Однажды в Смоленске

            Доктор Дешам работал в больнице Смоленска со дня ее основания. Именно там французский маркиз Жан-Клод Де Шамм, а ныне хирург Жан Иванович Дешам, и услышал от Ирины Витальевны Бредихиной, что принято решение вернуть ее на прежний пост главного хранителя. Разумеется, в целях безопасности и во благо всего вампирского сообщества.       За то, что Бредихина ещё недавно чуть не обезглавила всю семью и казнила новообращенного Дятлова, никаких извинений принесено не было. Впрочем, как и всегда. Ничего нового. Жан мрачно выслушал новости и отправился домой.       На кухне француз привычно распахнул холодильник и стал выгружать из сумки пакеты с кровью. За столом сидела его жена. Ну как жена? Бывшая.             Духи графини Воронцовой Жан почувствовал ещё на пороге квартиры.       Последние восемьдесят с лишним лет прошли в пикивировках и взаимных обидах. Ольга и после развода продолжала изводить Жана колкостями и досадными намеками, а Жан упрямо игнорировал любые попытки примирения, уходя с головой в работу. Быстрый секс с каждой женщиной, хоть мало-мальски похожей на Ольгу или кокетливыми кудряшками, или зелёными гипнотическими глазами или ещё Бог его знает чем, неуловимым, сводящим Жана с ума в графине Воронцовой, не приносил доктору удовольствия.                               Напряжение между двумя влюблёнными никуда не делось, а наоборот постоянно росло, и стоило двум бывшим остаться наедине, тут же сверкали молнии и гремел гром. — Олечка, хорошо, что ты зашла, — сказал Жан, остерегаясь зелёных глаз Ольги.        Хирургу Дешаму и на работе с головой хватало адреналина. Ольга же, напротив, обладала ненасытной потребностью создавать стрессовые ситуации и наслаждалась, когда по ее милости все вокруг сходили с ума. — У меня есть для тебя новости, — сказал Жан, предварительно посчитав до десяти и сделав глубокий вдох. — Какие ещё новости могут быть в этом склепе?       Ольга демонстративно зевнула, прикрыв рот ладошкой. Драгоценные камни на ее перстнях сверкнули, отражая пламя канделябра.              Жан улыбнулся своим воспоминаниям. Когда-то Ольга Анваровна была не испытанием, а украшением домашнего вечера, плавно переходящего в бессонную ночь. И её драгоценности сияли в неверном пламени свечей. — Костика перевели в Минздрав, — произнёс Жан, с усилием возвращая себя в настоящее.       Ольга молча приподняла свою бровь, но Жан и не рассчитывал на бурное выражение эмоций. По крайней мере пока графиня Воронцова не узнает, как перемены затронут ее сиятельство лично. — И какое мне до этого дело? — снисходительно усмехнулась Ольга. — Самое прямое, ma chèrie, — назидательно произнёс Дешам, — Бредихины решили всех вампиров собрать вместе. Теперь ты работаешь в моей больнице.       Ольга громко засмеялась. — Поздравляю, тебе удалось меня рассмешить. Милый Жан, я ничего не понимаю в медицине. Ещё скажи, что твою ищейку переведут в главные врачи.       Жан ехидно улыбнулся, готовясь сообщить следующую новость. — Аннушка остаётся на своем месте. О ней Усачёв позаботится. А вот ты теперь работаешь в больничной библиотеке. И мы снова женаты. — Нет, нет, нет! Я отказываюсь в это верить!       Ольга Анваровна принялась так бурно протестовать, что Жан заподозрил неискренность. Обычно графиня демонстрировала хладнокровие, а каждая её истерика была точно выверена и отрепетирована.       Стоило признать, что доктор Дешам и сам пришел в ужас, когда услышал это известие. Жан пытался объяснить Ирине Витальевне, что отправить Ольгу работать в его больницу, это самая плохая идея на свете. Но хранительница с ехидной улыбочкой напомнила, что раз он обратил Ольгу в вампира, то ему за ней и присматривать. — Это временно, Оля. Пока тебе не подберут другую легенду. Каких-нибудь тридцать лет. А там, глядишь, и другой хранитель придет, — попробовал успокоить Ольгу Жан.       Но графиня Воронцова отдернула свою руку, стоило Жану прикоснуться к ней. Ей не нужна была его жалость. — Так и скажи, что мне не доверяют! – зашипела Ольга, – Это из-за той девчонки, Милы? Может ещё и в клетку опять меня посадите?! — Ты должна находиться под моим наблюдением, — объяснил текущую ситуацию Жан, — И Барановский тоже.       