Traumkind

Кристиан не находил себе места, а его переживания уже превращались в панику. Тилля обвинили в изнасиловании. Одна из группиз неожиданно (!) вспомнила как полтора года назад на автер-пати после концерта Rammstein в Риге, Тилль пригласил её в отдельную комнатку (и она, естественно пошла) и предложил ей поиграть в игру под названием «Ты мне кое-что покажешь, а потом я тебе кое-что покажу», потом она выпила из его рук бокал виски и больше ничего не помнит. А очнувшись сразу же поняла что её изнасиловали. Да и ещё и день такой выбрала для выдвижения обвинений- восьмое марта (Кристиан вместе с Тиллем в тот день были в клинике, вручили Алисе букет цветов в честь праздника и кал и мочу Кристиана на анализ). Приехав домой и прочитав её душераздирающий пост о том как она доверилась любимому музыканту, а тот ею нагло воспользовался, Флаке долго смеялся. Но очень быстро смех стал сквозь слёзы. Её пост подхватили многие СМИ, тут же подключились недремлющие хейтеры и снежным комом всё понеслось на группу, грозя придавить всех. «Бильд» разразилась громкой статьёй про Тилля и припомнила ему всё: и «Pussy», и «Till the end» и начала смаковать откровенную ложь, приправленную слухами и невнятными доводами многочисленных «жертв» домогательств Тилля из каких-то «достоверных источников». Вообще, «Бильд» не была бы «Бильд», если раз в год не разразится какой-нибудь разгромной чушью про их группу. Что они сделали редакторам этой газеты такого плохого, никто из ребят не мог понять. Но в этот раз редакторы в своей гнусности они просто переплюнули сами себя. Флаке знал лучше других: это всё ложь. Не был Тилль тогда наедине с этой сучкой, потому что он был наедине…с ним. После концерта они уединились под лестницей. Да, любовью к экстремальному сексу Тилль заразил и Кристиана, но тогда их просто не отпускал бурлящий у крови адреналин и надо было его хоть как-то выплеснуть. Конечно, размахивать своим концертным костюмом, как Моника Левински синим платьем, Флаке не собирался, но понимал- правда на их стороне. А у кого правда, тот и сильнее. У кого правда, тот и прав. Да только общественности до этой правды не было дела. Маховик хейта был раскручен на полную, и жизнь у группы превратилась в какой-то сюр. Всё понеслось по пизде с оглушительной скоростью и силой. Десятого марта, через сутки после статьи «Бильд» , двое неизвестных поджигают офис Раммшопа. Двенадцатого марта с Тиллем рвут все контракты, от него отворачиваются многие так называемые «друзья». Тринадцатого марта лейбл, выпускавший песни Emigrate, разрывает с Рихардом все связи, Круспе звонит Тиллю и они очень сильно ругаются. Цвен орал, что Тиллю трудно держать член в штанах, а теперь они все в огромной мясистой жопе. Кристиан не слышал их ссору, так как был в душе, но потом, увидев подавленное лицо возлюбленного, Кристиан понял- дело хуже некуда. И ладно если бы Тилля обвинили тогда, когда он мог бы подобное сделать, но его обвинили тогда, когда он точно ничего не делал, ибо физически он мог всунуть в двух местах сразу. И это было обиднее всего. На улицу сначала выплыло пузико, а потом- его обладатель. Кристиан искал Тилля и думал, что он, наверняка, во дворе. И точно- сидит на старых деревянных качелях, слегка покачивается туда-сюда и читает книгу. В последнее время его захватил «Гордость и предубеждение», но Кристиан видел что Тилльхен лишь делает вид, что читает, на самом деле витая мыслями где-то далеко. Придерживая ноющую поясницу Кристиан прошаркал к качели. Услышав что Крис рядом, Тилль захлопнул книгу и погладил его животик. - Молчит? - Молчит. Тилль припал ухом к пупку. - Ты думаешь там шевелиться? - Нет, не думает. Двадцать вторая неделя, а малыш до сих пор не проявляет никакую активность. Плавает себе, спит, ест, смотрит с папами эротические комедии, но шевелиться не желает. Доктор Херрманн успокоила, сказала что это нормально, но Кристиан всё равно беспокоился. Встав с качели (деревянная конструкция облегчённо скрипнула) Тилль нежно обнял Кристиана, пальцы прошлись по ключице вверх-вниз. Объятия дарили Тиллю успокоение, наполняли его новыми силами. - Мне надо поехать в город, встретиться с адвокатом,- сказал он и нежная аура между ними двумя разбилась, вернув Кристиана в болезненную реальность. - Я поеду с тобой. - Нет, тебе лучше остаться. - Мне лучше будет поехать с тобой. А то вдруг опять Джо заявится или садовник кусты косо обрежет. Да и надо уже задумываться о детской. - Но, Пушинка… - Не спорь! Я еду и точка.