Суровое будущее Барбоскиных

Как мы уже знаем, Геннадий Барбоскин всегда был гордостью семьи – самым умным псом среди своих родственников и сверстников. Круглый (во всех смыслах) отличник с блистательным умом окончил школу с золотой медалью и поступил в самый престижный университет Пёсбурга. Казалось бы – карьера великого учёного и лауреата Нобелевских премий обеспечена. Но те, кто читал предыдущие главы знают, что жизнь отвесила ему знатных оплеух. Сейчас Гена работает в средней школе №84 в Далматинске. Преподаёт физику и химию. Зарплата не очень, но на всё необходимое хватает. Сам же Барбоскин эту работу ненавидел всем сердцем. И дело вовсе не в том факте, что “будущий великий учёный” с IQ 180+ был вынужден батрачить в гнилой СОШке. Если бы дети были умными и понимающими, то можно было бы принять этот факт. Но нет. Все в курсе, что с каждым годом дети в классах становятся всё более тупыми и непонимающими, кладущими на учёбу и парящими прямо в коридорах. В головах школоты происходит деление учителей на 2 лагеря: на “крутых”, которые могли похвастаться либо своими внутренними качествами, либо связями в руководстве школы и “лохов”, которые не могли похвастаться ничем из всего вышеперечисленного, а также максимально добрых и отзывчивых псов. И Генку записали именно во второй лагерь. На его уроках открыто играли в телефонах, разговаривали (даже не шёпотом), обращались на “ты”, один даже принёс на урок химии фиолетовый резиновый мужской половой орган. На стенах кабинета ручками писали оскорбительные надписи, слушали музыку на колонках. В общем, веселуха. И по кодексу педагога Гена даже не мог дать им соответствующего отпора, потому что нипаложина. Приходилось ограничиваться криками и очень аккуратными замечаниями. Ведь у современных школьников не только повышенная агрессивность, но ещё и повышенная обидчивость, из-за чего каждый раз, когда Барбоскин отвечал на выпады со стороны учеников, начинались вскрики по типу “вы не имеете права” и “я на вас жалобу подам”. Конечно, в большинстве своём это были именно угрозы, дабы запугать беспомощного педагога, чтобы тот не мешал дальше сидеть в гаджетах. И вот, в один день, у Генки был урок физики у надоедливого 8Б класса. Всё было как всегда – Геннадий Папович расписывал какую-то формулу, пока весь класс бил баклуши и страдал хренотенью. И был в этом классе один ушлый пёсик. Серёжа Спаниелев. Те, кто читал третью главу запомнили его, как разгильдяя и клоуна, вытворяющего разные штуки. Но всё было куда серьёзнее. Ещё с начальной школы он получил статус “авторитета”, постоянно шпынял слабых и угнетённых и выхватывал от директора за свои поступки. Ближе к 4 классу он даже подмял под себя двух парней из старшей школы, превратив их в своих шестёрок и используя их в своих корыстных целях. Казалось бы, почему нельзя просто вдарить ему один раз по башке и угомонить его пыл? Но и тут не всё так просто. Спаниелев активно занимался карате, ездил по всему городу (и даже стране) для участия в олимпиадах и получал разные медали. Так что никому не хотелось связываться с этим парнем, поскольку он мог в любой момент положить тебя на лопатки. Правда с учёбой у Спаниелева не задалось. Сила есть, а ума не надо, как говорится. Вот и забил наш парень на учёбу, ограничиваясь тройками (изредка четвёрками). Когда Генка пришёл на работу в школу, Серёжка учился в 7 классе. И чуть ли не с самого старта дал знать Барбоскину, что его никто уважать здесь не будет. Сам Геннадий на это внимания по началу не обращал, но затем начал давать отпор Спаниелеву и его прихвостням. Кульминации это противостояние достигло именно в тот злосчастный ноябрьский день. Физика была первым уроком в расписании у 8Б класса, и многие “авторитеты” решили либо вообще не приходить, либо специально прийти на несколько минут позже начала урока. Спаниелев решил пойти по второму варианту. Примерно на половине урока, он буквально ворвался в кабинет и с фразой “Здарова, Барбос” спокойно пошёл