В глазах графини Воронцовой промелькнуло много всего. Ольга понимала, что ее поступок не останется без последствий. Кривич грозил навсегда запретить Ольге Анваровне переступать порог его дома. Хранителям не было дела до разборок между вампирами, но они опасались, что неожиданное воскрешение Ольги Анваровны может привлечь слишком много внимания. Поэтому спрятать Ольгу в больничной библиотеке было наилучшим выходом из ситуации для всех, кроме самой графини и доктора Дешама, который всегда считал больницу своим вторым домом и убежищем от семейных дрязг.       Жан сначала не понял, почему именно он должен пострадать больше других, но Ирина Витальевна напомнила о недавнем обращении Барановского. О том, что обращала по сути графиня, а Жан только дал свою кровь, маркиз умолчал. Учитывая все обстоятельства, они ещё легко отделались. — Представляю, как радовался старик, — невесело протянула Ольга, — Кстати, где он? — Ах да, ты же ещё не знаешь. Сегодня у нас будут поминки. Святослав Вернидубович скончался, — сообщил Жан с приличествующим печальным видом. — И кто теперь будет спать в его гробу? — поинтересовалась Ольга. — Сергей Владимирович Кривич, внучатый племянник дедули, выдающийся врач невропатолог. Его назначили главврачом в мою больницу, — произнес Жан и закрыл рукой глаза.       Ольга вскочила на ноги и стала кружить по кухне. Ее длинное платье красиво покачивалось на бедрах, запах духов доносился до маркиза, когда она проходила мимо него. Безумно красивая в своем гневе, графиня была похожа на дикую пантеру, и маркиз почувствовал, как в его крови разгорается инстинкт хищника.       Жан налил себе немного крови в стакан. Нервы доктора Дешама и без маячившей перед глазами бывшей были напределе.       Жан понятия не имел, как Кривич сможет руководить больницей. Но Костик и его маменька считали, что раз никого лечить главврачу не надо, то остальное не вызовет у деда трудностей. Тысячелетний опыт взаимодействия с людьми должен был помочь вампиру стать прекрасным руководителем.       У Ольги Анваровны как всегда было свое особое мнение. — Лучше бы ему доверили морг. Я не буду работать под его начальством! — Олечка, декана и ректора института, где ты работала, уже три месяца назад информировали, что ты погибла в автокатастрофе, — усмехнулся Жан, — Не представляешь, как они благодарили за такие новости. — Там у меня было все схвачено, а с дедом… Нет, это просто издевательство. Хуже клетки в подвале.       Жан не любил, когда графиня говорила о своем пребывании у хранителей. Но именно поэтому Ольга Анваровна постоянно ему об этом напоминала. И зная ее мстительный характер, вряд ли стоило рассчитывать, что в ближайшие сто лет графиня Воронцова собиралась об этом забыть. — В библиотеке ты будешь сама себе хозяйка. Не думаю, что дед будет лезть в твои дела. Только не забудь мне зарезервировать номер «Ланцета» и «Альманаха клинической медицины». У меня, знаешь ли, тоже были связи в библиотеке. Не хотелось бы их терять.       Жан не стал распространяться, на чем были построены его связи.                   Должность библиотекаря занимала очаровательная женщина пенсионного возраста. Больше всего она любила говорить с доктором Дешамом о Серебряном веке. Жан Иванович удивлял ее своим знанием стихов и подробностей биографии знаменитых поэтов. «Вот что значит образованный человек из хорошей семьи», — восторгалась Изабелла Генриховна, слушая Жана.       Ольга могла бы рассказать гораздо больше пикантных историй, но Жан давно потерял интерес к подобным рассказам от своей бывшей жены. Теперь у них будет достаточно времени, чтобы освежить воспоминания, и Жан, со страхом представлял, что ждёт его завтра на работе. О хирургии точно придется забыть, по крайней мере пока Ольга не устроится на новом месте. — А что ты говорил про Серёжу, Жан? — спросила Ольга у мужа. — Он будет моим интерном. Может из парнишки и выйдет толк. С его музыкальными пальцами сам Бог велел работать в хирургии. — Хотя бы сможет приносить домой кровь. Merci, — улыбнулась Ольга.       