- топнув ногой, Крис развернулся и не снимая руки со спины пошёл обратно в дом… Два огромных чемодана бухнулись в багажник машины. - Всё, можно ехать,- сообщил Тилль. Кристиан печальными глазами посмотрел на маленький домик. Он будет по нему скучать. Сделав два шага к машине, Флаке вдруг замер, его испуганный окрик разлетелся по округе: - Ой! - Что с тобой? Ты в порядке? Кристиан наконец-то почувствовал это. Быстрое, сиюсекундное шевеление в животе, в правой его части, очень похожее на вибрацию. - Тилль, он...пошевелился,- испуганно-восхищённо прошептал Лоренц,- я почувствовал. Он шевелится. Тилль от счастья залыбился от уха до уха. Привычным движением он обнял руками живот Кристиана и прикоснулся к нему губами. - Люблю вас обоих. И тебя и его. - А может это «она»? - Нет, это «он». Кристиан довольно прикрыл глаза. * - Почему именно мой кабинет, а не твоя библиотека?- не понимал Тилль. - От моей библиотеки будет польза- я в ней буду малышу читать сказки. А от твоего этого якобы «кабинета» какая польза малышу будет? Ты будешь и дальше здесь коньяк от меня прятать? Ребята, выносите! Три дюжих грузчика деловито выносили мебель из кабинета Тилля. Стол, стул, тумбочки, шкаф, сейф. Тилль беспомощно наблюдал как его поэтическое логово и место для пряток от психов Кристиана стремительно пустеет. Пройдясь по лишённому всей мебели помещению Кристиан удовлетворенно вздохнул. - Стены перекрасим в другой цвет. Может, в бежевый. - Зачем пацану бежевые стены?- бурчал Тилль. - Сюда поставлю кроватку, сюда- пеленальный столик. Тут будет шкафчик с детскими вещами. Тут поставлю кресло и рядом с ним массажный стол. Коляску в угол. И снова удовлетворённо вздохнул. И только Тилль был сер и уныл, как тучка. И так в жизни жопа, а ещё и кабинета лишили. - Устроишь себе кабинет на мансарде,- поспешил утешить грустного партнёра Крис,- и будешь там от меня бухло прятать. Несмотря на творящийся вокруг них кошмар, Кристиан старался жить как и жил раньше. Гулял вечерами, слушал Баха и Чайковского, дочитывал «Я жду ребёнка». Но ему регулярно напоминали что и Тилль и Раммштайн и он сам сейчас в опале у всего мира. Он только прилёг на послеобеденный сон, но его разбудили громкие крики из окна- обычное уже дело. Только в этот раз это были не пьяные подпевания «Du hast». Под окном особняка Тилля развернулась настоящая протестная акция. Человек сто (большинство- женщины) держали в руках плакаты «Нет насилию над женщинами» и «Долой Раммштайн» и скандировали «Насильник!». Очень быстро агрессивная толпа перешла от криков к более яростным действиям. В окна особняка полетели камни… …Кристиан не помнил, когда ему в последний раз было так страшно. Не за себя- за Тилля и за своего ребёнка. Если бы он испугался чуть сильнее, то наверняка скинул бы плод. Трясущимися руками он гладил свой живот: - Ну-ну, успокойся, успокойся,- голос осип и не внушал спокойствие ни ребёнку ни самому себе. Как только первые камни полетели в окна, Тилль тут же спрятал Кристиана в гардеробной, куда не долетит ни один камень и приказал что бы ни случилось не выходить. Из полутемной комнатки Флаке слышал как бьются стёкла в особняке. Разлетелось вдребезги панорамное окно на кухне, разбилось окно в будущей детской, треск и грохот смешивался с человеческими криками. Один, особенно громкий и женский голос постоянно повторял: - Выходи и отвечай, если ты мужчина! Тилль не хотел конфликта, он не хотел крови, но слышать как громят его дом и понимать, что ситуация херовая и опасность грозит ему и- самое главное!