Верь мне

Девушка судорожно перебирает бумаги, бегло пробегаясь по тексту глазами. Счета, доход, благотворительность, статистика, расходы, все не то. Нужно торопиться, пока он не пришёл и не увидел её здесь, иначе Дженни точно не поздоровится. Наконец в куче бумаг, она находит нужный документ. Новорожденная Смерть. Вот оно. Трансплантация органов у новорождённых детей, не выживших по каким либо причинам. Дженни с отвращением пробегается глазами по бумаге, а затем рвёт её на мелкие кусочки, бросает в мусорное ведро, и заметает за собой следы. Смотрится в зеркало, машинально поправляет волосы и выходит из кабинета, но уже на пороге сталкивается с Чонгуком. — Дженни? Что ты делала у меня в кабинете? — Я забыла телефон, когда уходила, вот вернулась чтобы взять, — для убедительности она достает его из кармана и показывает Чонгуку. Он кивает и заходит внутрь, а девушка направляется к себе. Конечно, о пропаже документов Чонгук заметит и сразу же догадается, что это она. Но Дженни решила оттянуть свое наказание и ближайший скандал с Чонгуком на какое-то время. Дженни думает, что сейчас он разъяренный ворвется к ней в комнату, но этого не происходит, поэтому девушка нервничает. До вечера она пытается отвлечься, читает книги, слушает музыку, но нервозность её не покидает. И вот когда за окном уже взошла луна, девушка решает, что парень ничего не заметил и, немного успокоившись, ложиться спать. Дженни не успевает заснуть, как дверь едва слышно скрипит, а затем она чувствует прохладный воздух в комнате. Он открыл окно. Девушка делает вид, что спит, а он ложиться рядом с ней, кровать прогибается под его весом, по коже прокатилась волна мурашек. Его рука ложится на неё словно тяжёлый груз, и Дженни чувствует, как дышать становится все труднее, её дыхание учащается, и Чонгук это видит. Как ему все это надоело. Надоело терпеть её благородность, её идиотское милосердие и доброту к другим людям, о которых она сама ничего не знает. Надоело раз за разом успокаивать её нервные порывы ненависти к нему, терпеть её истерики и эти до жути больные слова о том, как сильно она его ненавидит. Его достали ее бесконечные выходки, и желание «спасти» людей. Она ведёт себя смело, но слишком глупо. — Зачем ты это сделала? Молчит. Ничего не говорит, но уже не притворяется, что спит. Её глаза открыты и злобно смотрят на приоткрытое окно. — Дженни, ты просто оттягиваешь момент, когда я запущу это дело. — Я не дам тебе этого сделать. Разбирать новорождённых младенцев на органы, это низко, подло и омерзительно, Чонгук. — Во-первых, не всех, а только мёртвых. Во-вторых, трансплантация их органов это шанс спасти других детей, которые родились с теми или иными болезнями. Дженни промолчала. Головой она понимала это, но её внутренний духовный мир не мог позволить этого допустить. — Больных детей можно лечить, и центр этим занимается. Тобой правит желание не помочь кому-то, а заработать на этом больше денег. Сейчас ты говоришь о помощи больным детям, а потом эти органы пойдут в продажу. Вы вампиры слишком жадны и бессердечны. За год я смогла в этом убедиться. Чонгук прикрывает глаза. Её слова больно режут остатки сердца внутри него. Почему она не видит как ему плохо, почему то, чем он питается определяет его как личность. Он и так делает для людей, все что может, но Дженни упорно видит в этом всём лишь безжалостные убийства. — Дженни, скажи, а ты никогда не думала о том, что чувствую я? Ты миллион раз говорила мне, что я разрушил тебе жизнь, вынудил жить так, как ты не хочешь, но ты никогда не видела, как я старался скрасить и изменить твою жизнь со мной к лучшему. Когда ты попросила взять твою мать с собой, я это сделал, она живёт здесь в этом городе, я не запрещаю вам видится, всем её обеспечиваю. Когда ты сказала, что не готова к свадьбе я отложил её. Когда ты сказала, что боишься брачной ночи, я пренебрег традициями и подменил кровь. Я дал тебе время и никогда не настаивал на этом. Когда ты сказала, что тебе скучно и ты хочешь учится, я взял тебя в центр, а когда ты сказала, что тебе нужно личное пространство я выделил тебе комнату, и ты можешь больше не ночевать со мной. Мы словно чужие спим в разных комнатах, и если бы кто-то об этом узнал, надо мной бы рассмеялись. Ты эгоистка, Дженни. Ты думаешь только о себе, но не хочешь даже думать о том, что другие тоже могут чувствовать эмоции. Я тоже чувствую, боль, страх, обиду, радость, любовь. Я не обделен чувствами, Джен. Ты думаешь, что проблемы могут быть только у тебя, что несчастна можешь быть только ты. Может для тебя это смешно прозвучит, но я тоже живой, Дженни. И я тоже устал от всего этого. Когда я женился на тебе, я думал, что беру в жены добрую, милую девушку, а оказалось, что жестокую эгоистку. Знаешь, если я плохой, то ты ничем не лучше меня. Дженни сжала в руках одеяло, а затем почувствовала как чужой вес исчез. Обернувшись она увидела лишь пустующий холод и немного приоткрытую дверь.

***

Запах табака всегда был мужчине приятен и сейчас, когда он не в состоянии совладать с собственными чувствами, он вновь хватается за пачку и идёт скорее к балкону. И без того чёрное, словно лакрица, небо застелено тучами, а дождь до звона в ушах бьёт о кафель крыш. Темноволосый достает один скруток привычных ему «Rothmans» и поджигает, мгновенно обхватывает мягкую бумагу губами и делает первую тягу, чувствуя свойственную горечь. Он с удовольствием расфокусированно смотрит на тлеющую сигарету, ощущая как ноги начинают предательски подкашиваться. Чонгук тушит сигарету и отправляется в кровать. Ложиться на спину и закрывает глаза. Чувствует нежное прикосновение к своему телу, нежные руки проводят по плечам и торсу. Чонгук открывает глаза, видя перед собой Лалису. — Она так сильно изматывает тебя. Я помню тебя таким, ещё когда тебя жена прогнала из дома. — Лиса, уйди пожалуйста, — он убирает её руки, ему неприятны её касания. — Я хочу, чтобы ты расслабился и отдохнул. Ты мужчина, тебе нужно внимание, а она его тебе дать не может. — Я не буду ей изменять. Она мне этого никогда не простит. — А ты представь, что я это она. А я тебе гарантирую она ничего не узнает. Лиса грациозно устраивается на кровати в коленно-локтевую позу. Она быстро сдергивает ненужную материю брюк, бросая беглые взгляды на младшего, пока длинные изящные пальчики обхватывают ствол у основания. Рот интуитивно начинает заполняться слюной, однако девушка все ещё с восхищением осматривает внушительных размеров член. Её щеки мгновенно окрашиваются в пунцовый цвет, а затем она медленно опускает голову и обхватывает багровую головку кольцом из губ, плотно сжатых вместе. Брюнетка очаровательно заламывает бровки, слизывает солоноватость предэкулята со ствола, робко обводит язычком по кругу, выбивая тем самым у партнёра первые несдержанные стоны. Она принимается смелее вбирать в себя длину, сжимая губы до синевы и лаская член пальчиками в тех местах, до куда не может достать ртом. Чонгук забывается на какое-то время, уходит в мир собственных фантазий. Он слишком часто стал уходить в этом мир, мир где он счастлив. Счастлив после стольких лет жизни.