Взгляд графини неожиданно потеплел. Жан прекрасно знал, что скорее всего Ольга Анваровна задумала какую-то обидную шутку. — Не забывай, это ненадолго. От силы тридцать лет, максимум пятьдесят, — сказал Жан, пытаясь не думать о том, на что будут похожи эти годы и сможет ли он не сойти с ума за это время. — Тебе будет под девяносто, — произнесла Ольга с мечтательным выражением, — В таком возрасте ещё оперируют? — Нам всем поменяют легенду. Но за это время Сережа закончит медучилище, потом университет, заработает репутацию и станет настоящим врачом. Думаю, полвека ему будет для этого достаточно, — напомнил Ольге о существовании Барановского Жан. — И только я буду прозябать в библиотеке. Какой кошмар!       Ольга заломила руки в откровенно театральном жесте. Жану всегда нравился и этот жест, и эти белые нежные руки с тонкими запястьями, и унизанные перстнями пальцы, которые он сотни раз покрывал поцелуями.       Даже если все это было очередной ловушкой графини, доктор Дешам устал держать оборону. Ольга была слишком соблазнительна. — Зато потом мы потребуем, чтобы тебе разрешили играть в театре. Ты этого заслуживаешь, ma chérie. Только постарайся больше никого не убивать, — голос доктора Дешама звучал ласково и дразнил своим усилившимся акцентом. — Первая, кого я завтра убью, это будет твоя Люся, — пообещала Ольга, угрожающе наклоняясь вперед к бывшему мужу, — И все остальные смерти будут исключительно на твоей совести, милый Жан. — А вот это плохая идея, — вздохнул Жан Иванович и поставил пустой стакан на стол.       Когда на кухню влетела Аннушка под руку с Усачевым, закрывать глаза было поздно. — Ольга! — Жан Иванович!       Голоса двух полицейских слились в унисон. — Я занят, зайдите позже, — бросил Жан дежурную фразу, продолжая заниматься любовью с Ольгой прямо у кухонного стола.       Аннушка вышла вслед за Андреем и заперлась в своей комнате. — Мы же там едим, — пробормотала Остроумова, усевшись на маленький диванчик. — Купите новый стол. Это не страшно. Главное, что людям хорошо вдвоем, — сказал Андрей Аннушке, приходившей в себя от сцены соития двух вампиров. — Смотря, что именно ты понимаешь под словом хорошо, — поежилась Аннушка, всегда считавшую графиню самкой скорпиона, съедавшей своих самцов после спаривания. — Получается, что Ольга Анваровна ушла от Барановского к Жану Ивановичу. Какие странные отношения, — попытался понять новую вводную Усачёв. — Ольга стала вампиром, когда выпила кровь Жана. И Барановский тоже пил его кровь, — принялась объяснять Остроумова, — Ольга и Сергей теперь кровородные брат и сестра. — И Воронцова больше не ждёт ребенка? — Вроде ждёт. Жан говорил мне, что Ольга была в шоке от этой новости. Она завела себе этого студента, только чтобы Жана позлить, ну и заодно пила его кровь. — А ты когда-нибудь пила мою кровь? — спросил Андрей Петрович у Аннушки. — Андрей, как ты мог сравнить меня с этой! Она же дворянка, её предки крепостными крестьянами владели. Мне всё Жан рассказывал. — Значит не пила? — сухо уточнил Усачёв. — Нет. А у Ивана один раз пришлось, — призналась Аннушка, — Он нашел труп в гараже, и я его прикусила. — Бедная ты моя девочка, — вздохнул Андрей Петрович, — ну ничего, теперь я рядом с тобой. — Со мной и с Бредихиной. Говорят, она на поправку пошла, — прищурилась Аннушка, глядя на Андрея. — Тамара! — Не надо повышать на меня голос. Меня зовут Анна Петровна, товарищ подполковник.       Усачёв не мог понять, почему Тамара решила начать его ревновать? К Ирине Витальевне у него не было чувств даже, когда она была юной девушкой. И вообще, каждое напоминание об этой ошибке молодости было неприятно Андрею Петровичу. — Тома, ну что ты завелась на ровном месте? А ещё говорила, у Ольги вредный характер. У вас это семейное. — Она не моя семья. Это все Жан. Он мне как брат. А дедуля наш отец, ну, по годам он, конечно, дедушка. — И сколько ему лет? — спросил Андрей Петрович, — Вроде ещё бодрый старичок. — Да, держался до последнего. Пока не умер.       Аннушка хихикнула. — На моей памяти и Ольгу хоронили, и Жана. Ну и меня три раза. Вот в девяностые это вообще было несправедливо, но я же не знала, что это Ирина Витальевна расстаралась.       Андрей понуро наклонил голову. С тех пор, как он встретил в больнице Ирину, из его головы не выходила мысль, что он сам разрушил свое счастье с Тамарой. Если бы тогда он не напился и не провел ночь с незнакомой девушкой, если бы не уехал в Москву… — Тома, я очень виноват перед тобой. Но теперь уже ничего не изменишь. Костик мой сын. Вот уж к чему я точно не был готов. — Будешь перевоспитывать? — голос Аннушки звенел от напряжения.       