- его Кристиану было невозможно. Вызвав полицию, Линдеманн приказал своим охранникам взять два водомёта и включить холодную воду (на улице было +7 и ветер). И это сработало- с первыми струями холодной воды толпа бросилась в россыпную. Тилль понял что теперь его ощипают полностью, как петуха на бульон. Дверь гардероба открылась, появился Тилль- бледный, молчаливый и, кажется, немного поседевший. Подошёл к Кристиану, сидящему на широкой банкетке, присел на корточки, положил голову ему на колени. На голову солисту легли тонкие руки, чёрные с проседью волосы забились между пальцев. - У тебя живот урчит. Ты голоден?- вдруг воскликнул Тилль. - Да. - Будешь Макдональдс? - Буду. - Сейчас напишу Терри, пусть купит два «Хэппи Мила». - И коктейль. - Два коктейля. Тебе и малышу. Кристиан заулыбался. Страх отступил. Тилль задумчиво тыкал в смартфон, бормоча какие они такие прям безответственные родители и нельзя ребёночка голодом морить. * Флаке ликовал: никогда у него паста не получалась так хорошо. Всё таки, он поднаторел в плане готовки за время декрета. Вчера они так обожрались вредностей из МакДака, что Тиллю захотелось домашней еды. Пока Кристиан возился с пастой, Тилль за столом смотрел в ноутбук. На втором этаже работал перфоратор и стучали молотки- рабочие меняли разбитые окна на новые. Выложив красиво посту на тарелку и украсив её тёртым сыром Крис поставил её перед Тиллем: - Bon appétit. Тилль не отреагировал, продолжая гипнотизировать взглядом экран. - Плюшка?? Придерживая живот Кристиан склонился к ноутбуку. А там…обвинения, обвинения, обвинения, Линдеманн то, Линдеманн сё, эти прекращают сотрудничество с группой, те прекращают, Radio Berlin больше не будет крутить в прайм тайм «Haifisch», лейбл Universal Germany больше не продвигает их альбомы. «Протесты у дома Тилля Линдеманна. Людей разогнали ледяной водой». Маразм крепчал, деревья гнулись. Дошло до откровенного идиотизма- Пауль утром пожаловался Флаке, что его массажист отказался приезжать к нему три раза в неделю «из-за известных событий». Каких-таких, мать вашу, событий!? Ладонь камнем хлопнулась о крышку ноутбука, заставляя её закрыть этот цирк. - Так, прекрати читать эту срань. Лучше поешь. Тилль послушно придвинул тарелку к себе ближе. - Этот dolboyob прав,- вздохнул он, наматывая на вилку спагеттину,- я вогнал вас всех и тебя в такую жопу. - Ну не бери на себя слишком много - возразил Лоренц, медленно опускаясь на стул,- у нас вся жизнь- это огромная жопа. Порой весёлая, порой не очень. - Что теперь делать, ума не приложу.- Тилльхен отправил вилку со спагетти в рот и довольно промычал:- М-м, Пушинка, вкусно как. - Да дать этой шкуре сколько попросит, развернуть задом и пусть катится лесом. А все эти СМИ… - Да ебал я их всех кверху жопой!!!- вскрикнул Тилль, долбанув кулаком по столу, от этого рабочие на втором этаже странно замолчали и перестали долбить оконную раму. - Не сомневаюсь. Судя по всем этим статейкам у меня рак, ты почти в тюрьме, группа на грани развала, а Рихард снова сидит на плотной вмазке. - И что из этого правда? - Как видишь, ничего. - Если этот гондон опять начнёт ширяться, я его по клиникам таскать не буду, пусть подыхает,- сообщил Тилль, усердно пережёвывая кулинарное творение Кристиана,- ты бы слышал, что он мне наговорил. - Это он на нервняке, Тилль, расстроился и наговорил лишнего. - А он всегда расстраивается только если касается его самого. Если его не касается, ему похер, а как только порвут его наманикюренное очко, так сразу переживает. - Дай ему время. Пусть остынет. Разгорячившись Тилль не сразу заметил как опустела его тарелка и попросил добавки. Кристиан, радостно хлопоча, навалил ему ещё полную тарелку пасты, сел напротив и заткнулся. Вот так живёшь себе, живёшь, ищешь счастья, ищешь, а потом выясняется, что для счастья тебе нужно лишь чувствовать как пихается в тебе твой ребёнок и смотреть как твой