Новый дом

Гуннхильдр и Веренаре смогли слегка успокоить людей и позвать всех на "выступление Бога". Венти чувствовал боль в груди от осознания того, что народ будет слушать его из-за страха. Он, пытаясь хоть как-то смягчить ситуацию, сел на пол в позе лотоса. Губы слегка поднялись, когда Венти увидел веточку лавра за ухом Адлера. - Привет всем... Извините за такое внезапное собрание. Но... эээ... я узнал, что моё терраформирование вызвало шквал эмоций. Я знаю, что вы мне не поверите и не заставляю вас довериться мне, но... это не "Гнев Богов" или что-то типа того. Я не... я не желаю вам вреда. Я не хочу, чтобы вы страдали. Даже не как Бог... Извините, наверно, если я скажу "как друг", то... вы в любом случае не поверите, да? Венти глубоко вздохнул, переводя дыхание. Обычно речами занимался Кармен или Гуннх. Он просто летал маленьким клочком ветра рядышком. И люди уважали их, а не были злобны и недоверчивы. - Я спилил горы и кинул их в океан. Через пару месяцев снег должен расстаять. И самое главное - я нашел место для Нового Мондаштадта. И, я знаю, что не могу просить об этом и заранее извиняюсь, но... Я хотел бы построить новый город не на месте старого, а там... там, где не будет воспоминаний о холодной бури, а только нежный, теплый бриз. Где... нет места тиранам. Венти говорил много. Больше, чем хотел с самого начала. Но короткие взгляды на Гуннхи и Вере доказывали, что он делал что-то правильное. (Даже если пристальный взгляд Имунлаукра вызывал тревогу.) *** Построние Нового Мондаштадта было трудным. Из-за страха почти любое слово Венти люди воспринимали как приказ, поэтому Бог учился говорить витеивато, чтобы вообще никто не понял его. Также разбавляло ситуацию то, что Венти очень часто ругался красными волосами Имунлаукра. Несмотря на все подозрения, Бог слышал несколько смешков, прикрытых кашлем. Это была победа. За месяц снег немного расстаял, появился какой-никакой мост через реку, несколько домов для строителей. Венти был горд проделанной за такой короткий срок работой. В одну неделю Имунлаукр практически пропал; только изредка мелькали красные волосы. Венти только грустно смотрел на друга, закусывая губу и не решаясь подходить. Бог знал, что Гуннх и Веренаре предпринимали попытки достучаться до Имунлаукра; больше раз, чем вероятно знал Венти. И ценил это. Может, в какой-то момент Венти все же сможет поговорить с Имунлаукром обо всём... *** Почему он так похож, но одновременно - нет? Черты лица одинаковы. Рост тот же. Каждый изгиб тела. Каждая черточка. Но Венти смотрит в эти глаза и понимает, что он - не Кармен. Он никогда не будет им. Кармен ушел. Кармен умер. Даже спустя несколько дней, недель, он всё ещё не мог понять это. Венти смотрит на почти те же глаза - но они другие. Они голубые и яркие, как небо. Но небо Кармена было покрыто темными бушующими тучами. А небо Венти свободно от серых облаков. Почему это так несправдливо? Он стукнул кулаком по поверхности воды, будто это была её вина. Полетели брызги. Вода заколыхала. Несколько слезинок скатились по щекам. Вскоре водопад эмоций невозможно было остановить. Венти слишком долго сдерживал эмоции, помогая строителям в работе. Потому что Новый Мондштадт строиться. И Венти - их Бог. А Кармен и Амос мертвы. - Что?.. - Венти резко обернулся. Там стоял Имунлаукр, который полу-игнорировал его с момента битвы. Он выглядел потрясенным, хотя Бог не уверен, чем. Венти был в беспорядке и видеть осуждающие красные глаза друга не хотелось вовсе. Бог отвернулся, пытаясь вытереть слёзы. Но Имунлаукр не дал ему спокойно это сделать, схватив за руку и повернув к себе. - Эй! Что ты делаешь?.. - У Венти даже не было сил злиться. Он просто хотел спрятаться от этих красных глаз. - Ты плачешь. Вдали ото всех. - Да? Это... да. - Почему? Венти нахмурился на несказанную тупость Имунлаурка. Почему он не мог плакать? Прошло всего около месяца с битвы против Декабриана, конечно он будет плакать по погибшим. - Барбатос. - Я Венти. И вообще, отпусти меня! - Бог вырвался из схватки Имунлаукра, прижимая запястье к груди, - Что ты хочешь от меня? Взгляд, что встретили глаза Венти, был наполнен непониманием. Будто Бог был