на своё место. Барбоскин этому не удивился, в конце концов, это был уже не первый раз, когда пёс таким образом приходил на уроки. -“Ага, Спаниелев, опять ты тыкаешь и опять ты специально приходишь на урок позже. Ничего не меняется в этой жизни.” -“Вам показалось” – пробормотал Спаниелев, после чего, положив портфель на парту достал свой Лайфон и принялся листать ленту в НС (соцсеть НаСвязи, местный аналог ВКонтакте). Всё было как обычно. -“Спаниелев, убери телефон” -“Угу” – пробубнил Спаниелев. Спустя 2 минуты, Генка заметил, что телефон он так и не убрал и крикнул ещё раз: -“Спаниелев!” -“Чё тебе надо?” – в голосе Спаниелева читалась нотка мнимой вседозволенности, мол, “подавайте мне всё, а я в обмен не дам ничего”. От такой реплики у Барбоскина даже на мгновение потемнело в глазах. Прежде чем возвращаться к диалогу, стоит отметить, что последние несколько дней у Геннадия началась такая занимательная штука, как “экзистенциальный кризис”. Это было мгновение, когда всё вокруг казалось ему серым, унылым, неинтересным и лишённым смысла. Ему казалось, что он – белка, которая уже примерно год крутится в колесе сансары. Пробуждение – работа – домашка – сон. Пробуждение – работа – домашка – сон. В школе, полной тупоголовой молодёжи. Опять же, единственной вещью, удерживавшей Гену от того, чтобы всё бросить были деньги. Отложенные ещё со школьных времён деньги кончились спустя месяц, и единственным источником дохода стала мизерная зарплата учителя. Параллельно, Генка пытался устроиться на работу в научной деятельности – хотя бы протирать колбы, хотя бы мыть полы в лаборатории. Но везде и всюду ему отказывали по разным причинам. И именно несколько дней назад к Геннадию пришло осознание своей беспомощности. Того, что ему вечно придётся пахать в старом школьном кабинете, обучая детей, но не получая от них взаимности или какого-либо одобрения. С того момента, Гена начал постоянно ходить “на нервах”, стал намного агрессивнее и подавленнее. Он уже не старался игнорить наглых учеников, а открыто говорил им свои эмоции, хотя до сегодняшнего дня и не переходил на открытые оскорбления. Ключевое слово “до сегодняшнего”. -“Ты совсем оборзела, шавка?” -“А чё вы обзываетесь то? Я с вами нормально разговариваю” -“Нормально”?. То есть, по твоему мнению, хамить другим – это нормально?” -“Но я же сижу в телефоне, не ору.” -“Лучше бы ты в тюрьму сел и не портил жизнь нормальным собакам” -“Вы в курсе, что переходите на прямые….” -“ДА СРАТЬ Я ХОТЕЛ, НА ЧТО Я ТАМ ПЕРЕХОЖУ!” – выкрикнув эту фразу, Гена кинул на свой рабочий стол учебник по физике за 8 класс, который тот держал в руке и начал подходить к парте, на которой сидел оборзевший Спаниелев. -“Вы что делаете? Вы…” -“*передразнивает*Ви сьто делаити, ви сьто делаити… ТЕБЯ, КОНЧЕННОГО, УМУ-РАЗУМУ НАУЧИТЬ ПЫТАЮСЬ!” -“В-вы хотите, чтобы я позвонил своим родителям?” -  немного заикаясь, сказал Сергей, взяв в руку свой телефон. -“Я ТЕБЕ ЭТИМ ТЕЛЕФОНОМ СЕЙЧАС ПРОСТАТУ ПРОВЕРЮ!” – Гена выхватил у кобеля телефон и забрал себе, вновь отправившись на своё место -“Эй, отдайте!” -“Да без проблем! На, ЗАБИРАЙ!” – замахнувшись, Геннадий кинул в сторону Спаниелева его мобилу, которая через секунду громко шлёпнулась об пол. Стильненький шестой Лайфончик перестал включаться, а его экран вмиг покрылся гигантскими трещинами. Серёжа, не в силах поверить в это, перестал строить из себя альфу, когда наконец столкнулся с тем, кто сильнее него. -“Д-д-да вы…. В-в-в-вы…..” – дрожащим голосом сказал Спаниелев, пока его глаза покрывались слезами. -“ЗАМОЛЧИ! ПАСКУДА! ПОДОНОК! МРАЗЬ! БИОЛОГИЧЕСКИЙ МУСОР! ИНФУЗОРИЯ В ТУФЕЛЬКАХ!” Это сочетание обычных и научных ругательств может показаться смешным. Но поверьте, всем находящимся в тот момент в кабинете было вовсе не до смеха. -“ЕСЛИ ТЕБЕ ПЛЕВАТЬ НА ФИЗИКУ И ХИМИЮ, ТО РАДИ НЬЮТОНА, МОЖЕШЬ ПРЯМО СЕЙЧАС УХОДИТЬ! ТОЛЬКО ПО ПРИХОДУ ДОМОЙ, НЕ ЗАБУДЬ ВСКРЫТЬ СЕБЕ ВЕНЫ, ЧТОБЫ ЗЕМЛЯ БОЛЬШЕ НЕ НОСИЛА ТАКОГО ВЫРОДКА, КАК ТЫ!” Гена закончил