила, не убралась перед его приходом, не досолила суп. Поначалу я пыталась говорить ему, что это ерунда, поправимо, пыталась оправдаться. Тогда он подходил ко мне вплотную и орал прямо в лицо. Однажды, в очередной раз выслушивая крики по поводу какой-то херни, я оттолкнула его. Это было началом конца. — Он ударил тебя? — Да, — я говорила почти шепотом. — Это было один раз? — Нет. С того момента он постоянно распускал руки. Мог отшвырнуть меня, если я мешалась в проходе. Дать пощечину, если пытаюсь оправдываться или поговорить с ним спокойно. Он говорил, что хорошая жена должна слушаться. Что он в семье главный. Однажды во мне нашлись силы, чтобы высказать ему пару ласковых. Я сказала ему, что это мой дом. Что мы никакая не семья и он тут никто. То, что он сделал. Я начала задыхаться. Меня колотило, будто в судорогах. Драко сполз на пол к моим ногам и заключил мои руки в свои. — Джин, дыши глубже. Давай же. Смотри, как я. Я перевела расфокусированный взгляд на его мерно вздымающуюся грудную клетку. Попыталась повторить. Сначала выходило не очень, но спустя какое-то время дрожь отступила, а дыхание почти пришло в норму. — Вот так. Умница. Если не хочешь больше говорить… — Нет. Я должна. Боюсь, больше никогда не решусь на это. А жить с этим одной… Прости, это эгоизм. Вываливать на тебя всё это дерьмо. — Ты не вываливаешь. Ты делишься. И я благодарен тебе за доверие. Мне стало чуточку легче. Я почувствовала, что этому человеку я действительно могу доверять. — Скажи, неужели никто не знал, что он делает с тобой? — Гарри. Он подозревал. Приходил к нам домой. Замечал, что я изменилась. Но я прятала синяки и ссадины. Боялась рассказать ему. Они ведь с Роном почти братья, да еще и Джинни… Они с Гарри уже жили вместе, на Гриммо. Он спрашивал, но я всё отрицала. Не находила сил бороться с этим. Боялась, что станет только хуже. Драко внимал каждому слову. Лицо его было серьёзным, только глаза выдавали тревогу и сожаление. Он не отпускал мои руки. — Ответь, Джин, я должен знать. Почему ты боишься близости? — Рон, он… Я не знала, как об этом говорить. Слезы катились по щекам водопадом. -… Принуждал тебя? — Да. Я набрала в лёгкие побольше кислорода, как перед прыжком в воду. Продолжила: — Он считал, раз мы живем вместе, то пора бы и. ты понял. Мои отказы выводили его из себя. Я была девственницей. Боялась. Не хотела с ним. Его это бесило. Первый раз он взял меня силой. После очередного удара по лицу я перестала сопротивляться. Он сказал, что в следующий раз, если буду противиться, будет еще больнее. Поэтому я сдалась. Я так боялась боли. Конечно, больно все равно было, каждый раз. Он делал все, что хотел, и когда хотел. Вынуждал исполнять любое его желание. Я просто не хотела еще большей боли. Меня снова накрывал приступ истерики. Драко сжал мои руки чуть сильнее, поглаживая большими пальцами бинты на запястьях. — Как всё это закончилось? Почему ты оказалась одна? — Я совершила убийство. ---------------------------------------------------------- Драко не выглядел напуганным моим признанием. Он смотрел на меня с жутким пониманием. Неужели ему все равно? Да. Он же обещал недавно. Даже если я — худший человек в мире. Не отвернется. — Ты убила его? Уизли? — Нет. Хотела каждый день. Но не могла. — Тогда кого? — Ребенка. — Ты была беременна? — Да. Несколько месяцев полового контакта дали свои плоды, так сказать. Я не следила за циклом. Но в один момент опомнилась. Поняла, что у меня большая задержка. Заклинание показало беременность. Я впала в истерику. Этот ребенок. Рон ждал его. Для него это означало, что он теперь отец, муж, глава семьи, которой он грезил. Для меня — петля на шее. Я не хотела больше такой жизни. Сославшись на очередное поручение министра, я сбежала в магловскую больницу. В кабинете врача рыдала как никогда. Мне было страшно. Я была убеждена, что аборт — это убийство. Ждала, что сейчас на меня будут смотреть с укором врачи, отговаривать. Но гинеколог, пожилая женщина, увидев мои синяки и следы изнасилований, молча направила на аборт. Сказала, что я должна побороться за свою жизнь. Предложила прямо сейчас, находясь в больнице, обратиться в полицию. Но, сам понимаешь, что магловская полиция может предпринять против волшебника? Я сделала аборт. И вернулась к Рону. Я ждала, что Драко будет презирать меня. Может, он не знал, что такое аборт. Но то, что я избавилась от ребенка, он точно понял. Но никакого презрения я в его глазах не увидела. Только огромное сожаление. — Что было после того, как ты вернулась? — Рон как почуял. Прямо с порога спросил меня, не беременна ли я. Оказывается, за циклом моим он следил. И знал, что у меня задержка. Я сказала, что не беременна. Он выглядел таким спокойным. От этого мне было еще страшнее. Он спросил, где я была. Я повторила отговорку про министерство. Это было ошибкой. Надо было придумать что-то про больницу. Сказать, что ходила проверяться на наличие плода, надеялась, не знаю, сюрприз ему сделать. Я идиотка. Он ведь, оказывается, контролировал каждый мой шаг. Как только я вышла за порог, он связался с министром и спросил о поручении. Понял, что я его обманула, и выследил меня до больницы. Два и два сложить он сумел. Про магловские способы прерывания беременности тоже знал. — Что он сделал с тобой? — Избил. Бил, пока сам не выдохся. Я все молилась умереть, или хотя бы потерять сознание. Но, видимо, это было моё наказание за убитого ребенка. Я всё смотрела и смотрела, как он заносит кулаки для нового удара. Когда он устал, просто бросил меня на полу в гостиной и ушел из дома. Ушел, и больше не возвращался. Не знаю, сколько я пролежала. Подняться я не могла. Несколько раз выключалась, но возвращалась в сознание. Через какое то время на пороге появилась Джинни. Она молчала. Подняла меня, наложила очищающее, заволокла на диван и влила в меня зелья. Когда я немного оклемалась, она заговорила. Сказала, что я убийца. Неблагодарная. Судьба подарила мне ребёнка, а я его убила. Предала Рона. Сказала, что Гарри не придет. Джинни поставила ему ультиматум. Либо он возится с предательницей, либо остаётся дома с любимой. Он сделал выбор не в мою пользу. Джинни оставила мне склянки с зельями и ушла. Какое-то время я приходила в себя. Потом пыталась существовать, но поняла, что не могу. Зачем? Я закрылась от всего мира, а мир закрылся от меня. Взаимный бойкот. Я хотела умереть. И попыталась. Всё. Я это сделала. Драко молчал. Залез на диван рядом со мной, обнял за плечи и уткнулся лицом в мои волосы. Он плакал вместе со мной.