загадкой, которую Имунлаукр никак не мог разгадать. Венти повёл плечом. Внезапно Имунлаукр сел рядом с ним. Просто так, будто он не игнорировал Бога целый месяц. - Я не понимаю тебя, - Прошептал Венти, - Человеческие эмоции и действия очень часто неясны мне, но... - Я заставил тебя понервничать, да? - Это была шутка. Маленькая, легкая. Как Имунлаукр раньше прикалывался над крохотным сгустком ветра. Но наваждение быстро прошло, и лицо человека стало вновь суровым, - Почему ты решил стать Богом? Тут Венти поперхнулся воздухом. Он, буквально ветер, поперхнулся ветром. - Ты чего? - Имунлаукр смотрел на него как на сумасшедшего. Хотя это Венти совершенно не понимал, что, во имя яблок, твориться у него в голове! - Я никогда не хотел быть Богом! Казалось, мозг Имунлаукра перестал работать. Он уставился в пустоту. А Венти размышлял о том, что именно это могло послужить причиной игнорирования и недоверия. Венти - Бог. И даже самые близкие люди могут отвернуться из-за неприязни к Богам. К тиранам по типу Декабриана. Венти и сам боялся, что когда-нибудь может стать подобием умершего Бога. От одной мысли он содрагается. - А тело? - Из мыслей Венти вывел испытывающий взгляд Имунлаукра, - Почему ты выглядишь, как он? Почему именно он? - Я... - Венти сглотнул. Нужно быть предельно честным, - Я не хотел, чтобы его забыли. Ведь... если всё пойдет хорошо, то люди будут в Новом Мондштадте, писать историю, может, поэзию... Про Декабриана и его тиронизм. Про храбрость героев - погибших и нет. Но... книги могут сгореть, а некоторые моменты в устном творчестве забываются, знаешь? А я хочу помнить Кармена. Хочу никогда не забывать! Показать тот новый мир, что мы построим... даже если не напрямую. Имунлаукр долго молчал. Он обычно предпочитал наблюдать за всем, не привлекая внимания, но сейчас он явно обдумывал сказанное. Венти часто находил присутсвие Имунлаукра успокаивающим. Как маленький огонек ветра, он любил кружить и веселиться вместе с Карменом и Веренаре, пока Гуннхи пыталась их успокоить, а Амос просто смеялась над всей картиной. Но с Имулаукром было иначе. Венти чувтсвовал уверенность и защищенность, отдыхая в красных волосах. Весь этот месяц Бог не мог сказать, что чувствовал себя в безопасности, как раньше, несмотря на все старания Гуннхильдр и Лоуренс. И сейчас его сердце - удивительное чувство - предательски бьется, ожидая вердикта. Желая, чтобы его друг перестал быть таким холодным. Наконец Имунлаукр посмотрел на него. Действительно посмотрел, не презрел взглядом, не обжёг гневом, а посмотрел. Венти задержал дыхание. - Прости, - Грубо. Немногословно. Но для Венти, маленького огонька ветра, это было всем. Он накинулся на Имунлаукра всем телом, валя того на землю, - Уф! - Спасибо, спасибо, спасибо, во имя красных волос, спасибо!!! - Ах ты-! Что вы все привязались к моим волосам?! - Оо, тебе понравится наш с Гуннхи гениальный план! *** - Венти, - Бог повернулся. Там стоял Имунлаукр, - Идём за мной. Венти с любопытством наклонил голову. Прошло всего пару дней с его срыва. Отношения с Имунлаукром наладились, но Бог мог чувствовать вину, исходящую от его друга, особенно когда тот узнал про прошедший месяц. Зато Гуннх и Веренаре чуть уменьшили надзирание над Венти. Потому что к ним присоединился Имунлаукр. Даже несмотря на то, что люди Мондштадта сейчас не такие гневные, а Венти сто раз показывал, что ему не нужна нянька, эти трое всё равно думают, что Бог - ребенок. Венти хотел бы рассказать, что это не так, но, глядя на Селестию, не думает, что это было бы хорошей идеей. Поэтому он просто вздыхал и соглашался. Как и сейчас. Венти шёл за Имунлаукром, разглядывая знакомые и незнакомые места - прошел всего месяц, конечно, слишком далеко исследование территории не продвинулось, особенно когда нужно было заниматься построением города. Но радует, что с момента срубки гор снег успел сильно расстаять, хоть и не ушел до конца. - Слушай, Имунлаукр, - протянул Венти спустя 2 часа дороги, - А не проще будет полететь? - Что? - Ну, ты знаешь, у меня есть крылья... И мы реально долго идём... И ты не говоришь, сколько ещё осталось... - И как ты себе представляешь полёт? Венти