свою речь, полную оскорблений и желаний смерти. Дослушав её, Спаниелев начал всхлипывать, а затем и вовсе заревел как маленькое дитя и бегом покинул класс, а затем и всю школу. Барбоскин лишь посмотрел ему вслед. В классе установилась многосекундная пауза. -“Итак, продолжим наш урок. Записываем – Закон Бернулли это…” Урок продолжился как ни в чём не бывало. Но на этот раз, никто даже не посмел пустить не единого шороха. Прозвенел звонок и все школьники вышли из класса. Слухи о том, как учитель-тихоня поставил на место некогда самого авторитетного ученика школы быстро распространились и дошли до руководства школы. Посреди третьего урока, в класс вошла директриса школы, которая пригласила Геннадия Паповича на беседу к себе в кабинет. Кабинет был довольно небольшой, но просторный. Кристально белые обои, полка с книгами, широкий стол, на котором было полно различных принадлежностей – от канцелярии до ноутбука. Над ним – старинные часы и портреты президента страны, в которой живут Барбоскины (название сами придумаете) и губернатора Далматинска. Директор села за своё рабочее место, а Гена – за противоположную сторону. -“Геннадий Папович, я знаю про ваш конфликт с Серёжей Спаниелевым… и про то, что вы ему сегодня наговорили” -“Извиняться не собираюсь. Он это заслужил.” -“Геннадий Папович, я понимаю, но…” -“Ничего вы не понимаете, Изольда Станиславовна! Я целый год закрывал глаза на выходки этой кобелины! Ему плевать на любые замечания, он понимает только силу!” -“Именно поэтому вы разбили ему телефон?” -“Зато он точно больше не будет досаждать другим учителям. Справедливость восторжествовала!” -“Геннадий Папович, вы понимаете, что это противоречит закону? Вас можно спокойно посадить в тюрьму за оскорбления и порчу чужого имущества.” -“Но я…” -“Значит так, Геннадий Папович. Предлагаю решить вопрос по-хорошему. Давайте вы просто подпишете заявление о добровольном увольнении, пока родители Спаниелева не пришли к нам разбираться” – сказала директриса, достав заранее заготовленное заявление на имя Гены. -“Знаете что, Изольда Станиславовна? Я продолжу работать. И ваш шантаж этому не помеха! Так что вы эту бумажку можете в качестве туалетной бумаги использовать.” Диалог закончился, Геннадий встал из-под стола и покинул кабинет. Хотя он и пытался казаться уверенным в себе и своих поступках мачо, в глубине души он боялся того, что лишится своего единственного источника заработка. А поэтому, если не увольняться совсем, то как минимум максимально оттянуть этот момент. Даже если у этого будут серьёзные последствия. “Ага. Значит, придётся по-плохому.” – сказала про себя Изольда Станиславовна, после чего открыла на телефоне группу учителей и проговорила голосовое сообщение: -“Уважаемые классные руководители 8 классов, после этого урока ненадолго ко мне в кабинет.” Следующие пару дней прошли как ни в чём не бывало. Геннадий Папович продолжал работать в школе и преподавать химию с физикой. Но есть пара важных отличий. Первое – к Гене перестали относиться как к беспомощному. Слухи о конфликте Барбоскина со Спаниелевым быстро обошли уши всех учеников, благодаря чему многие побоялись против него бычить. Кстати о Спаниелеве. Второе важное отличие заключается в том, что он перестал ходить в школу. Вообще. Это неудивительно, ведь после того, как Спаниелев снял оболочку задиры, представив себя как нытика, падшего перед более сильным, его репутация пошла на дно. Хотя скорее всего, он просто боялся вновь встретиться с Геннадием. Как бы то не было, но больше никто не орал. Больше никто не дерзил. Эти 2 дня без Спаниелева показались Барбоскину лучшими днями за всю его карьеру. Никогда с такой радостью он не приходил с работы, как в те дни. Неужели жизнь начала налаживаться? Ага, шиш. На третий день после того случая, около входа в школу стояла пара-тройка полицейских. Нетрудно догадаться, что они поджидали Генку. Увидев его, они подошли к нему, показали ксивы и попросили пройти в полицейский