мужик ест и урчит от удовольствия, словно толстый домашний кот… Перед сном Кристиана ждал уже привычный ритуал- куча витаминов, горький порошок от резкого сокращения мышц и оливковое масло (верное средство от выкидыша на позднем сроке, особенно при сильном испуге). Кошмар вчерашнего дня ещё не отпустил его, и Кристиан весь день пил оливковое масло чуть ли не стаканами. Какое же всё это горькое, кислое и невкусное, но крайне нужное. Занятый своей аптечкой Флаке почувствовал снова легкие шевеления в животе. «Крошка, ты решила станцевать для меня брейк?». Знакомые пальцы упали на живот и шевеления прекратились. - Знаешь чего я сейчас больше всего хочу?- шепнул Тилль на ухо. От его вкрадчивого шёпота мурашки пронеслись по телу Кристиана. - Чтоб сосали хер все, кто от нас отвернулись? - И это тоже. Я хочу извиниться. - Хорошо. Извиняйся. Махнув залпом большую ложку оливкового масла и с трудом протолкнув его в себя, запив его горькой микстурой против сокращения мышц и закусив горстью витаминов для беременных Кристиан приготовился слушать пламенную речь. Сейчас он опять начнёт говорить что сожалеет... - Крис,- начал Тилль,- я хочу попросить у тебя прощения за всё. - Прям за всё-за всё? - Да, прям за всё-за всё. - Нет, ну за всё-за всё я тебя простить не смогу. Я не прощу тебе две вещи: то, что ты дистанцировался от группы и собрал себе довольно сомнительную компанию, которая тебя же и подставила и то что ты втихаря от меня ночью жрёшь чипсы под одеялом. А за всё остальное ты официально прощён. - Обещаю,- Тилль поднял вверх ладонь,- больше не жрать чипсы ночью. - И всё? - Ну…и обещаю что сокращу свою компашку. - Поклянись.- допытывался Кристиан. - Чем? Хочешь жизнью своей поклянусь? - Клянись. И своей жизнью и жизнью нашего ребёнка. Клятва очень серьёзная и Тилль поклялся. Он всё понимал, да он подставил серьёзно всех и все злятся на него. Он виноват в травле над всей группой и не скоро они отмоются от этого дерьма, вылитого на них по его вине. - Тилль.- Кристиан крепко обнял его.- Я люблю тебя очень сильно, и даже сильнее, чем я мог себе представить. И я буду всегда с тобой, что бы не произошло. - И долго ты будешь со мной?- с усмешкой полной горести спросил Линдеманн. Кристиан задумался. - Пока СМИ не разлучит нас,- ответил он после короткого раздумья и улыбнулся.- Но я прошу тебя об одном: пожалуйста, не пускай в дом Летца, если в доме есть я. - Хорошо. Не буду. Тёплые объятия двух людей превратились в нежный поцелуй двух любящих сердец. Ночью они впервые за долгое время занимались не сексом, а именно любовью. Когда каждый взгляд и каждое движение переполнено нежностью. Когда каждое «люблю» лишено всякой фальши. Когда сердце утопает в переполняющем его счастье. Кристиан заснул почти сразу, утомлённый сладкой любовной негой. Тиллю не спалось, он прислушивался к каждому шороху и вздрагивал от каждого звука с улицы. Он смотрел как спит его любовь, единственный человек в его жизни который сказал ему «я с тобой, что бы не случилось». Кристиан пожертвовал ради него всем: своей семьёй, своими детьми, своими увлечениями, а сейчас он гробит своё здоровье и опять же, из-за прихоти Тилля. Флаке не показывает этого, но видно как тяжело даётся ему эта беременность. И Тилль хоть раз сказал ему элементарное «спасибо что ты рядом со мной»? Неужели он настолько зазвездился и прогнил? И как потом новому человечку, его продолжению, жить с этой правдой что его отец- эгоист с манией величия, да ещё и подставивший людей, которым он дорог? Тилль потянулся к телефону. На заставке стояла фотка его самого в обнимку с двумя девчатами из подтанцовки его сольника. Он сменил заставку на фото Кристиана с пузиком, которое сам сделал пару недель назад. Затем открыл список контактов и внёс в чёрный список телефон с именем «Джо Л.». И лёг спать. Начало положено. Начинается новый этап его жизни. В голове всё ещё крутилась сказанная Кристианом фраза «пока СМИ не разлучит нас». Теперь их никто не разлучит.