Общий ребенок мог сблизить двух людей, особенно, если один из них когда-то был безнадежно влюблен в другого. К тому же Андрей Петрович и Ирина Витальевна не были вампирами. Аннушка что угодно отдала бы в обмен на шанс снова стать человеком. — Да поздно уже. И какой я ему отец? Стыдно, что всё так вышло, — честно ответил Андрей. — Не вини себя, — Аннушка обняла Усачёва за плечи. — У тебя ещё будет возможность воспитать своего ребенка. Я тебе обещаю. Жан сказал, что пока ты человек, у нас есть шанс. Он даст мне лекарство, которым лечит Бредихину. Должно помочь.       Аннушка мечтательно улыбнулась.       Вскоре до Андрея и Аннушки донеслись голоса из кухни. — Не пойму, что это, радио включили? Похоже на аудиоспектакль, — прислушался Андрей Петрович.       Анна коротко усмехнулась. — Спектакль, это ты в самую точку. Жан и Ольга по-французски говорят. Они же из «бывших». — А Жан Иванович ещё и родился во Франции и это его родной язык, — уточнил Андрей Петрович.       Аннушка кивнула и пошла в гостиную. — В следующий раз оставайтесь в спальной, — выговорила Анна Жану, — Чем вам кровать не угодила?       Доктор Дешам успел застегнуть брюки и выглядел весьма презентабельно. Графиня Воронцова с невозмутимым видом поправляла прическу у зеркала. — Аннушка, ты деду только не говори. Он и так на её сиятельство зуб точит, — попросил Жан, с лица которого теперь не сходила довольная улыбка. — Мне тоже вас ее сиятельство называть? — спросил Усачёв, робея под строгим взглядом Ольги Анваровны. — Как вам будет угодно, — небрежно ответила Ольга. — Так точно, ваше сиятельство, — машинально ответил Усачев и заработал удар локтем от Остроумовой. — Ой, ой. Ты ещё на вытяжку перед ней встань. «Ваше благородие госпожа удача, для кого-то добрая, а кому иначе», — насмешливо пропела Анна, и на последних словах посмотрела на Жана.       Ольга достала из буфета хрустальные бокалы и поставила их на стол. Жан Иванович принес из холодильника кровь и перелил ее в графин, а потом стал наполнять бокалы для всех присутствующих в доме. — Olechka, donne-moi un verre, s'il vous plaît. — Je ne bois plus de sang. Elle me rend malade. — C'est pour le grand-père, nous le mettrons comme il se doit.       Усачёв видел такое только в кино. — Как князь Болконский и Наташа Ростова, — шепнул Андрей Аннушке.       Остроумова обречённо покачала головой, не понимая, почему все мужчины сходят с ума по аристократке Ольге и чем так привлекает Жан с его старорежимными манерами?       Когда все было готово, за столом стало необычайно тихо. — Ну, помянем… — начал было Жан. — Хватит ломать комедию. Меня так не провожали, — вышла из себя Ольга. — Так ты же до ста лет и не доживала никогда. Уважение надо иметь к возрасту, — раздался голос первородного вампира, и в комнату вошёл Кривич, за ним, с чемоданами наперевес, шли Сережа и воскрешенный Женёк.       Аннушка бросилась к деду и повисла у него на шее. Ольга закатила глаза, не понимая подобного проявления чувств. Жан тоже обнялся с Кривичем. — Решили обновить гардероб? — спросила графиня, заметив бирки из магазина в одной из сумок. — Я ведь теперь главный врач. Выглядеть должен соответственно.       На Кривиче был современный костюм, и он заметно помолодел. Прическа изменилась, седая челка теперь на закрывала лоб, а была аккуратно зачесана в сторону. Хромота исчезла, зато появилась щегольская трость. Только острые когти на руках остались прежними, но в холодное время года вампир обычно скрывал их перчатками. — По документам мне пятьдесят. Приглашаю всех на юбилей.       Дед сел за стол и взял в руки хрустальный бокал с кровью. — За новую жизнь!       Вампиры дружно выпили и зашипели, показывая в оскале острые клыки. Андрей поддержал компанию красным вином. Ольга демонстративно сидела на диване, отдельно от дружной семейки. Ни вино, ни кровь ей пить не хотелось, и Жан специально для графини купил в соседнем баре полезный апельсиновый фрэш. — А теперь будет рассказ, — начал Кривич, и обвел семью суровым взглядом