участок. -“Товарищи полицейские, а в чём дело? Что я такого нарушил?” -“Приедем в участок – тогда всё узнаете.” Барбоскина упаковали в машину и повезли в отделение полиции. На него составили протокол о порче имущества, после чего отпустили. -“А я уже про это совсем забыл…” – подумал про себя Гена, вспомнив про тот злосчастный разговор с директором школы. Прошло около 20 минут. Геннадий чуть ли не бегом отправился в школу требовать объяснений. Дойдя до места назначения, он помчался к кабинету Изольды Станиславовны. Дверь со скрипом открылась. -“Какого чёрта?” – вместо приветствия спросил Гена. -“Ах, Геннадий Папович. Как-то вы внезапно появились. Даже не поздоровавшись.” -“Не обязан. Вы лучше скажите, какого чёрта вы на меня заявление написали?” -“Так это не я писала, Геннадий Папович. А ученики и классные руководители 8-ых классов вместе с родителями Серёжи Спаниелева.” -“Вы заставили их это сделать!” -“Да что вы? Нет конечно.” -“Я вижу, как вы с трудом пытаетесь скрыть ложь! Отвечай!....те” -“Я бы с радостью вам рассказала, да вот не могу. Не положено рассказывать школьные секреты тем, кто в этой школе не работает.” -“В смысле не работает?” -“В прямом. Устав школы не позволяет преподавать тем, у кого есть судимость. Мы не хотим портить и без того невысокую репутацию нашей школы. Так что вы свободны, Геннадий Папович. Мне было очень приятно с вами работать” – сказала директриса, ехидно улыбнувшись. Без лишних слов, Гена повернулся и покинул своё место работы. Навсегда. Думаю, вы уже догадались, что произошло. Смирившись с отказом Гены добровольно уходить с работы, Изольда Станиславовна позвала к себе классных руководителей 8-ых классов и вынудила их написать заявление на Геннадия Паповича по обвинению в порче имущества. А уже классные руководители, в свою очередь, принудили к этому действию ещё и учеников и их родителей. В итоге конец довольно предсказуем. Через неделю после увольнения состоялся суд. Генку признали виновным по статье об умышленной порче имущества и заставили выплатить штраф в размере 40к рублей. Это вся его заработная плата. Когда вся эта суматоха кончилась, Барбоскин поплёлся домой. В один момент, проходя мимо здания школы, он не выдержал и присел возле школьных ворот, скрутившись калачиком. Нет, не плакать, а как следует обдумать дальнейшие планы. Он не представлял, как будет зарабатывать на жизнь, как рассчитываться за квартиру. Неужели придётся кассиром в “Невкусно – и запятая” устраиваться? Это же вообще позор будет, особенно для такого великого гения. Но с другой стороны… Лиза же тоже кассиршей работает, и ничего, живёт и радуется всему вокруг. Может, Гене и не было суждено быть учёным? Может, это всего лишь подростковое хобби, затянувшееся и не выходящее из разума уже долгие годы? Может вся эта умственная деятельность вообще не для него? -“Эй, ты чего? Из-за работы так переживаешь?” – раздумия Генки внезапно отвлёк женский голос. Подняв голову чуть выше, он увидел знакомый силуэт. Это была Кира Андреевна, молодая учительница русского языка и литературы в той же школе, где раньше преподавал Геннадий. На работу она устроилась примерно за год до Барбоскина и преподавала первую смену. Но вместе они довольно часто пересекались, хотя и не доходило до полноценного разговора. И вот, словно сама судьба сделала так, чтобы они встретились именно в этот тяжёлый для Гены момент. Увидев Киру Андреевну, Барбоскин встал и начал рассказывать обо всём. -“Да если бы. Без работы я теперь вообще не понимаю, как мне за всё рассчитываться. Через неделю надо будет за квартиру платить, только вот нечем. Из-за этой Изольды Станиславовны у меня все оставшиеся деньги забрали. Теперь я вообще не знаю, что делать.” -“Ладно тебе так переживать. Я могу помочь.” -“Д-да?” -“Конечно. Из любой ситуации есть выход. Предлагаю пойти ко мне домой и всё обсудить.” -“Ну…. хорошо” – сказал Гена, после чего последовал за своей бывшей коллегой. Как она сможет помочь ему в такой ситуации, интересно?