Ягуар

Мама еще не спала, ждала моего возвращения и переживала, как прошел мой день. Женщина с усталым видом сидела на диване с пультом в руке, она смотрела новый выпуск любимой передачи и с восторгом разглядывала новые платья от дизайнеров. Я бросил рюкзак на полу, поздоровался с ней и крепко обнял ее. — Привет, мам. Я сразу направился в комнату, схватил вещи и пропал на полчаса в душе, смывая с себя весь груз тяжелого дня. Мысли почему-то путались. Вода смывала с меня физическую усталость, но моральная не собиралась уходить так просто. Что-то давило на меня. Тянуло вниз. Не позволяло расслабиться. Я поднял голову и посмотрел в запотевшее зеркало. Провел по нему рукой, чтобы встретиться взглядом с человеком, которого знаю с рождения. С собой. Синие глаза смотрели в отражение без всякого интереса. Может, Сугавара все-таки был прав, и мне стоит отдохнуть? — Тобио, ужин стынет! — мама постучала в ванную комнату и ушла вниз, чтобы поставить чайник. Я сделал глубокий вдох и, закидывая полотенце на плечо, спустился на кухню. Женщина сорока лет поставила на стол белую кружку и обернулась ко мне с яркой улыбкой. Она могла бы осветить всю мою жизнь, если бы улыбалась чаще. Как жаль, что это невозможно. Она посадила меня на стул и погладила по голове, после вернулась в гостиную, где продолжила смотреть дизайнерскую одежду. Я снова провалился в пустоту, где мысли совершенно пропадали из головы, оставляя место тишине и рассудительности. Так мне можно было спокойно подумать об Ойкаве, которого я не видел уже больше месяца. Странно, его будто не было в школе. Словно он решил взять перерыв от нудных уроков и наказаний, где скрашивалось одиночество только при помощи моей туши в роли боксерского мешка. Кентаро и Ютаро всегда поддерживали Ойкаву в его выходках. Доставалось всегда именно мне. Неважно, какой был день, где я нахожусь и что делаю. Если Тоору хотел кого-то достать, в основном составе этой игры состоял я. Мой взгляд взметнулся к окну, где на темном покрывале луна пряталась в платье из густых облаков, и мысли стали медленно растворяться в воздухе. Они уносили меня в воспоминания, не самые приятные. И раньше хотелось забыть их, но сейчас, сидя у себя на кухне в полной тишине и чувствуя мышечную боль после изнуряющей тренировки, мне казалось, что забывать такое — значит, признавать свою слабость. В голове прозвучал знакомый голос, напоминающий мне неприятный день в школе: — Тобио-чан, — протянул Ойкава, улыбаясь после моего провала у доски, — ты что же, забыл весь параграф? На тебя не похоже, может, поел плохо? Я стиснул зубы, как хищники сжимают челюсти, схватив добычу. Злость подкрадывалась со спины, чтобы наброситься максимально неожиданно. Приходилось ставить прочную решетку, чтобы она не добралась до меня. — Что-то не так, наш дорогой гений, м-м? — Просто не учил, — решил я бросить первое, что показалось мне самым удачным ответом. Но он продолжил провокацию, повернулся ко мне и положил руку на парту, занимая на ней тридцать процентов места. Я сделал глубокий вдох и проигнорировал действия парня, устремляя взгляд в экран телефона. Ойкава протерпел около семи минут, но потом он нахмурился и плотно сжал губы. Ко всем существующим в голове мыслям пришла еще одна особа, которая решила, что сделать из Тоору пустое место было гениальным решением проблемы. Но кто сказал мне, что это прокатит? Парень поднял голову, чтобы посмотреть на друга за мной и кивнул. Твердая рука схватилась за ткань несчастной белой рубашки и дернула меня назад, заставляя тело впиться в жесткую спинку стула. Ойкава нагнулся к уху. — Не нарывайся на драку, Кагеяма. Ты кто угодно, но не боец. Ютаро и Ойкава переглянулись, ухмылки задели их губы, оставляя мне не самые приятные впечатления. Я посмотрел в глаза Тоору. Он хотел драки, его жажда соприкоснуться кулаком с моей скулой рвала все меры приличия. Звонок, будучи моим врагом, дал сигнал об окончании урока. Киндаичи моментально схватил меня за шиворот и вытолкнул из класса: — Поболтаем, дружок. Я упал на холодный кафель мужского туалета и повернул голову к парню, глаза которого пылали от огня. Следом за ним зашел Ойкава, спокойно закрывающий дверь: — Итак. Я оперся на руку, намереваясь подняться с пола, но Ютаро толкнул меня обратно, выполнив четкий удар ногой в плечо. Я почувствовал, как моя кость начинает умолять, чтобы давление на нее прекратилось. Я схватил его за лодыжку, сжимая со всей силы. Парень усмехнулся, но от появившейся боли прицыкнул и пнул меня по лицу. — О, Кагеяма, — вздохнул Ойкава и поставил на меня ногу, будто Ромео произносил речь Джульетте, — Тобио, Тобио, Тобио-чан. Ты такой глупец. Я сжал зубы, собрался и убрал с груди его кроссовок. Я молчал. Наверное, потому что сказать мне было нечего. Я не знал, чем ему ответить. Кулаком? Меня тут же завалят. Словами? Отлично, я снова их разозлю и добьюсь ровно ничего. Я находился в тупике лабиринта, как лабораторная мышь. Только в отличие от меня она находила выход. Парни встали плечом к плечу. Ойкава гордо выпрямил спину, Ютаро же наоборот: готовый к драке, он чуть согнул колени и наклонился ко мне. Будто полицейский пес ждал команды от капитана ловить преступника. Он ждал момента вцепиться в меня острыми клыками и почувствовать сладкую кровь. Я отполз к стене и спешно поднялся по ней. Ойкава лишь усмехнулся. — Ты не исправим, Кагеяма, — парень молниеносно сократил расстояние между нами и ударил под дых, — всегда жмешься по углам. Ты как крыса. Вроде бы зубки есть, да вот мелок. Я упал ему в ноги, приводя легкие в чувства. Дыхание восстановилось после нескольких минут, и я снова поднялся. Ойкава рассмеялся, — ты посмотри, он еще и встает. Он выполнил одно легкое движение, которое заставило ногу резко согнуться. Я вновь поднялся на локти. — Брось, — он свел брови с иронией наблюдая за моими попытками бороться, — не вставай, Тобио-чан, прошу тебя. Иначе мне снова придется тебя ударить.