дьявольски ухмыльнулся. Не следовало задавать этот вопрос. - Венти? Венти, что ты делаешь?! Венти, отпусти меня на землю немедленно! ВЕНТИ!!! Но Бог только смеётся, поднимая Имунлаукра на своих руках и влетая в облака. - Не бойся! Я никогда никого не ронял! Даже если летал с пассажиром давненько... - Венти, это не внушает доверия!! - Так куда ты хотел меня увести? Кое-как, спустя много криков и обзывательств, Имунлаукр смог показать нужную гору. Или, скорее, утёс, находившийся достаточно высоко. Во время полёта Венти приметил одно интересное сооружение, но решил оставить его на потом. Вид на краю утёса был волшебным. С него можно было увидеть строющийся город, соседние земли - да даже остров далеко-далеко! А ветер... С поражения Декабриана и резки гор Венти ни разу не чувствовал такого сильного потока ветра! И как Бог он был рад: людям больше не нужно было страдать от злых, мощных потоков, наслаждаясь только легким бризом. Но как элементаль ветра... Венти был в восторге! На утёсе были не холодные вихри Декабриана, а сильные, но такие сладкие, такие родные ветры... Венти не думает, что простоял на краю утёса долго, поэтому приход Имунлаукра через некоторое время отсутствия не было сюрпризом: - Тут такое волшебное место! Думаю, если сделать безопасную дорогу для людей, можно бу-, - Венти обрывает себя, уставившись на цветы в руках его спутника. Сесилии. - Но... Я думал..., - Бог медленно подходит к Имунлаукру, не сводя глаз с сесилий. Сесилий, этих прекрасных цветов, единственных, что могли расти при Декабриане, - Как? - На этом утёсе идеальные условия для сесилий. Сильный ветер... Я никогда не хотел отказываться от этой части правления Декабриана - наверно, единственной хорошей. Но после победы ветры стали спокойными, - сесилии в саду начали увядать. Помогло твоё перестроение ландшафта - я смог найти подходящее место для пересадки. Много утащить не получилось - большинство сесилий уже завяли, но семена собрать смог. А эти, - Имунлаукр указал на три цветка в руке, - Эти... каким-то чудом выжили. - Имунлаукр... это..., - Венти всхлипнул, не собираясь сдерживать эмоции, - Это прекрасно... спасибо, что сохранил сесилии... Я не могу передать словами, как я благодарен... - Ну, сначала это было не для тебя..., - Ибо сесилии были любимыми цветками Кармена, не было озвучено, - Но... я чувствую, моих извинений тогда было недостаточно. - Что? Имунлаукр, всё в порядке! - Нет, Венти. Не в порядке. Я игнорировал тебя месяц... несправедливо обвинял... актерствовал зачем-то... И я хотел бы извиниться по-нормальному. Имунлаукр взял в руку одну сесилию, аккуратно положив 2 других на землю, и засунул цветок в волосы шокированного Венти: - Я... был несправедливо зол на тебя, не узнав всех подробостей. Я думал, что ты собираешься втереться в доверие людей и предать, стать тираном, убить, не знаю... Горе по Амос и Кармену и твоё новое обличие не помогали делу. - Нельзя винить себя за горе, Имун... - Думаешь, я мыслил рационально? Я просто знал: Монду не нужен Бог. - И ты прав в этом. К сожалению, не думаю, что сейчас такое возможно... - Что? - Не... не обращай внимания. Имунлаукр подозрительно посмотрел на Венти, но продолжил: - И... ты сбил меня с мысли. - Хе-хе. - Ты, маленький... Эх. Да, я... прошу прощения. - Ты и так его уже получил, Имунлаукр. Венти утыкается лицом в грудь своего друга, обнимая его. Через пару секунд колебаний он почувствовал руку на голове. Имунлаукру всё ещё больно видеть Венти как Кармена, обнимать его, зная, что Кармен мертв. Венти всё ещё непривычно иметь лицо своего друга, смотреть на поверхность воды и каждый раз осозновать, почему он так выглядит. Но, стоя на месте, которое в будущем получит завораживающее название "утёс Звездолова", один друг прощал другого, а для разглаживания сожалений на сердце у них ещё целая жизнь впереди. *** - Венти? - Да? - Я бы хотел... у меня остались 2 сесилии... как думаешь, сможешь подбросить до кладбища? - Знаешь... Мне тоже есть что отдать Кармену. А то это перо пыталось улететь уже 2 раза... *** Жизнь учила людей прощать, чтобы умереть без сожалений. Ибо как можно спокойной жить, не раскаявшись хотя бы перед собой?